Колесо обозрения жизни

Адолт замолчал, оставив девушку поразмыслить над услышанным. На щеках Сулы текли слёзы радости, а на губах расплылась спокойная, тёплая улыбка.

– Спасибо, – прошептала именинница, – это лучший подарок, который я получала за всю свою жизнь. – А сколько было бы написано у тебя? – поинтересовалась через несколько мгновений любопытная Сула у старшего друга.

– Знаешь, – протянул Адолт, – поживём – увидим. Но точно побольше 10 лет.

Сула улыбнулась и протянула Адолту кусочек торта.

Мечтать не вредно. Вредно не мечтать!

В солнечный майский день Сула пришла на колесо, как обычно, со своим дневником под мышкой, бутылкой воды и плеером – чтобы мессенджеры на телефоне не отвлекали.

– Новая практика для письма? – поинтересовался Адолт, хорошо зная девушку.

– Ага, – довольно ответила та. – Эта об умении мечтать. Нужно написать по 30 вещей, которые бы я хотела делать, иметь и быть.

– Это интересно, – подхватил старик. – Думаешь, наберёшь целых 30? – с иронией в голосе спросил он.

– Не перебрать бы, – улыбнулась в ответ Сула и шагнула на ступеньку подъехавшей небесно-голубой кабинки.

«30 вещей, которые я бы хотела иметь…»

Заголовок вверху чистого белого листа.

Писать Сула любила с самого детства. Как только взяла в руки карандаш, она начала сочинять истории, позже придумывала рассказы и сказки, даже замахивалась на стихи. А с 14 лет, открыв для себя мир саморазвития и практик, Сула начала писать о себе: вести дневник, отвечать на вопросы, пытаться понять свои ценности и смыслы.

«30 вещей, которые я бы хотела иметь…»

Сула взяла карандаш в руку и посмотрела в окно:

• личная библиотека;

• маленький котёнок;

• баланс на карте, соответствующий желаемому уровню жизни;

• креативные идеи;

• свой большой дом с садом;

• возможность почаще летать…

Девушка оторвалась карандаш от бумаги и призадумалась:

• много радости;

• жизненный баланс;

• здоровье;

• разностороннее обучение;

• комьюнити из близких по духу людей;

• время на общение с близкими;

• время на хобби;

• время мечтать…

Сула посмотрела на написанное: были ли эти пункты ответами на вопрос? «Иметь» ведь подразумевает материальное, предметы, вещи. У неё же большинство пунктов касались чувств, эмоций, состояний.

Девушка вспомнила, что читала однажды: «Всё, чего мы хотим, мы хотим ради чувства этого».

Может, ей и не так нужны были вещи? Ведь счастье состоит из моментов.

Сула отбросила сомнения и продолжила писать: 30 пунктов, 37, 52… Девушка поняла, что пора остановиться и перейти к следующему заданию.

«30 вещей, которые я бы хотела делать…»

• писать;

• читать;

• путешествовать;

• общаться с людьми;

• кататься на колесе;

• мечтать;

• рисовать;

• учить иностранные языки…

«30 вещей, кем/какой я бы хотела быть…»

• счастливой;

• радостной;

• всесторонне развитой;

• осознанной;

• уравновешенной;

• учителем в школе;

• любопытной;

• энергичной…

Каждый список оказался больше 30 пунктов – по 50, а то и 60. Сула почувствовала, как внутри растёт вдохновение и радость.

Она поняла, зачем нужны такие практики…

Вырастая, мы часто забываем мечтать, забываем о своих желаниях. Мы элементарно не понимаем, чего хотим больше на завтрак: творог, блинчики или, может, омлет? Мы забываем радовать себя мелочами: покупать себе кофе, новую книгу, выходить погулять на закат, кататься на аттракционах, смотреть на звёздное небо, просто ничего не делать…

В суете современной жизни так легко потерять себя. А вот найти – не так уж просто.

Сула поняла, как важно позволять себе мечтать. Это просто необходимое лекарство от повседневной рутинной жизни!

Мечтать так, будто всё возможно. А может, всё, и правда, возможно, если этого достаточно желать. Мечтать так, будто ты выиграл лотерею и тебе открылись все двери мира. Мечтать и о малом, и о большом. Просто позволять себе летать, пусть и в своих мыслях.

«Я живу по принципу „верить – самоутверждаться – мечтать“», – решила для себя Сула.

Она отложила блокнот и взглянула в окно, где начинался закат.

«Ещё одна маленькая мечта сбылась», – подумала девушка.

А кто сказал, что они не могут быть такими простыми, исполняющимися каждый день?

Часть 2. Семья

Из желудя не вырастет берёза, только дуб…

Сула, маленькая рыжеволосая девочка трёх лет, чётко помнила тот день, когда её папа Маст впервые привёл её на колесо обозрения. Она помнила это чувство – простора, величия, необъятности… Девочка подставила ладошку ко лбу, чтобы солнце не ослепляло, и восторженно протянула:

– Пааап, красота!

От девочки трёх лет такая оценка – высшая награда для колеса!

Маст очень любил это место ещё с юности. Он часто сбегал сюда от проблем, катался по вечерам, просто размышляя о своём, переваривая прожитый день. И сейчас, когда у него появилась дочь, для него было очень важно передать ей этот островок спокойствия – семейную ценность, которую он хотел ей показать. Пока что для Сулы это был лишь аттракцион – внушительный, громадный, вызывающий трепет и предвкушение.

– Пап, мы поднимемся прямо туда, наверх?

– Да, дорогая.

– И я увижу оттуда весь парк?

– Ну, конечно.

– А какого цвета наша кабинка?

– Ты можешь выбрать любую, – ответил отец.

Маленькая девочка обвела взглядом весь круг колеса и остановилась на небесно-голубой вагонетке. Синий был её любимым цветом.

– Эта, – утвердительно кивнула Сула.

– Так и думал, – улыбнулся Маст. – Жаль, не зелёная.

– Не можем же мы во всём совпадать, – бросила девочка и побежала к подъехавшей вагонетке.

Маст задумался и, помедлив, последовал за дочерью.

В тот день, на первом круге колеса обозрения, произошёл первый важный и глубокий разговор Сулы и её отца: о важности семьи, о похожести и непохожести её членов.

Маст не спешил начинать беседу: он видел восторг на лице дочери и искренне радовался тому, как ей нравится его место. Но мысль глубоко засела в его голове.

– Слушай, Сула, – окликнул он дочь, прилипшую к стеклу кабинки. – То, что ты сказала внизу, у колеса, помнишь?

– О том, что я люблю синий цвет? – искренне удивилась девочка.

– Да нет. Ну, не совсем, – ответил отец. – О том, что мы не можем быть с тобой во всём похожи.

– Аааа, – потеряв интерес, протянула Сула и вновь уставилась в окно.

Но Маст хотел продолжить тему:

– Это очень важно, что ты это заметила. Послушай меня, пожалуйста. Знаешь, верно говорят, что устами младенца глаголет истина, – улыбнулся отец.

Сула, как любой ребёнок, сразу отозвалась на похвалу, развернулась к папе и прислушалась внимательнее.

– Мы с тобой действительно во многом очень разные. Ты любишь голубой, я зелёный. Ты любишь хлопья на завтрак, а я – омлет. Ты читаешь сказки, я – научные исследования и квантовую физику… Но не меньше в нас и схожестей: мы оба любим какао по утрам, оба любим гулять и смотреть на небо, да даже книги – ведь оба же мы любим читать!

– И мы оба в восторге от этого колеса и его видов! – подхватила девочка, всё ещё охваченная впечатлением от нового места.

– Верно, – улыбнулся отец. – И мы с тобой семья. Что для тебя это слово?

– Для меня… – задумалась Сула. – Семья – это что-то очень тёплое и нежное, очень близкое. Это дом, в котором ты можешь спастись от мальчишек, которые гоняются за тобой во дворе, где тебе напекут блинчиков, где тебя обнимут…

Маст нежно взглянул на малышку:

– Верно. И семья – это ростки одного дерева. Ну, или родители – это большое дерево, а дети – его плоды. Понимаешь, о чём я?

Сула задумалась. Непростая тема для трёхлетней девочки, но рыжеволосая почемучка была очень сообразительной для своих лет.

– Да! – довольно ответила Сула. – Я – жёлудь, а ты – дуб! Такой же лохматый и большой! – рассмеялась девочка.

Маст расплылся в улыбке – и от милого сравнения дочери, и от глубины её слов.

– Верно, – сказал он. – И из жёлудя может вырасти только дуб, понимаешь? Конечно, все дубы разные – большие и маленькие, ветвистые и не очень. Одни растут на равнинах, другие в лесах, но ни один из них не перестаёт быть дубом. Понимаешь?

– Конечно, – ответила Сула. – Нам в садике показывали разные семена и рассказывали, какое дерево из каких вырастет. Из жёлудя может вырасти только дуб, не берёза. Семена берёзы я точно узнаю! – похвасталась девочка.

Маст улыбнулся:

– Да, это так. И очень важно помнить о своих корнях, о том, от какого дерева ты семечко. Если жёлудь – вырастешь дубом. И хоть во многом будешь отличаться от того, с которого упала, но во многом будешь и похожа на него. Это называется семейные традиции, семейная история. Понимаешь?

– Да, – радостно ответила Сула. – Это то, как дерево привыкло жить: под солнцем или в тени, много ли ему надо воды, в какой почве лучше расти. Это очень важно!

– Именно так, – довольно ответил Маст. – И об этом важно помнить, не забывать.

– Хорошо, пап, – сказала Сула, обняв отца. – Но я всё-таки буду синим дубом, ладно? – настойчиво повторила девочка и, довольная собой, вновь прилипла к стеклу. Колесо пошло на второй круг…

У каждого есть свой родитель, свой ребёнок и свой взрослый…

Адолт издалека увидел развивающуюся от ветра и стремительной походки копну рыжих волос – её невозможно было не узнать. Маленькая пятилетняя Сула решительно двигалась к колесу и явно была без настроения, готовая рвать и метать.

– Добрый… – попробовал поздороваться с ней старик, но девочка промчалась мимо, громко хлопнув дверью небесно-голубой кабинки.

Адолт вздохнул и стал ждать.

Пятилетняя Сула вела дневник. В нём она записывала свои радости и победы, свои мечты и идеи, но не меньше страниц занимали её обиды, раздражения и обвинения: на подругу Лолу, папу Маста, на весь мир – за несправедливость, эгоизм, жестокость и всё остальное, до чего только могла додуматься пятилетняя девочка в порыве злости.

«Дорогой дневник!

Я не понимаю своего папу! Совсем! Как можно быть таким строгим, таким правильным родителем?

Он же постоянно следит за мной – это не трогай, тут будь внимательнее, такая еда не полезна… А как насчёт экспериментов, о которых он так часто сам говорит? Могу я попробовать на своём опыте, сама решить, что мне правильно? Это НЕЧЕСТНО. НЕСПРАВЕДЛИВО. НЕ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ. Он слишком правильный, слишком родитель!»

Сула задумалась над своими словами…

В это время колесо завершило первый круг, и в дверь вагонетки постучал Адолт.

– Разрешишь войти? – поинтересовался старик.

– Ага, давай, – всё ещё заведённая, ответила Сула. – Надо кое-что обсудить!

Улыбнувшись, Адолт зашёл в вагонетку и уселся напротив рыжеволосой девочки.

– Тема дня?

– Родители. Родитель. Слишком правильный и скучный человек, который за всеми следит и указывает, что делать другим. Не умеет радоваться, не допускает ошибок и учит так же жить других! – выпалила Сула.

– Это интересно. И ты думаешь, что родитель – это чисто такой человек?

– А мне кажется, что в каждом из нас есть такой родитель. И не только: есть ещё и ребёнок, и взрослый, – ответил Адолт.

Сула недоумённо уставилась на своего друга.

– В каждом из нас? И во мне? Да ну! – с недоверием в голосе переспросила девочка.

– Есть одна концепция. Её придумал Эрик Берн, психотерапевт. Он рассказывал о том, что в каждом из нас есть три состояния личности, которые мы проигрываем в своей жизни.

Родитель – это то, о чём ты говоришь: строгий папа, который боится за свою девочку, пытается во всём следовать правилам, избегать ошибок, быть прямолинейным и чётким.

Взрослый – это умный, рассудительный человек, который умеет взвешивать все за и против, осознанно выбирать, что правильно в данный момент.

Ребёнок – это самая наивная, беззащитная часть нас. Она отвечает за любопытство, радость, мечты, но бывает капризной, эмоциональной и излишне крикливой, – улыбнулся на последних словах Адолт.

– Получается… – протянула Сула, осмысливая услышанное, – каждый из нас может быть себе и родителем, и взрослым, и при этом оставаться ребёнком? Это как? – запуталась девочка.

– Не всё сразу, не в один момент, – начал объяснение Адолт. – В какой-то ситуации внутри тебя включается родитель. Например, когда ты в опасности – хочешь перебежать дорогу на красный свет. Родитель убедит тебя поступить правильно, прочтёт в голове нравоучения.

– А родитель – это голос совести? – догадалась Сула.

– Да, в каком-то смысле, – утвердительно кивнул Адолт. – В другой ситуации, когда ты пишешь контрольную по математике, тебе нужно сосредоточиться и решить пример. Тут активен твой внутренний взрослый. Ты спокойна, рассудительна, уверена в себе, знаешь, что справишься, потому что долго готовилась.

– Ага, это разум, – продолжала приводить свои ассоциации Сула.

– Верно. А иногда в тебе включается твой внутренний ребёнок. Сама вспомнишь пример? – предложил Адолт.

Суле даже не пришлось долго думать:

– Ну, это когда я вот так злюсь и бешусь на папу, не понимая, что он просто заботится обо мне и волнуется. Это когда я кричу на Лолу, потому что та снова опоздала на встречу. Это когда я…

– Хорошо, хорошо, – перебил, улыбнувшись, Адолт. – А хорошая часть твоего ребёнка внутри?

– Ааа, ну, когда я радуюсь вкусным папиным блинчикам, когда мне хочется гулять, а не делать уроки, когда я сижу здесь, на колесе, и просто мечтаю о жизни… Ребёнок – это интуиция? – уточнила девочка.

– Да, можно и так, – довольно ответил Адолт. – Ты уловила суть!

– Я поняла, спасибо. Но как мне папе помочь, чтобы он не был так часто родителем? – задумалась Сула.

– Расскажи ему о том, что узнала сегодня. Уверен, Маст вспомнит об этой концепции и задумается: а не слишком ли далеко спрятал он своего разумного взрослого.

– Или лучше – ребёнка! Пусть достанет его из чулана! Папа так давно не ходил со мной на колесо… – вздохнула девочка. – Спасибо! – Сула обняла Адолта, махнула рукой и вылетела из кабинки. – Пойду будить в папе радость и мечты!

Довольная рыжеволосая малышка побежала домой рассказывать папе о своих новых озарениях и идеях.

Быть с человеком, а не находиться рядом.Главное внимание – главным вещам!

Сегодняшний день был для Сулы как праздник: папа Маст наконец-то нашёл время пойти с 14-летней дочерью на колесо.

Да, вот так бывает: место любимое, дочь – единственная и самая дорогая, приоритет – семья. Но дела, работа, звонки и бешеный ритм жизни мешают посвятить себя тому, что важно. Какое-то предательство себя…

Но сегодня Маст смог выкроить этот час на общение с дочерью и прогулку по парку. Им обоим это давно было нужно.

В 14 лет подросток начинает задумываться о серьёзных вещах, задавать вопросы посложнее тех, откуда берутся дети и есть ли жизнь на Венере. Если вам кажется, что эти вопросы непростые – задумайтесь о том, кто мы такие, в чём смысл жизни каждого человека и как раскрыть свою миссию.

Начитанная Сула в свои 14 лет копала уже гораздо глубже… Её интересовали ценности и смыслы. Она точно знала, что у папы есть какие-то ключи к этим вопросам.

– Пап, ну серьёзно, давай поговорим.

– Конечно, я тебя слушаю.

– Что было для тебя важно в моём возрасте?

– Хм… – Маст задумался. – Друзья, девушки, развлечения, книги, поиск себя…

– Прямо всё и сразу? – усмехнулась дочь, представив отца в клубе с друзьями, читающего Ошо и ищущего себя.

– Ну нет, конечно, – улыбнулся отец. – В разные периоды – разное. На всё сразу и не хватит времени.

Маст посмотрел по сторонам, и тут раздался звонок. Сула, с детства привыкшая, что во время их разговоров папа не берёт трубку, удивилась: посреди такой беседы он потянулся к карману пиджака, достал смартфон и принял входящий вызов.

«На всё времени не хватает, ага,– думала юная Сула.—Но ведь время нужно выделять на самое важное, разве нет?»

Но вслух ничего не сказала: отец закончил говорить и вернулся в их диалог.

– А к чему этот вопрос?

– Понимаешь, нам в школе задали расставить приоритеты. Прямо по шкале – от самого важного к самому незначительному. Получается, на первом месте то, чему ты уделяешь больше всего времени?

– Не всегда, – задумчиво протянул отец.

– Это как? – поинтересовалась Сула.

– Понимаешь, временами ты осознаёшь, что действительно имеет значение, но под давлением срочного и неважного теряешь этот ориентир. Уходишь в другие дела, забываешь фокусироваться на том, что всегда стояло у тебя на первом месте.

Сула напряжённо молчала, обдумывая сложный для неё парадокс.

– Я приведу пример, – продолжил Маст, видя недоумение на лице дочери. – Возьмём самую близкую к нам историю – меня.

– А это уже интересно, – улыбнулась Сула.

– Да, и мне, – признался, усмехнувшись, отец. – Я часто задерживаюсь на работе, ты сама это знаешь. Хотя помню, что ты готовишь ужин, и понимаю, что ты меня ждёшь. Но дела иногда…

– Пап, ты что, оправдываешься? – удивилась девочка.

– Ты права… мой пример перешёл в искупление грехов, – рассмеялся Маст. – Но всё-таки мы ведь оба понимаем: мои опоздания – это не выражение того, что семья для меня не важна.

– А отражение чего тогда? – решила подковырнуть отца Сула. Ей давно не хватало его внимания.

– Я удивляюсь, сколько ты знаешь и понимаешь для своих лет, – протянул Маст.

– Пааап!

– Понял, не ухожу от ответа! Но давай сначала поднимемся.

Они подошли к колесу и стали ждать любимую кабинку. В этой паузе Маст выигрывал время: он осознал, что затронута тонкая грань, но это было действительно важно.

– Хорошо, – продолжил он, сев в вагончик. – Это отражение того, что я, кажется, растерял навык качественного внимания… или направил его не туда.

– Это как?

– Качественное внимание – это не просто время, которое ты проводишь с человеком. Это время, когда ты полностью погружаешься во взаимодействие с ним, отдавая процессу всего себя. Ну, например, когда мы с тобой смотрим фильмы по воскресеньям. Как думаешь, насколько это качественно?

– Не всегда, – отозвалась Сула. – Мы оба часто отвлекаемся на телефоны, свои мысли, дела…

– Верно. А вспомни, как было в детстве. Когда ты начинала смотреть мультики, ты задавала так много «почему» и «как», что у меня не было шанса отключиться от процесса или заняться чем-то другим, – усмехнулся Маст.

– Значит, качественное внимание – это постоянные вопросы и разговоры? – с недоумением спросила Сула, не уверенная в своих словах.

– И да, и нет, – поспешил рассеять ложное впечатление отец. – Иногда это, конечно, диалог, общение, в котором ты ни на что не отвлекаешься. Иногда – просто присутствие рядом, поддержка…

– А, я поняла, – догадалась девочка. – Это как мама на площадке успокаивает упавшего малыша. Невозможно отвлечься от его обнимания, иначе он опять разревётся.

– Верно, – улыбнулся Маст. – Но ведь так работает и со взрослыми людьми… Хотя здесь мы часто забываем об этом.

– Мне кажется, я знаю ответ, – продолжила за него Сула. – Нужно почаще напоминать себе о том, что тебе важно. Если это твой приоритет, какие могут быть вопросы, какие отвлечения? Ты полностью погружаешься в процесс. Но это такая большая работа… – задумалась девочка.

– А жить вообще нелегко, если хочешь жить качественно, – улыбнулся отец. – Но ты права. Над этим нужно работать, потому что это стоит того. Будем пробовать?

Сула довольно кивнула. Она добилась своего: ей давно не хватало этого качественного внимания папы, пусть она и не знала, что ждала именно его, а не просто нахождения рядом.

Отец и дочь обнялись и принялись обсуждать, что у кого произошло за неделю. Они давно не делились друг с другом так искренне и по-душевному. А Сула начала думать о домашнем задании – как ей расставить приоритеты. Хотя с самым важным она уже определилась.

Сепарация.Я просто хочу жить свою жизнь!..

– Всё, я так больше не могу! Я съезжаю! Ещё не знаю куда, но придумаю, – громко заявила раздражённая Сула вместо приветствия Адолту. Она с шумом хлопнула дверью и влетела в голубую кабинку, даже ничего не объяснив.

18 лет– важный этап взросления. Это время сепарации от родителей, время становления личности, формирования своих ценностей и принципов жизни.

Адолт поставил колесо на замедленный ход и успел подхватить дверцу той же кабинки, в которой растрёпанная рыжая девушка угрюмо уставилась в противоположное окно.

– Что случилось? – попробовал зайти прямо Адолт.

– Спроси лучше, чего не случилось, – огрызнулась в ответ Сула. – Понимания! Его нет. Вообще. Оно когда-то было? Как можно быть настолько глухим к чувствам и желаниям своего ребёнка? Как можно так не принимать его выборы?

Адолт понял, что в такой яростный монолог лучше не вмешиваться, и просто молча слушал.

– Понимаешь, мой папа… – девушка набрала в лёгкие побольше воздуха, – ему кажется, он точно лучше меня знает, как мне жить. Он постоянно диктует мне свои принципы, свои ценности: «это ты делаешь не так», «у блюда этого другой рецепт», «здесь ты была не права», «вежливые девушки не так говорят».

Я понимаю, он старше, мудрее и всё такое. Но хочу же я, блин, тоже набить свои шишки и выучиться на своих ошибках. Имею я, в конце концов, право на свои личные грабли!

Адолт посмотрел на Сулу и понял, что её всё ещё не отпустило.

– Он говорит, я уже достаточно взрослая. Сказал на мой день рождения, что я вхожу во взрослую жизнь. Но как я могу в неё войти, если играть приходится по старым правилам?

Он следит, во сколько я прихожу домой, хочет знать, с кем я общаюсь, комментирует мою готовку, мои выборы хобби и интересов, пытается просто научить жить… Но у него на это было 18 лет, разве нет? Сейчас моя очередь!

Я сама хочу строить свою жизнь, определить её качество, которое мне важно. Хочу понять свои ценности, расставить приоритеты. Просто ощутить, что это действительно я, кто стоит тут у руля…

На этом слова и силы у Сулы кончились, и она просто расплакалась.

– Тааак, – протянул Адолт. – Дорогая моя девочка, ты пришла к важному этапу своей жизни – периоду отделения от родителя, к сепарации. Это большой шаг, который тебе нужно сделать, но и большое поле для твоего личного роста.

Ты меняешься, взрослеешь. Но и твой папа меняется тоже. Вам обоим непривычно видеть друг друга в равной позиции, смотреть друг на друга как взрослые люди, без ролей «папа – дочь». Это важные уроки, которые вам предстоит выучить. Ты говорила Масту, как тебя это задевает?

Сула подняла удивлённые глаза:

– Ну это ж логично, раз он сам отпустил меня во взрослую жизнь!

– Не совсем так, – ответил Адолт. – Понимаешь, папе твоему непривычно видеть перед собой взрослую версию его малютки, которая ела с ним сладкую вату на колесе и любила кормить белок в парке.

Ты очень изменилась: внешне – ты носишь другую одежду, по-другому заплетаешь волосы, у тебя другая улыбка, другая мимика, ты иначе говоришь, иначе себя ведёшь…

Но ещё сильнее ты изменилась внутри: твои жизненные принципы, твои ценности определились более чётко. Ты знаешь, чего хочешь от жизни, ты больше не нуждаешься в советах, ты сама выбираешь свою дорогу.

Это всё так, но это тяжело для осознания любящего тебя родителя. А ты, как бы ни храбрилась, всё ещё боишься остаться одна. Боишься до конца раскрыть взрослые крылья. Ну, согласись?

Сула согласно всхлипнула.

– Я понимаю, что хочу жить свою жизнь, без эмоциональной или функциональной привязки к семье. Но, конечно, мне страшно – не сломаю ли я себе эти крылья? Хотя пока они так связаны, что мне даже не дают их раскрыть…

– Я понимаю, о чём ты, – продолжил с нежностью в голосе старик. – Но здесь нет иного выхода, кроме как говорить.

Тебе нужно объяснить Масту, как тебе важно сейчас отделиться, почувствовать свои силы, личную ответственность за жизнь. Ощутить, как чувствуется эта взрослость внутри. Помоги ему осознать, как это для тебя важно.

– И ещё… – Адолт замолчал на минуту, позволяя девушке осмыслить услышанное. – Самое важное – тебе нужно прожить свои чувства. Выразить всю злость, обиду, ярость.

За те несколько дополнительных ложек соли, которые папа положил в твой суп, за укоры твоего внешнего вида, за контроль, за осуждения… Только выпустив всю эту злость, ты сможешь из неё вырасти и по-настоящему родителей поблагодарить.

– Конечно, – уверенно отозвалась девушка. – Я благодарна маме и папе за свободу, которая всегда была у меня. За выбор своих интересов, за друзей. Благодарна маме, что научила меня шить и готовить. Папе – за глубокие разговоры, за любовь к книгам, за тебя и это колесо…