Другая под её кожей

Он тщательно готовился к приходу гостей, и стол в их доме ломился от яств. Здесь были турецкие оливки гриль, консервированные красные перцы размером с ладонь, сыры разных сортов и текстур. Не обошлось и без грузинских блюд: сыр сулугуни, хачапури из местной пекарни, хинкали и рулетики из баклажанов. На столе красовались две бутылки вина "Киндзмараули" и местный грушевый лимонад, вкус которого уносил Илью в детство. Этот лимонад напоминал ему о тех беззаботных днях, когда он, ещё ребёнок, заходил в кафе, заказывал белое мороженое, посыпанное тёртым шоколадом, поданное в металлической креманке, и запивал его таким же грушевым лимонадом. Воспоминания из детства стирали тяжесть, накопившуюся с годами, и Илья часто прибегал к этому психологическому приёму, чтобы снять стресс и обрести душевное спокойствие.

Лиса, натянув на лицо вежливую улыбку, распахнула дверь перед гостями. Позади неё стоял Илья, слегка склонив голову набок. Его взгляд был словно у хищника, притворяющегося ручным. Нарядно одетые Кира и Саша вошли внутрь. У каждого из них в руках было по бутылке вина, которые они почти одновременно вручили хозяевам.

– У вас уютно, – сказала Кира, оглядываясь. – Пахнет… очень по-домашнему. Мы вот с вином, надеюсь, красное – это не преступление.

– У нас нет законов, – отозвался Илья с лёгкой усмешкой. – Только правила. Проходите.

Они прошли вглубь комнаты, заняли места за столом, как будто участвовали в спектакле, где у каждого была своя давно выученная роль.

Первый бокал вина был начат в неловкой тишине – словно каждый пытался придумать, что сказать. Лисса теребила край салфетки, стараясь унять возникшее при виде Саши вожделение. Саша украдкой разглядывал её руки, будто надеялся, что они подскажут тему для разговора. Кира сидела чуть ближе к Илье, чем следовало бы, но её взгляд блуждал по комнате, избегая чужих глаз. Казалось, она пыталась адаптироваться к новой обстановке и наконец почувствовать хоть какой-то комфорт от встречи с соотечественниками.

Они виделись всего пару раз на улице, и теперь эта вынужденная близость за общим столом казалась всем немного чуждой.

Вино в бутылках отливало рубиновыми бликами, но его тёплый свет не мог разрядить напряжённую атмосферу.

– А мы тут с Сашей недавно спорили, – заговорила Кира. – Вот эмиграция – это что: побег или свобода?

Илья чуть приподняв бровь, отложил вилку.

– Любопытная постановка вопроса. Но, пожалуй, ни то ни другое.

– А что тогда? – спросила Лисса. Её голос звучал ровно, но в нём слышался интерес – не к теме, а к тому, как ответит Илья.

– Иногда эмиграция – это просто… усталость. От города, от людей, от привычного. Стало тесно – захотелось воздуха. Нового языка. Другого запаха кофе по утрам. Вот и всё.

Саша кивнул, как бы соглашаясь.

– А для нас – скорее обязательства, – добавил он. – Мне предложили место здесь, в архитектурном бюро. Кира просто уехала со мной.

– «Просто», – усмехнулась Кира, с лёгкой иронией. – Вещи продали, мебель раздали, родителей ели откачали. Всё просто.

Лисса подняла бокал, глядя в тёмную глубину вина.

– Выглядите, будто ни о чём не жалеете.

– А вы? – спросил Саша.

Она взглянула на него. Почти спокойно.

– Я больше жалею о том, чего не сделала, чем о том, что сделала.

Илья молча налил себе ещё вина. Словно взвешивал фразы, выбирая, с чего начать настоящую игру.

– Думаю, для нас с Сашей это скорее… перезагрузка, – добавила Кира. – Без патетики. Просто – новый уровень. Или новое зеркало. Где ты сначала даже себя не узнаёшь.

Разговор замер. Но молчание не тяготило – в нём было что-то по-настоящему живое, как будто всем нужно было переварить услышанное. Ведь каждый нашёл что-то про себя в этой метафоре.

Кира посмотрела на Лиссу оценивающим взглядом – и будто только сейчас осмелилась спросить:

– Илья, а как ты решился позволить жене такую… экстравагантную причёску? Саша мне бы точно не дал согласия на нечто подобное.

Илья усмехнулся и, подливая Лиссе ещё вина, ответил:

– Она не оставила мне выбора.

Он поднял бокал, глядя на вино сквозь рубиновый свет:

– За последствия наших решений.

– И за свободу выбора, – добавила Кира, чокаясь с ним.

Она услышала в его словах одно – уверенность в женщине, которая знает, чего хочет и не просит разрешения.

И только Лисса понимала, что на самом деле имел в виду Илья.

Слова прозвучали двусмысленно. Но только для тех, кто знал правду.

– А вы, – спросила Кира, глядя теперь на Лиссу, – вы давно здесь?

– Достаточно, – ответила та уклончиво. – Чтобы уже не считать недели.

– И нравится?

– Бывают хорошие дни, – пожала плечами Лисса. – И вечера. Вот как этот, например.

Кира чуть улыбнулась, склонив голову набок.

– Да, вечер действительно… необычный.

Она перевела взгляд на Илью и посмотрела так пристально, словно задумалась о чём-то своём, забыв, с кем разговаривает. Такой взгляд мог показаться невинным для тех, кто не замечает подобных тонкостей.

Но Лисса заметила.

В груди что-то сжалось – не от ревности даже, а от внезапной, мучительно трезвой ясности.

Господи, ну и дура же ты, – подумала она, глядя на Киру. – Разве не видишь, кто перед тобой? Сколько в нём темноты, власти, холода. А ты уже наделяешь его силой, теплом, надёжностью…

Вот так и случается – мы влюбляемся не в человека, а в то, что хотим в нём видеть. В свои собственные фантазии, замаскированные под надежду.

Может, и я сейчас делаю ту же ошибку, глядя на Сашу. Но с ним всё иначе… Он меня спасает.

– Конечно, впереди ещё горячее, – переключилась она, – но сегодня я буду немного хаотичной и, возможно, неправильной… Очень хочется подать торт. Я весь день о нём думаю. Вы не против?

– Ой, конечно, не против! – с улыбкой поддержала Кира. – Давай я помогу – поставим чайник, принесём всё остальное.

Они вместе поднялись и направились на кухню, оставив мужчин за разговором.

– Ваше здоровье, архитектор, – поднял бокал Илья.

Саша взял бокал и чокнулся с ним.

– И ваше. Уютная у вас квартира.

– С квартирой как с женщиной: ты её строишь, вкладываешь в каждую мелочь, делаешь своим уголком. А потом приходит момент, когда нужно съезжать. Квартира уже не твоя, а в памяти всплывают запахи, мелочи, воспоминания… И иногда, может быть, даже захочется всё переиграть назад – даже несмотря на то, что она уже принадлежит другому.

– Может, просто нужно уметь отпускать, – сказал Саша, – если так сложились обстоятельства. У тебя может быть новая жизнь, новая квартира, и сам ты будешь уже не тот.

Илья посмотрел на него, не спеша, будто взвешивая каждое слово.

– Может быть, – ответил он наконец, – но иногда кажется, что уходишь не потому, что решил сам, а потому, что за тебя выбирают. Мы ведь в целом рабы перемалывающиеся системой. Чаще всего нас даже забывают спросить.

Саша видел в его глазах ту самую злую искорку – ту, что и привела его сюда.

– Не соглашусь с тобой, – улыбнулся Саша. – Система – это не всегда клетка. Без неё мы бы давно вернулись к примитивным инстинктам, где каждый за себя, и никакого порядка. Именно в системе есть выбор – пусть и ограниченный, но осознанный. Если бы не было правил и рамок, мы бы просто скатились в хаос.

– Выбор, – продолжил он, – когда он действительно осознан, а не навязан – это и есть настоящая свобода.

Илья медленно покачал головой, взгляд остался холодным и бескомпромиссным.

– Свобода в системе – звучит красиво, – сказал он, – но для меня это скорее иллюзия. Выбор, когда тебя ставят перед фактом и диктуют правила – это не выбор. Это игра, где ты лишь пешка.

Он сделал паузу, будто подбирая слова.

– Ты говоришь, что без системы – хаос. А я вижу, что именно эта система и создаёт этот хаос внутри нас. Она выжимает из людей всё человеческое, заменяя его холодной машиной решений, которые кто-то за нас принимает.

– И пока мы ищем «осознанный выбор», нас просто гонят по кругу – сначала туда, потом обратно, заставляя верить, что это и есть свобода. Но это не свобода, а ловушка.

В воздухе повисло молчание, которое говорило больше слов.

Девчонки вернулись из кухни: Кира несла чайник, а у Лиссы в руках красовался роскошный торт – с шоколадной глазурью, живыми цветами и затейливыми завитками крема. Он выглядел так, будто только что сошёл со страниц глянцевого журнала.

– Вау! – восхищённо выдохнул Саша. – Это же произведение искусства!

– «Флёр-де-Мир», – с довольной улыбкой сообщила Лисса. – Такие обычно заказывают за неделю. А этот мне удалось урвать сегодня утром.

Все с интересом подтянулись ближе, разглядывая изящные завитки крема. Кира, усевшись рядом с Ильёй, начала торжественно наливать чай – и в этот момент у Саши зазвонил телефон. Он вышел в холл и, через пару секунд заглянув обратно, сказал:

– Няня. Лана не может уснуть, зовёт меня.

– Я с тобой, – тут же отозвалась Кира, но он мягко остановил её:

– Сиди. Я быстро, минут на десять – не больше.

Дверь мягко щёлкнула за ним.

– Вы тут поболтайте, – бросила Лисса, скрываясь в коридоре. – А я припудрю носик.

Скрипнула дверь ванной, щёлкнул замок, зажурчала вода. Под дверью растёкся тёплый свет.

Кира и Илья остались наедине.

Их взгляды встретились – мгновенно, без слов. И будто что-то невидимое, горячее, рвануло между ними. Он подошёл – резко, уверенно. Его рука скользнула под лёгкое шифоновое платье, приподнимая его, открывая нежную кожу бедра. Вторая рука нашла её грудь, чувствуя тепло и стремительный ритм сердца. Он наклонился ближе, вдохнул запах её шеи – чуть влажной, тёплой, с едва уловимыми духами, от аромата которых кружилась голова.

Кира, не сказав ни слова, расстегнула его ширинку, ловко, как будто ждала этого с той самой первой встречи.

– Презерватив… – прошептал он. – Кажется, был… О, нет. Он остался в машине. Боже. Нет…

Это, кажется, лишь подогрело её. Она взглянула на него с вызовом:

– Я на противозачаточных и за всю жизнь был лишь один партнёр – прошептала Кира и притянула его за ворот ближе.

Мир исчез. Остались только жар, тел и сдавленное дыхание. Всё произошло стремительно, почти агрессивно – несколько резких, жадных толчков, соединение на грани боли и невозможности сдерживать себя.

Кира пыталась не издать ни звука, но накрывшая её волна была слишком сильной. Она запрокинула голову и закусила губу, чтобы не закричать. Тело дрожало, выгибаясь навстречу, будто по венам шёл ток. Резкий, мощный разряд прокатился по ней – и одновременно по нему.

Илья выдохнул громко, почти с криком, собираясь отстраниться – но Кира не позволила. Она удержала его, оставив внутри до самого конца.

– Илья, у вас всё в порядке? – донёсся обеспокоенный голос Лиссы из ванной.

– Да-да, всё нормально, – отозвался он, красный и пульсирующий. – Споткнулся… об кресло.

Чувствуя, как по Кире проходит разряд тока, он сам будто провалился в это мгновение, не в силах остановиться. Он прижался всем телом, тяжело дыша, и лишь спустя пару секунд, всё ещё дрожа, медленно отстранился.

Кира молча привела себя в порядок – платье на месте, лицо невозмутимо, дыхание ровное. Почти. Её пальцы всё ещё дрожали, и она спрятала руку под стол, будто от себя самой.

Илья, на ходу застёгивая ремень, остановился у окна и уставился в темноту за стеклом – будто пытался осознать, как такое вообще могло случиться, и как им только удалось не попасться.

Кира вернулась на своё место как раз в тот момент, когда почти одновременно щёлкнули два замка: Лисса вышла из ванной, поглаживая лысину ладонью, а следом за ней в комнату вошёл Саша, закрывая за собой дверь.

Кира уже сидела с чашкой в руках, взгляд был рассеянный, спокойный, словно за эти несколько минут не произошло ничего важного. И только непослушные пальцы продолжали дрожать, но она, словно неподходящую карту, скрыла руку под столом.

Илья сел рядом, не взглянув на неё, взял вилку и, отломив кусочек торта, погрузил его в рот. Медленно, будто всё происходящее касалось его только частично, будто он был где-то ещё – в том коротком, невозможном мгновении, которое уже успело превратиться в прошлое.

Глава четвертая

Двойная жизнь

Часть первая

– Ну что, у тебя получилось? – спросил Саша, не поворачивая головы.

Они шли в темноте, и только редкие фонари бросали золотистые пятна на мокрый асфальт.

– А ты сомневался? – Кира едва заметно усмехнулась. – Все биологические изыски уже в пробирке. Сейчас она в моей сумочке. Думаю, в лаборатории будут в восторге от количества.

Саша вздохнул.

– Извини, что не получилось с салфеткой. Я правда пытался. Но Лисса заметила. Забрала грязную и сунула мне чистую, как мамаша в детсаду. Хорошо, что ты так сымпровизировала… но, может, стоило подумать о каком-то более щадящем способе.

– Не оправдывайся, – отозвалась Кира. – На самом деле всё было даже… интересно. Может, даже слишком.

Она смотрела вперёд, на мигающий зелёный огонёк перекрёстка.

– Секс с маньяком. Почти как на острие ножа. Есть в этом что-то… животное.

Саша усмехнулся, но в голосе было напряжение.

– Надеюсь, тебе действительно не пришлось переигрывать.

– Всё в порядке. Я знала, на что шла. Тем более, мы оба понимали – другого способа не было. А теперь у нас есть то, что нужно. Мы наконец можем подтвердить, что это он.

– Да тут особо и подтверждать нечего, – буркнул Саша. – Всё и так ясно. Уже давно пора было его скрутить и депортировать.

– Не всё так просто, – спокойно сказала Кира. – Он в разработке всего пару недель. Нужно стопроцентное подтверждение.

– Ох… не люблю я маньяками заниматься. Моё – это разведданные. Вот как мы тут с тобой сидели, прикидывались семьёй почти полтора года – вот это я понимаю работа.

– Смирись. Так уж вышло, что мы оказались соседями маньяка – и заказ пришёл именно нам. Генерал на изжоге, лично курирует. Ему понадобились лучшие из лучших… то есть мы с тобой. И Я этим очень довольна.

– Я его понимаю. Если бы с моим ребёнком такое случилось… я бы тоже из-под земли достал это чудовище.

– Ну, твой ребёнок фальшивый, так что можешь не переживать.

– Для тебя, может, и фальшивый. А я за полтора года так сросся с ней, что уже не представляю жизни без этой чудесной малышки.

Кира вскинула бровь.

– Ты это серьёзно? Я, между прочим, думала попросить разрешения и удочерить её, когда мы закончим с этим делом.

– А меня ты не собиралась об этом спросить? Теперь можешь становиться в очередь. Лана останется со мной.

– Ну-ну, это мы ещё посмотрим, – сказала Кира с вызовом. – У тебя, возможно, есть перспектива стать жертвой маньяка, а у меня – отличный повод пожелать ему удачи.

– Есть ощущение, что он позвал нас не просто так. Возможно, приревновал жену. А может, наметил меня задолго до… всего.

Саша замолчал и после паузы произнес:

– Всё становится слишком сложным, когда вовлекаешься эмоционально.

– …, Лисса мне действительно понравилась. Она… милая. Жизнерадостная. Умная. Такая… девушка моей мечты. Жаль, что когда всё закончится – мы не сможем даже попробовать.

– Непонятно, кто и в каком состоянии выйдет из этой коллаборации, – тихо сказала Кира, прикладывая ключ-карту к замку подъезда.

Часть вторая

День был длинным.

Лисса буквально валилась с ног, но не могла лечь спать, оставив квартиру в беспорядке после вечеринки. Внутренний порядок для неё всегда начинался с внешнего – словно хаос вокруг мог превратиться в трещину внутри. Пока Илья принимал душ, она молча собрала со стола посуду, сняла скатерть, отодвинула пустые бокалы и двинула стол обратно в угол. Всё казалось обыденным, почти медитативным, пока её взгляд не зацепился за пол.

Возле ножки дивана, прямо на светлом ламинате, белела крошечная, едва заметная капля.

Лисса нагнулась, чтобы поднять с пола салфетку, но задержала взгляд на этой странной субстанции.

Протянула палец, перенесла на него каплю, приподняла вверх и замерла, как сыщик, обнаруживший улику на месте преступления.

Может, это крем от торта? Масло? Что-то из кухни? Но в глубине подсознания уже вспыхнуло узнавание: холодное, липкое.

Она поднесла палец к носу. Резкий запах подтвердил худшее.

Это была сперма.

Её сердце дёрнулось, как от удара током. Она замерла, всматриваясь в эту крохотную каплю, как будто в ней содержался ответ на все вопросы. Но самый главный из них пульсировал внутри: когда?

Пока она была в ванной – каких-то пару минут? Пока Саша выходил к дочке?.. Этого не может быть. Просто не может. Но почему тогда всё кричит об обратном? Кричит… Так вот почему Саша кричал…

Её лицо стало каменным, как у человека, которому только что сказали, что близкий ему человек умер.

Она вспомнила, как между Кирой и Ильёй мелькала эта странная искорка – она заметила, да. Но не придала значения. Кира играла простушку, наивную, добрую – такую, какой удобно быть в чужом доме. А теперь…

Теперь всё рухнуло.

Лисса села на краешек дивана, обхватив себя за плечи. Руки дрожали. В горле стоял ком. Даже несмотря на то, что она, да, хотела Сашу, мечтала о нём, жаждала – она же не позволила себе ничего. Ничего. Это был её выбор. Выбор человека, который уважает другого.

А Илья?..

Так просто. Пара минут – и всё.

Или он не счёл нужным ждать. Или – не удержался. Или…

А Кира?

Вот так просто изменяет Саше?

А может у них вообще свободные отношения?

Что-то внутри оборвалось.

В груди медленно, но с пугающей силой, начало подниматься что-то вязкое, чёрное. Это было не похоже ни на боль, ни на ревность.

Словно кто-то другой, давно дремавший в её теле, открыл глаза и поднял голову.

Вся Лисса, словно заново собранная, поднялась с дивана. Черты её лица стали резче, зрачки – темнее, а взгляд – наколотым стеклом.