Как приручить дракона – 4

– Однако… – я потер лицо ладонями, пребывая в диком раздражении. – Наведи марафет? Определенно, то ли ретроградный Меркурий нынче, то ли магнитные бури… Что там с вами со всеми? Вязкость мышления развилась? Какой марафет? Марафет – это вообще-то кокаин, к твоему сведению, земляк! «Навести марафет», «попудрить носик» – это все на жаргончике декаденстствующей интеллигенции начала двадцатого века обозначало нюхнуть кокаина! Друг, вы там ничего не нюхнули? Как я приведу себя в порядок рядом с ведром с мочой, в каморке три на два метра, из гигиенических средств имея только рукомойник с литром воды внутри?

– Э… Что – серьезно? – растерялся земеля за дверью. – Марафет – это кокс?

– Кокс – это сорт каменного угля, однако… – мне уже реально хотелось спалить тут всё к бесам.

Он что-то такое почувствовал и решил пойти мне на встречу. В фигуральном смысле, понятное дело.

– Ну это, ты не серчай, – тон моего собеседника стал почти теплым. – Давай сюда ведро, поставь к заслонке. Я вынесу. Хочешь, футболку тебе чистую принесу и влажных салфеток?

– И на том спасибо, мил человек! Еще б расческу, зеркальце, щетку зубную с пастой…

– Не… – неуверенно проговорил киборг. – Зеркальце я тебе не дам. Им можно уничтожить противника.

– Дурдом какой-то, – покачал головой я. – Какие-то кретинские похитители мне достались… Даже если сильно захочется – Стокгольмский синдром не разовьется. У них там война по всему замку, а они боятся, что я зеркальцем уничтожу противника!

Справедливости ради, салфеток он принес много – целую гигантскую пачку на триста штук. Так что я нормально обтерся и почувствовал себя чуть-чуть лучше. Футболка была черная, чистая и – что характерно – ордынская. На груди, напротив сердца, имелся стилизованный белый отпечаток ладони, а на спине – надпись на латинице: «YA KROKODIL, KROKOZHU I BUDU KROKODIT'!» Бахар и Барбакан бы одобрили, точно.

Наконец запоры на двери залязгали, и я прищурился от яркого света, который ворвался внутрь.

– Давай, земеля, не дури. Ясновельможный пан тебя ждет! – проговорил киборг.

Он походил на Джона Сильвера из мультика «Планета сокровищ». Толстый, наполовину аугментированный – рука, нога, левая часть туловища и левый же глаз у него были кибернетические. Киборг передвигался чуть прихрамывая (последствия схватки с боевым магом), почесывал стальными окровавленными пальцами свой небритый двойной подбородок и всячески выражал ко мне доброе расположение. А вот ребята в бронескафандрах с очень характерными гербами на плечах, наоборот, хмурились и целились в меня из автоматов Татаринова.

– Проходим, – сказал один из них и дернул затвор оружия.

Нервный, что ли? Я снова глянул на его бронированный наплечник: герб этот назывался «Лис», но на лиса похож не был от слова совсем. Классический ягеллонский белый крест на красном фоне, только на вершине креста – стрелка. Сапеги! Это были люди Сапег – магнатов, графов, одного из могущественнейших родов нашего Великого Княжества.

И, судя по всему, ситуация не располагала к тому, чтобы кто-то из представителей этого гордого рода почтил своим присутствием вонючую тюремную камеру. Что ж – ради того, чтобы посмотреть в глаза организатору похищения, я готов был прогуляться. Хорошо, хоть футболка чистая… А вот измятый пиджак – с этим уже ничего не поделаешь. Аккуратнее надо людей воровать, вот что!

* * *

Не задерживаясь, меня провели по темному мрачному коридору с сырыми стенами и архаичными решетчатыми перегородками, потом – по освещенной магическими светильниками лестнице. Остановились один раз – у металлической раздвижной двери самой современной конструкции, где киборг предъявил в сканер свой живой человеческий глаз – наверное, для идентификации по сетчатке. Диковинное сочетание древних камней, колдовского света и высоких технологий производило странное и тревожное впечатление, но гораздо больше, чем интерьеры тюрьмы, меня интересовал вопрос геолокации. Где я находился?

Проходя по узкой галерее – скорее всего, внутри крепостной стены – я сумел заглянуть в узкие окна-бойницы и едва сдержал радостные эмоции. Теперь я знал свое месторасположение! Сапеги, Виленская губерния, замок, безбрежная гладь озера за окном, заснеженные холмы – с огромной долей вероятности это был Браслав – курортный, туристический городок в моем мире! Здесь же – домен Сапег, который наравне с Быховской ординацией и Ружанской юридикой составлял основу их земельных владений. В пользу такого вывода говорили и незамерзающие озера. Январь на дворе – но маги могут себе позволить и не такие выверты.

Я не очень-то углублялся в местную историю магнатских кланов, но, кажется, фишкой конкретно этих могущественных аристократов всегда считалось разнообразие. В семье Сапег процент одаренных был очень велик, и, может быть, никто из них и недотягивал до уровня архимага, да и специализации как таковой у них не имелось, но – за редчайшим исключением каждый из детей, родившихся внутри клана, проходил и через первую, и через вторую инициации, превращаясь по итогу в крепкого, сильного волшебника с естественными склонностями к манипуляциям магией самой разной природы. Пироманты, геоманты, аэро– или гидроманты, темные, светлые, целители и даже пара некромантов – за свою пятисотлетнюю историю Сапеги доказали, что их талантам нет числа. Возникало впечатление, что кто-кто, но эти аристократы уже очень сильно приблизились к пониманию самой природы инициации и факторов, ее обеспечивающих.

И тем более странным казалось мое похищение. За каким бесом им провинциальный учитель? Ну да, пять инициаций за две четверти – это много. Но они ведь и так… Или – наоборот? Им нужна монополия! Это было довольно похоже на правду.

– Сюда! – бронированные подошвы высокотехнологичных доспехов застучали по камням винтовой лестницы.

Похоже, мы поднимались на вершину одной из башен. В нашем мире Браславский замок не сохранился, и я понятия не имел о его планировке и конфигурации укреплений, даже приблизительно. Мои провожатые цепкими взглядами ощупывали окружающую обстановку, как будто находились в тылу врага, а не в сердце земель собственного клана. Скорее всего – нападение еще не закончилось, вот и береглись. Но повышенная бдительность бронированным воинам не помогла. Внезапно от стены отделилась тройка гибких фигур, которые с невероятной скоростью бросились на сапеговских дружинников.

Я и глазом моргнуть не успел, как что-то вроде металлической спицы пробило забрало одного из бойцов, окрасив доспех кровью. Другой воин рухнул наземь – его ноги оказались спутаны тонким, но очень прочным тросом, а кираса внезапно задымилась, грудная броневая пластина оказалась проплавлена насквозь!

– Вы пройдете с нами, – заявила одна из фигур явно женским, молодым голосом.

Я окинул взглядом этих троих. Они выглядели как клоуны-ниндзя, точно. Обтягивающие комбинезоны, разгрузки со множеством кармашков… За каким бесом рисовать на масках смайлики? Глаза, которые я увидел сквозь прорези этих самых масок, не внушали доверия: шалые, с расширенными зрачками и красными прожилками сосудиков. Почти наверняка неизвестные диверсанты находились под воздействием веществ, боевых стимуляторов!

– Не пройду, – пожал плечами я.

– Гопак, возьми его, – щелкнула пальцами эта весьма напористая дама в трико.

Один из ее подручных шевельнулся в мою сторону, и я уже приготовился врезать ему кулаком прямо в смайлик, как вдруг – голова диверсанта, с почему-то очень знакомым для меня творческим псевдонимом Гопак, взвилась в воздух отдельно от туловища, разбрызгивая алые капли, а тело второго задергалось в конвульсиях.

Что характерно – дамочка мигом сориентировалась! Пуф! В воздухе поднялась странная розовая взвесь, похожая на туман, что-то сверкнуло – и в следующую секунду, когда мой аугментированный земляк, явившийся как чертик из табакерки, своей стальной ногой растоптал шокированного разрядником диверсанта – этой подруги и след простыл!

– Скоморохи, – пояснил киборг. – Сукины дети. А меня Мирон зовут.

И протянул мне свою человеческую руку.

– Пепеляев моя фамилия, – ответил я на рукопожатие после секундного сомнения. – Ты мне чайку все-таки принес, так что убивать тебя я не стану. Если ты мне ничего отчекрыживать не соберешься. Что тут вообще происходит?

– Это ты мне скажи! – его аугментический глаз мигнул красным. – На кой хер ты им всем сдался? Сначала грузовик у ворот подорвали, потом на парапланах целая банда спустилась, задолбались дружиннички их ловить, я последних двух у самых дверей твоей камеры оприходовал. Теперь эти… «Ах, Арлекино, Арлекино!»

– Однако, не нужно было меня красть! – резонно заметил я.

– Ну, я тебя не крал, – развел руками Мирон. – Пошли уже к Павлу Станиславычу. Я связался – сейчас подкрепление вышлют, посерьезнее…

И мы пошли. С улицы слышались автоматные очереди, что-то с гудением горело, кто-то орал. Мы поднялись по лестнице, кажется, на высоту четвертого этажа, Мирон замер около небольшой двери – из крепких дубовых досок, с бронзовыми вставками и – со сканером для сетчатки. Киборг прислушивался некоторое время, оценивая происходящее внутри, а потом дал аппаратуре отсканировать свой глаз.

Дверь открылась.

– Врешце пшибыли! – раздался мужской голос. – Янко, дверь!

От этих двух шляхтичей просто перло силой и уверенностью в себе. Роскошные черно-красные жупаны, широкие парчовые кушаки, непременные желтые сапоги, властные и гордые выражения по-мужски красивых лиц… Оба – с короткими окладистыми бородами, широкоплечие, высокие, один – блондин, второй – брюнет, лет двадцати пяти – тридцати, похожие как братья. Брови – сапеговские. Соболиные.

– Пан Пепеляев-Горинович… – легко поклонился блондин. – Ян Казимир Сапега – к вашим услугам.

– Франц Ламберт Сапега – к вашим услугам, – повторил его приветствие чернобородый. – Рад приветствовать вас в Браславской цитадели славного клана Сапег.

– Однако, не могу ответить вам такой же любезностью, – дернул головой я. – Радушные хозяева лично приглашают гостей к себе в дом, а не крадут их из такси.

Их лица скривились, будто ясновельможные паны на пару сжевали целый лимон. А на что они рассчитывали? Что у меня действительно начнется Стокгольмский синдром? Переглянувшись, шляхтичи, видимо, решили не обострять. В конце концов – не эти двое здесь были главными, а Павел Станислав Сапега, нынешний глава и патриарх клана Сапег, если я все правильно понял. Но до него еще предстояло добраться!

– Янек, пойдзем… – махнул рукой Франц Сапега. – Прикрой, а я остатне зроблю…

Ян Казимир сделал очень интересное движение руками – прям как в у-шу, и вокруг нас налилась желтым теплым светом сфера с полупрозрачной оболочкой. Я находился в центре этого магического конструкта и границ не касался – видимо, именно поэтому все работало. Судя по косым взглядом обоих магов – они прекрасно знали, что я – нулевка, это и стало причиной выбора такого варианта защиты.

Киборг перехватил поудобнее «шмайсер» – так он назвал огнестрельное оружие, которое конфисковал у тех двух типов, которые первыми пытались вытащить меня из Браславского замка. Франц Ламберт сложил пальцы на обеих руках в замысловатые фигуры, и алые искры заплясали у него в ладонях.

– Марш-марш! – Мирон вышагивал сзади, и я понимал – зачем.

Я ведь нулевка, мне эти их фокусы с огонечками – что мертвому припарка. Им было хорошо известно, что я саперной лопаткой избиваю некромантов, поджигаю целые банды, балясиной от перил разгоняю бойцовские клубы. На взгляд магов этот провинциальный учитель из Вышемира – дьявольски опасен. И при этом они ни в коем случае не должны мне навредить! Поэтому киборг с разрядником на подстраховке – это то, что доктор прописал… Так они думали.

А я им позволял оставаться в счастливом неведении. О драконе они, судя по всему, не знали, а это означало, что, как минимум, самые близкие меня не предавали. Эта мысль заставила меня улыбнуться и расправить плечи – и зашагать вперед, навстречу местному хозяину. Эх, еще бы тросточку мою сюда… И принять ванну, и выпить чашечку кофе!

Настроение мое стремительно поднималось. Сапеги понятия не имели, во что ввязались!

* * *

Глава 3. Регрессия

Павел Сапега выглядел максимально представительно. Седая шевелюра аккуратно подстрижена в стиле американских политиков высшего эшелона, окладистая седая борода добавляла импозантности, фамильные брови делали взгляд цепким и выразительным. Такой же, как и у младших представителей рода, роскошный красно-черный жупан, парчовый пояс из слуцкой «персиярни» и массивная золотая цепь с крупным медальоном в виде родового герба делали его похожим на легендарных предков-Сапег, которые не боялись становиться на защиту независимости Великого Княжества – тогда еще Литовского, поперек бесконечных амбиций гонористой польской шляхты и водили войска на бой против самого Ивана Грозного.

Этот влиятельный магнат сидел в старинном резном кресле, скорее напоминающем трон. Все помещение более подходило веку эдак шестнадцатому, чем нынешней эклектичной эпохе: темные дубовые панели, медвежьи и кабаньи шкуры, оружие по стенам… Хотя оружие тоже можно было назвать эклектичным: фламберги, боевые секиры и изящные рапиры соседствовали тут с автоматами Татаринова, ручными гранатометами и, кажется, гаусс-пушками. Арсенал внушал! Хозяин-то здешний – тот еще милитарист!

В углу потрескивали поленца в камине, над камином висели ветвистые рога какого-то монстра породы лосиных и большой щит с фамильным гербом. Углядев чучело лиса, которое торчало из графской короны над щитом, я стал понимать, откуда эта эмблема получила свое название.

Ян Казимир и Франц Ламберт, коротко поклонившись, встали по обеим сторонам двери. Киборг Мирон и вовсе остался снаружи – на целый этаж ниже, бдить и не пущать, вместе с командой каких-то совсем суровых ребят в тяжелой броне и пары магов – в клановых жупанах. Интересно, сколько времени им понадобится, чтобы преодолеть эти двадцать или тридцать ступенек до входа в личный кабинет графа?

– Добры дзиень, пан Пепеляев-Горинович! – произнес Павел Сапега с явным польским акцентом и эдак царственно пошевелил пальцами.

Сложив руки на груди, я смотрел ему прямо в глаза. Интересно – успею ли я сорвать со стены во-о-он ту двустороннюю секиру, посечь этих троих и выпрыгнуть в окно? Стоит мне для этого обращаться в имаго или, будучи человеком-нулевкой, я справлюсь лучше? Эти двое из ларца – мужчины крепкие, да и старик на троне еще явно в силе. Один крепкий мужчина против троих не менее крепких? Так себе расклад. Выходить с ними на кулачках – чистой воды кретинство.

Но, начав покрываться чешуей, я приоткроюсь для магии! Наверное, стоило все-таки задуматься о внезапной, грубой, самой обычной атаке подручными предметами…

– ХВАТИТ ОГРАНИЧИВАТЬСЯ ПОЛУМЕРАМИ! ЖЕЧЬ ЗАМКИ ЗАЖРАВШИХСЯ ФЕОДАЛОВ – РАБОТА ДЛЯ НАСТОЯЩЕГО ДРАКОНА! ДАВАЙ НАЧНЕМ ПРЯМО СЕЙЧАС! – мне очень хотелось поддаться искушению.

Таким злым, как сейчас, я не был очень давно. Примерно с тех самых пор, как лупил в сортире Дома культуры наркодилера. Наверное, Сапега это почувствовал, и, наверное, поэтому его глаза прищурились, стали похожими на амбразуры ДОТа. Как будто он рассматривал меня через прицел.

– Вы знаете, зачем вы здесь? – спросил магнат.

– Чтобы обсудить вашу коллекцию лютневой музыки семнадцатого века, очевидно, – мигом ответил я. – Не угадал?

– Дерзите? – поднял бровь Павел Сапега. – А сейчас ваши друзья, которые штурмовали замок, истекают кровью на снегу. Попытка силовой вашей экстракции не удалась и не удастся. Не на моей земле. Вам придется смириться с этим.

Он отвернулся к камину и стал наблюдать за тем, как огонь пожирает березовые полешки. Мне казалось – пламя танцует, повинуясь движениям его глаз… Как он сказал? «Смириться?» Вот уж чего я делать не собирался. Пришлось пояснять:

– Нет уж, кто бы ни лежал сейчас на снегу – я к этому не имею никакого отношения. Тут сугубо ваша вельможная и ясновельможная грызня, сами разбирайтесь, у кого хватит ресурсов и решимости организовать нападение на Браслав. Это точно не мои друзья, потому что… Одни мои друзья дома сидят, чай с колбасой пьют, – пояснил я, сделав вальяжное движение рукой. – А другие друзья – в Сыскном приказе, сейчас отсматривают все записи видеокамер Минска в радиусе километра от места похищения. Пробивают номер такси. Отслеживают цепочку, по которой вы меня в Браслав доставили. И готовят катафалки, однако.

– Катафалки? – его правая соболиная бровь приподнялась.

– Труповозки. Рефрижераторы для тел. Саркофаги на колесиках. Как угодно назовите – всё пригодится. Мои друзья знают меня лучше, чем вы. Потому они и друзья, – пожал плечами я.

Павел Сапега расхохотался весело, раскатисто, обнажая крепкие белые зубы. Зубы у него были что надо, прямо как у коня. Да, я интеллигентный человек, да, мне претит ультранасилие и кровопролитие, но…

– Чего вы ржете, пан Сапега? Я объявляю вам войну! – рявкнул я.

Его пасть с громким лязганьем захлопнулась.

– Что, пробачьте? – покосился на меня глава второго по могуществу клана в Великом Княжестве.

– Я, вольный рыцарь Георгий Пепеляев-Горинович, владетель Горыни, объявляю войну клану Сапег и лично графу Павлу Станиславу Сапеге и намерен воевать до тех пор, пока не посчитаю нанесенный клану ущерб достаточным для покрытия нанесенного мне хамским и некультурным похищением, осуществленным кланом Сапег, морального вреда. Объявление войны можете считать действительным с… Который час, панове? – я повернулся к застывшим со странными выражениями лиц Яну Казимиру и Францу Ламберту.

– Пять двадцать, – сказал Франц Сапега, и пояснил: – Пополудни.

– …с семнадцати тридцати, значит, – закончил я.

Не люблю зиму хотя бы потому, что нынче даже в семнадцать двадцать уже такие сумерки, что не разобрать – утро, ночь или вечер. Только по коридору шел, озера незамерзшие разглядывал – вроде нормально было. А в кабинете – за окном тьма тьмущая…

– Пошутили – и будет, хлопнул по подлокотнику ладонью Павел Сапега, нахмурив брови. – Однако, вы паяц! Провинциальный учитель, владелец клочка земли и полуразрушенного особняка объявил мне войну, надо же? Франек, дай стул пану Пепеляеву-Гориновичу. Сядьте, пан…

Я пожал плечами и сел на предложенный стул. Не верит – Бога ради, ему же хуже.

– Итак, вы знаете, зачем вы здесь, – он постучал пальцами по подлокотнику. – Я не верю в случайности. Вы – причина аномального всплеска инициаций в Вышемире, это очевидно. Крючкотворы из министерства могут радостно ставить галочки и думать, что их политика регрессии приносит плоды. Но – дьявол кроется в деталях. Достаточно было посмотреть в личные дела трех мальчишек, девчонки и нелюдя – и тут же стало ясно, что все они из одной школы. И вы – работаете в той же школе. Это единственное кардинальное изменение там в этом учебном году. Ну, а копнуть кое-что о вас и вовсе было проще простого…

Мне на самом деле уже неинтересно было, что он там вещал. «Политика регрессии» – вот что было ключевым. «Чинуши из министерства»? Нет никаких министерств в Государстве Российском. Отраслевые органы исполнительной власти называются приказами, а министерством, по авалонскому примеру, иногда именуют только один из них – Чародейский приказ. Министерство магии. Как в Гарри Поттере, ага.

– …Кракове или Ружанах – на ваш выбор, – продолжал говорить магнат. – Я даже не буду предлагать вам вассальную присягу, знаю, что вы цените свою мнимую независимость. И не буду под пытками заставлять вас признаваться, какой обряд вы прошли или каким древним артефактом пользуетесь, чтобы создать благоприятные для появления новых магов условия. У вас отлично получается применять ваше средство на практике – и нас это вполне устраивает. К тому же – разнообразная направленность инициаций полностью соответствует генеральной линии нашего клана. Вас менять – только портить. Хотите учить детей – учите. Думаю, обычного рабочего контракта будет вполне достаточно. Лет на десять-двенадцать, с возможностью пролонгации. Что скажете, пан Пепеляев-Горинович?

– Что я скажу? – однако, я задумался и упустил нить разговора! Нужно было как-то выкручиваться. – Задайте конкретный вопрос – получите конкретный ответ.

– Вы согласны учить младшее поколение Сапег? – он просто буравил меня глазами.

– Конечно! – радостно улыбнулся я. – Йети – цветы жизни. Кто не любит детей – тот не умеет их готовить!

– Так вы согласны? – его роскошные брови взлетели на самую середину лба.

Я думал, он оценит мои шуточки про йети и про готовку, ан нет. Сапега пытался решать серьезные вопросы и увеличивать могущество своего клана, а я тут нес всякую околесицу…

– С чего бы мне отказываться учить детей? – мой тон был полон несказанного радушия. – Я ведь педагог! Конечно, я готов учить ваших маленьких Сапежек! Переводите их в Вышемирскую среднюю школу № 6, подавайте заявление на имя директора, пристраивайте в соответствующий класс, пусть посещают уроки, делают домашние задания…

– О, кур-р-р-рва! – Сапега резко встал со своего кресла и в его глазах заплясало пламя. Он явно пришел в лютую ярость. – Пся крев! Ты смеешь издеваться надо мной?

Какой-то дурацкий препод из диких полесских дебрей, у которого всех отличий от цивильного – это тросточка и перстень, посмел отказать ему – главе одного из сильнейших кланов в Великом Княжестве в явно пренебрежительном тоне? Немыслимо!

– Нет, – вскочил со своего места и я. – Это вы посмели издеваться надо мной. И поплатитесь за это!

Практически всегда маги забываются и теряют берега, когда имеют дело с нулевкой. То есть, если поставить конкретную задачу – то они учитывают такой фактор. У них же имеется, наверное, какой-нибудь постоянно действующий магический сканер эфира, какие-нибудь метки, которые отражали бы статус собеседника… Должны быть! Но похоже, волшебники – особенно достигшие определенной ступени могущества – серьезно привыкали к своим нечеловеческим силам. Верили в свою безнаказанность. Как огромный бодибилдер поверить не может, что дрыщ из-под подъезда просто даст ему кирпичом по затылку – и дело с концом. И не зарешает масса. Или магия – в нашем случае. То есть, если ему скажут – этот дрыщ отмороженный, вон, караулит тебя с кирпичом – то качок… то есть маг, конечно – он подготовит защитную сферу. Как Янек в коридоре. Но в подсознании – не держат. Они привыкли относиться ко всем, от кого эфир не штормит, с пренебрежением, вот и всё.

В конце концов – ну, сколько в мире нулевок? Один на десять тысяч? Или на сто? И сколько из них действительно имеют силу, навыки и решимость выступить против настоящего, полноценного мага? Дело ведь не только в магии, еще – в статусе, деньгах, связях… Страшно бодаться с волшебниками! Даже мне – страшно. Но другого выхода у меня нет… То есть был – переехать в Краков или Ружаны и двадцать лет учить исключительно маленьких Сапежек с соболиными бровями.

В общем, удар стулом по голове Павел Станислав Сапега пропустил. Конечно, бить стариков – моветон, но что поделать? Иногда, состарившись, человек не становится мудрым. Иногда он просто из молодого самовлюбленного говнюка превращается в старого самовлюбленного говнюка – и, кажется, с главой клана Сапег так дело и обстояло. Хряснуло звучно, смачно, этот великий старик и великий говнюк рухнул на свой трон безвольной кучей мяса и костей.

Тут же, не мешкая, я запустил стулом во Франека и бросился на Янека. Стоит отдать им должное – вокруг Янека уже полыхало защитное поле, а Франек мигом швырнул в меня свои алые искры – но я-то помнил, кто из них на что способен! Искры осыпались бессмысленными бенгальскими огнями, стул угодил куда надо – молодому Сапеге прямо по голеням, а я, и не заметив сопротивления оборонительного заклятья, уже подскочил к Янеку, двинул ему коленом прямо под парчовый кунтуш – и швырнул классически, через плечо – прямо на ушибленного стулом Франека. Каблуки желтых шляхетских сапог со страшной силой описав эпическую дугу, здорово врезали по голове Франца Ламберта, так что оба брата рухнули на пол. Пока трое Сапег (старший – у трона и младшие – у входа) копошились, пытаясь встать, я на три счета оказался у стены, сорвал с нее первую попавшуюся штуковину – это оказался фламберг – сунул его между дверными ручками и согнул так, чтобы с кондачка вломиться к нам не получилось.

– Дерьмо, а не фламберг, – констатировал я. – Сувенирная продукция.

А потом – пошел бить ногами аристократическую молодежь. Эти двое были куда как опасными, да и прилетело им слабее, чем старому магнату, так что они все еще сохраняли решимость драться – вон как сурово пыхтели! Да и в дверь начали колотить… Янек приподнялся на ноги, пошатываясь, и принял классическую боксерскую стойку:

– Прыйдзь до мне, пшекленты!

Я и не думал приходить к нему, я прыгнул на грудь Франеку – до хруста, а потом еще одним прыжком оказался у стены и схватил ту самую двустороннюю секирку и взмахнул ею, примериваясь: не родная МПЛ, но по аэродинамике и балансу очень даже похоже. Вот теперь – повоюем!