Пепел затаённых чувств

Мария задумалась на секунду, чувствуя, как усталость постепенно сменяется желанием отвлечься. В её глазах загорелся лёгкий огонёк.

– Звучит заманчиво, – призналась она. – Давай. Мне как раз нужно немного сменить обстановку.

Девушка быстро переоделась в светлые джинсы и футболку, и Елена, взяв за руку, повела её в сторону небольшого, но уютного бара, где уже собиралась компания сотрудников отеля, готовая провести вечер в непринуждённой атмосфере под живую музыку.

Глава 6

Бар, куда вошли Мария с Еленой, был уютным уголком среди горной тишины. Деревянные балки потолка украшали старинные подковы и мягкие фонари с теплым желтым светом, а стены обшиты состаренной древесиной, на которой висели фотографии местных пейзажей и старинные вещицы.

Большой камин в углу, где потрескивал огонь, наполнял помещение теплом и домашней атмосферой. Вокруг камина стояли высокие деревянные стулья с кожаными сиденьями, а на полках вдоль стен располагались бутылки с местным вином и настойками.

За барной стойкой, покрытой грубо отполированной доской, бармен с доброй улыбкой наливал в стаканы напитки, а в воздухе смешивались запахи свежего хлеба и дымка от жареного мяса.

На небольшой сцене играла группа – музыканты в простой одежде исполняли знакомые хиты: от классических рок-баллад до популярных песен, которые легко напевали и гости бара. Время от времени кто-то из посетителей подпевал, создавая дружелюбную и расслабленную атмосферу.

В этом месте легко было забыть о суете и почувствовать себя среди друзей – в окружении искренних улыбок, знакомых мелодий и тепла живого огня.

Мария с Еленой протиснулись сквозь толпу – не давку, нет, просто плотное, живое присутствие людей, смеющихся, болтающих, держащих бокалы и кружки. Бар напоминал улей, но добрый, тихо гудящий. Все были из своих: сотрудники отеля, местные гиды, водители, администраторы, даже бармен с рецепции где-то мелькал. У кого-то на шее висел бейдж, кто-то всё ещё был в рабочей форме, кто-то – уже в джинсах и свитшотах.

– Вон, видишь, Андрей Николаевич тоже тут, – Елена кивнула вглубь зала, где руководитель их отдела по туризму стоял у стены с бокалом вина и, судя по улыбке, обсуждал что-то совсем неофициальное.

– И после утреннего разбора он всё ещё пьёт вино? – тихо усмехнулась Мария.

– Так ему можно. Он тут уже десять лет. Это мы – пока на испытательном, – подмигнула Елена.

Они нашли свободный столик у стены, под большой картиной с изображением хмурого моря и парусника. Мария поставила перед собой бокал с напитком и наконец откинулась на спинку стула. Шум в баре уже не давил, а даже приятно успокаивал – как ветер, который шумит в кронах деревьев, но не ломает их.

На сцене зазвучала новая песня – лёгкая, знакомая, с куплетом, который девушка когда-то напевала в наушниках, идя по питерским улицам. И вдруг – щемящее чувство. Не грусть, не тоска – просто лёгкое напоминание. Вкус прошлого.

– Как тебе вечер? – спросила рыжеволосая, беря кусочек лаваша с сырами.

– Хорошо, – Мария слегка улыбнулась. – Странно, но… будто я здесь давно. Знаешь, как будто я не приехала, а вернулась.

– Потому что это твоё, – Елена подняла бокал. – За тебя, Маша из Волгограда, ставшая частью Сочи.

Они чокнулись. Смех. Гул голосов. Новая песня.

А рядом – дверь открылась, и в бар зашёл Стас. Он окинул взглядом помещение, заметил их и чуть кивнул. Не навязчиво, не спеша. Просто – присутствие.

Парень неспешно подошёл к их столику, всё с той же лёгкой полуулыбкой, будто в его мире всегда царила солнечная погода – даже в метель. Он держал в руках стакан и, подходя, чуть приподнял его, как в безмолвном тосте.

– Добрый вечер, дамы. Можно к вам присесть на минутку?

– Конечно, – Елена первой подвинула стул. – Мы как раз обсуждаем, кто из сотрудников танцует хуже всех. Хочешь рискнуть своей репутацией?

Стас хохотнул и уселся рядом с Марией. Сегодня он был не в униформе, а в простом белом лонгсливе с закатанными рукавами и джинсах. Блондинистые волосы чуть взъерошены.

– Я танцую так плохо, что однажды фужер сам выскользнул у меня из рук – из жалости, – подмигнул он.

Музыка сменилась, в зале зазвучал старый, всеми любимый хит. Несколько человек уже выбрались на импровизированный танцпол перед сценой. Стас бросил взгляд в ту сторону и повернулся к Марии:

– А ты танцуешь?

– Смотря под что. Но не обещаю фейерверков, – усмехнулась она.

– Значит, мы в равных условиях. – Он встал и чуть подал ей руку. – Давайте проверим, насколько у нас всё плохо.

Девушка колебалась всего секунду. Затем взглянула на Елену – та одобрительно кивнула и занялась своей закуской.

Она взяла Стаса за руку, и они пошли сквозь гудящий, тёплый, живой вечер к танцполу. Не для победы. Не для показухи. А просто потому, что иногда жизнь подаёт тебе руку – и ты выбираешь: остаться сидеть… или встать и сделать шаг навстречу.

Мария сделала этот шаг.

Музыка сменилась на что-то весёлое и знакомое, будто бы взятое из старого плейлиста – ничего особенного, но ритм цеплял, и хотелось двигаться. Люди на танцполе уже не обращали внимания на то, кто как танцует – все просто наслаждались вечером.

Девушка двигалась неловко, но с удовольствием. Танцевала не по правилам, не красиво, а честно – немного сбиваясь с ритма, подхватывая настроение у толпы, у света, у самой музыки. Рядом танцевал Стас, не блистал, не пытался впечатлить, просто был рядом. Как будто знал: это и есть правильный способ – быть рядом, а не впереди.

– Кажется, ты лукавила, – наклонился он к ней с лёгкой улыбкой. – Говорила, что не танцуешь.

– Я не танцую. Это исключение. Сегодня слишком… живой вечер.

– Исключения запоминаются лучше всего, – ответил он.

Мария улыбнулась – не смущённо, не застенчиво, а чуть мягче, чем обычно. Как будто позволяла себе немного больше открытости, чем привыкла.

Музыка стихла, уступая место медленной композиции, и люди на танцполе замедлились, обнялись, кто-то ушёл вглубь зала. Мария остановилась и провела рукой по волосам, сбив их с лица. Было жарко и шумно.

Она повернулась и, не оборачиваясь, направилась к своему столику. Елена уже танцевала – с молодым парнем из команды аниматоров. Их движения были неторопливыми, естественными, и девушка, глядя на них, почувствовала, как лёгкая щемящая волна прокатилась по груди.

Когда она села, в зале уже звучали первые аккорды следующей песни. Знакомые. До боли.

– … I found a love for me… Darling, just dive right in and follow my lead… – и Маша замерла, будто кто-то тронул в ней самую тонкую, давно не звучавшую струну.

Это была та самая песня. Их песня. Та, под которую она танцевала с Эдиком в маленьком питерском кафе на День святого Валентина. Он тогда шептал ей в ухо что-то глупое, смешное, называл её «главной находкой зимы», и Мария смеялась, пьяная не от вина – от чувства.

И вот она здесь. В баре среди сотрудников. С чужими голосами, чужими руками, чужими взглядами – а песня всё ещё звучит. Как будто время не прошло.

– Пойдём? – рядом возник Стас, протягивая ей руку, мягко, без напора.

Девушка посмотрела на него. В его глазах не было притворства, только желание подарить ей маленький, спокойный момент. Но внутри всё сжалось – не от страха, не от неловкости. Просто от того, что эта песня была не про сейчас. И не про Стаса.

Она покачала головой, очень мягко:

– Спасибо. Но, пожалуй, нет. Сейчас – нет.

Он понял. Кивнул.

– Конечно.

Стас не обиделся, не ушёл резко, не сделал шаг в сторону. Просто остался рядом, не навязываясь. Сел обратно за стол, отпил из своего стакана, как будто ничего не случилось.

Мария сидела молча, глядя куда-то сквозь людей. Песня текла дальше, в ней не было ни слов о прошлом, ни обещаний будущего. Только нота грусти, которую она вдруг приняла – спокойно, как старую фотографию, которую давно пора было переложить в другой альбом.

И когда мелодия закончилась, а в зале снова вспыхнул свет и оживлённый шум, она вдруг почувствовала, что внутри немного полегчало. Не потому что забыла. А потому что позволила себе помнить – и при этом продолжать жить.

Девушка глубоко вдохнула, встала со стула и огляделась по сторонам. Бар казался уютным, но сейчас ей хотелось тишины. Она кивнула Елене, которая с улыбкой махнула в ответ, и направилась к выходу.

Стас подошёл к ней и, улыбаясь, спросил:

– Ты уходишь? Не попрощаемся?

Она повернулась к нему, лёгкая улыбка сыграла на губах, и она сказала спокойно:

– До завтра!

И, не дожидаясь ответа, мягко кивнула и вышла из бара, оставив за собой лёгкий шорох дверей и теплый вечерний воздух.

На улице Маша глубоко вдохнула и пошла по знакомой дороге домой, чувствуя, что наконец готова сделать шаг вперёд. В её голове постепенно улегся хаос мыслей и тревог, словно буря отступала, оставляя после себя тихую ясность. Она поняла, что больше не сможет избегать того, что висело над ней всё это время – разговора с Эдиком.

Он звонил каждый день и писал смс, которые она даже не читала. Но теперь что-то внутри неё изменилось – она была готова услышать правду, выслушать, возможно, простить, или, наоборот, наконец отпустить.

Закрыв дверь дома, Мария поставила сумку, глубоко вздохнула и, дрожащими пальцами, набрала его номер. С каждым гудком сердце билось всё быстрее.

– Алло? – послышался знакомый голос.

Она сжала телефон, собрав всю силу и спокойствие, которые только могла найти.

– Эдик, – тихо сказала девушка, – я вижу, что ты звонишь. – Я уехала в Сочи не просто так, – сказала она в трубку, – и то, что я увидела… это всё объясняет.

Молчание с другой стороны было долгое и тяжёлое. Он прекрасно понимал о чем она говорит.

Вдохнув парень заговорил, его голос в трубке звучал срывающимся, почти хриплым, пропитанным отчаянием и мольбой:

– Маша, прошу, пожалуйста, не делай этого… Я ошибся, я всё испортил, но я люблю тебя! Дай мне шанс всё исправить, дай…

Девушка замерла, сердце её колотилось так сильно, что казалось, сейчас вырвется из груди. В душе разливалась горечь, словно сотни иголок пронзали её изнутри. Её пальцы судорожно сжали телефон, побелев от напряжения, а слёзы начали медленно стекать по щекам. Она пыталась удержать себя, но с каждым словом Эдика боль становилась невыносимой.

Голос её прозвучал тихо, но чётко, словно выносила приговор:

– Эдик, всё кончено. Ты разрушил то, что было между нами. Ты предал меня. Больше нет ничего, что связывает меня с тобой.

По ту сторону провода послышался вздох – глубокий и мучительный, а потом снова взмолился:

– Маша, пожалуйста… Ты для меня всё. Я не могу жить без тебя. Не уходи…

Девушка почувствовала, как в груди что-то лопнуло. Дыхание стало прерывистым, словно она тонула в собственной боли. Она сбросила звонок. Горькие слёзы хлынули рекой – горячие, жгучие, от которых будто обжигались щеки и горло. Она опустилась на пол, спина прижалась к холодной стене, колени поджались к груди. Руки дрожали, когда пыталась придержать голову, но тело предавалось судорогам рыданий.

Это был не просто плач – это был крик души, вопль предательства, прощание с тем, что было её прошлым. В каждом вздохе – горечь и обида, в каждом рыдании – освобождение и боль одновременно.

Эмоции, которые Мария держала в себе все это время, словно набухшая река, прорвались через плотину её сдержанности и вырвались наружу. Гнев, разочарование, обида и глубокая грусть – всё это смешалось в один мучительный поток, который захлестнул её с головой.

Она понимала, что этот разговор был необходим – не для того, чтобы вернуть что-то утраченное, а чтобы наконец поставить точку для самой себя. Поставить её ясно и решительно, чтобы освободиться от боли и сомнений. Чтобы закрыть дверь прошлого и открыть окно в новую жизнь.

В этот момент Маша почувствовала, как будто тяжелый груз наконец упал с её плеч. Её горечь превращалась в тихую силу, в желание начать заново – не с кем-то, а с самой собой.

Телефон всё ещё звонил в её руках, но она больше не слушала. В комнате стояла гробовая тишина, прерываемая только её тихим, но стойким плачем – плачем человека, который, пройдя через боль, наконец готов открыть новую страницу своей жизни.

Этот разговор стал её ритуалом прощания – прощания с обманом, с предательством, с прошлым, которое мешало идти вперёд. И именно благодаря этой искренней, даже если болезненной, честности она почувствовала, что теперь может начать всё заново. Для себя, ради себя.

Глава 7

Утро в Сочи встретило Марию мягким светом, который просачивался сквозь шторы и нежно касался ее лица. В комнате стояла необычная тишина – не тревожная, а скорее как пауза, после долгой и бурной ночи. Девушка лежала на спине, глаза были закрыты, но внутри бушевал целый шторм.

Сердце еще дрожало от вчерашнего разговора, от слез и боли, которые словно выжгли в ней старую рану, оставив на ее месте что-то новое – странную, но настоящую легкость. Как будто в тот момент она отпустила тяжесть прошлого, позволила себе почувствовать все, что прятала долгое время.

В голове крутились обрывки мыслей: «Что теперь? Как жить дальше? Можно ли снова доверять?» Но кроме этих вопросов было и тихое, почти неуловимое ощущение – что всё возможно. Что боль – не конец, а начало.

Маша медленно повернулась на бок и взглянула на телефон, лежащий на тумбочке. Экран был пуст – ни звонков, ни сообщений. Она глубоко вдохнула, пытаясь впитать в себя спокойствие, которое еще только начинало пробиваться сквозь тревогу.

Звуки раннего утра проникали сквозь окна – пели птицы, а ветер шептал листве напоминая о том, что жизнь идет своим чередом.

Девушка села на край кровати, прижав руки к груди. В этот момент внутри не было ни сожаления, ни страха. Было лишь тихое обещание самой себе – жить честно, смело и без оглядки назад. Это было её утро. Её новый шаг.

Мария медленно встала с кровати и подошла к окну. Утренний свет придает всему вокруг особую прозрачность и свежесть. Она потянулась, открывая новый день, словно прочищая лёгкие.

В ванной зеркальная поверхность отражала лицо, на котором еще светились следы ночных слез – но теперь в глазах было что-то другое. Решимость и тихая уверенность. Она приняла душ, позволив воде смыть остатки тяжелых воспоминаний, а потом надела свою уже привычную рабочую одежду.

Когда Мария поставила чашку с горячим кофе на стол, телефон завибрировал. На экране – сообщение от Елены:

«Сегодня экскурсий нет. Отдыхаем! Но я жду тебя в офисе, нужно составлять новые маршруты. Будет интересно :)»

Взгляд на экран подарил ей тихую радость – сообщение от Елены напоминало, что жизнь здесь, в Сочи, продолжалась, и в ней было место для новых начал.

Вчерашняя боль всё ещё жила внутри, но теперь она уже не казалась безысходным чувством, с которым нужно бороться – скорее, словно трещина, через которую пробивался свет.

Несмотря на всю боль и неопределённость – у неё есть опора. Коллеги, новые задачи, знакомые лица и, главное, чувство, что она здесь не случайно.

Перед выходом из дома девушка оглянулась на комнату, где прошлой ночью она очень сильно плакала. Маша не смотрела назад с жалостью или страхом, а с тихой благодарностью за всё, что было. И теперь, с лёгким сердцем, она шагнула в новый день, в новый этап своей жизни.

Мария вошла в отель Versailles и сразу направилась в офис отдела туризма. По пути краем глаза заметила Стаса, который разгружал багаж у служебного входа. Он поднял взгляд, и она кивнула ему в знак приветствия. Его лицо озарилось лёгкой и теплой улыбкой.

В офисе уже ждала Елена. Девушки устроились за небольшим столом в углу офиса. На нем уже лежали несколько распечаток с картами и заметками. Рыжеволосая открыла ноутбук и взяла в руки ручку.

– Ну что, – начала она с улыбкой, но в голосе проскользнула лёгкая забота, – ты вчера слишком рано ушла из бара. Что-то не так?

Мария слегка отпрянула, ловя себя на желании спрятаться за спокойной маской. Она на секунду задумалась и тихо ответила:

– Просто устала. Много думала, вот и решила, что лучше отдохнуть пораньше.

Елена внимательно посмотрела на неё, как будто пытаясь заглянуть за эту стену.

– Понимаю, – мягко сказала она, – но если что – я рядом. Не нужно всё держать в себе.

Маша кивнула, но не добавила ничего. Она не была готова раскрыться. Рыжеволосая улыбнулась, меняя тему.

– Давай к делу. Я просмотрела отзывы за прошлый сезон – туристы хотят более насыщенные маршруты. Как думаешь, что можем добавить?

Девушка глубоко вдохнула, чувствуя, как рабочая атмосфера постепенно возвращает ей силы.

– Можно включить прогулку по старому городу, – предложила она, – с заходом в маленькие кафе, где сохранились традиции. И рассказать про легенду о затонувшем корабле у берега.

Елена загорелась:

– Это отлично! А если добавить вечернюю экскурсию с загадками? Чтобы туристы сами искали подсказки, изучая историю?

– Мне нравится идея, – улыбнулась Мария, – особенно если сделать её неформальной, чтобы люди могли общаться и расслабляться.

Рыжеволосая одобрительно кивнула:

– Тогда у нас уже есть зацепки для новых маршрутов. Главное – сделать так, чтобы каждый чувствовал себя частью истории, а не просто зрителем.

Они погрузились в работу, обменивались мыслями, иногда смеялись над забавными ситуациями из туристической жизни. В этом маленьком кабинете, скрытом от глаз постояльцев, словно зарождался новый мир – живой, тёплый и наполненный смыслом.

Елена чуть откинулась на спинку кресла, поигрывая ручкой в пальцах. Она мельком взглянула на Марию, будто снова решая, стоит ли копнуть глубже.

– Ты знаешь, ты сегодня совсем другая, – сказала она уже тише. – Вроде бы и спокойная, но как будто не здесь. Глаза – как у человека, который всю ночь боролся с чем-то. Или с кем-то.

Маша отвела взгляд, сосредоточившись на карте перед собой.

– Просто тяжёлые сны, – солгала она мягко. – Бывает такое. Ночью всё кажется ярче, чем есть на самом деле.

– А утром – будто пепел внутри, – пробормотала Елена, словно невзначай. Потом посмотрела на напарницу с лёгкой, тёплой улыбкой. – Ладно. Не буду лезть. Главное – ты здесь.

Девушка поблагодарила её взглядом. Слова поддержки, даже ненавязчивые, всё равно что-то сдвигали в ней. Она ощущала, что Елена не просто коллега, а человек с чутким сердцем, и это по-своему грело.

– Смотри, – Мария наклонилась ближе к столу, – если мы построим маршрут через лес к водопаду, можно вставить остановку в старой пасеке. Там ещё дедушка с женой мёд продают. Настоящий, липовый. И у них такая удивительная история жизни.

– О, точно! – оживилась рыжеволосая. – Это место как будто из другого времени. Туристы будут в восторге. Особенно если дать им попробовать мёд прямо с сотами… Это ведь не просто экскурсия, это опыт.

– Да, – кивнула Мария, – это про ощущение настоящего.

На минуту в офисе повисло молчание – тёплое, не неловкое. Через стекло солнечный свет разливался по их столу золотым пятном, касаясь разбросанных бумаг, и всё казалось чуть более возможным.

– Маша… – вдруг сказала Елена, уже не как коллега, а почти по-дружески. – Я не знаю, что у тебя происходит, но если тебе когда-нибудь захочется просто выговориться – не как сотрудник напарнице, а как подруга подруге – я рядом.

Мария задержала взгляд на ней. На мгновение на её лице мелькнула боль, но она быстро спрятала её за лёгкой улыбкой.

– Спасибо, тебе. Правда. Это очень ценно.

– Тогда давай делать магию, – сказала рыжеволосая, хлопнув ладонью по карте. – У нас с тобой впереди целый сезон, и он должен быть незабываемым.

Девушка кивнула. Она ещё не знала, как сложится её личная история, но одно было ясно: впереди у неё была работа, в которой она могла дышать, творить и, быть может, потихоньку исцеляться.

Мария сосредоточенно набивала маршрутные точки на экране планшета, когда за дверью послышались шаги. Она не отреагировала сразу – скорее всего, кто-то из персонала. Но когда дверь тихо приоткрылась, и в проёме показался Стас в белой рубашке и строгих брюках, она невольно улыбнулась.

– Доброе утро, дамы, – сказал он, чуть наклонив голову. Его голос прозвучал спокойно, но в нём сквозила какая-то тихая настороженность – как у человека, который не хочет мешать, но всё-таки пришёл не случайно.

– Привет, – кивнула Елена. – Всё уже разгрузил?

– Да, почти, – ответил он, проходя чуть ближе. – Один чемодан был будто с камнями, но вроде выжил.

Он сказал это с лёгкой иронией, скорее для разрядки. Взгляд его скользнул по Марии, задержался едва-едва, но она этого не заметила. Или сделала вид, что не заметила.

– Заходи, – отозвалась снова рыжеволосая, не отрываясь от карты. – Нам как раз нужна твоя помощь. Мы составляем новый маршрут. Пасека в ущелье, помнишь?

– Конечно. Место настоящее, живое. Дед-пасечник – вообще отдельная достопримечательность, – сказал Стас, присаживаясь на край стула у стены. Он держался на расстоянии, уважительно. Не лез ни в чьи границы, но было видно – ему здесь приятно находиться.

Маша уловила это ощущение – лёгкое, спокойное, и ей это даже понравилось. С ним рядом не надо было натягивать маску, изображать бодрость. Он просто был. Надёжный, вежливый, с добрыми глазами и прямым взглядом.

– Вот и отлично, – кивнула Елена. – Мы хотим оформить маршрут. Мария займётся текстом, а ты, если будет минутка, запиши свои впечатления. Нам нужно, чтобы звучало по-настоящему. Без рекламной мишуры.

– Конечно, – кивнул он. – Сегодня ближе к вечеру освобожусь – принесу черновик.

Он уже собирался встать, когда на секунду замялся. Посмотрел на Марию – не в упор, а как бы краем глаза.

– Слушай, Маш… Если вдруг не будешь занята вечером… Может, выйдем пройтись немного? Я тут недавно одно место нашёл – недалеко, но люди туда редко заходят. Просто подышать, немного тишины…

Он сказал это так буднично, будто говорил о погоде. Без давления, без намёков. Просто предложение – лёгкое, тёплое. Но внутри него явно жила надежда, скрытая за простыми словами.

Девушка чуть подняла брови, на секунду задержалась с ответом. Она не чувствовала к нему ничего такого – только уважение, симпатию и лёгкую благодарность за ту простоту, с которой он к ней подходил. Ни одного лишнего движения. Ни одного взгляда, от которого хотелось бы отвести глаза.

– Посмотрим, как день пойдёт, – ответила она мягко. – Спасибо, Стас.

Он кивнул – будто даже немного облегчённо. Не получил отказа – и этого было достаточно.

– Я рядом буду, – сказал он, уже с лёгкой улыбкой, и вышел.

Когда за ним закрылась дверь, Елена бросила на Марию взгляд с прищуром.

– Вот ты и популярная стала, – протянула она. – Или он всегда такой вежливый?

– Он просто хороший парень, – спокойно сказала Маша. – И вообще, мы с ним работаем, между прочим.

– Конечно, – ухмыльнулась Елена, снова уткнувшись в экран. – Рабочие отношения – самые опасные. Начинаются с пасеки, заканчиваются свадьбой на фоне меда и ульев.

Девушка усмехнулась, но ничего не ответила. А внутри у неё всё было тихо. Ровно. Она не думала о Стасе как о мужчине, который мог бы стать кем-то большим. Но в его приглашении было что-то тёплое, простое, человеческое. И этого сегодня, может быть, как раз не хватало.

Вечер опустился на Сочи почти незаметно, словно кто-то выключил дневной свет диммером. Воздух стал мягким, тёплым, будто обернутым в янтарное марево. Запахи прогретой листвы и сухих трав смешались в один ленивый аромат, который обволакивал и успокаивал. Солнце, низко зависшее над горизонтом, расплескивало свет по стеклянным стенам отеля, придавая зданию почти сказочный облик – как будто оно было сделано из расплавленного меда.

Мария вышла из служебной двери. Внутри неё всё ещё не утихали мысли – о разговоре с Еленой, о странной тишине, в которую провалился день, после приглашения Стаса. Она не знала, чего ждала от этой прогулки. Просто… не хотелось сидеть одной.

Чуть поодаль её уже ждал Стас. Он стоял, опершись на металлическую перилку, закатав рукава все такой же белой, но уже чуть мятой рубашки выше локтей. На  его руках играли тени от листвы, смешиваясь с линиями татуировок. Все чёрные, чёткие, но не вызывающие. Такие, в которых есть история, но нет показной дерзости.

– Привет, – тихо сказала Мария, подходя ближе.

– Привет. – Он выпрямился, улыбнулся краешком губ. – Я уж подумал, передумала.

– Нет. Просто… день был немного странный.

– Я понимаю, – кивнул он. – Пойдём?

Они шли по узкой тропинке, ведущей через рощу – она начиналась за отелем и была известна только сотрудникам. Ветки сосен тянулись вверх, создавая купол из шепчущей зелени. Кое-где проглядывали крупные валуны, мохнатые от лишайника, а где-то тропа резко уходила в сторону, открывая вид на долину, тонущую в сиреневом тумане.