Вештницы

– А с родственниками из соседней деревни знакомиться пойдём?

Обе родственницы тут же замолчали, устремив на рыжую обеспокоенные взгляды, так что той сделалось неловко и даже жутко.

– Померли они в том году, – после затянувшегося молчания ответила тётка. – Пожар был, угорели ночью все. Тела утром достали…

У Тани пробежал холодок по спине.

– Какое-то проклятье прям, – произнесла рыжая.

– Ой, мамочки! – пискнула Оля и зажала рот руками.

Тётка строго глянула на Таню.

– Ты, девка, глупостей не болтай! – сказала Оксана и схватилась правой рукой за какой-то маленький предмет, висящий у неё на шее.

Таня, стараясь казаться невозмутимой, неспешно доедала пирожок. Люди в деревне были суеверными – она слышала об этом, но не подозревала, что настолько. Рыжая с интересом взглянула на талисман тётки, полагая, что это крест, но вместо него увидела причудливый деревянный символ.

Со второго этажа донёсся кашель. Таня вздрогнула. Она была уверена, что в доме больше никого нет. Тётка встала из-за стола и, взяв длинный ухват, извлекла из горнила кувшин. Ловко управляясь с ухватом, она с помощью него перелила жидкость в кружку. Тем временем человек на втором этаже зашёлся в приступе сильного кашля.

– Бабка Анисья. Тётка мамки моей, сестра нашей бабушки, – шёпотом объяснила Оля.

– Вы тут знакомьтесь, общайтесь, – сказала Оксана, поставив ухват к печи железными концами вверх. – А я тётке отвару дам, опять разошлась.

Взяв кружку, Оксана в спешке вышла из кухни в прихожую. Заскрипели ступени деревянной лестницы. Оля какое-то время выжидающе смотрела матери вслед, а потом повернулась к Тане. Гостья, насытившись, попивала квас.

– А правда, что в городе у всех телефоны есть? – спросила Оля.

– Ну почти у всех, – подтвердила Таня.

Со второго этажа донеслись голоса. Бабка Анисья покашляла ещё немного и успокоилась.

– Ты мне расскажи, что отец тут натворил? – спросила Таня, глядя на сестру. – Что тётя Оксана имела в виду?..

Оля смотрела на рыжую широко раскрытыми голубыми глазами. Тане глаза сестры понравились. Да и в целом, по её мнению, Оля была очень красивой, утончённой, обладала определённым шармом.

– Не велено, – ответила сестра. – Маменька ругаться будет.

Таня хотела спросить и об отце Оли, но что-то ей подсказывало, что ответ будет не из приятных. На сегодня потрясений и новостей о смертях было достаточно.

Заскрипела лестница. Тётка спустилась и, заходя на кухню, произнесла:

– Спасибо Ганне. Отвар подсказала.

– А в больницу не возили? – обеспокоенно спросила Таня.

Её народная медицина всегда настораживала.

– Далече. – Тётка обошла печку с той стороны, где стояли тазы с водой, и, ополоснув кружку, поставила её на полку. – Без докторов прожила девять десятков – и до десятого дотянет. У нас все в роду долгожители были.

– А что же отец? – спросила Таня.

Открыв печной заслон с помощью прихватки, тётка закинула в огонь пару поленьев и снова закрыла печь. Оля заелозила, ей не сиделось на одном месте. Тётка посмотрела на дочку и перевела взгляд на Таню.

– Несчастье с твоим отцом приключилось, – ответила она, закинув полотенце на плечо. – Сам набедокурил и родню подставил.

– Да про что вы говорите? – возмущённо спросила Таня, которой надоели размытые ответы.

– Расскажу. Но не сегодня. – Тётка взглянула на Олю. – До магазина сходить надо. Муки возьмите – ещё пирогов напеку. И тушёнки – борща наварю. Знаю, что не так вкусно, как с мясом, но забивать не скоро будут.

Оля послушно поднялась из-за стола и вопросительно посмотрела на Таню.

– Таньку бери, покажешь ей что где. Деньги в шкатулке. Ерунды не покупай только! Что велено возьми, и всё!

Послушно кивнув, Оля выбежала из кухни и быстро поднялась по лестнице на второй этаж. Таня, пока её ждала, достала из рюкзака часть своих денег. Тётка же, не теряя времени, взяла со стола тарелку с пирогами и поставила её на печь, а после ушла в кладовую, расположенную в дальнем углу кухни.

Лестница заскрипела. Спускаясь, Оля спрятала в сарафан несколько купюр.

– Пойдём. Только возьми мои вторые галоши, на улице слякотно.

Размер у сестёр был одинаковый, поэтому чёрные галоши пришлись Тане как раз.

Девушки спустились по лестнице с перилами во двор. Таня начала осматривать владения родственников, окружённые высоким забором. Тётка и сестра, по деревенским меркам, жили очень богато. Помимо своего колодца, у них было два утеплённых курятника. К забору примыкали сарай и широкая, вместительная дровница с крышей из шифера. В восточной части участка располагался хлев, из которого доносилось мычание коров, а в западной – находились грядки и парники. В углу участка стояла бревенчатая баня.

– Ну пойдём. – Оля направилась к воротам.

– Подожди, пожалуйста, минутку. Мне надо позвонить подруге, сказать, что я доехала. – Таня достала телефон. Иконка уровня сигнала показывала две «палки».

Оля остановилась, затаив дыхание. Обыденный для городского жителя звонок был для деревенской девушки диковинкой: ей очень хотелось посмотреть на этот процесс.

* * *

Развалившись на кровати в домашних шортах и дырявой чёрной футболке, Лизка ела чипсы, высыпанные в глубокую чашку, и запивала колой из жестяной банки. За уборку в комнате она решила наградить себя просмотром фильма под вредную еду.

По телевизору шёл какой-то боевик. Лизка смотрела его не с начала, но суть уловила: главный герой всех побеждает. Ей нужно было чем-то заняться до вечера, пока в сеть не зайдут её новые игровые друзья. Читать не хотелось, идти гулять в жару – тоже, потому вариант с просмотром фильма Лизку вполне устраивал.

На столе зазвонил телефон. Она лениво поднялась с кровати и поставила чашку с чипсами на пол. Последние пару дней ей от скуки названивал Разбой, у которого на Лизку были любовные планы. Но её Разбой совсем не интересовал: он был глуповатым, так что даже накаченные руки и пресс не увеличивали его шансов на успех.

Лизка решила не отвечать, если будет звонить её настырный поклонник, но, взяв телефон, она улыбнулась. На экране высветилось: «Рыжик».

– Я вас внимательно, – произнесла Лизка, падая обратно на кровать.

– У меня, оказывается, есть двоюродная сестра, – произнёс голос в трубке.

– Фига себе. – Лизка подняла с пола чашку с чипсами. – Но окажись у тебя дочь, я бы удивилась больше.

– Дура, – отозвалось на том конце и затерялось в неразборчивом шуме.

– Тебя хреново слышно.

Несколько секунд из трубки раздавались помехи, их сменил топот, а затем Таню снова стало слышно.

– Вот, с крыльца три «палки» ловит, – сообщила рыжая. – В общем, я доехала и меня не съели. С собаками искать меня не надо.

– Бабка оказалась нормальная? – Лизка сделала глоток колы.

– Она умерла весной. Тут тётка и сестра.

– А кто тогда тебе письма слал? – Лизка от удивления села на кровати, опрокинув чашку с чипсами на покрывало. – Чёрт!

– Что? – донеслось через помехи.

– Да я чипсы рассыпала… Что у тебя там за дела такие? Кто тебе письма слал?

– Сама не поняла ничего, – ответили из трубки. – Ты будь на связи, пожалуйста, я тебе звонить буду.

– Само собой, будешь. Ещё бы ты мне не звонила! – возмутилась Лизка, начиная тревожиться за подругу. – Жить-то там хоть можно?

– Дом тут огромный… – Таня говорила что-то ещё, но её слова потонули в помехах.

– Тебя хреново слышно! – крикнула Лизка и потрясла телефон, как будто это могло что-то изменить.

– Я тебе позже позвоню, – сказала Таня и положила трубку.

– Да куда тебя там занесло? – спросила Лизка у телефона.

Она встала с кровати, сложила в чашку рассыпанные по покрывалу чипсы и стряхнула на пол крошки. Лизку насторожило известие о смерти бабки, которая летом ещё писала письма. Либо Таня что-то перепутала, либо Лизка неправильно её поняла. Задумавшись, она не сразу заметила, что телефон снова звонит. Лизка увидела на дисплее «Разбой» и включила беззвучный режим. Положив телефон экраном вниз, она отправилась за веником и совком на кухню.

* * *

Так и не поговорив как следует с подругой, Таня спустилась с крыльца и поймала на себе заворожённый взгляд Оли.

– Можешь посмотреть. – Таня протянула ей телефон.

Не веря своему счастью, Оля трепетно взяла телефон и стала разглядывать его под разными углами. Таня хотела объяснить, как разблокировать аппарат, чтобы продемонстрировать Оле его функции, но передумала. Для первого знакомства с техникой осмотра было достаточно.

– Эх, мне бы такой, – мечтательно произнесла Оля, бережно передавая телефон в руки Тани, словно хрусталь.

Они подошли к воротам. Оля без труда отодвинула тяжёлый брусок, служивший засовом, и прислонила его к забору. Таня отметила, что для девушки её сестра очень сильная. Они вышли со двора, Оля прикрыла ворота и повела за собой Таню по размытой, неровной дороге.

На соседнем дворе залаяла собака. Через щели между деревянными досками Таня увидела чёрного кабеля. Домик на участке был обветшалым, покосившемся, в окнах горел свет.

– Ко мне не привыкла, – предположила Таня, проходя вдоль забора.

– Она на всех так. – Оля покачала головой.

Лай ещё какое-то время доносился до девушек. Только когда они дошли до перекрёстка, пёс успокоился. Таня же радовалась тому, что надела калоши: она уже успела несколько раз поскользнуться и запачкать обувь и джинсы.

Улицы деревни пустовали. Из местных жителей Таня увидела только старую бабку и то через забор. Не обращая внимания на девушек, старуха медленно развешивала на верёвке постиранное бельё.

– Церковь давно заброшена? – спросила Таня, зацепившись взглядом за торчавшую башню с куполом.

– Давно. Меня ещё не было. – Оля пожала плечами.

Деревенская жительница ловко обходила лужи и ни капельки не запачкала свой белый сарафан. Таня же, как ни старалась, забрызгала джинсы грязью, и даже на футболку немного попало.

Первая дверь магазина была приветливо распахнута, из здания доносилось электрическое гудение. Когда Оля, поднявшись на крыльцо, открыла вторую дверь, гудение усилилось. Помещение освещалось шестью прямоугольными лампами, от которых и шёл звук. Прежде чем ступить на линолеум, девушки поочерёдно вытерли ноги о коврик.

Деревенский магазин не баловал разнообразием продуктовых товаров, как и привокзальный, но ассортимент в нём был шире. В единственной стеклянной витрине было выставлено несколько видов сыра, колбасы и сосисок. На прилавках с полками, справа от входа, располагалась разная бытовая химия. В холодильниках имелась газировка и несколько видов пива. У кассы лежало пару пачек папирос «Беломорканал». Была и морозилка с полуфабрикатами и мороженым от неизвестного Тане производителя. За кассой находился ещё один прилавок, заставленный консервными банками.

– Небогатый выбор, – оглядев помещение и отмахнувшись от назойливой мухи, произнесла Таня.

– У нас все с огорода кормятся да с хозяйства, – пояснила Оля, взглянув на холодильник с газировкой. – Поэтому и так мало всего.

– Олька, ты? – раздался голос из-за кассы.

Со стула поднялась женщина в очках, с короткими седыми волосами. На ней был синий фартук, накинутый поверх красной кофты в белый горошек, и чёрные штаны, заправленные в валенки.

– Здрасте, тёть Люд, – поздоровалась Оля.

– Привет. – Женщина из-за прилавка с интересом оглядела Таню. – А это кто?

– Это сестра моя, из города, – с гордостью ответила Оля. – В гости приехала.

– Здравствуйте, – кивнув, произнесла Таня.

Продавщица кивнула в ответ.

– Тёть Люд, нам консервы и муку. – Оля положила на пластиковую монетницу три сотни, поглядывая на холодильник с газировкой.

Продавщица ушла в подсобку, а затем вернулась с фасовочным пакетом, наполненным мукой.

– Полкило пойдёт? – уточнила она.

Оля кивнула, не отрывая взгляда от холодильника.

– Будешь? – спросила Таня.

Она открыла дверцу и взяла две банки холодной колы.

– Не велено.

– Да я возьму нам с тобой. – Таня достала ещё две банки. – Может, кроме этого что-нибудь хочешь?

– Шоколадку, – не задумываясь, выпалила Оля и тут же устыдилась своей нескромности.

– Какую? – спросила рыжая, подходя к прилавку со сладким.

Популярные торговые марки тут тоже имелись, и цены на них не были завышены.

Оля, задумавшись, напряжённо вгляделась в сладости, которыми её баловали нечасто. Она не могла выбрать что-то одно. На выручку пришла Таня.

– Дайте каждого вида по две. – Таня взглянула на сестру. – Мама твоя будет?

– Ей нельзя, у неё какой-то там диабет, – с обожанием глядя на гостью, ответила Оля.

– Посчитайте всё вместе. – Таня указала на муку и консервы.

– Богато городские живут, – посмотрев на неё, укоризненно сказала продавщица.

– Не жалуемся.

Рассчитавшись и сложив покупки в пакет, девушки вышли из магазина. Продавщица проводила их взглядом и снова села на стул за прилавок.

На обратном пути Оля неустанно благодарила Таню, отвлекаясь иногда на прожёвывание шоколадки. Гостья же с улыбкой глядела на сестру, светившуюся от счастья. Как немного для него бывает нужно.

Собака на соседнем участке зашлась лаем, как только девушки миновали перекрёсток. Когда они зашли во двор, на шумного пса прикрикнул хозяин и лай прекратился.

Оля заперла ворота на засов и, вдруг вспомнив, спросила:

– А что с деньгами от матушки делать?

– Оставь себе. – Таня пожала плечами, поднимаясь по лестнице на высокое крыльцо.

– Негоже. – Оля обогнала сестру и открыла ей дверь.

Разувшись, девушки прошли через просторную прихожую на кухню.

– Что ты накупила, свербигузка? – вопросительно взглянув на дочь, возмутилась тётка. – Вот дурная! Сказала же, возьми только то, что велела!

Олина радость тут же улетучилась, улыбка с лица пропала. Она понурилась и тяжко вздохнула, уняв дрожь нижней губы.

Тане стало обидно за сестру, несмотря на то что они были знакомы всего день. Ведомая каким-то внутренним чувством, рыжая вступилась за Олю:

– Тётя Оксан, это я купила. Без подарков же приехала. А Оля вас не ослушалась.

Тётка махнула рукой и забрала из пакета муку с консервами, не взглянув на сладости.

– Постели сестре на третьем этаже! – велела она дочери. – Бельё чистое знаешь где?

– Знаю! – отвернув голову, плаксиво ответила Оля.

– Ну и молодец.

Тётка принялась за готовку, а Оля, выскочив с кухни, побежала вверх по лестнице. Таня поспешила следом и споткнулась на ступеньке, но сумела удержать равновесие. Поднявшись на третий этаж, она застала сестру плачущей.

Нерешительно поглаживая её по плечу, Таня думала, что можно сказать в такой ситуации. Опыта общения с сёстрами у неё не было.

– Вечно она так! – запротестовала Оля, вытирая слёзы. – Во всём попрекает!

– Она это не от зла, а от заботы, – произнесла Таня, продолжая гладить Олю по плечу. – Моей на меня вообще пофиг.

– То есть?

– Она отправила меня к вам в деревню, даже не зная, что тут. Лишь бы не мешалась под ногами, – грустно улыбнувшись, сказала Таня.

– Ой, кошмар какой. – Оля, всхлипнув, вытерла последние слезинки с лица. – Пойдём, я покажу тебе твою комнату.

Глава 4

Комната на третьем этаже Тане понравилась. Через большое окно проникало достаточное количество света. Люстра отсутствовала. Широкая двуспальная кровать была полостью в Танином распоряжении. У стены стоял старый шкаф неизвестно каких времён, в него гостья сложила свои скромные пожитки. На дощатых стенах висело несколько давно выцветших от времени пейзажей.

После того как Оля застелила кровать, сёстры уселись разговаривать. У деревенской девушки было много вопросов о жизни в городе, на которые Таня с удовольствием отвечала. Единственные стереотипы, которые ей пришлось разрушить: у каждого горожанина есть автомобиль и все питаются готовой едой, которую им привозят прямо на дом. Оля расстроилась, узнав, что у Тани нет машины, потому что она хотела покататься. Объяснить, что такое служба доставки, рыжей не составило труда. Куда дольше сестра пыталась понять, что такое пицца, суши и бургеры.

Съев ещё одну шоколадку, Оля добралась до колы. Она пробовала её раза два в жизни, и то давно. Матушка была против вредной пищи из города. А Оле иногда очень хотелось «вредного». Таня с улыбкой наблюдала, как сестра делает глоток колы и, скорчив гримасу, меняется в лице.

– Ну и дела, конечно, у вас, – произнесла Оля, отпив из банки ещё, но на этот раз без гримас. – Я однажды была в городе, но маленькой совсем, не помню ничего. Маменька брала с собой, так как оставить было не с кем. Тётя Люда ещё ездила с нами, с женихом своим.

– Продавщица? – не поняла Таня.

– Да нет. Тётя моя… наша. Которая прошлой весной погорела в пожаре.

– Ой. – Тане сделалось неловко. – Мой отец тоже весной умер.

– Плохая примета, – Оля вздохнула, – когда в семье за короткий срок двое умирают.

– По-моему, плохо, когда в семье хоть кто-то умирает.

– Да это само собой. – Оля вытянула стройные ноги, поправила сарафан и перекинула косу за плечо. – Просто есть такая примета, что если двое умирают, то и третьему скоро на тот свет. В таких случаях со вторым умершим хоронят куклу.

– Куклу?

– Да, тряпичную там или деревянную, – пояснила Оля. – Чтобы они как бы забрали с собой третьего и больше никто не умирал…

– Странные у вас тут поверья, – произнесла Таня, открывая банку колы.

– Это не у нас, это у всех так было. Просто в городе уже позабыли обычаи, вот и живут неправильно…

– Ох уж эти городские, – качая головой, небрежно сказала Таня.

– Ты сама давно-то деревенской стала? – Оля легонько хлопнула сестру по ноге.

Девушки залились смехом. Хотя до сегодняшнего дня Таня и Оля не знали о существовании друг друга, общение у них сразу заладилось, и обе испытывали взаимную симпатию.

– А с остальными родственниками вы общаетесь? – спросила Таня.

– Нет уже. Тётя Ростислава приезжала последний раз года три назад. Дядя Игорь тоже на связь не выходит. Мама говорит, раньше писал хотя бы. Он рисовал когда-то хорошо. Его картины, – Оля кивнула на выцветшие от времени пейзажи. – Но захотел пойти в военные.