Разбор Фрица. Лихие девяностые

– Офицеры, вы докладывайте мне, чем ночами в Южном микрорайоне занимаетесь! О вас уже там легенды ходят. Местным отделам работу сбиваете.

– Алексей Алексеевич, вы же сами говорили: вербовка источников в свободное от основной работы время. Днем одних только задержаний до трех бывает, наша группа всегда в них принимает участие! А по итогам квартала вы с нас спросите, сколько «штыков» мы привлекли за три месяца.

– Ну-ну. Я-то не против, просто в конце рабочего дня, если что-то на вечер планируете, меня в курсе держите!

– Есть! – ответили старлеи.

Когда официально заканчивался рабочий день, мы, немного отдохнув, собирались примерно в десять вечера чтобы забуриться на очередную блатхату, где практически до утра принимали преступников различных мастей, которые не прекращающимся потоком шли, в основном, за дозой, либо переночевать, либо сбыть краденые вещи. В девяностые такие точки были универсальные, помимо дозы там можно было делать все, о чем я выше сообщил.

Но добраться домой с работы без приключений, когда твоя квартира находится в районе, именуемом Хабаровск-2, нужно было умудриться. Так вот, после очередного рабочего дня иду домой уже по второму Хабаровску, никого не трогаю. Во дворе дома моей хрущевки бухает компания молодых людей, человек пятнадцать-семнадцать. Из них человек десять – молодые парни лет девятнадцати-двадцати, остальные – девушки. По внешнему виду – обычные хулиганы. На удачу с этой компании раздается в мою сторону окрик: «Эй мужик. – (мне 23 года), – деньги есть?»

– Есть немного! – Я уже нащупываю теплую рукоятку пистолета Макарова в оперативной кобуре.

– Ну так сыпь сюда!

– Все деньги сыпать?

– Ты очень много лишних вопросов задаешь!

Молодые гангстеры, оставив тискать девчонок, медленно и важно стягивались ко мне с разных сторон.

– Понял, хлопцы, только сразу не разбегайтесь, дайте мне вас попинать немножко.

Мне самому было интересно, когда в редких случаях не я кого-то задерживал, а пытались задержать меня.

Выстрел из ПМ в воздух – хулиганы, не ожидавшие такого развития событий, начинают медленно (а кто уже и на приличной скорости) разбегаться, давая мне возможность вволю покуражиться. С удовольствием я наношу несколько пинков по задницам несостоявшихся преступников и в хорошем расположении духа поднимаюсь на пятый этаж дома по улице Школьная, 11, где располагается моя квартира.

– Я так и поняла, что ты домой идешь, – смеялась Наталья.

– Выстрел услышала? – предположил я.

– Ну да. Садись ужинать.

Жена всегда очень спокойно относилась к моей работе: задержания, стрельба и тому подобные экшены как-то не сильно ее будоражили, что меня, молодого, по сути, двадцатилетнего пацана всегда удивляло. Наверное, хотелось, чтобы твоя женщина балдела от того, какой ты крутой и дерзкий, но у Натальи такая вот устойчивая психика. Например, прямо напротив моего дома по улице Школьная, 11, проживал Витя Вагончик, он же Бондаренко Виктор Федорович, особо опасный рецидивист. Вагончика мы ловили по делу о похищении Максом Бешеным предпринимателя, оба были в РУОП в оперативном розыске.

Вагончик то ли подзабыл, что проживает рядом с опером из шестого отдела (сленговое наименование РУОП-РУБОП), то ли ему так необходимо было попасть в квартиру по адресу своей регистрации (тогда называлось «прописка»), что рецидивист с двумя своими подручными на новенькой БМВ подрулил прямо во двор, где стояли друг напротив друга два наших дома.

Был редкий выходной, и мы с женой и полугодовалым сыном в коляске гуляли в дворе дома.

– Вагончик, что ли, не пойму?! – ошалел я от наглости преступника, которого ловил весь наш отдел, а он спокойно подъехал к адресу своего официального проживания.

– Вадик, не надо только цирк здесь устраивать! Их трое, ты не на работе, к тому же мы с ребенком, и сегодня выходной, – спокойно попросила супруга.

– То, что трое, – ничего, я со стволом. Ты погуляй немного, я сейчас быстренько их задержу, и дальше погуляем.

Погулять дальше не получилось, пришлось на машине всех троих задержанных везти в управление.

В 1993—1994 годах у нас не было личных автомобилей. Как выпускники ХВВСУ, мы, трое товарищей, имели в водительских правах категорию С и теоретически не могли ездить на легковом автотранспорте. Но это только теоретически. Автомашины нужны были как воздух. Будучи уже сам начальником отдела, я не брал в отдел оперов без личного автотранспорта.

Первый автомобиль, на котором мы втроем учились, был «Ниссан Лаурель», его мы добыли вот таким способом.

– Парни, есть информашка! – сообщил нам наш товарищ, работающий в УВД Хабаровского края по линии борьбы с наркотиками. – В Южном на Втором кольце в новом доме живет майор, то ли бывший, то ли действующий военный, – наркоман. У него на хате всегда полно интересных криминальных лиц, надо бы посетить этот адрес.

– Если военный, проблем не оберешься, надо санкцию на обыск брать.

– Не нужна санкция, он живет с малолеткой наркоманкой, огласки не захочет.

Сказано – сделано. Вечером после работы собираемся возле адреса и терпеливо ждем, пока кто-нибудь выйдет или зайдет в нужную квартиру, чтобы на «ушах» ворваться в адрес. Схема уже отработана. Пока ждали, случилось смешное происшествие.

На площадку между этажами, где мы ждали посетителей интересного адреса, быстро забежали трое жилистых высоких парней, кто частично, а кто полностью украшенные зоновскими татуировками.

«Вот они, касатики!» – осклабился старший этого лихого звена.

На такие хаты, где торговали наркотиками и крадеными вещами, охотились не только опера́, но и всякого рода «левые» бригады, которые искали, где можно поживиться, практически не опасаясь быть привлеченными к уголовной ответственности. Редко кто из барыг осмеливался писать заявления, когда сам занимался преступной деятельностью.

Мы стояли на межэтажной площадке подъезда как бы в тени, и татуированные граждане не сразу, видимо, разглядели, что мы довольно хорошо одеты, сами крупной комплекции (у меня и Андрона рост метр девяносто) и на наркоманов мало походим.

– С кем разговариваешь, знаешь? – спокойно задал я уже десятками, если не сотнями раз отработанный на «стрелках» вот с таким контингентом вопрос.

– Представьтесь! Мы подумали, что вы наркоманы, – осадил старший лихой братвы.

– Олег Ева, – Андрон назвался кличкой одного из комсомольских воров в законе.

– Батя, прости! – старший налетчиков согнул колени и опустил голову.

Откуда в Хабаровске, в Южном микрорайоне, возле обычной наркоманской ямы мог находиться вор, налетчикам в голову не пришло.

– Быстро валите отсюда! – дал я команду лихой троице, которая ретировалась буквально мгновенно.

Через несколько минут залетаем на квартиру майора, подкараулив выходившего с адреса местного южанского парнишку. В адресе – обычная для таких мест суета: гражданин лет тридцати варит на кухне мульку (наркотик на основе эфедрина), человек семь в зале уже готовые, видимо, уделались с предыдущей партии джефа, а в спальне действительно хозяин квартиры с симпатичной девушкой лет шестнадцати-семнадцати.

– Вы кто такие? – бодро интересуется хозяин двушки в недавно отстроенной девятке на Втором кольце. – Я майор МЧС, покиньте помещение!

– Майор, мы от людей, педофилов в городе вычисляем, ты ведь педофил?

– Что вы, это моя племянница, – не на шутку перепугался майор.

– Это твой дядя? – спрашиваю девочку.

– Да, – робко отвечает ребенок.

– Как фамилия, имя, отчество дяди?

Девчонка молча лупает глазами.

– Дядя Дима, – кое-как выдавливает из себя.

– Понятно, что это за дядя. Давайте ее на кухню, побеседуйте, по-хорошему местных надо вызывать, дело вот на этого дядю заводить.

– Не надо ментов, что вы хотите? – переполошился хозяин квартиры.

– Ты действительно майор? – обращаюсь к хозяин квартиры.

– Служил в министерстве обороны, потом в МЧС перевелся, там и квартиру дали.

– Жена, дети?

– Нет никого.

– Поэтому ты с малолетками балуешься?

– Да ей жить негде, родители наркоманы, квартиру прохуюжили, она даже не знает, живы или нет.

– Поэтому ты ее на наркоту подсадил?

– Честно говорю, пришла ко мне – уже плотно на джефе сидела!

– Ладно, проверим.

Слова майора по молодой наркоманке подтвердились, идти ей было некуда, да и на джефе она сидела уже плотн

– Ладно, майор, мы с шестого отдела, рассказывай: блатные с Южного у тебя бывают?

– Откуда-откуда?! – не поверил майор. – Да вы на ментов совсем непохожи!

– Поэтому и непохожи, что с шестого отдела! – смеялись мы. – Туда набирают только тех, кто не меньше пятерки хозяину оставил.

– Саня Боксер у меня колется! Когда заходит, всех с хаты выгоняет.

– Ответственный за Южный? – переглянулись мы.

– Так ему свои голову снимут, если узнают!

– Так он поэтому и выгоняет всех наркоманов, чтобы никто не видел.

– Кстати, ребята, сможете помочь? Боксер у меня машину забрал, «Лаурель», почти беспробежный! Сказал – на братву.

– Расписку напишешь о добровольном сотрудничестве с органами и машинку нам дашь на месяц для оперативных нужд. Поможем тебе. «Лаурель» через месяц в твоем личном пользовании.

– Договор!

Вот на этой «Лаурели», которую без всяких проблем отобрали у ответственного за Южный микрорайон, мы все втроем и научились ездить. Правда, очень удивились, когда узнали, что в автомобиль, помимо бензина, еще и масло нужно подливать, но это уже другая история – автомобильная.

Вскоре у нас тоже начали потихоньку появляться личные автомобили, привезенные моряками из Японии. Эти автомобили мы называли «пятиэкюшные» – нерастаможенные автомобили, которыми могли пользоваться только морские, на другие у молодых офицеров РУБОП попросту не хватало денег. Продать такую праворукую иномарку моряку было нельзя, однако мы их покупали под честное слово, без переоформления каких-либо документов, демонстрируя сотрудникам ГАИ служебные удостоверения вместо доверенностей от собственника авто.

Первым приобрел пятиэкюшный автомобиль Андрон. На сделку, точнее даже на осмотр такого праворукого хэтчбэка поехали втроем: сам Андрон, его брат Жора и я. Про Жору Андрон объяснил, что брат может круто торговаться и мы по-любому скинем первоначальную цену иномарки. Машина покупалась по объявлению, и в газете в колонке «Продажа иномарок» стояла цена две тысячи пятьсот американских долларов.

Продавцов к месту встречи так же приехало трое: сам моряк и двое мужчин из группы поддержки (времена, как вы понимаете, были лихие).

Пока осматривали машину, Андрон с братом тихонько, но так, чтобы было слышно продавцу, переговаривались: «Вот тут коцка, резина лысая, ковриков нет…», ну и все в таком духе. Как я понял, таким образом сбивалась цена на автомобиль.

– Ребята, мы готовы взять ваш потрепанный автомобиль, но за две тысячи долларов. Косяков много, кузовщину нужно будет подделать, да и кроме нас, а мы сотрудники милиции, у вас пятиэкюшную иномарку никто не купит, сами понимаете.

– Хорошее предложение, – согласились трое продавцов. – У нас есть еще один покупашка, сегодня покажем, если за две пятьсот не возьмет, вам отдадим за две, – успокоились трое мужчин, узнав, что мы не рэкетиры, а сотрудники МВД.

– Ладно, две триста – последняя цена, – взялся за торги Жора.

– Нормально, – опять согласились с ценой продавцы. – Покажем все-таки «японку» другому покупателю. Не возьмет – точно отдадим вам за две триста.

Андрон с Жорой многозначительно переглянулись, и мы втроем немного отошли в сторону обсудить ситуацию.

– Андрон, пусть едут, – высказал я свое мнение. – Покажут покупашке, тот, может, не понял еще, что тачка нерастаможенная, к нам по любому вернутся.

– Аппарат уж больно понравился, – не хотел отпускать ситуацию Андрон. – Хачбэк тем более, на дачу удобно ездить, багажник простой.

– Так у тебя же нет дачи, – удивился я.

– Вдруг потом будет, – не унимался хозяйственный Андрон.

– Ну смотрите, – отступил я.

– Мужики, берем за вашу цену две пятьсот, – Андрон опять подошел к продавцам.

Те оживились и в свою очередь отошли посовещаться.

– Хорошее предложение, но все-таки съездим на встречу ко второму покупателю, – началось уже откровенное вымогательство от морского.

– Две семьсот – последняя цена, – братья пошли ва-банк.

– По рукам.

Обрадованные продавцы наконец-то отдали пластик и ключи от хэтчбэка, радостно и в то же время внимательно изучая каждую стодолларовую купюру американских денег.

Напомню, что по объявлению первоначальная цена автомобиля была две с половиной тысячи долларов США. Вот так два брата, один из которых «может круто торговаться», и я приобрели Андрону, первому из нас, японскую праворульную иномарку.

Спустя примерно полгода такая же пятиэкюшная иномарка оказалась и у меня. К слову, старшие товарищи уже давно ездили на таких же нерастаможенных машинах, не особо заморачиваясь по поводу отсутствия ПТС на свое имя. Все же я, так как сам еще был лейтенантом и проработал в органах немного, переживал, спрашивал у старшего коллеги: «Серега, ты как ездишь, гаишники часто доки проверяют? Как быть, если ксива не сработает?» Серега был философом: «Вадик, если ты пьяный пол-остановки людей снесешь, хоть ты на пятиэкюшной машине, хоть полковник РУБОП, проблем не избежать. А так ты трезвый, строго объясняешь гаерам, что находишься на оперативном задании. Никто тебя не тронет!» Такое объяснение старшего коллеги меня успокоило.

Первая моя машина была белая «Хонда Аккорд», хищного вида иномарка с открывающимися при включении света фарами. Очень круто смотрелся «Аккорд», но имелась одна проблема – хонда была на механической коробке передач, на которой я никогда не ездил. Иномарку хотелось очень сильно, и такие мелочи, как механическая коробка передач и прикрученные двумя болтами колеса, меня не сильно смущали. На авторазборке на следующий же день подобрали недостающие болты для колес, и «Аккорд» исправно служил мне года три, не меньше. На механике я научился ездить на всю жизнь, и больше такая мелочь, как отсутствие автоматической коробки передачи, меня не смущала.

Через несколько дней после покупки «Аккорда» мы с молодыми коллегами пошли в ресторан «Русский» на Амурском бульваре. Мы с женой и двое моих еще не женатых товарищей с девушками – итого шесть персон. Времена были смутные, и, даже не проследовав к своему столику, мы чуть не оказались втянуты в конфликт между охранниками заведения и какими-то быками, которых охрана не пускала в ресторан по причине алкогольного опьянения. Быки были помощнее, в количестве трех рыл, а охранники, хоть и спортивного вида молодые ребята (впоследствии выяснилось, что это курсанты со школы милиции), вдвоем с трудом набирали килограммов сто чистого веса.

– Ребята, помогите пожалуйста! – обратился к нам администратор ресторана. – Мальчишек всего двое.

– Женщина, мы с женами отдыхать пришли, трезвые еще опять же! – засмеялся кто-то из нас.

– Понимаю, но жалко мальчишек. Изобьют их эти мужики, мы их знаем, они постоянно здесь барагозят!

– Давайте так: еще раз полезут быки, заступимся за вас. Пока дайте нам к своему столику пройти хотя бы.

Переговорив с администратором, чинно присаживаемся со своими женщинами за столик и только начинаем смотреть меню, как от входной группы ресторана слышатся звуки драки, которые явно ни с чем больше не спутаешь.

– Ну что делать будем? – смотрю я на Андрона.

– Обещали ведь, пошли, – встает из-за стола бывший борец.

Втроем выходим в коридор и пытаемся мирно договориться с быками, которые уже шумно дышат после первой серьезной атаки на охранников. Пацаны-охранники отбили первое нападение, но сами уже помятые, с кровоподтеками на лицах.

– Парни, успокойтесь, здесь ресторан, люди отдыхают, – пытаемся начать мирные переговоры.

– Идите лесом, пока вам не на кидали! – Подвыпившие разгоряченные быки не были настроены общаться мирно.

У меня срывает предохранитель, и я наношу быструю серию из трех прямых ударов, которые все четко заходят куда надо, то есть в челюсть. Мой противник плавно осел на пол возле администратора. Андрон отработанной подсечкой отравляет второго туда же. Третий бык уже все понял и мирно поднял руки: «Парни, не правы были! Всё, как ребята в себя приходят, забираю, и мы сваливаем».

– С кем мотаетесь? – поднимает голову первый нокаутированный.

– Тебе не все равно? С людьми мы. Вы неправы. Назовемся, если со старшими своими подъедете.

Физическая сила и навыки в единоборствах позволяли нам не расшифровываться в таких случаях. К тому же на задержаниях вымогателей, чтобы получить аудиозапись разговора рэкетиров, мы представлялись значительно позже начала разговора – для получения информации о преступниках и успешного их же документирования. Немного разгоряченные, мы все-таки присели за стол к своим женщинам, которые ничего и не поняли – мы отсутствовали не более пяти минут.

Уже за столом я обратил внимание на свою левую руку, которая немного вроде бы припухла. В девяностые на такие мелочи я никогда не обращал внимания, зная, что у меня крепкие кости и через пару дней все пройдет. Однако в этот раз оказался перелом, и мне наложили гипс – первоначально на две недели, хотя отходил я в гипсе все четыре недели. Только что была куплена «Хонда Аккорд», ездить пришлось, управляя правой рукой, а левой, в гипсе, переключать передачи механической коробки. От постоянного движения левой рукой кость не срасталась, хирург в поликлинике УВД удивлялся: «Курасов, ты молодой, перелом без смещения, а кость не срастается».

Зато ездить на механической коробке передач я могу до сих пор хоть с закрытыми глазами.

Приобретенные иномарки не остались незамеченными и «старшими братьями». Как-то к нам в кабинет зашел наш второй заместитель начальника отдела Дмитрич.

– Парни, за вами наружка, – обрадовал нас замначальника.

– Вот так новость, Дмитрич! По какой причине знаете?

– Так машинки вы приобрели. – Дмитрич играл по субботам в покер с кем-то из руководства «старших братьев».

– Дмитрич, эти машины пятиэкюшные, вы же знаете, на другие у нас и денег-то нет.

– Я-то знаю, – спокойно ответил Дмитрич. – Контора, сами понимаете. Будьте аккуратнее, посматривайте за хвостом.

– Что делать, если хвост заметим? – Молодые лейтенанты первый раз оказались в такой ситуации.

– Жестить не надо, – отвечал Дмитрич. – Но что хвост замечен, можете им показать.

– А как показать-то?

– Это уж на что мозгов хватит! – засмеялся Дмитрич. – Но мне обязательно доложите, если что-то предпринимать будете.

Молодые лейтенанты зачесали головы. Я об этой ситуации с наружкой рассказал жене, даже сам не знаю зачем.

– Наташа, за нами наружка! Посматривай, незнакомые машины у нас на хвосте.

– Хорошо, – на удивление спокойно согласилась супруга.

Буквально на следующий же день Наталья показала мне серую «Волгу» возле дома №9 по улице Мирной, когда мы выходили из гостей от ее подруги.

Подъезжаю вплотную к «Волге». Точно: два лысых мужика сидят в машине и внимательно смотрят прямо перед собой.

«Джентльмены!» – аккуратно стучу в боковое стекло «Волги». Джентльмены уже смотрят не прямо перед собой, а в противоположную от меня сторону.

Понятно, не стал дальше отвлекать коллег от работы, и поехали мы с супругой домой на второй Хабаровск. Джентльмены ненавязчиво проводили нас до дома.

С наружкой «мужчин в мягких шляпах» нашей группе пришлось столкнуться еще один раз и вот при каких обстоятельствах.

В 1997 году мы втроем, наша группа по борьбе с ОПС общак, кружили в свободном поиске на «пятой площадке», пока в поле нашего зрения случайно не попал ответственный за «пятую» Пухлый на сотой «Королле», одной из в те годы модных и недорогих моделей тойоты. Не особо настороженный Пухлый спокойно нарезал круги на своей «сотке», и мы на моей «Хонде Аккорд» аккуратно пристроились следом за «короллкой» понаблюдать за старшим лихой братвы этого района. Аккуратно следуя за «соткой», кто-то из нас обратил внимание, что нам вслед так и дышит какая-то небольшая малолитражка с несколькими молодыми людьми внутри.

– «Ноги» за нами, Пухлый контрнаблюдение подключил, – высказал предположение Андрон.

Спорить с Андроном было себе дороже. Как-то раз, в этом же 1997 году, я ему однажды уже проиграл спор по аналогичной ситуации. Гуляя по улице Дикопольцева, Андрон указал на «Жигули», «семерку» (модель «Автоваза»), в которой находились несколько молодых людей, включая девушку.

– Наружка, – безапелляционно заявил тогда напарник.

– Вечно тебе везде наружка мерещится, – вступил я в спор с Андроном. Заскучав, я решил придать нашей прогулке хоть какую-то тематику.

– Спорим! – Напарник был на сто процентов уверен в своих наблюдательных способностях. – Только не просто так, на пинок!

Я уже и сам приметил характерные особенности экипажа наружного наблюдения, однако уступать Андрону не собирался.

– Спорим! – согласился я.

– Пошли! – Андрон, недолго думая, уже подходил к тонированной «семерке», чем немало насторожил находящихся там людей.

– Здравствуйте, ждете кого-то? – обратился напарник к водителю тонированного автомобиля.

– Гуляйте, ребята! – не очень уверенно ответил водитель «семерки».

– Ну тогда все на выход! Шестой отдел! – Андрон назвал пароль, действующий завораживающе как на спецслужбы, так и на любых членов ОПС в те годы.

Водитель, скрепя сердце, понимая, что расшифровался, показал служебное удостоверение.

Спор был проигран, от пинка, конечно, я кое-как отвертелся, но там, где дело касалось именно наблюдательности, с напарником сильно не спорил.

Вернемся к ситуации с Пухлым.

– Да ну! Пухлый явно не такой прошаренный, как Векслер, который на таком трюке ловил милицейскую наружку, – оспорил я предположение напарника. – Да и ехал он спокойно, проверочных действий не предпринимал, может, это за нами хвост?

– Где они тогда подцепились за нами? От управы ехали, вроде никого не было, – продолжали рассуждать молодые опера́.

– Два варианта. Любо за Пухлым, либо за нами, – вступил в обсуждение создавшейся ситуации третий наш товарищ.

С этим предположением согласились все.

Руководство ДВ РУБОП (в 1997 году наконец-то управление стало называться так, как положено спецслужбе) решительно пресекало наезды на своих сотрудников со стороны других спецслужб. На совещаниях начальство открыто говорило, что при обнаружении хвоста за собой мы имели право остановить экипаж наружки и потребовать объяснений от находившихся в авто сотрудников.

В связи с этим было принято решение остановить следовавшую за нами малолитражку.

В узком проезде дороги мы заблокировали моей «Хондой» дорогу малолитражки и, вытащив стволы из кобур, втроем двинулись с разных сторон к иномарке. В малолитражке люди напряглись, но сдавать назад, чтобы развернуться и уехать, не стали, а в напряжении дожидались нас.

– ДВ РУБОП, выйдете из машины и предъявите документы! – дал напарник команду молодым людям, находившимся в японской малолитражке.

– Вы ответите за это! – угрожающе сообщил человек, сидевший на пассажирском сиденье рядом с водителем и, не открывая окна, показал «вездеход».

– Понятно, проезжайте, сейчас машину уберем, – сообщил напарник коллегам.

– Готовьте рапорта́ на увольнение, – приняв доброту за слабость, осклабился тот же коллега.

Малолитражка начала быстро сдавать назад на разворот, не дожидаясь, когда мы освободим дорогу.

В горячке я успел вдогонку пнуть малолитражку в заднее крыло, немного помяв авто, после чего мы втроем продолжили так называемый разведпоиск в районе пятой площадки. Пухлого, конечно, уже и след простыл.

Через несколько дней меня вызвал к себе начальник ДВ РУБОП Меновщиков.

– Расскажи-ка мне, Курасов, об инциденте, произошедшем несколько дней назад на пятой площадке.

– О каком инциденте? – не сразу сообразил я. Таких инцидентов или тому подобных в девяностые хватало каждый день.

– АБВГДейка! – генерал начал говорить загадками.

– Что за АБВГДейка?! – недоумевал я.

Оказывается, во времена лейтенантской молодости генерала так на сленге они называли КГБ, о чем, конечно, мне было неизвестно. С горем пополам разобравшись с аббревиатурой, я начал объяснять начальнику про конфликт с коллегами.

– Товарищ генерал, работали сами за Пухлым, ответственным за пятую площадку, видим за собой наружку. Однако наружка могла ехать как за нами, так и за Пухлым. Но все же решили остановить и проверить машину. Дальше вы знаете. А что случилось?

– Да вот пришли на вас рапорта́ с АБВГДейки, что вы специально сорвали им ОРМ, сбили наружку с Пухлого. Ты объяснил все понятно, у меня к вам претензий нет, иди работай.

В этот раз пронесло.