Полная версия
Разбор Фрица. Лихие девяностые
Разбор Фрица
Лихие девяностые
Вадим Геннадьевич Курасов
Наталья Викторовна Курасова
Посвящается моему деду
полковнику милиции
Остапенко Александру Константиновичу
Не знаю, как на врага, но на меня это войско наводит ужас!
Н. А. Щелоков
© Вадим Геннадьевич Курасов, 2025
© Наталья Викторовна Курасова, 2025
ISBN 978-5-0067-5958-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Несколько дней из жизни опера девяностых
1994-й год, я лейтенант РУОП. У меня есть двухкомнатная хрущевка на втором Хабаровске (оставленная по наследству дедом по отцовской линии), на постоянном ношении пистолет ПМ №6719 1967 года выпуска, рация «Моторола» с клавишным наборником (если ее высунуть в форточку моей хрущевки на пятом этаже, можно было запросто кому-либо позвонить на обычный стационарный телефон) и беременная жена. По большому счету, в 1994 году я был если и не обеспеченный человек, то вполне себе не бич.
В хрущевке, на кухне, – обеденный стол, две табуретки и газовая плита. В зале – сервант без антресолей.
В спальне – просто матрас на полу. Но, оказывается, была кладовка в подвале, про которую я смутно помнил, еще ребенком частенько бывая у деда Петра Игнатьевича в гостях. Соседи – тетя Валя и дядя Саша, – которых я помнил с детства и которые во мне души не чаяли, были несколько напряженные в общении со мной и Натальей, что меня, прямо скажем, удивляло. Вопрос напряжения соседей оказался очень простой – они заняли нашу кладовку в подвале и переживали, когда же мы с женой поднимем этот животрепещущий вопрос. Первым решился заговорить на эту ему дядя Саша.
– Вадим, мы вашу кладовку случайно заняли, скажи, когда освободить нужно будет.
– А, так вот в чем дело, дядя Саша! Кладовка нам точно не понадобится, у нас вещей практически нет.
– Ну слава богу, успокоил! – выдохнул дядя Саша. – А то моя сильно переживала, это ж недвижимость все-таки.
Только решился вопрос с соседями, возник еще один небольшой конфуз. Оказалось, что в соседнем подъезде жила моя знакомая, которая со мной как-то возле нашего дома поздоровалась, чем немало заинтересовала мою молодую красивую жену.
– Кто это?
– Одноклассница, – не подумав, брякнул я.
– Точно? – не успокаивалась Наталья.
– Сто процентов, – утешил я беременную жену.
Но в этом вопросе оказалось не все так просто. Как-то в гости приехала мать, для которой добраться с улицы Большой до второго Хабаровска (примерно десять остановок на автобусе) было целое приключение. Так вот она хорошо знала нашу новую соседку. С моей женой мать не особо ладила, но в вопросе с «одноклассницей» проявила жесткую принципиальность и встала на сторону супруги. В общем, прихожу часов в девять вечера с работы и вижу такую картину: две единственных табуретки вынесены с кухни в зал и на них расположились две очень серьезные женщины, мать и жена соответственно. Эти две женщины рассматривали альбомы с фотографиями. Чутье опера меня не подвело – пахло скандалом.
– Привет, мам, что это вы там рассматриваете? – закинул я удочку.
– Да вот, сынок, с Наташей ищем вашу соседку, ну, твою одноклассницу, в школьных альбомах.
– Молодец, мама, нашла чем беременную жену занять! – вкрадчиво ответил я.
Алексеич, наш зам, меня учил:
– Вадим, запомни, никогда нельзя колоться: ни на допросах в прокуратуре, ни женам. Мы, опера, ходим по лезвию ножа, нас и бандиты, и прокуратура – все хотят сожрать. Добровольное признание смягчает вину, но удлиняет срок.
– А за что прокуратура, Алексеевич? – не понял я. – Мы же в рамках закона действуем.
– Это конечно… – соглашался Алексеич. – Ну мало ли, кого-нибудь подстрелишь случайно, всякое бывает… Кстати, ты женат? – продолжил замначальника отдела очень полезную беседу.
– Женат, Алексей Алексеевич, я же военное училище заканчивал, а там все на третьем курсе женились, чтобы в увольнение с ночевкой ходить. Так что я еще по военным меркам поздно женился, в двадцать один год, и жену выбрал умную и красивую, иначе мне нельзя было.
– А что так? – заинтересовался замначальника.
– Так курсантов называют санитарами города. Как выпуск проходит, они всех блядей из города вывозят, – в свою очередь посвятил я Алексеича в будни военных. – Я немного по-доброму подсмеивался над теми девахами, на которых женились наши курсанты, и поэтому все ждали, на ком женюсь я. Мне «очка проносить» никак нельзя было, – удивил я Алексеича.
– Так вот по жене, Вадим, – продолжил замначальника. – Во-первых, никогда ничего жене не рассказывай.
– Почему? Мы же близкие люди!
– Потому что грамотный опер, если не колется фигурант, колет его жену. Бабы – дуры в большинстве своем.
– Моя не такая, она умная, – заступился я за супругу.
– Это понятно, – не стал спорить Алексеич. – Просто про работу ей ничего не рассказывай.
– Понял, – согласился я. – А во-вторых?
– А во-вторых, никогда не меняй жен! – выдал новую мудрость замначальника. – Это девки все разные, а жены все одинаковые.
Короче, я был подготовлен опытным наставником и сумел отбиться от двух родных женщин.
– Наташ, в тот день не было этой девушки, нашей соседки, когда класс фотографировался. А потом она у нас всего один год училась и перевелась через год в другую школу, поэтому на других фото ее тоже нет!
– Врешь! – не поверила жена.
– Ей богу! – поклялся я, некрещеный.
– Вадим, ну так нельзя, – не успокаивалась мать. – Эта же девушка к нам домой приходила! Я ее помню!
– Мама, а кто одноклассницами запрещал домой приходить? Да и, по-моему, тебе уже домой пора… Пойдем-ка, я тебя провожу.
Наталья, конечно, не поверила, но, как умная женщина, сделала вид, что все в порядке.
Небольшие зарисовки лейтенантской семейной жизни.
Теперь про работу.
В девяностых в РУОП (впоследствии РУБОП) я не считал, что хожу на работу. То есть то, чем мы занимались, я вообще не считал за работу, скорее воспринимал все происходящее как художественный фильм, сценарий которого пишется на ходу.
Утром в 08:15 стою на остановке «Рынок», жду автобус №12, в который нужно было еще умудриться залезть. В автотранспортном средстве все стояли плечом к плечу, ну или жопа к жопе: и бабки, и молодые люди, и работяги – и никто не жаловался на нарушение личного пространства и границ. На «Большой» выхожу, там уже либо пешочком, либо на троллейбусе, пять-десять минут – и ты в конторе.
В 09:00 – планерка у Сергея Владимировича (Алексеич был тогда еще его замом). Более лояльного и справедливого начальника, точнее даже начальников, включая Алексеевича, я за все последующие двадцать лет службы не встречал.
– Парни, всем доброе утро! Без потерь? Все на месте?
– Сереги Постникова нет! – отвечает кто-то из группы по борьбе с кавказскими ОПГ.
– Нужно поискать Сергея, – переживает начальник отдела. – Мне, кстати, его жена звонила на домашний, я сказал, что он на обыске.
– Вот, блин, Владимирыч, мне тоже звонила, – заерзал на стуле коллега по кавказцам (группа по борьбе с кавказскими ОПГ) Постников. – Я сказал, что он дежурит!
– Ребята, ну вы же опера, согласовывайте информацию! Вы же в одном кабинете сидите, по одной линии работаете! Ладно, по работе давайте: кто чем заниматься будет?
Дальше опера начинают на ходу планировать работу на день, львиная доля этого рабочего времени у всех уходит на встречи с источниками оперативной информации.
– Коллеги, хорош мне «баки заливать», – немного повышает тон начальник нашего первого отдела РУОП. – С источниками это вы в свое личное время встречайтесь, если ничего экстренного нет. По уголовным делам: кто какие сопровождает, какие мероприятия запланированы? Опять следаки будут звонить жаловаться, что вы их побросали.
Тут уже сложней, опера́ начинают тужиться, включать мозги «после вчерашнего» и что-то более-менее планировать. Хотя планировать свою работу на день в девяностых можно было лишь приблизительно. Только разошлись после планерки, забегает замначальника:
– Вадим, Андрей, Алексей, быстро получаете в оружейке автоматы и мчитесь на железнодорожный вокзал, там кавказцы где-то на запасных путях вагон с товаром отцепляют.
– Алексеич, а путь какой, сколько кавказцев, что с СОБРом?
– Да не знаю я, ребята, генерал позвонил и сказал, а ему еще кто-то. Короче, разберетесь, вы же после военки! С АКМ можете обращаться?
– Конечно!
– Ну тогда вперед!
Летим на ж/д вокзал, обшарили все пути, и запасные, и какие хочешь, – нет кавказцев. Едем назад в РУОП.
Заново расположились в нашем уютном кабинете на третьем этаже здания по улице Карла Маркса, 107В, которое нам досталось после Сельскохозяйственной школы. Опять Алексеич:
– Весь отдел срочно собираемся у меня – похищение человека!
Наш первый отдел на праздновании Дня уголовного розыска.
Хабаровск 1995г. С женой Натальей на пл. Им Ленина
Дома с сыновьями на обеде. Хабаровск-2, 2000 год.
На дежурстве по управлению. Форму надевали только
на дежурство
Глава 2. Бешеный
Одной из задач нашего легендарного первого отдела было раскрытие вымогательств. Точнее будет сказать, мы занимались раскрытием вообще всех видов преступлений, которые совершали организованные преступные сообщества, в том числе и похищения людей. Одно из первых похищений человека совершил в Хабаровске бандит по кличке Макс Бешеный.
Бешеный реально был самым настоящим конченым отморозком. Я сам, будучи дежурным по управлению, принимал заявление потерпевшего, у которого Макс отобрал автомобиль, причем потерпевший был сотрудником ГАИ и имел звание капитана внутренней службы. Капитан гаишник имел неосторожность двигаться на личном автомобиле по проезжей части, которую переходил по пешеходному переходу как раз-таки Бешеный. Максу показалось, что капитан нарушил правило дорожного движения, не пропустил его на пешеходном переходе. Может, оно так и было, дорогу-то пешеходам надо уступать. Макс не поленился на своих двоих стартануть за иномаркой гаишника, которую тот на свою голову припарковал недалеко от пешеходного перехода (это был Северный микрорайон, возле кинотеатра «Хабаровск»), и «накрыл по горячему» гаишника в момент выхода из автомобиля, предложив офицеру милиции пообщаться.
– Ты меня убить хотел? – огорошил сходу Бешеный капитана.
– Вы кто? – взял вежливый тон автолюбитель-гаишник.
– Раб божий обшит кожей! – Упражняться с такими лицами в разговорном жанре обычному человеку было практически бесполезно. – Я тот, которого ты чуть не убил своей трахомой на пешеходном переходе. Я в лагерях два червонца оставил, – (где-то так оно и было), – чтобы в моем районе, где я за положением смотрю, меня какой-то фуцан на трахоме задроченной сбил?!
– Извините, – заблеял от испуга капитан внутренней службы, – я не хотел, я больше не буду.
– Конечно, не будешь! Ключи с документами от тачанки сюда, я сегодня добрый, в багажнике к ворам тебя на расправу не повезу. Считай легко отделался.
Офицер, никогда прежде не разговаривавший с таким страшным человеком, безропотно отдал иномарку Бешеному. На следующий день, правда, спохватился (может, жена наругала) и пришел в РУБОП писать заяву на Бешеного.
– Так вы же сотрудник милиции! – пытался я отыскать причину, которая побудила офицера правоохранительных органов практически добровольно отдать автомобиль бандиту. – Как же так вышло? Удостоверение предъявляли преступнику?
– Да нет, я не стал ксиву показывать. Подумал, только хуже будет, вообще убьет.
– Интересный довод! – искренне поразился я.
– Да притом я же капитан внутренней службы, в ГАИ работаю техником-связистом, – нашел оправдательную причину капитан.
Временами, размышляя над разгулом преступности в девяностых и вспоминая случай с техником-связистом, я нахожу один положительный момент в том, что город был буквально наводнен различными преступными сообществами. В настоящее время вежливости на дорогах у автолюбителей поубавилось в связи с тем, что нет таких вот Бешеных, которые сразу могут автолюбителя сделать пешеходом, и поэтому все ездят как хотят, по своим собственным правилам. Подрезают на дорогах другие автомобили, причем размер и цена подрезанного авто не имеют значения. Не пропускают детей на пешеходном переходе и т. д. В девяностые все обыватели ездили очень осторожно: из любого тонированного окна «японки» могла выглянуть бритая здоровенная морда и рыкнуть так, что сердце в пятки уйдет. Очень комфортно было тогда на автомобильных дорогах!
Вернемся к Максу Бешеному. В кабинете у замначальника находился предприниматель-азербайджанец с заявлением о похищении родного брата. Предприниматель занимался фруктами—овощами и держал несколько продуктовых магазинов в первом микрорайоне Хабаровска. На азербайджанца «наехал» Макс.
– Будешь платить мне ежемесячно, все проблемы, которые будут с «людьми», я беру на себя. То есть теперь ты под моей «крышей»!
– Да мне не нужна крыша, да и проблем никаких у меня нет, – пытался слабо оправдываться предприниматель, напуганный слухами об ужасном Максе Бешеном.
– Проблемы обязательно будут, – «успокаивал» Бешеный азербайджанца, – можешь не сомневаться. Если через неделю лавэ не будет, сразу будут проблемы.
Не обманул Бешеный предпринимателя-азербайджанца. Ровно через неделю подкараулил в первой «микрахе» его родного брата, запихал в багажник и увез в неизвестном направлении.
В кабинете у Алексеевича и началось планирование первой в крае спецоперации по освобождению похищенного человека. Дело было новое, никто из оперов по такому виду преступлений еще не работал, и всем было жутко интересно.
Макс особо не шифровался, как вы поняли: он назвал свою кличку предпринимателю, в связи с чем установочные данные похитителя были известны. На этом вся известность заканчивалась. Больше никакой информации, кроме того, что он отморозок и забирает автомобили у сотрудника милиции, не было.
Значит, что? Значит, нужно было выманить Бешеного на «стрелку», вручить бандиту требуемую сумму и освободить похищенного. Вроде бы все просто, да?
Но Бешеный был хитер. На прямую встречу с предпринимателем он не соглашался и требовал положить деньги (сумма уже возросла в десятки раз, так как на руках у Макса были козыри в виде похищенного брата предпринимателя) в оговоренное заранее место. Денежная сумма в эквиваленте на наши деньги составляла около сорока миллионов рублей. Естественно, бухгалтерия под отчет нам в управлении такую сумму давать не собиралась, да и сомневаюсь я, что такие деньги в принципе были в управлении.
Алексеич нашел выход. Они совместно с азербайджанцем (братом похищенного) обратились к другому крупному предпринимателю, единоверцу потерпевшего – Али, который дал деньги под личную гарантию начальника отдела ДВ РУБОП. Половина дела была сделана, оставалось совсем чуть-чуть – положить деньги в условное место и взять в этом самом месте Бешеного или его посредника. Однако место Бешеный предложил в лесополосе возле села Гаровка. Как операм вместе со спецназом расположиться в лесополосе и остаться незамеченными преступниками? Не знаете? Вот и мы не знали. Технических средств контроля, кроме бинокля, никаких не было, наружка же в лесополосу идти категорически отказывалась из соображений безопасности. Пришлось рядом с закладкой в лесополосе поставить на стареньком мотоцикле с коляской Илью Иосифовича, специалиста технического отдела, который всем своим видом походил на дачника, каковым он, в сущности, и являлся. Все остальные расположились в самой Гаровке и на подъездных дорогах к лесополосе, готовые по сигналу «захват» ринуться на неприятелей, точнее – на похитителей.
Ждали долго, задержались даже на несколько часов позже назначенного Бешеным времени, однако к закладке никто не подошел. Сошлись на том, что Бешеный нас «спалил» (встать незамеченным возле места закладки действительно было очень трудно), а сорок миллионов, взятых под личную гарантию Алексеича, просирать никто не хотел.
– Ну все, хлопцы, сегодня кина не будет, забирайте сверток с деньгами и поехали в контору, – дал команду Алексеич.
– А где точное место закладки? – насторожил своим вопросом начальника кто-то из оперов.
– Ну вы даете! Во-о-он под тем большим дубом, под корнями.
Дубов в лесополосе оказалось несколько, но фишка заключалась в том, что ни под одним из них пакета с деньгами не оказалось. Алексеич мрачнел на глазах. Видимо, в мыслях представлял себя краснеющим на встрече с Али.
– Деньги искать до «талого»! Не уйдем, пока не найдем! – переживал начальник.
– Алексеич, может, Бешеный как-то подобрался с другой стороны и забрал закладку? – предположил Илья Иосифович.
– Да не, не мог, там озеро с той стороны, никак не подойдешь незамеченным.
Когда надежда уже была практически потеряна, деньги нашел Андрон. Опер, который положил сверток с деньгами в условное место, не шибко разбирался в живой природе и перепутал дуб с тополем. Радости нашей не было предела. Посоветовавшись, решили сказать начальству, что деньги нашел Гриша, который незадолго до этого случая проштрафился и ему нужен был какой-то подвиг. Гриша работал в паре вместе с Лешей, и у нас в первом отделе их называли Колобки. Следствие ведут Колобки! Гриша маленького роста, с большими ясными глазами, без большого пальца на правой руке, потерянного в боях с организованной преступностью. Леша – прямой его антагонист: высокого роста, под метр девяносто, худой и тягучий.
В управлении, проанализировав выезд на природу, пришли к выводу, что Макс не собирался забирать деньги с лесопосадки, а просто выбрал удобное место и со стороны, может, с какого-то соседнего дома, наблюдал, кто и в каком составе подъедет делать закладку с деньгами. Убедившись, что азербайджанец обратился в органы, Бешеный лег на дно. В первый месяц бандита искали все кому не лень: очень хотелось отличиться, за поимку Бешеного светило внеочередное звание. Но со временем ажиотаж спал, и следствием занялись Колобки, Леша с Гришей. Леша и Гриша отличались от остальных такой нудной, что ли, скрупулезностью. Там, где все уже плюнули и переключились на новые интересные дела, Колобки продолжали копать, и, надо признать, это нередко приносило результаты.
Зачастую Леша и Гриша располагались на планерке друг напротив друга и общались примерно так:
– Гриша, вот тот, помнишь, про которого «человек», – (агент), – говорил?
– Что он говорил, Леша?
– Ну про этого, забыл?
– А-а-а, про этого, помню! Что предлагаешь?
– Предлагаю к нашему, – (агенту), – заехать поговорить, где может тот находиться.
– Можно… – Гриша при этом многозначительно кивал головой.
Отдел при таком диалоге обычно ржал весь поголовно, что никоим образом не смущало Колобков, продолжавших многозначительно смотреть друг на друга. Мой товарищ Володя про них говорил: «Завидую я Колобкам, у них такая таинственная и кипучая жизнь!»
Колобки продолжали копать, искать Макса. Похищенного Бешеный все же отпустил, когда понял, что предприниматель заявил на него, но «ушел на глубину». Несколько раз я вместе с Колобками выезжал на адреса предполагаемой лежки Макса, но все было тщетно.
– Ночевал вчера, но утром ушел, куртку, правда, оставил, – говорили нам на очередной хате.
– Сегодня ночевать сюда придет? – пытались нащупать ниточку Колобки.
– Неизвестно. Макс редко ночует по нескольку раз в одном и том же месте, – отвечала какая-нибудь очередная маруха Макса.
Как-то раз мы напали на машину, где за рулем находился человек, очень похожий на Макса. Авто стояло на открытом месте, подходили мы к нему с разных сторон, и я до сих пор вспоминаю неприятный, липкий страх, заползший ко мне буквально во все органы и поселившийся в сердце, которое, я физически это чувствовал, сжалось до предела. Была информация, что Бешеный приобрел автомат Калашникова и сдаваться не собирается, а получить автоматную очередь в двадцать с лишним лет совсем не хотелось. Водителю авто, похожему на Макса, тоже было страшно, когда мы ввалились к нему в иномарку со всех сторон, вооруженные многозарядными пистолетами Стечкина, взятыми в оружейке специально под отмороженного преступника. Но он-то испугался буквально на минуту, пока опер́а не закричали: «Выйти из машины – милиция!»
В итоге Колобки все-таки вычислили Бешеного, мы навалились на него, сонного, на очередной хате, где тот остался на ночлег. Радостно попрыгали на отморозке, которого искали несколько месяцев и который уже стал легендарным у нас в первом отделе из-за своей неуловимости. После на следствии Бешеный еще пугал молодых следователей, которых сменилось целых три. Никто не хотел с ним связываться, это реально был самый настоящий отморозок. Ну суде Бешеный получил восемнадцать лет.
Для примера в этой главе расскажу, как УВД по Хабаровскому краю в 2004 году пыталось раскрыть похищение, а затем и убийство хабаровского предпринимателя Владислава Бабия.
Бабий «работал» с Крабом, самым известным хабаровским преступным авторитетом. Точнее будет сказать, работал под «крышей» Краба. Занимался Бабий в основном поставками мяса из Китая, но не брезговал и мошенничеством, кидая других предпринимателей, работающих без «крыши». Известно, что Бабий с Крабом приобрели объект городской недвижимости, торговый центр «Дом одежды». Приобрели, как и положено преступному авторитету и его коммерсанту, по-хитрому, якобы выиграв конкурс. Часть денег на покупку объекта недвижимости заняли у находкинского авторитета. Деньги занимал Краб, а отдавать должен был Бабий в связи с тем, что, во-первых, Краб решал вопрос с чиновниками, чтобы обойти конкурс, а во-вторых, торговый центр был оформлен на самого Бабия и его компаньона, то есть часть дохода с «Дома одежды» должен был получать лично Владислав. Конечно, Краб в этой сделке по объекту недвижимости остался верен себе, не удержался и кинул немного своего коммерсанта Бабия: сумма у приморского авторитета была занята такая, что хватило и на покупку «Дома одежды», и «колено» распилил Краб с чиновником, который устроил, чтобы конкурс выиграла фирма Бабия.
Но Бабий-то думал, что вся сумма, занятая у авторитета, уйдет на покупку торгового центра и отдавать авторитету из Находки должен был и часть денег, реально потраченных на «Дом одежды», и ту часть денег, которую Краб распилил с чиновником.
Само похищение произошло 21 октября 2004 года. Бабия вывел из игрового клуба «Джокер» действующий оперуполномоченный ОБЭП, после чего передал бывшему сотруднику правоохранительных органов, а позже некоему предпринимателю Александру и не установленному следствием Владимиру, которые увезли предпринимателя в неизвестном направлении. Больше Бабия никто не видел. В 2004 году РУБОП уже был ликвидирован указом Президента, я работал в ГУ МВД РФ по ДФО, мы подключились к похищению Бабия, когда УВД по Хабаровскому краю уже вовсю «раскрывало» данное преступление. Возле клуба «Джокер» по улице Волочаевской толпились практически все службы, которыми располагало УВД (наверное, даже ХОЗО с бухгалтерией присутствовали). Половина сотрудников, конечно же, была в форменной одежде, видимо, чтобы похитители сразу поняли всю серьезность намерений правоохранительных органов. Преступники оценили подход оперативных служб краевого управления милиции и попросту, скорее всего, убили Бабия. В первый день похищения, 21 октября 2004 года, Бабий еще выходил на связь, просил миллион долларов у своего компаньона по «Дому одежды» и у хабаровского криминального авторитета. Одну такую просьбу я сам слышал – компаньон Бабия сделал громкую связь на сотовом телефоне. Голос у похищенного предпринимателя был спокойный, паники в разговоре не было. «У меня все хорошо, – говорил Владислав. – Никакой милиции не нужно, я у друзей, скоро буду дома».
22 октября Бабий уже не был на связи, последний раз его телефон привязался к вышке сотовой связи в Краснофлотском районе Хабаровска. Преступники, когда поняли, что не удастся миром получить деньги с коммерсанта и к розыску Бабия подключились практически все спецслужбы города Хабаровска, запаниковали и, по всей видимости, убили предпринимателя, тело которого до сих пор не обнаружено.
Глава 3. Ночная работа
Таков примерно был наш оперский световой день работы в 1994 году в Региональном управлении по организованной преступности. Ночью работа была интереснее: ее мы уже планировали сами, и за ночную работу как-то раз нам немного «предъявил» Алексеич.