Полет в другой мир. Приключенческий роман

Опять я не туда мозгами поехал. Где они, а где я?

Рогул назначил меня главной Тенью, а моими помощниками – Гуранта и Бару. Я спросил, почему меня главным, а не кого-то из них.

– Ты победил Дубана и стал силнейшим.

– Ну и что?

– Я не хочу, чтобы Колдун назначил тебя посредником.

– Это как? И это кто?

– Посредник решает спорные вопросы Колдуна при содействии Духов. Если у него не будет посредника, то он сам должен выносить решения. Ты хочешь быть посредником? До этого им был Дубан.

– Посылать людей к Кокугуле только за то, что они слабее меня? Никогда не соглашусь!

– Сэр, ой, прости, Серж, я знал, что ты так ответишь. Но завтра тебя спросит об этом Колдун.

– А я ему скажу то же.

– Скажешь и наживешь себе смертельного врага. Так как отказ ему – это оскорбление для него. Никто никогда не отказывал ему.

– И что же я ему завтра скажу?

– Скажешь ему, что дал мне клятву быть верной Тенью. А это он не сможет отменить. Только скажи, что очень сожалеешь об этом. Так надо.

– Спасибо Рогул! Я все понял!

Итак, я – телохранитель. Это уже лучше, это уже веселее! Насмотрелся я фильмов про них! Не раз видел, как они дебильно пританцовывают вокруг охраняемого «тела», хищно вглядываясь во все стороны. Видел и хихикал! А теперь сам буду такой. Ну, ладно!

Наложу на морду лица печать интеллектуальности и буду более внимателен к окружению Рогула. Удар рукой или еще чем-либо я перехвачу. Реакция еще не притупилась. Но если в той жизни стреляли из пистолетов или «снайперок», то здесь в ходу были лук и стрелы или меч и кинжал. А в этих видах оружия я профан. Ну, какой из меня телохранитель, если не могу стрелять из лука или владеть мечом?

Сказал об этом Рогулу.

– Молодец, что так мне сказал! Я думал, спросишь или не спросишь.

– А почему ты так думал?

– А вдруг ты загордился после победы над Дубаном!

– Зря ты так обо мне подумал? Это был неравный поединок. Я опытный боец-спортсмен, а он просто – человек гора.

– Ладно! Не обижайся! В нашем племени Бару считается лучшим охотником и стрелком из лука, а Гуранту нет равных в бою на мечах. Вот и подумай, как научиться их мастерству.

На следующий день я позвал Гуранта и Бару и объяснил решение Рогула. Они с радостью согласились. Более того, к нам еще попросились сын Рогула, младший брат Рогула и слуга их дома.

Мы выезжали в лес и на поляне устраивали тренировочные бои деревянными мечами. После того как почти каждый получил мечом по голове, мы сделали из гибких веток шлемы и наплечники, которые защищали бы голову и плечи от ударов. Теперь мы уже не на шутку рубились! Мы часто делились поровну и нападали друг на друга или, бывало, на одного нападали двое или трое.

А то просто изображали, что кто-то из нас сидит у костра и отдыхает, а на него неожиданно нападают из кустов. Всем было интересно, хоть и получали мы синяков более чем достаточно. И если в искусстве боя мечом или копьем я достиг хороших результатов, то со стрельбой из лука было хуже. Гурант даже подшучивал над Бару.

– Да Бару, из лука стрелять учить – это тебе не в квасе усы мочить.

– Я тебя буду слушать, если ты вон ту сороку с ветки стрелой сшибешь, а мечом махать – это что на осле пахать.

– Да я тебя мечом проткну быстрее, чем кукушка второй раз успеет закуковать.

– А я тебя стрелой сшибу, что ты и ногу не успеешь поднять.

– Да я…

– Да ладно вам, что вы, как пацаны заводитесь. Вы лучше быстрее меня учите. Ведь через два дня будут смотреть, чему вы меня научили.

Рогул поехал с нами через два дня. Мы показали ему показательные бои в поединках и в групповых боях. А из лука я поразил восемь разных целей из десяти.

Рогул остался доволен нами, а я нет. Я здесь стрелял по мишеням, а по подвижным целям получалось плохо. На птицу уходило у меня три стрелы, а Бару попадал с первой. Мы продолжали тренировки.

Как-то раз с нами был Рогул. Я видел, что его что-то волнует. И не ошибся.

– А там, где ты жил раньше, ты что делал? – спросил он меня, кивнув головой вверх.

– Летал! – улыбаясь, сказал я. По лицу Рогула, Гуранта, Бару и остальных, я понял, что они ничего не поняли.

– Как летал? С Духами?

– Нет, не с Духами! Я летчиком был! Вернее, вторым пилотом.

– А лечик-пило – это кто, или как? – спросили они, – что он делает?

– Ну, я летал по небу.

А чтобы понятней им было, расставил руки на ширине плеч, громко зарычал «Р-р-р-р-р-р», изображая работу двигателя, и стал бегать по поляне, наклоняя руками то вверх, то вниз.

Они удивленно и несколько с опаской наблюдали за мной. И даже обрадовались, что я не улетел, а остался с ними.

– Ты так один рычишь?

– Нет, не один, а четыре, – сказал я. Вижу, что не понимают.

Осмотрелся вокруг и увидел стоящую в стороне телегу. Метрах в десяти паслась лошадь. Тогда я взял Бару, рядом стоявшего парня и поставил их сбоку телеги. И сказал, чтобы они одни руки положили друг другу на плечи, а другие откинули вбок.

Тот, кто стоял возле телеги, взялся за нее рукой. Потом рядом так же построил еще двоих. Никто ничего не понимал. Я сказал, чтобы они громко зарычали «Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!» Четверка громко зарычала «Р-Р-Р-Р-Р-Р!!»». Я же сел спереди на телегу, свесив ноги, взял в руки небольшую палку и стал вращать ею из стороны в сторону. Как бы начал рулить!

«Ну, почти летим! Совсем как четырехмоторный!» – подумал я и расхохотался.

А четверка двигателей ревела, вытаращив глаза, и, очевидно, так страшно, что все, кто был рядом, отбежали подальше к кустам.

Я сказал, чтобы они заглушили моторы. То есть перестали орать. Стало тихо.

Все стоят возле меня и вопросительно смотрят.

– А почему вы все не полетели в небо? – спросил Рогул.

Я понял, что они ничего не поняли. Как им показать, что это был самолет и что это был просто запуск двигателей перед полетом. А потом только уже должен быть разбег, отрыв и взлет. Но это ведь так все просто, а они не понимают! А как я им это покажу?

– Я не хочу от вас улетать! Мне с вами очень хорошо! Вот поживу с вами, помогу, чем смогу, потом и улечу, – сказал я, улыбаясь.

И они поверили! Они обрадовались так, что даже захлопали в ладоши. Как, дети!

Тут меня тронул за руку Кулу, старший сын Рогула.

– А почему ты хотел лететь сначала один, а потом четыре? – спросил он.

Желая блеснуть эрудицией, я сказал:

– Так в одном двигателе мощность Боинга тысяча лошадиных сил, а в четырехмоторном самолете в четыре раза больше.

Я не успел закончить свою заумную фразу, как Кулу побежал от меня с криком:

– У них Бонга и лошади летают! Они летают на лошадях! Они летают на лошадях! Они летают на лошадях!

«Ну вот! А я хотел еще им рассказать, как работает мобилка и телевизор или машина и трамвай! – подумал я, – и зачем я сказал им про лошадей?»

После этого ко мне дирики стали относиться с еще большим уважением. Они считали, что я как-то связан с Духами.

Я, Гурант и Бару все время тенью ходили за Рогулом, когда он ходил по селению или ездил в соседнее племя. Если поездка была в дальние леса или селения, то наша Тень увеличивалась до шести.

Была у меня еще одна забота. Вернее, головная боль. Все чаще и чаще, чем к Колдуну обращались ко мне дирики при разных заболеваниях. Везде мне кланялись и протяжно блеяли «Сэ-э-э-р». Оно мне надо! Я об этом говорил Рогулу, но он мне сказал:

– Тебе верят и считают, что ты можешь все. И любой твой отказ – это твое нежелание, а для них обида. Так что не отказывай им.

Особенно в меня поверили, когда я двоим дирикам: одному с переломом ноги, а другому с переломом руки поставил самодельные шины. Я пощупал перед этим их ноги-руки, вроде бы выровнял, сравнил с другой ногой-рукой – вроде одинаковы и замотал. Через 20 дней размотал. Все срослось. Но это я помню, так как меня учили на курсах по выживанию. Правда, это был единственный случай, когда я не проспал ту лекцию на курсах. А вот простуды, желудки и прочее – тут уже было посложней.

Советовал во всех таких случаях пить больше воды из источника и не есть мяса. А при ожогах, болях в горле или при зубной боли, а также, если у кого нос заложило от простуды или от гайморита, я советовал полоскать или промывать мочой. Мне как-то пришлось послушать по TV несколько лекций народного телецелителя Малахова – главного Мочетолога страны. Вот я и советовал, что вспомнил. Кому-то, может и помогало.

КОЗНИ КОЛДУНА

Шло время. Со временем я заметил, что Рогул, все чаще меня отсылал куда-нибудь, даже если сам туда и не ехал. Однажды мы ехали лесом. Остановились на вершине холма. Рогул долго задумчиво смотрел вдаль, а затем сказал мне:

– Видишь, там, вдали синеют горы. За ними другая земля и другие народы. Оттуда нам привозят оружие, одежду, и многое другое, что мы не умеем делать. Взамен мы им даем зерно и мех разных зверей. Ты уже знаешь, кто у нас хорошо владеет луком, тот занимается охотой. Остальные разводят скот или пашут поля на зерно.

– Я это давно уже знаю. Зачем ты мне это говоришь?

– Затем! Там за горой есть все, и ты там скоро будешь!

– Совсем как в Греции!

– Там нет Греции! Греция – это где?

– Это не у вас, это у нас. Там тоже есть все! У нас тоже так говорят. Только я не понял. Ты что меня гонишь?

– Нет! Ты мне дороже сына. Но после случая с кинжалом…

– Это когда я возвращался от больного и на меня накинулся какой-то несчастный с кинжалом?

– Почему ты его называешь несчастным?

– Потому что я слишком резко дернул его за руку, и он наткнулся на свой кинжал.

– Это был не несчастный. Это был человек Колдуна.

– Ну и что?

– А то, что люди колдуна или отравят тебя или убьют из-за угла.

– За что?

– Ты ему мешаешь, Ты подрываешь веру людей в его могущество. Раньше у него был Дубан, он лечил всех, и тогда не было тебя.

– Но нас же много, что он сможет сделать против всех!

– У Колдуна много плохой хитрости, и с ним Духи. Они помогают ему. Мне жаль, но тебе придется уехать от нас. Ты так много сделал для меня. Но я хочу, чтоб ты жил!

– А когда это будет?

– Скоро! Я скажу.

– Да, и еще хочу тебе сказать. Ты бы поосторожнее был со своими моргушками.

– О чем ты, Рогул, – спросил я, уже догадываясь, что он хочет мне сказать.

– Да, ты стал популярный, тебя даже называют Колдуном Рогула.

– Ну и что?

– А то, что тебе не надо так часто моргать, где попало.

– Так они сами меня тащат в хижину.

– Сами-то, сами. Но у них есть братья, отцы, знакомые парни, которым может это не понравиться. Соберутся и набьют тебе морду. Это в лучшем случае. Но что еще хуже, так это то, что ты против себя даешь лишние козыри нашему Колдуну.

– И что мне делать?

– Что делать? Что делать! Меньше моргай на стороне! Вон как наша служанка Карилла на тебя влюбленно смотрит.

– Так я с ней уже переморгал!

– Ну, наш пострел везде поспел! В общем, я тебя предупредил. Шутки, шутками, но все это очень серьезно и небезопасно.

Прошла почти неделя после разговора о синих горах. Все шло как обычно и без происшествий.

Как-то подозвал меня Рогул и показывает что-то похожее на сбрую. Какие-то тряпочки, кожа, веревочки. Взял их. Тяжеловатые, однако.

– Бери, бери! Теперь надевай через голову. Это на груди закрепи, а это на спине, – говорил он, завязывая веревочки с разных сторон

– Да что ты на меня надел?

– Это нагрудник. Как-то был я за синими горами, и там на обмен мне дали. На кожу нашиваются железные колечки один за другим, как кольчуга, а сверху ее ткань накрывает. Это очень хорошо защищает грудь, живот и верхнюю часть спины от стрелы или кинжала.

– Ну и кто же прет на нас или битва грянет через час?

– Ладно, не ершись! Это я тебе даю, чтобы надевал на себя, когда по вечерам ходишь к своим больным. Мало ли кого встретишь.

– Ага, все на одного, а на вас ничего!

– Мне оно ни к чему, а вот тебе надо быть поосторожней. Думаешь, после того случая с кинжалом Колдун успокоится? Нет! Он выполнит указание Духов, – последнюю фразу Рогул произнес с кривой улыбкой.

И как в воду глядел! Или накаркал!

Дня через три после этого разговора вызвали меня под вечер к одному больному мальцу. Его мать прибежала к нам, плачет и говорит, что сынок за живот держится и кричит. Я пришел, осмотрел его, потрогал лоб. Вроде температуры нет. Вот бы грелку сейчас и под правый бок. Да где ее, эту грелку тут достанешь!

Я попросил мамашу нагреть камень в печке. Через несколько минут она выкатила камень из огня. Пока он грелся и остывал, я рукой живот мальчика слегка поглаживал, поглаживал, и он стал затихать. Так всхлипывает слегка и глазом на меня косит.

Я ему улыбаюсь и что-то говорю, говорю. Тронул камень – горячий, такой, как раз для грелки. Я взял тряпки и завернул несколько раз в них камень. Потрогал его, горячий, но терпимо горячий, и положил эту «грелку» под правый бок мальчика. А он уже почти затих, и только глазами блестит. После утомительного ритуала прощания я вышел из хижины.

Уже были сумерки. Я быстро шел, вглядываясь в рытвины и бугры разбитой дороги. Заворачивая на перекрестке в свою сторону, я наткнулся на человека, лежавшего на земле. Он лежал на правом боку, поджав ноги. Я нагнулся над ним и попытался его перевернуть на спину, чтобы увидеть, кто это и что с ним. Вдруг он, разворачиваясь ко мне, резко выкинул правую руку вверх. Кинжал воткнулся мне чуть ниже груди.

«О, Рогул! Как ты вовремя надел на меня эту кольчужку!» – промелькнуло у меня в сознании.

Только я успел схватить руку с кинжалом и отвести ее в сторону, как услышал сзади топот. Боковым зрением я увидел, что на меня бросается какой-то человек с ножом в руке. Мгновенно, сжав руками лежащего подо мной убийцу, я быстро перевернулся и подставил его спину нападающему.

Тот по инерции вонзил нож в своего напарника. Пока второй убийца, ну а как его еще назвать, оторопело глядел на дело рук своих, я уже был на ногах. Я мог его завалить сразу, пользуясь замешательством, но думал, что он сбежит, испугается.

Но эти мгновенья прошли, и этот второй пошел на меня, вытащив свой нож из тела напарника. Я приготовился и стал ждать. Размахивая ножом во всех плоскостях перед собой, мой противник стал делать быстрые выпады вперед, мгновенно отскакивая назад. Иногда его удары шли почти в цель, но я или блокировал их, или уклонялся.

Я понял, что так мы будем долго топтаться. Не хватало еще споткнуться в этом полумраке за какой-нибудь бугор или камень. А противник попался цепкий, опытный и осторожный. Напролом не лез. Тоже выжидал момент.

И в очередной раз, когда он попытался ткнуть меня, я перехватил его руку, развернул его к себе спиной и, сжимая его руку с ножом, рывком ударил им в живот противника. Постояв так немного, я отпустил его, и он упал. Оглянулся – никого нет. Только две тени на земле. И ни топота, ни крика.

Когда я пришел домой, то все с ужасом, молча, уставились на меня. Я посмотрел удивленно на них, а потом на себя и увидел, что грудь, живот и руки у меня были в крови. Сразу все подбежали ко мне, стали снимать одежду и положили на топчан. Все спрашивали, а я пытался объяснить и только когда Рогул закричал: