Полет в другой мир. Приключенческий роман

Сегодня они согласились на такую экскурсию. Не то, что я ожидал увидеть какую-то экзотику. Мне просто хотелось посмотреть, что, где и как. В сопровождении детворы и местных лаялок мы прошли уже несколько улочек, когда я увидел, что на пригорке дирики строят хижину. Мы подошли ближе.

По периметру стояли врытые в землю столбы. Строители прикрепляли к ним стенки из переплетенных веток и палок. Как мне объяснили, все это обмазывается с двух сторон глиной. Потом …, а потом я уже все понял, и мы пошли дальше. В общем, никакой экзотики. Примитивные жилища, примитивная жизнь, грязно кругом, хотя все улыбаются и приветствуют нас.

С чего бы это? Господи! Куда я попал? Какое-то родоплеменное поселение! Во, занесло меня!

Впереди у перекрестка стояла толпа, кто-то кричал, кто-то плакал. Стало интереснее. Мы быстро подошли, люди расступились. На земле лежал парнишка лет 8—10. Весь в крови. Над ним на коленях стояла плачущая женщина и пыталась ладонями, прижимая их к ране, остановить кровь. Рядом стояли еще две женщины и громко голосили, вздымая руки к небу. Бару мне все объяснил.

– На полу мать, бегают и кричат родственники.

– А что они кричат?

– Они просят Духов не забирать их сына. Мальчики играли в войну, и кто-то нечаянно проткнул этого парня деревянным копьем.

– Так он же истечет кровью! – закричал я и кинулся к мальчишке.

Я быстро снял с себя ремень, отодвинул, замолчавшую мать в сторону и наложил жгут выше раны. Затем попросил бинт или какую-нибудь длинную тряпку. Ага, счас! И скорую вызовут с мигалками и санитаров с носилками!

Меня никто не понимал. Все замолчали и смотрели на меня округлыми глазами. Тогда я снял куртку, а затем рубашку, чем вызвал еще больший шок у толпы. Они уже знали кто я, но не понимали, что я хочу делать. Я оторвал от низа моей рубашки несколько лоскутов.

Лоскут поменьше я сложил втрое и положил на рану, а другим, более длинным, ее перебинтовал. Затем попросил Бару и Гуранта перенести мальца в его хижину. Я пошел за ними, а за нами вся молчаливая толпа. Потом мы пошли дальше и когда отошли метров на 50, толпа ожила криками, возгласами и даже смехом. Во мне разливалось чувство гордости.

Я помог, нет, я спас человека. Вряд ли Духи смогли бы остановить кровотечение. Да, не зря я ходил на занятия по оказанию первой помощи при катастрофах и несчастных случаях. Что-то еще помню!

Мы уже шли домой, и оживленно обсуждали это происшествие. Е-мое! Чуть не забыл! А жгут же надо снять! Мы вернулись к пострадавшему. Он слабо улыбался и что-то бормотал. Все как по команде замолчали. Я снял жгут. Посмотрел на забинтованную рану – кровь не текла. Я сказал, что завтра приду посмотреть. Все это продублировал Гурант, и мы ушли.

Рогул, когда ему про все случившееся рассказали мои спутники, подошел, обнял меня и что-то сказал.

– Что он говорит? – спросил я Бару.

– Он сказал, что ты не пришелец, ты наш.

Такого комплимента я не ожидал.

А что! Приятно было это услышать. Нет, надо срочно изучать язык этих дириков. А то меня хвалят, а я ничего не понимаю!

Я понимал, что при такой антисанитарии у парня могут быть осложнения. Про йод тут, конечно, не слыхали. Но я вспомнил, как нам говорили, что вместо йода можно использовать сок чистотела.

А его тут росло видимо-невидимо. И в саду, и на обочине. На следующий день я нарвал чистотела. Выбрал самые крупные черешки и взял с собой, затем мы втроем снова пошли к пострадавшему. Когда шли по улице, из хижин выходили люди и кланялись нам вслед.

– Это хороший признак, – сказал Бару, когда я его спросил, кивая на них, – значит, мальчик жив

Нас уже ждали и тревожно-вопросительно вглядывались в наши лица. Я подошел к парню, улыбнулся и начал снимать повязку с раны. Парень морщился, но терпел. Через Бару я попросил принести доску, предварительно облитую кипятком. На ней я настрогал мелко-мелко черенки чистотела и слегка раздавил их.

Затем положил это на ранку. Подождал минут пять, и стал, еле касаясь ранки куском ткани, смахивать с нее кусочки чистотела. Теперь осталось только обмазать соком чистотела края ранки, на нее положить слегка помятые листья чистотела, насыпать на все свежую порцию нарезанных крошек и забинтовать. Ушли мы при полном молчании присутствующих, и только низкие поклоны, говорили об их благодарственном отношении к нам.

А что я мог сделать? Других антисептиков у меня не было! Тем более, что я никак не мог вспомнить, что нужно делать в таких условиях. И ни аптек, ни больниц, ни телефона в скорую помощь, где могли бы что-то посоветовать. Помню, говорили, что по телефону даже роды можно принимать, не то, что рану перевязать. И где тот телефон, и где та скорая помощь? Вот, влип я!

В то утро, раньше обычного, к вождю племени явился Колдун.

– О! Мудрый Вождь дириков! Долгих лет твоей жизни! Пусть всегда светлые и добрые духи советуются с тобой, и ты принимал верные решения.

– Что ты хочешь, хитрый Лис, что так рано пришел ко мне? – так называл Колдуна Вождь, кода они бывали вдвоем.

– Мы делаем все, чтобы наш народ был сыт, жил в тепле и не терпел обид от врагов.

– Это мы с тобой знаем, хитрый Лис. Я думаю, что ты не за этим явился ко мне, чтобы сказать это.

– Дирики должны жить в спокойствии и согласии.

– Ты хочешь сказать, что нашему спокойствию что-то угрожает?

– Да мудрый Вождь! Сейчас в селении не спокойно. Оно шумит, оно наполнено разговорами, оно волнуется. А ты же знаешь, что, когда вода волнуется, она может и выплеснуться, если края низкие.

– Уж не намекаешь ли ты на появление пришельца? Он показался мне умным человеком. Глупых всегда больше.

– Да, но он занялся лечением, а ведь это дело Колдунов.

– Неужели ты веришь в легенду о рыжем пришельце, который потом стал Колдуном. Даже если это правда, твой род был благословлен им.

– Дело не в легенде. Просто у нас есть обычай проверять пришельцев, а иногда и дириков на отношение к ним наших Духов.

– Ты хочешь, чтобы он встретился с Дубаном?

– Да!

– А потом продать, если он проиграет единоборство нашим соседям?

– Нет! Он уйдет к Кукугле.

– Я знал, что ты скажешь это. Так ты не раз сводил счеты с неугодными тебе людьми.

– Великий, Вождь, мне больно слышать от тебя незаслуженный упрек.

– Хорошо! Единоборство будет на девятый день, после утверждения на совете старейшин.

– Ты мудр и прозорлив, вождь! Совет мы проведем завтра.

КРУГ ЖИЗНИ

Никогда не был Рогул так хмур и озабочен, как после этого совета старейшин. Я понимал, что что-то случилось, но он молчал. Он ждал Гуранта и Бару, которых послал в соседнее племя для переговоров по какому-то вопросу. Наконец они явились и втроем заперлись в комнате. Ну, прямо совет в Филях! Вот открылась дверь, и Бару пальцем поманил к себе. Мне сказали, чтобы я сел. Затем Гурант, как более понимающий меня, сказал, что Колдун роет под меня могилу и хочет, чтобы я сразился с Дубаном. Это местный силач, а проще – человек Колдуна.

– Ну и что, – сказал я, – да я чемпионов обламывал, – а тут какой-то Дубан.

– Ты слишком самоуверен. Я не знаю, как ты борешься, а Дубан уже не один десяток людей отправил к Кукугуле, – сказал Рогул.

Гурант и Бару тоже не отставали от Рогула в уговорах и предостережениях. Бару даже предложил бежать в соседнее племя, откуда они вернулись недавно после удачных переговоров.

– А что! Это хорошая мысль! – поддержал Рогул.

– Что? Бежать! Да Сергей Малыгин никогда ни от кого бегал, и никогда не уклонялся от схватки.

– А кто такой Малыгин, – спросил Бару.

– Да это я – СЭР. Малыгиным меня звали в другой жизни. Только не нравится мне это имя «СЭР», лучше называйте меня «СЕРЖ». Неужели так трудно выговорить звук «Ж»?

– Ладно, – сказал Рогул, – покажите ему Дубана, а потом будем думать, что делать дальше.

Рогул задумался о чем-то, а потом спросил:

– Серж, ты уже почти понимаешь наш язык. Скажи, что это за пакет у тебя и маленькая палка с червяком.

– А, это ты про мои документы, так вот смотри, – и я вынул из пакта свои паспорта и удостоверение. Рогул осторожно прикоснулся к обложке каждого паспорта, опасливо погладил клювы орлов и отошел.

– Это твои талисманы? – спросил он. Я чтобы долго не объяснятся, кивнул головой.

– А это что? – спросил Рогул, показывая на нож. Я развернул лезвия и показал, как они режут прутья. Бару восхищенно зацокал языком

– А это что за червяк? – спросил он, показывая на штопор. Я засмеялся и стал объяснять его назначение, но видел, что они ничего не поняли.

– Вот тупые! Ведь это же штопор! Ну, а чем же еще бутылки открывать, – с раздражение выкрикнул я.

Потом Рогул сказал Бару и Гуранту, что к этим талисманам никто не должен прикасаться. Вскоре он ушел, а Гурант и Бару стали снова рассказывать о поединке с Дубаном.

После второго круга убеждений я наконец понял, что мне грозит попасть в пасть Кукугле, если я не одолею этого мужика. Вскоре мне показали Дубана. Да, в нем было килограммов под 150, если не больше.

Серьезный противник! Придется побороться за выживание! Вот все думал, что да как. А вот сейчас и решится! Мне даже стало легче, что хоть что-то определилось. А то кормят и не понятно за что. Конечно, после этих передряг я почти не в форме. Но у меня есть 8 дней, и надо попытаться успеть, что-то с собой сделать. В общем, все теперь от меня зависит. Или-или.

И тут я вспомнил, как меня на предпоследнем курсе летной Академии почти так же уговаривали на поединок. Проводились региональные соревнования по кикбоксингу. Академия тоже подала заявку на участие. Но в команде один заболел, а другой травмировался, и меня попросили их выручить.

– Но у меня же самбо и карате! Причем тут кикбоксинг? – возражал я.

– Выручай Сережа, надо.

– Кому надо, пусть и выступает.

– Сережа, помнишь, ты в прошлом году завалил сессию.

– Так я же на сборах был, а потом на соревновании.

– Но тебя же не отчислили, а оформили академический отпуск. – Но не могу я!

– А ведь у тебя и в этом году накопилась задолженность.

Пришлось выступать.

Уже на 2-й минуте, ударом в голову ногой, меня сбил с ног чемпион города. А в раздевалке на вопрос «за что это он меня так…» получил ответ:

– Ты играешь на своем поле, а я на своем. Еще раз выступишь – врежу уже левой и правой ногой.

– А с чего это так? – спросил Сергей.

– В одной пословице говорится: если тебя ударили по левой щеке – подставь правую, чтобы челюсть стала на место. Ха-ха-ха-ха! – заржала раздевалка.

Больше в кикбоксинге я не выступал.

Гурант, Бару и Рогул с тревогой и любопытством наблюдали за моими тренировками. Иногда я выбегал за частокол и тренировался там, но больше времени я проводил в саду. И везде меня сопровождали толпы любопытных. Они заглядывали через забор или наблюдали из кустов, примыкающих к саду. Я почти не замечал их, и только возгласы «О-О-О-О!!!» или «А-А-А-А!!!» при выполнении некоторых упражнений на миг отвлекали меня.

ПОЕДИНОК

Настал девятый день.

Утром весь поселок был на площади. Мелом был очерчен большой круг, за который никто не должен переступать. Нарушителя ожидало проклятие Духов и Кукугла. Внутри большого круга был также обозначен малый круг.

Трижды ударил барабан, и Вождь вышел из хижины. В сопровождении старейшин он зашел за первый круг и уселся в кресло в 4 метрах от малого круга. Затем снова ударил барабан и в большой круг вошел Колдун с бубном в руке.

Он начал петь и что-то громко выкрикивать, ударяя в такт своему движению, ударам в бубен и звеня колокольчиками. Так он обошел всех присутствующих, которые уже убедились, что добрые Духи услышали эти молитвы и помогут провести честный поединок. Затем Колдун остановился у второго круга напротив вождя и застыл там неподвижно.

После небольшой паузы барабан ударил один раз, и помощники Колдуна ввели в малый круг единоборцев. Их поставили друг против друга в определенных местах. Помощники вышли из круга. Стояла тревожная тишина. Вдруг загремел барабан.

Я смотрел на эту гору мяса и сала, на эти громадные руки, тумбообразные ноги и понимал, что мне никак нельзя допустить, чтобы Дубан схватил меня руками. Главное – это не выскочить за круг.

Дубан сразу пошел на меня, так как не сомневался в победе. Он, широко растопырив руки, улыбаясь мясистым ртом, надвигался на меня и что-то кричал. Наверное, что-то обидное. Я встал в стойку, и, слегка перемещаясь из стороны в сторону, внимательно следил за противником. И когда Дубан, резко взмахнув руками, почти охватил меня, я быстро нырнул влево под ними, и, оказавшись сзади, ударил кулаком под правое ухо. Толпа ответила на это громким и долгим «У-у-у-х-ха-а-а!!!».

Дубан качнулся слегка и быстро развернулся ко мне, но я снова уже был сзади и снова ударил его уже под другое ухо. Я хотел оглушить его и вывести из равновесия. Так выдерживая дистанцию, я, то отскакивал от противника, когда он кидался на меня, то, наоборот, быстро шел на сближение и ложным маневром уходил от удара за его спину.

Раза два он меня задел, и чуть-чуть не поймал меня на подсечке. Он потом схватил меня за руку и уже подтаскивал к себе, но известным приемом я освободился от захвата и ушел вбок, а потом за спину.

Я все время двигался влево, вправо, вперед, назад, изматывая эту малоповоротную тушу. Я все время искал момент для завершающего удара. Один раз я, пропустив удар, чуть не вылетел за круг. Толпа сначала заорала «А-а-а-а-!», а потом «У-у-у-х-ха-а!» Я понимал, что, даже имея опыт разных единоборств, долго не продержусь, так как был еще слаб. Это мне вначале казалось, что я уже «о-го-го». Да, ошибся я маленько.

Я снова начал быстро перемещаться по кругу, изматывая тяжеловесного Дубана. Пот ручьем стекал с его головы, лица, плеч и спины. Он был весь мокрый и тяжело дышал, хватая воздух широко раскрытым ртом. Он начал задыхаться. Вот он ошибся, я сделал подсечку и провел бросок. Дубан на земле!

«Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!», «Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!» – закричала толпа мне в поддержку.

Если бы это были нормальные соревнования, то упал бы я на него, заломил руки и прижал бы Дубана спиной к земле, пока судья не дал команду об окончании поединка. Но здесь были другие правила и другие судьи – Колдун и Духи.

Ну, что? Тащить мне его за круг? Так я и сам тогда могу вылететь. А поднять и выбросить – это была не та весовая категория. Пришлось мне отойти в сторону. Дубан сначала стал на колени, а потом рывком поднялся на ноги.

Мы еще несколько раз безрезультатно хватали и толкали друг друга. Я внимательно следил за ситуацией. Мне никак нельзя было попасть на захват Дубаном. Тогда он, удерживая руками, как в борьбе «Сумо», вытолкнул бы меня за круг. Сейчас вес был основным его преимуществом.

А Дубан продолжал топтаться по кругу, сверля меня злобным взглядом. Он все еще был полон решимости победить меня. Вот Дубан сделал быстрый шаг правой ногой, как бы пугая меня. Я сознательно несколько попятился и спровоцировал его на нападение.

Затем, быстро сделав маятник перед ним, ящерицей проскочил под его рукой. Очутившись сзади, я развернулся и изо всех сил ударил по заднице Дубана двумя ногами. Я упал на спину и ничего не видел, но по крику толпы понял, что мой противник вылетел за черту. Я встал. Толпа уже просто ревела от восторга.

«Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!»

«Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!»

Она радовалась за меня. Метрах в полутора от черты, уткнувшись головой в землю, лежал Дубан.

На меня накатила какая-то слабость. Она потекла по ногам, рукам и по всему телу. Я сделал усилие над собой, чтобы не упасть. Стоял и улыбался. Грязный, потный, еле живой, но внутри круга. Внутри круга жизни. Никогда у меня не было таких трудных поединков. А толпа продолжала реветь:

«Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!»

«Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!»

Мне почему-то вспомнилось, как на TV на «Жестоких играх» кричали:

– «Давай, давай, давай, Россия! Давай, давай, давай, Россия!». Ну, почти как здесь! И я улыбнулся этим воспоминаниям и этой кричащей толпе, которая поддерживала меня.

Ко мне подошли помощники Колдуна и повели к нему. Там меня нагнули так, что я стал на колени. Только что ревела толпа, а теперь было тихо. Колдун положил свою ладонь на мою голову и что-то громко сказал. Толпа проревела. «У-у-у-у-ха-а-а-а!!» Затем меня подвели к Вождю, и все повторилось почти так же. Толпа снова прокричала «У-у-у-у-у-ха-а-а-а!!»

Все! Меня утвердили сильнейшим жителем в селении. Добрые Духи были со мной, и поэтому я победил. Все радовались за меня и кричали «У-у-у-у-ха-а-а!! У-у-у-у-ха-а-а!! Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!»

КУКУГЛА

На второй день после поединка было объявлено, что Дубана отдают Кукугуле, и что все жители должны видеть, как выполняется пожелание Духов.

С утра жители поселения стайками текли к месту обитания Кукугулы и рассаживались поудобнее на буграх, окружавших низину, в которой жило это чудовище.

Лежбище Кукуглы было в ложбине, изрытой ямами разной глубины, по краю которой был ров шириной метра 2—3. Наружный берег был почти на метр, а где и полтора выше внутреннего и на нем торчал частокол из толстых бревен высотой до трех метров. Он тянулся по всей длине рва и был наклонен внутрь. Ров был заполнен водой а, как объяснил мне Бару, Кукугла не любит воду, и поэтому при таком ограждении он не может выбраться из ложбины.

Вот жители уже разместились, и трижды ударил барабан. Пришли Вождь со старейшинами и Колдун со своими помощниками. Они расселись на определенных местах. В это время привезли на телеге Дубана со связанными руками и ногами. Он сильно сдал за это время и совсем не был похож на того лощеного и самоуверенного толстяка. Скинул килограммов 30, не меньше.

Помощники Колдуна развязали руки и ноги Дубана, а затем завернули его в длинную холстину, обмотав раза три.

Потом они уложили его на носилки и отнесли к частоколу.

Я увидел, что там была узкая амбразура, закрытая дверцей. Вот ее открыли, а с другой стороны на веревках стали опускать мостик, прислоненный к частоколу. Одним концом мостик опускался на тот берег, а другим концом упирался на выемку с нашей стороны. Все! Приготовления закончены. Тишина абсолютная. Даже дети не шумели. Притихли.

Колдун стал бить в бубен, звенеть колокольчиками и что-то напевно выкрикивать. Это он приглашал Духов посмотреть, как выполняется их воля. Наконец он замолчал, так как, очевидно, получил подтверждение, что его услышали и что Духи уже наблюдают.

Барабан стал бить чуть приглушенно и нечасто. Помощники Колдуна открыли дверцу амбразуры и под выкрик Колдуна «Ахукирдык», сбросили тело Дубана на мостик, удерживая руками край холстины. Под тяжестью Дубана на наклонном мостике холстина стала разворачиваться, и приговоренный шлепнулся на тот берег. После этого помощники быстро подтянули к себе холстину и стали поднимать мостик. Через мгновение мостик был поднят, закреплен, а амбразура закрыта.

На том берегу на ногах стоял Дубан и дико озирался по сторонам. Он погрозил кулаками зрителям, выкрикивая что-то оскорбительное и, наверное, больше в адрес Колдуна. Причем настолько оскорбительное, что Колдун встал и гневно стал кричать, вздымая руки кверху.

Я спросил Бару, что они кричат.

– Дубан нехорошими словами обзывал Колдуна за то, что тот его обманул. И чтобы мы не верили ему. Он обманывает всех, так как совершенно не умеет лечить.

– А Колдун что?

– А Колдун попросил защиты у Духов.

Все это видели не только мы, но и Кукугла. Он стал выползать из своей ямы, извиваясь своим гусеницеобразным телом и шелестя ядовитыми иголками. Они то прижимались к телу, то становились торчком. Ну, как бы это чудовище разминалось. Толпа загудела, кто-то вскрикнул. Все ждали, что будет дальше.

Дубан заметался по берегу, по буграм. Наконец он не выдержал и закричал. Кукугла приближался к жертве. Вот он подошел ближе и, прицелившись щупальцами, выпустил из них еле заметные струйки жидкости. Попав на Дубана, они превратились в белое облачко.

Через мгновение Дубан задергался и упал на землю. Белое облачко его парализовало. Он почти не шевелился, а только кричал, глядя на чудовище. Оно приблизилось и опустило морду, с которой стал спускаться бугор. Его кожистая гармошка распрямлялась и наползала на тело Дубана, как чулок на ногу. Вот уже полтуловища не видно, а вот торчит только кричащая голова Дубана, искаженная страхом и близостью смерти.

А ведь сколько людей он обрек на такую смерть! Со всех сторон слышались крики, доходившие иногда до истерического визга. Но эти крики были не от жалости к Дубану, а крики страха перед этим чудовищем, перед возможной участью, в случае такого же решения Колдуна или его Духов по кому-нибудь из них.

Но вот уже и не видно Дубана, а только огромный кожистый мешок вытянулся на всю длину и свисал курдюком, касаясь земли. Установилась тишина. Очевидно, никто не хотел ни о чем говорить. Ужас увиденного события парализовал на время толпу. Потихоньку все расходились. Я и не заметил, что Вождь со старейшинами и Колдуном уже давно ушли.

А Кукугула дошел потихоньку до своей ямы, залез в нее, подобрав под себя все 12 лап, улегся, выставив во все стороны иголки, и стал переваривать Дубана.

Да, такая же участь ожидала и меня, не вытолкни я Дубана за круг. Действительно – за круг жизни.

И тут на меня нахлынуло воспоминанье.

Была зима. Мы подлетали к Днепропетровску. Уже защелкали тумблеры, подтверждая готовность систем к посадке, когда бортинженер так буднично заявил:

– А у нас шасси не срабатывает!

– Как это не срабатывает? – спросил первый пилот.

– Да вот, красная говорит, что не может!

– А ты дай команду на выброс, может это ложный сигнал.

– О* кей! Даю! Нет, ничто не вздрогнуло и не подтвердило.

Повторили еще раз выброс шасси, но безрезультатно. Связались с землей, объяснили. Нам посоветовали пойти на круг и выжигать горючку. В аэропорту засуетились, стали готовиться к приему, а мы накручивали и накручивали круги над аэропортом.

К нам зашла взволнованная стюардесса.

– Ой! Не знаю, что делать и как их успокоить!

– Ты чего, Лариса? Кого ты там не можешь успокоить?

– Да кого? Кого? Пассажиры увидели, что мы круги накручиваем и заволновались. Некоторые уже паникуют. Насмотрелись телепередач и шумят.

– Слушай, Сережа, выйди и успокой, объясни им ситуацию, – сказал мне первый.

Вышел я с Ларисой в салон. Сразу все замолчали и уставились на меня круглыми глазами.

– Здравствуйте, уважаемые пассажиры! Вам здорово повезло, что Вы летите именно нашим рейсом. Мне Лариса сказала, что Вы тут волнуетесь, а некоторые даже переживают, – весело проговорил я.

А щеки мои в это время аж трещали от улыбки!

Тут поднялся такой шум, такой галдеж, так как почти каждый хотел сказать и только свое личное.

Я поднял руки вверх, и все замолчали.

– Я услышал каждого и всех понял. Объясняю ситуацию. На земле гололед. Ну, бывает это зимой, вы знаете.

– Знаете? – переспросил я громко.

– Да-а-а! – дружно прокричал салон.

– Там внизу полосы обрабатывают антигололедными реагентами, да еще и техника убирает лед. Нам предложили: или лететь в Харьков, или накручивать круги, пока не приготовят полосу?

– А почему не в Запорожье? Ведь это ближе, – выкрикнул какой-то умник.

– А потому что оно ближе, и у них там так же, как здесь. Так как? Летим в Харьков или кружим?

– Кружим! Кружим! Кружим! Кружим! – заскандировал весь салон. Я улыбнулся всем и пошел в кабину.

– А что правда там гололед? – спросила меня Лариса.

– А колы я брэхав? – сказал я и захохотал.

И вот мы уже выжгли почти всю горючку. Запросили посадку и приготовились садиться на брюхо, когда вдруг наше шасси взяло и выскочило. Вот зараза! Дощелкался все-таки наш бортинженер! А у меня уже рисовались картины разваливающегося лайнера. Я спасаю пассажиров. Сам обгорел или даже погиб….

А потом пишут: «Пилот второго класса, спасая пассажиров, ценой своей жизни…». Ну и дурной же я тогда был! Не смог бы я уже про это читать, если бы это было так! А раз так, то на фиг все это мне нужно!

Да! Там тоже был Круг Жизни! Только в воздухе. Наверху. И тоже можно было не уйти из него живым. Как и здесь, на земле дириков.

ВЫБОР

Каждый старейшина должен был иметь свою Тень – это как бы иметь телохранителя. Тень могла состоять из двух, трех и более человек, в зависимости от желания и возможностей старейшины. Тень охраняла старейшину от людей, которых испортили Злые Духи, помогала в работе и оказывала самые разные услуги. Этот обычай, несколько в другом виде, дошел и до наших дней. Им пользуются наши депутаты, только не за свои деньги, а за счет общества.