Охотник на Магов 2. Тропик Водолея

Неизвестно, сколько пройдёт времени, прежде чем солдаты придут проведать ловушку. Они точно обрадуются добыче. Дожидаться их Альдред не собирался.

В сапоге, перетянутом верёвкой, покоился мизерикорд. Будь стилет во втором, он бы просто подогнул ногу и попытался достать.

Оставалось надеяться, что он сумеет дотянуться до рукояти фальшиона. С его помощью Альдред сумеет подрезать верёвки, подготовиться к падению и рухнуть вниз более-менее безопасно. Главное – поднапрячься.

Так бы Флэй и сделал, если бы кожаная куртка оказалась податливее. Продолжал пытаться подтянуть торс к тазу, не унывал. Одежда заскрипела. Даже рукав мешал дотянуться и обхватить рукоять оружья. Альдред замешкался, сорвался и опустился вниз, тяжело дыша.

Хуже всего, немалое противодействие оказывала портупея, протянутая почти до живота. Она неумолимо ограничивала подвижность. Сбрасывать обмундирование Альдред считал неразумным. Только он попался в петлю, его со всех сторон облепили москиты. Особо наглые лезли к лицу.

«Да чтоб тебя!»

Судьба не оставляла выбора. В конце концов, и куртку, и перевязь мог надеть потом, когда упадёт. Ещё бы не перебить позвонки. Одно неверное движение, и инквизитор – труп.

Ладонь опустилась на ремни портупеи. Скрепя сердце Альдред отстегнул её. Перевязь вместе с полуторным мечом рухнула в траву. Стало немного легче. Пальцы прошлись по пуговицам куртки. Пришлось чуть раскачаться, чтобы вылезти из неё, но и та упала следом.

В голове кровь плескалась, будто вино на дне бутылки. Альдред немного передохнул. Наконец он согнулся пополам и вцепился крепко-накрепко в рукоять тесака. Разгибаясь, вытянул из ножен.

Подобной тяжести Флэй не испытывал давно и позволил себе улыбнуться. Несмотря на превратности судьбы, он боролся, и был рад, что не сдаётся. Теперь следовало подумать, как не поломать себе шею.

Инквизитор согнулся в три погибели, поудобнее перехватывая клинок. Одной рукой уцепился за верёвку чуть выше петли, стал срезать её. Попалась тугая, плотно сплетённая. Альдред не торопился. Готовился к рискованному трюку.

За мытарствами даже не заметил, что находится не один. Не дорезал верёвку всего ничего, когда наблюдатель пресытился глумливым созерцанием борьбы.

Топор мигом разрубил веревку. Обрубленный край пополз вверх. Противовес рухнул наземь. Альдред обомлел, когда его пихнуло вниз. Он вскричал, ненароком выронил фальшион.

Тело развернуло навстречу траве. С землёй они вот-вот соприкоснутся. Перед глазами вновь всё поплыло. Он упал. Каждый ломтик плоти пронзило тупой, ноющей болью.

Флэй не знал, сколько так пролежал. Спазмы в мышцах отваживали от малейшей попытки перевернуться. Только дышал отрывисто, взрыхляя вдохом подсохшую почву. Рядом чьи-то ноги шелестели по траве. Инквизитор чувствовал опасность, но потерял всякое желание противостоять ей.

Позабыл, кто он, и зачем вообще выбрался в проклятые джунгли. Из головы его вылетело, что где-то там его дожидается Жайме, изнывая от мук, чьё происхождение известно лишь наполовину.

Ловец рассмеялся, приблизившись. Что-то буркнул на языке Тримогена. Пнул сначала в бок, высекая стон. Альдред скулил, но не сопротивлялся. Мучитель не собирался убивать жертву, но и издеваться всласть не стал. Носком ботинка перевернул его лицом к себе.

Со временем пелена рассеялась. Новичок моргнул пару раз и увидел солдата. Этот оказался без шлема. Выглядел в точности так, как описывали труды по антропогенезу.

Жёлтые глаза. Смуглая кожа. Небрежная борода от усов до кадыка. Кучерявые вороные волосы, спутавшиеся в проволоку. Орлиный нос. Высокий лоб. Толстая шея. Крепкий торс. Немногим ниже Альдреда – такой рост за Экватором вполне обыкновенен.

Язычник обнажил белоснежные зубы. Что-то рявкнул в адрес Флэя. Тот из последних сил собрал волю в кулак и буркнул:

– Захлопни хлеборезку.

Тримогенян заржал, как конь, после чего занёс над головой Флэя ногу и впечатал подошву ботинка в лицо. Альдред поплыл, маяча между сознанием и забвением.

Бородач свистнул кого-то, и вскоре из тьмы джунглей появилось ещё трое. Двое взяли Флэя за ноги, стали тащить, куда велел ловчий. Один приценился к тесаку, просипел пару слов и заделал его за кушак, взял портупею и пристегнул её. Рядом шёл самый первый, о чем-то весело переговариваясь с товарищами.

Альдред чувствовал себя безвольным трупом. Штаны обдирало об иссохшую и окаменевшую почву, об корни деревьев.

Серая сорочка из хлопка рвалась и собирала всю грязь.

Вчерашний ожог на шее разбередило об землю, пыль попала в рану, вызывая жжение. Эта боль не имела значение, просто примешиваясь к общей гамме.

Лицо было обращено к высоким кронам. Стало ещё темнее, чем обычно, из-за проплывавшей мимо армады белых облаков. Там, вверху, царила свобода от всех бед, обуявших низы, где ползают неразумные люди.

«Так… красиво», – думал Флэй, болтаясь между небом и землёй.

Его долго тащили через заросли. Порой пинали по бокам, проверяя, не преставился ли. Наконец тримогеняне вышли на открытое пространство. Что-то по ходу пьесы обсудили между собой. Ноги Альдреда отпустили, зато – взяли под руки, будто Сампайо.

Ловчий опять взглянул на него, подняв подбородок пленника. Довольный тем, что видел, подвел итог. Солдаты потащили его вперёд. Флэй немного очухался и поднял голову. Его волокли в лагерь, который вассалы Деспотата разбили на небольшой возвышенности.

«Что, если это здесь разжигали тот костёр? А ведь расстояние от нашей бухты досюда немалое. Или мне только кажется? Я… я уже ни в чём не уверен».

Могло статься так, что Альдред просто обознался. Истина потерялась в суете минувшего, рокового дня.

То тут, то там стояли красные палатки. Жизнь в лагере кипела. Нос манил запах пряной похлёбки. Чуть поодаль кузнец заострял спату на точильном камне. Стрелки упражнялись в метании копий и стрельбе из коротких луков. Солдаты спарринговались друг с другом. Альдреда провели рядом с загонами для зверей.

Натасканные двуногие ящеры заклекотали, распушив перья и заметив свежее мясо. Это верховые рептилии – сагатты. О них Флэй с упоением читал в учебке.

Кто бы мог подумать, что однажды увидит этих тварей вживую. В дальнем уголке лагеря стоял ещё вольер из высокого частокола, но пустовал. Идей, кого там держали, не было.

Почём зря Альдред время не терял, подсчитывал приблизительную численность отряда. По его оценкам, только в лагере находилось до сотни человек. О том, сколько рассеялось по джунглям, оставалось только гадать.

Флэя тащили недолго. Бородач окликнул кого-то, и тот вышел. Седовласый и бледнолицый, уже пожилой и крепкий воин со шрамом от лба до шеи. Придерживая спату за навершие, незнакомец подошёл. Тримогеняне бросили пленника к его ногам. Альдред ухнул и попытался встать. Стало ясно, о казни речи пока не ведётся.

Язычник, поймавший пленника, не дал встать. Ударил ногой под колено, заставляя преклониться в полном бессилии. Двое других солдат подорвались тут же, связывая руки верёвкой. Неизвестный чуть наклонился и всмотрелся в лицо Флэя.

Похоже, это был кто-то из офицеров, либо вовсе предводитель. Альдред не знал, да и плевать хотел.

– Ты понимаешь меня, чужестранец? – спросил по-дельмейски ветеран.

– Каждое слово.

«Хоть с кем-то здесь можно найти общий язык помимо апостатов. Нужно ли – вот, в чём вопрос».

Похоже, язычник – прямой подданный базилевса.

«Дельмея поставили над воинами Тримогена? Ничего удивительного. Деспотат везде внедряет свои умы. А чьи силы те прикладывают ради достижения своих целей – это дело десятое…»

Командир рассмеялся и посетовал откровенно:

– Ну наконец-то мои люди привели кого-то, кто умеет изъясняться на певучем языке Богов. Хотя… получается у тебя из рук вон плохо. Ничего страшного. Зато ты можешь рассказать всё, что меня интересует.

– С чего ты взял? – бравировал Флэй, насупившись.

Не в том положении, чтобы дерзить. Сам понимал. Но склонять голову намерен не был. Даже если та упадет.

Инквизиция воспитала в нём гордость за причастность к Равновесию. А на Хаос, в котором пребывает Деспотат, принято смотреть свысока.

Борзость Альдреда не смутила начальника лагеря. Он чуть прикрыл глаза и ухмыльнулся криво:

– Ты хочешь жить, я вижу это в твоих глазах. А твой… язык тянет тебя продолжать мучения. Но ничего. Я покажу тебе разницу.

Дельмей отдал приказ. Солдаты убрали сплетённые воедино лианы, маскировавшие яму. Потянули за верёвку связанные брёвна, служившие крышкой.

Перед пленником предстала жуткая картина. Десятки змей всех расцветок ползали, вились между собой и шипели, щупая воздух языком. Из холоднокровной кучи виднелись чьи-то конечности. Флэй увидел тех, кого поймали язычники. Некоторых знал лично. Трупы уже подверглись разложению и источали немыслимый смрад.

Он не видел ни Джакомо, ни Зальца, ни других, с кем тесно общался. Это немного успокоило. Но тут же тяжелым грузом на плечи опустилась гнетущая мысль: не ровен час, и его пихнут к змеям на растерзание. Флэй понял, на что намекал дельмей.

– Хорошенько полюбуйся, – настаивал тот елейным голосом. – Думаю, ты знаешь этих людей. Как ты считаешь, почему они там, где есть сейчас?

Новобранец ответил не сразу.

– Много болтали не по делу?

– Точно. Однако… понимаешь, дело не только в этом.

Начальник подошёл, схватил его за волосы и потянул вперёд, заставляя повиснуть над ямой. Змеи встревожились, шипя. Одна даже попыталась броситься, но не хватило всего ничего до живота. Инквизитор поджал губы, неустанно потея.

– Они никоим образом не собирались идти на попятную. Полезен ли такой человек, сам как считаешь?

– Бесполезен.

Альдред надеялся, у язычника хватит сил удержать его.

– Умный мальчик, – подытожил дельмей и швырнул пленника обратно.

Своим велел прикрыть яму. Альдред упал на спину, стиснув зубы. Чувствовал себя так же, как Сампайо.

– Думаю, мы сработаемся. А если нет… Я человек понимающий. У тебя будет выбор, как умереть. Видел, наверное, наши ящеры голодны. Сам решишь, разорвут сагатты тебя, или закусают змеи. Будь паинькой, иначе твоя судьба окажется в моих руках. К слову, для сагаттов не так много пищи на этих островах… Надеюсь, я ясно выражаюсь?

– Ясно, – процедил Флэй.

– Превосходно, – кивнул тот. – Позволь представиться. Меня зовут Менелай Схинас. Я стратилат Империи Дельмеев и начальник этого лагеря. Иными словами, пока ты здесь, я твой царь и бог в одном лице. А кто ты?

– Альдред Флэй, – шипел новобранец, пытаясь перевернуться набок. – Инквизитор.

– У тебя есть манеры, мальчик. Это хорошо. Редкое качество. Расскажи мне, где твои сослуживцы?

Хотелось бы исказить истину. Тем более, во многом его совесть чиста. Но такой шаг показался опрометчивым. Старый служака мог почувствовать, если Флэй где-то умолчал или приукрасил. Единственный верный выбор – рассказать всё как есть.

«Жайме, прости меня…»

– Я не знаю. Выживал всё это время один. Только с одним пересёкся. Он при смерти. В пещере у озера. Пил оттуда воду. Я искал для него обезболивающее.

– Хм, пещера у озера, говоришь, – призадумался Менелай, прищемил подбородок пальцами, обошёл его кругом. – Знаю это место. Не лучшая дыра, чтобы скрыться. О твоём друге можно больше не беспокоиться. Ни нам, ни тебе. Его уже нет.

Альдред поджал челюсть, напрягая все мышцы лица, и, щурясь, посмотрел на Схинаса.

«В смысле?..»

– Недурственный меч у тебя, как я погляжу.

Он принял из рук солдата оголенный бастард.

– Меч многое говорит за тебя. Подсказывает то, о чём ты не договариваешь. Хм, даже кровь на клинке осталась…

Стало тяжело в животе. Полезли крамольные мысли. Никто не мог подсказать, что сулит сокрытие подробностей.

– К слову, я прекрасно разбираюсь в оружии. С высокой долей вероятности именно этим мечом был убит, по меньшей мере, один из моих людей. На лугу, где стоит крест с распятым трупом. Тебе что-нибудь известно об этом?

– Да, это был я. – Флэй чувствовал себя, как на иголках. – Я спас товарища от смерти.

– Того самого? – уточнил Менелай, осматривая инквизиторский меч. – У солдат в моём отряде глаз намётан. Они быстро восстановили картину событий. Видать, ты сильно ненавидел распятого, раз позволил шершням его убить.

– Случайно вышло.

Дельмей прыснул смехом, велел поднять пленника на колени опять. Альдред согнулся гусеницей, смотря в пол. Понятия не имел, что смешного натворил на лугу.

Менелай направил меч на него. Поднял остриём подбородок, чтобы тот взглянул ему в глаза. Осклабился и сказал:

– И всё-таки странный ты человек, Альдред Флэй. Ладно бы ты сидел там, в кустах, и не высовывался, позволил бы своим подохнуть на крестах. Я бы понял. Но нет. Врёшь мне нагло в лицо, а ведь сам так легко играешь жизнями тех, кто с тобой одну землю роет ногтями… Без каких-либо терзаний решил, кому из товарищей жить, а кому – подохнуть. Большой ребёнок, способный только на полуподвиги.

Флэй не выдержал и хотел возразить. Но едва открыл рот, меч скользнул чуть вверх и прошёлся ему по щеке. Альдред стиснул зубы и зарычал. Менелай сделал тонкий надрез, пустил кровь, чтобы просто посмотреть.

«Сволота поганая!»

– Знатно же ты повеселился там, на лугу. Умён, признаю. Но, видишь ли, нагадил ты нам конкретно, как шкодливая шавка… – начал Схинас издалека.

Где-то в джунглях прогремел взрыв. Казалось, огромная сфера огня раскрылась подобно бутону цветка. Затем ушей коснулись одиночные выстрелы, чьи-то крики. Рёв существа, что ломало деревья. И всё – с разных сторон.

– Там, в джунглях, постоянно происходят стычки. Мы теряем бойцов и наших братьев по вере ежечасно. Рано или поздно инквизиторы найдут это место, – рассуждал стратилат, отряхивая трофейный меч.

Он вернул его в ножны, передал обратно, велел унести.

– Как, по-твоему, Альдред? Считаешь, твои сослуживцы лучше, чем ты? Хуже? Они рискнут своей жизнью, чтобы спасти тебя? А может, их цели здесь важнее, и плевать им хотелось, что с тобой будет? Ответь мне.

Альдред склонил голову, призадумавшись. Менелай порезал его и физически, и морально: тяжело было осознавать, что он, пусть и косвенно, убил сослуживца. Горячая кровь стекала по щеке на челюсть, капала на сорочку, оставляя алые кляксы.

– Без понятия.

– А вот это мы и узнаем в ближайшее время, – заявил Схинас, отстраняясь. – Ты лишил нас хорошей приманки. Побудешь за неё, значит. Мы добавим им лишний повод сюда сунуться. Посмотрим, чего они стоят на самом деле.

– Что?

– Беспокоиться не о чем. Ты рассказал, что знал. Я ценю это. Как и обещал, ты будешь жить. Во всяком случае, пока что. Когда мы покончим со всеми инквизиторами на Клыках, я приду за твоей головой. Лично. С тем мечом.

Стратилат махнул рукой, приказывая увести инквизитора. Язычники подняли Альдреда, взяли под руки и повели в сторону загонов.

Сомневаться не приходилось: Флэя взяли.

Глава 9. Переполох

Он не сопротивлялся. Иначе бездарно потратит оставшиеся силы. Ему нужно выбираться отсюда.

Неизвестно, нагрянет ли «Гидра» сюда. Уж не перебьют ли их на подходах? Может, никто не узнает, что Флэя схватили.

Дожидаться своих нет смысла: враги будут на ушах, это усложнит побег. Даже до ночи коротать время не стоит. Мрак упрочил бы шансы удрать, но дозорные так просто не отпустят. Их будет много. Очень.

Бежать надо сейчас же! Не шумя. Вопреки всему. Сампайо уже одной ногой в могиле!

Но как это сделать?

Клеток сколотить не успели. Видать, не ждали гостей из Города. Либо считали, что перебьют ещё в джунглях.

Солдаты привязали его к окровавленному позорному столбу. Альдред слышал о таких. Дисциплина на Востоке жесточайшая. Новым Королевствам до них далеко.

Но у всего есть цена.

Провинившихся нещадно стегают плетьми, оставляют на пару дней без воды и питья под палящим солнцем, пока в головах не взболтаются мозги.

А в особо запущенных случаях прибегают к децимации, заставляя девятерых до смерти забивать палками случайного десятого.

Вовсе необязательно, что убиенный провинился. Важнее смятение, которое сеет экзекуция.

Пропадает всякое желание поднять бунт, ведь зачастую приходится бить друзей и близких. Солдаты ненавидят всё и вся, но ни за что не допустят смуты впредь.

Жестоко, но эффективно.

Язычники изъяли оружие. Обхлопали ноги, туловище, руки. Что нашли, то нашли. Флэй расслабился, но не подал вида. Солдаты ушли вглубь лагеря, болтая о чем-то сухо.

Мизерикорд остался при нём, раз не стали стягивать сапоги. Только бы достать…

Пленник не спешил. Надо понять, с какой периодичностью мимо проходят солдаты. Ситуация по ходу пьесы прояснялась.

Он находился в восточном углу, совсем близко к границе. Здесь, на склоне холма, виднелись естественные барьеры на подступах к лагерю. По скалам не спуститься целым и невредимым. Придется искать другой путь.