Марго – маленькая королева

– А где ты живёшь? – интересуюсь я на всякий случай.

– На улице, сэр. Я бездомный. – Отвечает парнишка.

– Семья есть? – догадываюсь, что вряд ли, но уточнить надо.

– Была. Умерли все. – Вздыхает Адам и, отвернувшись, украдкой смаргивает слезу.

– Извини. – Искренне сочувствую я.

– Ничего страшного, сэр. Я привык уже. – Как ни в чём не бывало продолжает разговор паренёк.

– А лет тебе сколько?

– Пятнадцать, сэр.

– А чего такой маленький и тощий? – сравниваю я этого юнца и пятнадцатилетних оболтусов из двадцать первого века.

– В детстве болел много. Да и потом голодал. Потому меня Коротышкой и прозвали.

– Вот и пришли, заходи, – открываю я дверь в номер. – Положи свёрток на стол.

Адам проходит в комнату, видит смятое покрывало на постели, ну и женские панталончики на спинке стула. Всю декорацию я специально устроила, чтобы не объяснять лишнего.

– Вот сэр. – Положив покупку на стол, достаёт Коротышка сдачу из кармана и протягивает мне бумажку. Разворачиваю, читаю. Своего рода чек о покупке, где аптекарь написал, что и за сколько он мне продал. Сдачу пересчитывать не стала, просто выбрала из кучки монет новенький шестипенсовик и вручила парню.

– Возьми за работу, обязательно купи себе что-нибудь поесть.

– Но это слишком много, сэр, за такую незначительную услугу, я не могу принять такую сумму. – Стал отнекиваться паренёк, глотая слюнки, и не отводя сверкающих голубых глаз от серебряной монеты на своей ладони.

– Тогда считай это авансом, ты мне ещё можешь понадобиться, будь неподалёку и поешь обязательно. И ещё. В комнате ты больше никого кроме меня не видел. Понятно? – подмигиваю я ему.

– Не извольте беспокоиться, сэр. Буду молчать, даже если меня калёным железом прижигать будут.

– Молодец, Адам. А теперь ступай. – Выпроваживаю я его из комнаты, закрываю двери на ключ и продолжаю начатое.

В нарезанные заранее лоскуты из красного мундира, насыпаю смесь пороха, сахара, бертолетовой соли и селитры, пули решила не класть, мало ли как сработает моё ноу-хау, формирую мешочек и перевязываю его тонкой бечёвкой. Сверху вставляю самодельный тёрочный запал, и готово. Отличная рождественская петарда получилась. Рванёт, мало никому не покажется. Может и до смерти напугать, особенно если пуговка от мундира в глаз прилетит. Их я не отрезала, какой лоскут попадался, в тот и заворачивала. Ну и действовала "петарда" очень просто. Дёргаешь за верёвочку и бросаешь. Желательно подальше и побыстрей а то может и самому прилететь или в руках рвануть. Закончив, убираю всё в саквояж. Это такой мой "тревожный чемоданчик", в котором лежит почти всё термобельё из будущего, несколько смен белья из настоящего, мужская одежда на повседневку, мыльно-рыльные принадлежности и лекарства, ну и так по мелочи. Соль, сахар, чай, спички, складной нож, пенал для пистолета, порох, пули, капсуля, а теперь ещё и петарды. В общем, в багаж я его точно сдавать не буду, ежели что. Тем более носильщик у меня есть. Ну вот и он нарисовался. Я его даже отсюда слышу, едет, гад, мимо окон моего номера и поёт что-то на своём языке.

Выглядываю из окна, и вижу пароконную упряжку, которая уже сворачивает за угол, чтобы въехать в ворота гостиничного двора. Высвистываю Коротышку.

– Адам, ты с лошадьми управляться умеешь? – спрашиваю я у подбежавшего паренька.

– Да, сэр. Мой отец на ипподроме конюхом работал, и я с раннего детства ему помогал.

– Тогда дуй вон за той упряжкой, и помоги этому обалдую с лошадьми, а я сейчас спущусь и задам ему перцу.

Я ещё не успела моргнуть, а парнишки и след простыл. Надеваю сапоги с портянками и спускаюсь в холл, после чего выхожу во двор. Пьяный, что-то бормочущий себе под нос пэдди, уже привязал лошадей, и пошатываясь стоял возле фаэтона, размышляя, что ему делать дальше. Услышав мои шаги за спиной, оборачивается и, лыбясь во все свои пока ещё тридцать два зуба, начинает доклад.

– Ваше превосходительство, ваше приказание выполнено. Я всё сделал. – Заплетающимся языком произносит он.

– Вижу. Только напился зачем?

– Да мы по чуть-чуть всего с земляками выпили. Надо же было сделку обмыть. – Чисто по-русски оправдывается он. Все они что ли такие, алкаши?