Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки

Умненькая Дерси кивнула. Ей, к счастью, не дано было понять, почему я так внезапно прикипела душой к Габби. Не дай бог когда-либо потерять ребенка и годами носить в себе не излитую материнскую любовь, бессмысленную и беспощадную.

Мы пришли к старой теплице в саду. Парник был в ужасном состоянии: стекла побились, ящики развалились, и все внутри заросло вьюном. Над всем этим «богатством» вытянулись деревья, заслоняя и так скудный свет.

– Здесь ничего не вырастет, – заявила я, – особенно зимой.

– Да, – согласилась Дерси, – если не использовать… Та-дам!… Это!

Девушка извлекла из травы странный серебристый конус, похожий на женскую шляпку.

– Еще дюжина таких в сарае, – похвасталась помощница.

– Ты что-то понимаешь? – обратилась я к Габби.

Мальчик шаловливо потряс головой.

– Вот и я тоже.

– Ну смотрите, – разволновалась Дерси. – Это магические лампы. Они заряжаются от природного вита, достаточно положить их в места природной Силы. Родители пользуются такими же, у них круглый год растет морковь и зеленый горошек. Но лампы ужасно дорогие, гораздо дешевле купить овощи на рынке. У родителей теплица окупилась только через три года, просто мама… – девушка замялась, – она считает, что между ртом и едой не должно быть посредников. Ну… мало ли чем там морковку подкармливали и капусту поливали.

– Продвинутая у тебя мама, – уважительно кивнула я. – Скажи только, как нам найти эти самые поля для зарядки?

– Родители вызывали мага, – стушевалась Дерси. – Иначе бы лампы окупились через… два года.

– Все опять упирается в деньги, – вздохнула я. – Жаль, что у меня нулевой дар. Вот что, прихвати лампу с собой. Наш дом такой странный, что я не удивлюсь, если в нем заведется какое-нибудь магическое поле… если еще не завелось.

Мы двинулись назад. Проверили сарай и убедились, что в нем хранятся магические лампы в количестве пятнадцати штук. Одна даже слабо засветилась, когда Габби взял ее в руки. Но фокус повторить не удалось, и авантюра с зимним огородом отодвинулась на неопределенный срок.

Жаль. У нас были семена и не было денег на хорошее питание. Взнос от Фалькона ожидался через три недели, но Динфэй уже разрабатывал план ремонтных работ по дому, и что-то мне подсказывало, что итоговая сумма меня ужаснет. И это еще вопрос с отоплением не был решен.

Когда мы вышли на луг перед домом, по траве пронеслась огромная тень. Я задрала голову и успела заметить очертания крупной оранжевой птицы. Фламинго? Что им делать здесь осенью?

– То был феникс, – авторитетно заявил Динфэй, встретив нас у крыльца. – Но не наш господин. Наш господин обязательно навестил бы Фаир-Глан. Я-то всегда площадочку для оборота держу чистой, вычищенной.

– Площадочку? – переспросила я.

– Так вон, на доме, ровненькая, чистенькая. Фениксы, когда приземляются и оборачиваются, завсегда много мусорят… перьями жжеными. Такова их природа. А я чищу. Мне не трудно.

Я выразила желание осмотреть фениксодром и поднялась на крышу. Там действительно обнаружилась чисто выметенная площадка, будто побывавшая в небольшом пожаре.

Вот так приземлится бывший муженек и устроит огненное светопреставление. Надеюсь, это не он только что пролетел над нами. А с другой стороны… мог бы и навестить, проверить, чем мы тут заняты, убедиться, что новая хозяйка поместья не сидит сложа руки.

– … и полмешка сухой красной фасоли, – упавшим голосом добавила Дерси, водрузив упомянутый продукт на стол.

– Фасоль – это замечательно, – с преувеличенным воодушевлением воскликнула я.

Понимая при этом, что мы в глубокой… яме.

– Паромщик сказал, продукты подорожали, – вздохнул от порога Динфэй. Сначала он хотел сбежать, выгрузив заказ из своей вездесущей тележки. Потом решил остаться, заметив, что мы с Дерси не злимся, а просто переживаем, однако на всякий случай держался ближе к двери. – Ярмарка скоро.

– Ну да, – пробормотала я, окуная перо в чернильницу. – Знакомо. Сначала задерут цену до небес, а потом сделают скидку на ярмарке, мол, все для вас, дорогие покупатели. Ладно, не грустим, фасоль – это все-таки неплохо. Это вкусно и питательно. Габби, что там с рыбой? Сумел что-нибудь поймать?

Вместо ответа неразговорчивый мальчишка красноречиво вздохнул. Алисси непроизвольно облизнулась. К ее мордочке прилипло несколько чешуек, но я знала, что наш юный рыбак скармливает своей любимице только некондиционную мелочь. Хоть кто-то из нас попробовал рыбки.

– Снасти нужны, – развел руками Динфэй. – Помост для рыбалки. Со скалы не половишь, с мелководья тоже. И лодки нет.

– А рыба-то есть? – усомнилась Дерси.

– Есть, на глубине. Как похолодает – песчанка пойдет, мелкая такая рыбешка, но на жарку и засолку годная, – с энтузиазмом отчитался Динфэй. – Ее главное пластом в сковороду выложить, на маслице или жирок, и жарить до корочки.

Теперь облизнулись все, а не только Алисси.

Я вписала в свою амбарную книгу кусок свиной грудинки, недостаточно большой, чтобы искренне ему порадоваться, и обвела взглядом погрустневшие лица.

– Выдюжем, – пообещала я. – Где наша не пропадала. В крайнем случае…

Я не договорила, но меня поняли. В крайнем случае я свяжусь с Гидеоном и признаю свое полное поражение. Но тогда придется просить у Феникса денег на документы для Габриэля. Мальчику нужны бумаги и регистрация в каком-то там реестре, я еще не поняла, в каком. Что если бывший не поможет? Возможно, он тоже предубежден против оборотней.

– Давайте выпьем цветочного чаю и пойдем спать, – с улыбкой предложила я.

– Чай тоже заканчивается, – пожаловалась Дерси.

– Я знаю. Не беда. Ты же сама хотела купить на ярмарке семена ароматных трав и посадить их в горшочки. А еще в лесу есть шиповник, источник витамина «цэ».

Я поднялась к себе позже всех. Сделала вид, что составляю рецепты, а сама просто хотела немного посидеть в тишине над кружкой ароматного напитка. К слову, список рецептов тоже составила. Пока не подробный, а приблизительный. В прошлой жизни я всегда что-то заготавливала: сушила, замораживала, вялила… Особой необходимости в этом не было, но полная морозилка домашних полуфабрикатов и галерея баночек с выращенными на лоджии пряными травами меня успокаивали.

Выйдя в коридор из гостиной, я потянула носом. Откуда-то пахло жареной рыбой. Принюхалась еще раз… Нет, наверное, почудилось, хотя для голодных глюков было рановато.

В комнате я сразу заметила, что на крышке письмовницы светится символичное изображение конверта. Это означало, что пришло сообщение. И оно было не от адвоката О’Дулли.

– Дорогая доченька, – прочитала я на универсальном пергаменте. – Знаю, что ты не ответишь. Может быть, даже не прочтешь это письмо. Ни в чем тебя не виню. Случайно услышала, как поступил с тобой твой муж. Не знаю подробностей и не буду делать выводы. Но представляю, как тебе тяжело. Пожалуйста, дорогая Эвери, не забывай, что у тебя есть мама и сестра. Ты всегда можешь найти приют в нашем доме. Он стар и сыроват, но мы боремся с плесенью и не даем ей ни единого шанса. Твоя комната в полном порядке. Лу́на очень скучает. Она, как прежде, мечтает развить дар, стать визардой и учится по магическим книгам. Не знаю, выйдет ли из этого толк, но не хочу отнимать у нее последнюю надежду. Если ты прочитала это письмо, напиши хотя бы пару строк,

Твои любящие мама и сестра

Я немедленно схватила перо, перевернула пергамент на другую сторону… и застыла. Что написать? Вера Соколова никогда не встречала этих женщин. Я-то имя сестры только что узнала. Лу́на. Красиво. Наверное, она упорная – сестра Эвери, раз не бросает мечту.

Решив, что утром как следует расспрошу Дерси, перечитаю остальные послания мамы Эвери и составлю письмо. На туалетном столике лежал кулон с цитрином. Я машинально надела его на шею. Почему-то на душе стало спокойно. Я все исправлю. Напишу маме. Им нужна помощь. Что же произошло, если Эвери перестала с ними общаться?

Подошла к окну и увидела, как по саду пробирается светлая тень. Это был зевающий Габби в белой сорочке. Мальчик наверняка выгуливал лису. Надо будет сказать ему, чтобы делал это пораньше, а лучше соорудить для Алисси кошачий лаз.

С этими мыслями я заснула. И на гране яви и сна почему-то вспомнила, что Габби держал в руках какой-то сверток.

Глава 8

Гидеон Фалькон

Арх-Глан с самого утра был отдан на растерзание слугам, постоянных и специально нанятых. После полудня ожидался визит лэньяры Рионы, двоюродной тети Гидеона, и его троюродной сестры Вивиен.

Некоторое время после смерти мужа, именитого лэна Бариара, тетушка смиренно соблюдала правила Кодекса и прозябала с дочерью в мрачном уединении своего восточного поместья. Но обязательный период траура миновал, и лэньяра Риона Бариар вернулась к образу жизни светской львицы, поскольку Вивиен вошла в брачный возраст.

Теперь смыслом жизни тети стали поиски подходящего жениха. Свахи столицы не сидели без дела.

Гидеон подозревал, что слухи о его разводе достигли далеко не нежных и трепетных ушей тетушки чуть ли не на следующий день. Возможно, доносил кто-то из слуг, кого она прикормила. Что ж, пусть лучше она, чем кто-то другой из Гнезда. Риона, по крайней мере, разбиралась в семейных взаимоотношениях.

У Гидеона никогда не получалось предугадать реакцию тети на то или иное событие. Ханжой она точно не была. Об этом свидетельствовал ее брак, при заключении носивший легкий флер скандальности.

Тетушка вышла замуж за эльфа. Люминоры, имевшие в анамнезе проблемы с остроухими, поскрипели зубами, но смирились. Когда родилась девочка, повздыхали, но вписали ее в реестр одновременно с новыми эльфийскими родичами.

К сожалению, Дуглас Бариар погиб в стычке с хрономагами. Тетушке достались немалые активы покойного мужа. Правда, в гостиные столицы упорно просачивалась молва о бедственном положении вдовы, якобы ограниченной завещанием покойного супруга. Однако Гидеон не предавал слухам значения. Будь это правдой, Риона наверняка бы давно обратилась за помощью в родное Гнездо.

Временами Гидеону казалось, что под ногами подрагивает пол – так усердно слуги отмывали замок. Многие (в предыдущие визиты тети) на собственной шкуре испытали гнев Рионы, ненавидящей пыль (и звериную шерсть).

Вскоре на краю долины мигнул один из многочисленных частных порталов Люминоров. Примерно через час к воротам замка подъехала карета.

Эллис заблаговременно спряталась. Во многом потому, что в детстве Вивиен дергала ее за хвост, но скорее не желая лицезреть Риону, не одобрявшую проживание питомца в комнатах, а не в вольере. Теперь лиса вылезет, только когда тетя уедет. Ничего, голодной Эллис не останется – переберется с лисятами поближе к кухне.

Их осталось двое: очаровательная девочка и трогательный голенастый мальчик. Оба уже зарезервированы столичными магами по рекомендации друзей Фальконов.

Гидеон гадал, почему Эллис отдала одного из малышей Эвери. Лиса никогда не любила супругу хозяина, и та отвечала ей взаимностью. И вдруг… Очень странно.

Риона всегда прекрасно выглядела, но сейчас просто блистала. Вивиен ни в чем ей не уступала. С возрастом во внешности кузины все больше проявлялись эльфийские черты. Они с Гидеоном нечасто виделись, и ему казалось, что с каждой встречей Вивиен становится все более прекрасной – хрупкой и утонченной, как горная эльфийская фиалка.

Однако нрав у кузины всегда был живым и смешливым.

В отличие от маменьки, принявшей печальный вид и раскрывшей свои утешительные объятия с возгласом: «Милый, мне так жаль!», Вивиен скорчила миленькую гримасу.

– А мне не жаль, – шепнула она Гидеону, повиснув на его шее. – Я никогда ее не любила. Ты правильно поступил, маменька тоже так считает. Главное, не слушай ее причитаний и не расстраивайся.

Но игнорировать Риону Бариар было сложно.

– Так это все-таки случилось, – мрачно констатировала она.

– Увы, – скупо отозвался Гидеон, не собиравшийся тратить силы на комментарии.

– Не оценить такую возможность, – тетушка скорбно покачала головой. – Любая девушка в королевстве, из семей ли фениксов, драков, василисков, грифонов … и даже нагов!… сочла бы за честь войти в семью Люминор, получить такого достойного, воспитанного и красивого мужа… Но не Эвери Роули.

– Тетушка, там все было… сложно.

– О да, я знаю. Семья Роули разорилась, когда внезапно оскудели шахты. Говорят, мать Эвери, лэньяра Амелина, несла в себе сильную кровь, и Тедр Нинглор женился на ней вовсе не из-за чувств, а надеясь пробудить какое-то семейное пророчество… подробностей не знаю. Он взял ее родовое имя, но ничего не помогло, и он до конца жизни гневался на бедняжку за то, что она родила дочерей, а не сыновей. Его недовольство распространилось и на девочек, им приходилось несладко, – тетя Риона задумчиво поправила юбку из золотой паучьей нити. – Особенно когда шахты, где добывались магические кварцы, внезапно ушли в глубины. Эвери тогда было семь. Тедр почему-то долго отказывался внести старшенькую в семейный реестр. А потом вдруг согласился. А ведь сначала утверждал, что ему подсунули фальшивку. Хребет Роу принадлежал Роули от сотворения Единства, но Тедр ждал, что именно Амелина, его супруга, своей магией воспрепятствует гневу подземных богов.

– На что гневались подземные боги? – заинтересовалась Вивиен.

– Никто не знает, но шаманы предупреждали Тедра о недовольстве гор за несколько месяцев. Он мог бы провести ритуал… хотя бы передать часть магического управления в руки кого-нибудь из родни, мужского пола… варианты имелись. Семья не защитила Амелину, не вступилась за нее. Мать Эвери сама чуть не сделалась отказницей, но Тедр внезапно погиб. Впрочем, от этого вдове не стало легче: муж оставил ее без медяшки, – Риона снова поправила складки золотого шелка.

Гидеон машинально отметил дороговизну наряда тети. Он привык оценивать покупки Эвери, зная, что очередной поход по модным лавкам может существенно опустошить ее счет. Ему было не жаль денег. Но одновременно с ним за тратами лэньи Фалькон наблюдали десятки светских сплетниц.

– Милый, о ней всегда ходили странные слухи. Лэнья без дара… без присущей юным девицам робости… Отец ведь скольким женихам она тогда отказала?

– Многим! – закатила глаза Вивиен. – Я была маленькой, но помню. Она была красивой, ей все завидовали.

– Но только один из женихов имел серьезные намерения, – возразил Гидеон, не выдержав нападок.

– Ты ее защищаешь? – округлила глаза Риона.

– Она была моей женой, – отрезал феникс. – И прошу не обсуждать при мне… мой выбор. Забудем о лэнье Роули. Все в прошлом.

– Ну что ж, хорошо, – смиренно согласилась Риона, но глаза ее торжествующе вспыхнули.

***

Я разложила оставшиеся монетки по кучкам и горестно вздохнула. Придется опять пересмотреть рацион. Хорошо, что я спец в экономии. У Мити тоже бывали трудные времена, особенно когда к его бизнесу присматривались власть имущие. Заработал – делись. Тогда удалось откупиться, но это сказалось на семейном бюджете.

Сейчас трудно поверить, но я помню времена, когда целую неделю готовила блюда из одной курицы. Ничего, справимся. Главное, дотянуть до весны.

Накануне я послала Динфэя закупиться дешевыми овощами. Не вышло. Проблема была в том, что год для урожая выдался не самым удачным. Сначала наводнение, потом град, ливни в начале лета, засуха – в середине.

Местные фермеры нынче предпочитали приберегать излишки, а не продавать их. Тут действительно не хватало кабачковых завалов на рынках в начале осени, над которыми в моем мире было принято подшучивать. Кабачки – это не только рагу, но и питательные оладьи, запеканки и густые соусы.

Нет, я ничуть не жалела, что пришлось откупиться от Нэнси. Убеждалась в своей правоте снова и снова, стоило мне увидеть Габби улыбающимся. Вот и сейчас он вбежал на кухню и прижался ко мне всем телом. Лисенок мой. Мелкий по нескольку раз в день проверял, на месте ли я, не исчезла ли… не сбежала ли.

Малыш забрался ко мне на руки, и пришлось сделать вынужденный перерыв в подсчетах. Не проблема, я и так прекрасно помнила, сколько денег у нас осталось.

Часть золота я припрятала на случай чрезвычайных ситуаций. Это жизнь. В любой момент может произойти что-нибудь незапланированное, и, клянусь своим опытом, в такие моменты в дело обычно вступают деньги.

До следующего поступления от Гидеона мы протянем. Затянем потуже пояса, отложим часть несрочных ремонтных работ на потом. А спор… черт с ним, со спором. Гордость – удел благородных. А я простая женщина, Вера Соколова, бывший ветеринар, вечная домохозяйка.

– Мама, – невинным тоном обратился ко мне Габби – настолько невинным, что я, имевшая опыт воспитания подростка, сразу насторожилась. – А ты еще долго тут будешь? Ну… На кухне.

– Хочешь помочь мне помыть посуду?

– Хочу, – с охотой отозвался малыш, не уловив каверзы. Он вообще старался сделать как можно больше, чтобы я почаще отдыхала.

– Тарелки – на тебе, а сковородки я сама помою. Ты покормил Алисси?

– Да, рыбки наловил.

Я строго посмотрела на лисичку. Наловил, подтвердила она своим сытым видом, рыбка была вкусная.

– Молодец. Тренируйся. Динфэй собьет помост, удочки сделаем, рыба – это хорошо. А я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Проверю, что там с зеленью, и помогу Дерси.

Моя ловкая помощница умудрилась – в буквальном смысле методом тыка – найти магическую зону для зарядки оранжерейной лампы. Теперь у нас имелся маленький парник, с мятой, розмарином, базиликом, укропом и петрушкой. Травы всходили медленно, всем своим видом укоризненно напоминая, что на дворе осень, пусть и ранняя.

На самом деле я никуда не пошла. На цыпочках отошла вглубь коридора и замерла. Алисси, конечно, меня чуяла, но выдавать не спешила, ее куда больше интересовал процесс, который затеял Габби.

А малыш-оборотень сам разжег плиту (я до слез умилилась такой самостоятельности), встал на стул, достал сковороду с крюка и масло с полки… и принялся жарить рыбу. Время от времени Габби подходил к двери и прислушивался. Я была уверена, что слух у перевертыша куда лучше человеческого, и старалась не дышать.

Но в самый разгар готовки, убедившись, что ничего криминального не происходит, вошла на кухню и вопросительно уставилась на подопечного. Габби смутился и опустил взгляд.

– Ты голоден? – мягко спросила я, наклоняясь к мальчику. – Тебе не хватает еды? Ну что же ты, Габриэль. Нужно было сказать. Мы же понимаем: ты растешь…

– Это не мне, – робко перебил меня мальчик. – Я не голодный. Это… дяде, который в подвале.

– Твоему другу? – уточнила я, подозревая, что Габби придумал себе сказочного приятеля. Многие дети так делают, если им одиноко. К тому же на выдуманного друга легко списать все проделки.

– Это просто дядя, – пожал плечами малыш. – Он там работает, ему нечего кушать. Я передаю ему еду.

Нет, на выдумку не похоже. Странная была бы… сказка.

– Ты смог открыть дверь в подвал?

Габби помотал головой:

– Это Алисси. Она нашла нору.

– А в норе – дядя?

– Нет! Дядя – в подвале! – Габби досадливо сверкнул глазами, мол, объясняю, объясняю… – Я могу показать.

– Идем, – вздохнула я. – Покажешь. Огонь затуши… и рыбу возьми.

Только дяди в подвале нам и не хватало. Впрочем, наличие незарегистрированного жильца объяснило бы потусторонние шаги и ночные вылазки Габби.

Алисси привела нас… к норе в саду. Понюхала, зубами натренировано выхватила из руки Габби сверток с жареной рыбой и исчезла под землей.

– Нора ведет в подвал, – начала понимать я. – Там внутри кто-то сидит. Ты передавал ему рыбу. Как ты узнал, что там кто-то есть?

– Так вот, – Габби достал из кармана штанишек потрепанную записку. – Алисси принесла. В зубах. Она умная.

«Невольный пленник науки, я прошу пищи и воды. Увы, моя добрая хозяйка меня покинула. Опасаюсь за ее жизнь и кары нынешних хозяев дома. Ваш прекрасный зверь нашел меня под землей. Умоляю, не выдавайте меня, а покормите».

– Так, кары он опасается… Правильно опасается… – угрожающе протянула я. – Нэнси кое-что забыла нам рассказать перед уходом. Ключей от подвала у нас нет, зато есть железный лом. Габби, найди-ка мне Динфэя. Да начнется штурм.