Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки

Я оглянулась. В углу кухни материализовался новый предмет обстановки – высокий сервант со стеклянными вставками. Видимо, они и издавали тот странный звон, который сопровождал вибрацию.

За стеклом в шкафу выстроился очаровательный сервиз с цветочками на двенадцать персон, на столешнице лежал каравай хлеба, укрытый полотенцем, а на одной из полок обнаружились круг сыра, кувшин молока под тряпицей и плошка присыпанного солью сливочного масла.

– Что здесь происходит? – спросила я, обнаружив, что мажу маслом огромный кусок дивно пахнущего хлеба.

– Магия, – прочавкала Дерси, первой добравшаяся до сыра.

– Ага, – подтвердил Габби, приобщаясь к хлебу и молоку, – и если это проклятие, то оно мне нравится.

… Незапланированную трапезу неизбежно прервали, но половина снеди успела исчезнуть в наших желудках. Однако на буфете явно стояла магическая сигнализация, пробудившая охраняющего его «цербера».

– Тэнья Гроуз, – помахала я рукой разъяренной фурии, появившейся на пороге кухни в самом что ни на есть колоритном виде: в безразмерной ночной рубашке в розочку и кружевном чепце.

Огромный бюст экономки, не стесненный корсетом, угрожающе колыхался, глаза горели праведным гневом.

– Спасибо, что позаботились о нас, – невинно улыбаясь, поприветствовала я Нэнси. – Это было невероятно вкусно. Беру свои слова обратно, простите, что была к вам строга.

Знала, что провоцирую жадную бабищу, но терпеть произвол не было больше сил.

Нэнси обвела нашу компанию безумным взглядом и остановила взор на Габби.

– Ты! – сдавленно прорычала экономка. – Это все ты, нечистое отродье! Ты сорвал вуаль невидимости с моего буфета!

Габби икнул, не в силах отвести глаз от мегеры в балахоне. Нэнси бросилась на мальчика, парализованного страхом.

Но я успела раньше.

Отпихнула несущуюся на Габби толстуху со всей силы, боясь, что она отмахнется от меня, как от комара. Но как многие полные люди, Нэнси оказалась рыхлой и слабой. От моего толчка она отлетела в угол, подобно набитому ватой мячу.

Уронив по дороге несколько ведер и швабру, экономка присела на пятую точку. Вид у нее был донельзя ошеломленный. А я, удостоверившись, что не причинила служанке иного вреда, кроме оскорбленного самолюбия, холодно проговорила:

– Маленьких обижать? Не позволю. За гнилую еду, как выяснилось, прогнать я вас не могу. И за припрятанные от хозяйки запасы, видимо, тоже. Но вот нападение на члена семьи – это уже совсем другая ситуация. Дерси, ты видела, как тэнья Гроуз напала на Габриэля?

– Конечно, – бесстрашно подтвердила помощница, впечатленная моей атакой. – И засвидетельствую в судах земных и небесных, если понадобится.

– До небесных, надеюсь, дело не дойдет, – проговорила я строго. – Но владельцу Фаир-Глана такое поведение вряд ли понравится.

Нэнси с трудом поднялась, стараясь не встречаться со мной взглядом и скривилась:

– На какого-такого члена семьи, хозяйка? Я против вас не шла, а этот… нечистый дух он, оборотень глазливый!

– Габби – мой… подопечный, мой… приемный сын, – неожиданно вырвалось у меня.

Сама не ожидала, честное слово. Будто кто-то произнес это за меня. Дерси уставилась, открыв рот, Габби уронил на пол остатки бутерброда, Алисси с видом «ну и дела!» неуверенно почесала лапой за ухом.

– То-то я смотрю… – экономка разгладилась лицом и с заметным облегчением сплюнула на пол. Он и до этого чистым не был, но нельзя же так, на рабочем месте… – Наблудила, нагуляла, вот муж и выгнал.

– Эй, полегче, неуважаемая, – оскорбленно парировала я. – Мне двадцать два. Это же во сколько лет я должна была его… приблудить?

– Мне-то все равно, – экономка со скрипом разогнулась, – а вот мейст Фалькон удивится. Вернется вам сторицей за мои страдания, помяните мое слово. Мало было позора, еще и голь перекатную собрали да проклятие пробудили.

– Да хватит уже угроз! – не выдержала я. – С проклятием мы как-то справимся. И с вами тоже. Пугать меня не надо: где вы учились, я давно преподаю. Только попробуйте тронуть Габриэля, любое проклятие ерундой покажется.

Никогда не терпела, если при мне обижали детей. Даже Светочка признавала, что я всегда добивалась для нее справедливости в школе.

– Сама отсюда не уйду, – угрожающе пообещала экономка. – И законов таких нет, чтобы вы меня силой выперли.

– Посмотрим, – процедила я. – Но если к завтрашнему дню вы не приведете кухню в порядок и не начнете выполнять свои обязанности, я подам на вас… – тут я запнулась. В суд?

– … жалобу в родовой совет Фальконов, – подсказала Дерси.

– Нечто они послушают отказную жену, – фыркнула Нэнси.

– Когда женщина входит в Гнездо, это навсегда, – вдохновенно заявила моя помощница, судя по затуманенному взгляду вспомнившая превратности тетушкиной судьбы. – А если отказная жена добровольно возлагает на себя соответствующие обязанности, вроде заботы об имуществе бывшего мужа, то она сохраняет за собой право голоса. Лэнья Эвери безропотно согласилась переехать в Фаир-Глан. И из Гнезда ее никто не выгонял.

Не то чтобы безропотно и добровольно, ну да ладно…

Нэнси, кажется, проняло. Ее крошечные глазки забегали, а розочки на бюсте снова пришли в движение.

– Поглядим еще, – пробормотала она, пятясь в коридор. – Все равно дом вас не принял, а Фальконам вы не ровня.

– Она знает что-то, чего я не знаю? – спросила я, когда Нэнси растворилась в темноте коридора. – Что за постоянные намеки? Дерси, ты в курсе?

– Увы, – девушка развела руками. – Когда я пришла, у вас с мужем уже неладно было, только я понятия не имею, в чем причина.

– Значит, нужно побольше узнать о семье Эвери. К тому же Гидеон что-то говорил о бедственном положении ее сестры. Раздобыть бы только адрес.

Дерси задумалась:

– Письма от вашей маменьки я точно упаковывала – в розовую коробку с бусинами на крышке. Там и адрес обратный быть должен.

– Отлично. Завтра же напишу… маменьке.

Я ободряюще улыбнулась Габби, но мальчик вдруг спрыгнул со стола и бросился ко мне. Он налетел на меня с неожиданной для такого малыша силой, и я едва устояла на ногах. Мальчишка прижался и громко зарыдал.

– Ты что, Рыжик? – я наклонилась к его заплаканному личику. – Испугался злую тетку? Я не позволю тебя обидеть. Просто держись ко мне поближе, а от нее подальше.

– Мама, – прохлюпал Габби. – Мамочка! Я так долго тебя ждал!

От этих слов внутри меня как будто что-то взорвалось. Тягостный ком, растущий на сердце с того момента, как я узнала о своем бесплодии, внезапно рванул к горлу.

Ребенок, которого я потеряла, будучи уже на позднем сроке… отчаянные попытки снова забеременеть, сны, в которых маленький мальчик махал мне рукой с высокого холма, а я никак не могла рассмотреть его лицо в лучах солнца. Боль пронзила грудь, словно кто-то вскрыл застарелую рану. Нет, я не смогла оттолкнуть доверчивое дитя.

– Да, – прохрипела я, крепко обняв Габриэля. – Я тоже долго тебя ждала… я искала… и нашла.

Это было… странно. Совершенно чужой ребенок, к которому я поначалу относилась безо всяких эмоций… Теплый, трясущийся от волнения малыш, доверчиво прижавшийся к моему животу. Я никак не могла быть его мамой, ни в прошлой жизни, ни в этой. Но я как будто не узнала его при встрече, и только сейчас поняла, что мы не чужие друг другу.

– Ты действительно моя мама? – Габби поднял на меня полные слез глаза.

– Да, – кивнула я, – но я не та женщина, которая тебя родила. Меня прислали… Небеса. Там узнали, что тебе очень одиноко, и послали меня.

– Это хорошо, – серьезно отозвался малыш. – Я все понял: ты умерла и отправилась на Небо. Но они тебя вернули. Ты… другая, ты не похожа на мою маму, но так бывает.

– Ну вот видишь, – с облегчением улыбнулась я. – Сам во всем разобрался.

– И ты меня больше не потеряешь?

– Никогда.

… Даже на втором этаже было слышно, как Нэнси грохочет в своей пристройке. Перестановку она там делала под влиянием стресса, что ли.

Габби заснул, не выпуская моей руки. Спал он сладко-сладко, подрагивая пушистыми рыжими ресницами. Так бы и съела.

– Я там поспрашивала, на постоялом дворе, – помявшись, призналась Дерси, пока я подтыкала со всех сторон одеяльце Габриэля и отбивалась от игривых покусываний Алисси. – Габби не мог знать свою маму. Он никогда ее не видел… То есть видел, конечно, но ему было несколько дней от роду. Его фермеры воспитали… ну как воспитали, сначала кормили, обноски отдавали, потом выгнали. Мать Габби – видели вроде накануне у загонов какую-то беременную бродяжку – бросила сына после рождения, оставила в теплом сарае для овец.

– Ну хоть в тепло занесла, – пробормотала я.

Нечто такое я и подозревала. Слишком уж спокойно мальчик говорил о своей родительнице, как будто и не скучал. Ведь сложно скучать по тому, кого в твоей жизни не было. А фантазии Габби… иногда вымысел – лучшее лечение детских травм и малыши инстинктивно им пользуются.

– Почему вы вдруг так прониклись к мальчику? – помолчав, спросила горничная.

– Трудно объяснить, – сказала я, затолкав подальше вспыхнувшие было эмоции. Столько лет прошло, а как вчера было. – Это что-то за пределом моего понимания. Я… когда-то потеряла ребенка. Он умер еще в утробе. И мне вдруг показалось, что Габби и есть тот мальчик. Глупость, наверное. Разные миры, эти… как их…

– Сферы, – подсказала Дерси.

– Однако если принять за основу, что время в разных мирах течет по-разному… – Дерси недоуменно моргнула, и я махнула рукой: – Это так, мысли вслух, не обращай внимания. И в конце концов, почему бы мне не усыновить Габриэля? Я одинокая женщина, он одинокий ребенок. Если верить в Судьбу, то наши пути пересеклись, а это знак… наверное. Ну посмотри на него, как я могла его оттолкнуть? Дом большой, места всем хватит. Вот только что там такое у нас в подвале хранится, что Нэнси замок повесила?

– Оттуда раздавались… – Дерси поежилась, покосилась на окно и призналась: – шаги…

– Из подвала, запертого на замок?

– А если там неупокоенный дух? Злобный. Тогда все сходится. Нэнси с ним общий язык нашла, а нас он невзлюбил. Дом шатался? Шатался. Хорошо, ничто никому на голову не упало.

– Ну… тут я скорее повторю слова Габби. Такая форма проклятия меня вполне устраивает, а злобный дух – определенно милашка, раз разрушил заклятие невидимости на буфете и позволил нам наесться. Вот с Нэнси все непонятно. Стоит мне вроде найти ее слабое место, как она выворачивает ситуацию наизнанку. Не знаю даже, захочет ли меня выслушать Гидеон. И улик против Нэнси у нас нет. Устное обвинение – детский лепет. Хотя… помнишь, ты говорила про сказанное слово? А если подать в суд?

… – Для начала вам придется обратиться в Совет рода Люминор, – беспощадно развеял мои идеи О’Дулли.

Выглядел он с утра великолепно. Строгий камзол, украшенный золотистой вышивкой, сидел на нем безупречно. Эльф явно собирался в свет.

– Гнездо проведет расследование, если обнаружатся факты, свидетельствующие об оскорблении достоинства, физическом насилии и так далее, спустя примерно полгода особо сформированный суд вынесет вердикт… не факт, что в вашу пользу.

– У вас манжета в рукаве застряла, – мрачно сообщила я, чувствуя себя полной дурой. Снова на те же грабли.

– Где? А, благодарю.

– И куда вы такой… нарядный?

– На семейное собрание. Мой дядя, известный ученый… понимаете, он пропал год назад. Великий эльф, выдающийся эксперт в области естествознания… Мы организовали поиски, наняли следопытов. Вчера поступили сведения, что дядю видели на севере, правда, как раз год назад. Пусть надежда крошечная, это зацепка. Без дяди Ксандриэля в семье воцарился хаос.

– Не можете поделить наследство? – догадалась я.

– Да… Нет… Все сложно, – смутился законник.

– Удачи вам. И вашему дяде. Пусть он поскорее найдется. Только еще один ма-а-аленький вопросик…

… У каждого свои проблемы, размышляла я по дороге на кухню. Внешнее благополучие обманчиво.

В святая святых особняка, кулинарное царство Нэнси, я входила с некоторой опаской. Вчера отбилась от мегеры только благодаря эффекту неожиданности, но в ящиках под раковиной имелось много потенциального оружия: ножи, вилки, молотки для мяса и скалки. Мало ли чем могла вооружиться тэнья Гроуз.

Однако грязная, неухоженная кухня была пуста. Плита оставалась холодной, признаков завтрака не наблюдалось. Не то чтобы я надеялась на очередную порцию отравы, но отсутствие кухонного монстра тревожило.

Вспомнив, что сегодня нам должны были подвезти порцию продуктов, я немного приободрилась.

Отыскала относительно чистый фартук, ведро с щелоком, тряпки и принялась отмывать сковороду. Накануне мы велели паромщику доставить в поместье яйца, овощи, немного мяса и шмат сала. Уж яичницу соорудить я смогу даже в таких условиях.

Глава 7

Кусочки сала делались прозрачными и выпускали дивно пахнущий жирок. Яйца я разбивала очень осторожно, чтобы не повредить яркий желток. Сразу вспомнилось, как кривилась Светочка, любительница глазуньи, когда желтки растекались.

Но местное голодное общество, сбежавшееся на аромат, готово было сожрать все, что предложат, и без хлеба.

Алисси так вообще специально для нее заказанные свежие куриные головы закусила кусочками свеклы. А для остальных я нарезала каравай, намазала его остатками вчерашнего масла и подала с сыром. К чаю, отвару из трав и фруктов, подошло прекрасно.

Чай пах мятой, смородиновым листом и земляникой. Паромщик оставил на нем записку-отчет, мол, дорого, сребрушка за полбажа, но вы просили. Дорого. Придется поискать альтернативу в здешних лесах и еще раз произвести ревизию одичавшего сада.

И вообще, нужно наладить автономное питание, хотя бы частично, а иначе мы будем зависеть от прихотей погоды. Про Нэнси я вообще молчу.

Так, конечно, жить было можно. Но я все время прислушивалась к звукам из пристройки. Вот они затихли, и я напряглась. И не зря: по коридору загремели тяжелые шаги экономки.

Я осторожно сняла с крюка чистую сковородку. Предназначалось сие оружие для Нэнси. Даже жаль ее стало, отмытую и сияющую – сковородку, конечно, а не экономку.

Тэнья Гроуз вошла в кухню и обвела присутствующих тяжелым, подслеповатым взглядом исподлобья. Габби как-то почувствовал приближение мегеры до ее физического появления и начал потихоньку сползать со стула под стол. Лисенок нырнул мне за юбку.

– Где оно? – мрачно поинтересовалась Нэнси.

– Вы о ком? – «удивилась» я, поудобнее перехватив сковороду на случай неожиданной атаки.

Но экономка уже заметила рыжий вихор над скатертью и ткнула в Габби пальцем:

– Так вот оно! Ах ты ж тьмы порождение! Думал, спрячешься от меня?!

Во второй руке Нэнси я разглядела флакон с каким-то порошком. С победным воплем женщина вырвала пробку и метнула содержимое склянки в Габби, осыпав заодно нас и стол. Мальчишка уронил стул и бросился ко мне, кашляя.

– Ага! – взревела экономка. – Получил?! Поглядите на него! Все глядите! Плохо тебе, тварь бесовская?! Вот она – сущность оборотническая! Проявится щас, вот увидите!

– Да что вы делаете?! – зарычала я в ответ не хуже оборотня, присев перед малышом. – Ну это уж вы зря! Пожалеете! Что в склянке?!

Габби теперь не только кашлял, но и чихал. Порошок в основном осел у него на рыжей голове, но попал и на переносицу.

Динфэй робко попытался встать на пути бабищи, но Нэнси и не собиралась нападать физически. Она торжествующе уперла руки в бока и выплюнула:

– Порошок энто магический, магом мне даденый, чтобы человека божьего от перевертыша отличать! Нет, вы глядите, глядите! И не говорите потом, что не предупреждали вас! Как есть предупреждали!

С Габби и впрямь происходило что-то неладное. Там, куда попало больше всего порошка, вместо волос проглядывала рыжая… шерсть, бровки почернели, глаза разъехались, носик забавно вытянулся и обзавелся вибрисами. Каждый чих поднимал в воздух облачко магической пудры, и тогда иллюзия на миг пропадала. Но даже так облик мальчика чередовался с… лисьим.

Оборотень? И впрямь лисенок! Чего в этом мире только не увидишь! Но меня больше интересовал кашель ребенка. Если эта штука опасна…

Сама не заметила, как в боевой позе, со сковородкой в руке, зависла над забившейся в угол Нэнси. Дерси пыталась оттащить меня от экономки, схватив за талию, Динфэй – выколупать экономку из убежища, одновременно заслоняя от карающей сковороды, а Алисси прыгала вокруг с веселым лаем.

– Нэнси, Нэнси, – скорбно повторял Динфэй. – Зачем ты так? Извинись. Повинись перед хозяйкой.

– Я ее сейчас… зашибу! – орала я.

– Убивают! – верещала тэнья Гроуз. – Да ничего вашему ублюдку не сделается – покашляет и все!

Динфэй вдруг встал между нами и умоляюще развел руки:

– Перемирие!

– Ладно, – согласилась я.

Команды разошлись по углам и принялись сверлить противников глазами.

Нет, Нэнси все-таки ничего не брало, очевидно, она полагала себя бессмертной.

– Порошок энто магический, – подтвердила экономка, отдышавшись. – Чтобы все видели, кто оборотень! Все видели?

– Ну видели, – отозвалась я. – И что?

Тэнья Гроуз на миг растерялась – не такого эффекта она ожидала – и высокомерно бросила:

– Мерзость богохульная!

Затем экономка снова осквернила чистый пол, украсив его плевком. Зря я убрала сковороду в шкаф.

– Вам-то и ничего, вы-то небось знаете, с кем… по лесам бегали. А вот некровиты заинтересуются.

– Некровиты? – насторожилась я.

– Маги, – шепнула мне на ухо Дерси. – Ищут оборотней, чтобы те помогали нежить ловить. Королевский указ.

– Мне не сложно, – глумливо продолжила тем временем экономка. – Чего делов-то? Бумагу правильную составить в Атрибуцию – и придут по вашу душу. Детеныша заберут магам на забаву, а вас… как решат. Нечего было тут тварей плодить.

– Нэнси, – поморщилась я, – чего ты от нас хочешь? Что не так?

– Денег хочу. За труды свои каждодневные. Нечто мне ораву такую обслуживать по силам? Не молодая уже. На старость откладывать надобно, а тут разве копилочку пополнишь? Одни расходы и беспокойство.

– Хорошо, – покладисто кивнула я. – Сколько тебя устроит?

Крошечные глазки женщины заблестели:

– А десять золотых змей в месяц как раз и устроят. А уж как вы со своим мужем бывшим договоритесь, не мое дело.

– Побойся богов, Нэнси, – ахнул Динфэй. – Где ж ты такое жалование видала?

– Это они пусть боятся, – фыркнула Нэнси. – А по мне все честно.

– Ладно, – к удивлению Дерси, миролюбиво согласилась я. Помощница даже ахнула от возмущения. – Золото у меня есть. На несколько месяцев хватит, а там мы что-нибудь придумаем.

… – Ты что удумала? – Дерси от шока даже перешла на «ты» и не вернулась к прежнему обращению даже спустя несколько часов. – Это ведь все, что у нас есть! И семена. И ты все отдашь Нэнси?

– Все равно уже осень, – попробовала оправдаться я. – Чтобы что-то посадить, придется ждать весны.

– Вот именно! На одной рыбе не проживешь, если она вообще здесь ловится. Я, между прочим, старую теплицу в саду нашла. И лампы оранжерейные, магические, работают еще! Нужно только стекла вставить и будет у нас зимний огород.

– Отличная идея! – с фальшивым энтузиазмом воскликнула я. – Правда, Габби?

Мальчик неуверенно кивнул. После ухода Нэнси и Динфэя я не стала его расспрашивать, просто усадила к себе на колени и обняла.

– Ты им меня не отдашь? – прошептал ребенок.

– Нет, конечно.

– Но я… перевертыш. Я боялся сказать, думал, все меня… испугаются.

– Правильно делал, что молчал. Очень тебя понимаю. Или ты думаешь, у меня своих секретов мало?

– Много?

– Клянусь. Но я тебе все расскажу… со временем.

… – Ты что-то задумала? – прищурилась Дерси. – Ты задумала… оставить нас без денег!

– Ну, – протянула я. – Кое-что у нас все-таки сохранилось. С голоду не умрем.

– Что? – Дерси побледнела. – Кое-что?

– Я просто сказала Нэнси, чтобы она поднялась ко мне в спальню и сама взяла плату за месяц из бархатного мешочка с золотом. А потом она куда-то быстро засобиралась… А потом пошла, с большим таким чемоданом, по дороге к переправе.

– Полсата золота, – простонала девушка, схватившись за голову.

– Ну не совсем, – из складок юбки я извлекла мешочек попроще, без золотой вышивки, зато содержащий в себе дюжину золотых монет, которые я переложила из суммы за продажу украшений. – Я насыпала на дно немного серебра для веса. Боялась, конечно, что Нэнси начнет пересчитывать, но понадеялась, что она будет очень спешить. Так и вышло.

– Ты все заранее спланировала!

– Не все. Но я знала, что она не смирится и займется Габриэлем. Он наше слабое звено. А не поддаться искушению… Нэнси сама не из тех, кто держит слово, и не верят, что его сдержат другие. Мы действительно ее утомляли, а тут полсата орлов королевской чеканки – как не взять?

– И что теперь? – встревоженно уточнила Дерси.

– Теперь МЫ заявим в Атрибуцию… это ведь у вас что-то вроде администрации? Сообщим о краже. Если Нэнси захочет на нас настучать некровитам, ее тут же схватят. На мешочке и золоте – отпечаток мейста Смита, ювелира. Достаточно его проверить, и тэнье Гроуз придется отвечать по закону. Соврать не получится. Я, естественно, заявлю, что деньги украли. Поскольку ни капли не совру, любая экспертиза подтвердит, что говорю правду. Я разрешила ей взять десять золотых, а не полсата золота.

Дерси плюхнулась на стол, немо разевая рот.

Разумеется, все это придумала не я сама. Пришлось проконсультироваться у О’Дулли, воспользовавшись утром его хорошим настроением. Эльф благодушно одобрил мой план.

Честную женщину, потомка рода, верой и правдой служившему Люминорам, Гнездо и Кодекс Измененных защищали бы от любых бездоказательных обвинений, но воровство сразу вывело Нэнси из-под опеки рода. На преступников благодать фениксов не распространялась.

– А теперь пойдем посмотрим твои теплицы, – предложила я.

… – Деньги, – всю дорогу стонала Дерси.

– Я бы и побольше заплатила, – призналась я. – Но платить Нэнси – это кормить опасного хищника. Расскажи мне о некровитах. О некромантах слышала, а об этих – нет. Чем они отличаются?

Габби как раз ускакал в сторону, гоняясь за Алисси. Наверное, невозможность рассказать правду все это время его подгрызала. Мальчишку словно вывели из тени: он напевал песенки и то и дело прибегал, чтобы показать мне очередной выживший в старом саду цветочек. У меня уже собрался целый букет.

– Ну слушай, хозяйка, – вздохнула Дерси. – Раз уж так пошло, тебе теперь от них подальше бы держаться. Нам.

Из объяснений Дерси я узнала, что некровиты – специалисты по превращению плохой энергии (антивита), в хорошую (вит). Все бы ничего, но превращать силу обратно они тоже умеют. Умеют и практикуют. Многие некровиты занимаются целительством, некоторые охотятся на опасную нежить и хрономагов, магов-отступников, с которыми вообще все… сложно.

Некровитам часто помогают оборотни. Даже будучи в человеческой ипостаси, они чуют других оборотней, тварей в образе человека и страшных колдунов, сохранивших людской облик, но потерявших души. А что уж говорить об ипостаси звериной! В охоте на Тьму равных им нет.

Уже давно в научных кругах перевертыши признаны полноценными людьми, но общество пока не привыкло воспринимать оборотней как равных, забывая, что на заре времени они тоже были магами, заключившими договор с разумными животными. Двуипостасные наги, драконы, василиски, грифоны и фениксы гордятся своими вторыми половинками, а перевертыши скрываются в тени.

Родители часто отказываются от них при рождении, если что-то выдало младенца, например, звериные коготочки или хвостик.

Позже ребенок научится инстинктивно прятать свое зверолюдское, но первые дни будет уязвим как никогда.

Хорошо, если малыша отдадут в специальный приют. Или позаботятся о нем, как в случае с Габби. Но чаще их просто убивают, особенно на юге, где считается, что перевертыши – та же нечисть, способная при укусе обратить человека в себе подобное.

Хозяева Габриэля наверняка подозревали, кто он. Возможно, заботясь о нем, они пеклись о собственной выгоде: кто лучше оборотня понимает зверье? Но Габби взрослел, и оставлять на его попечении кур, овец и коров становилось опасным.

Если бы мальчишку сразу отдали в спецприют, он наверняка уже служил бы у какого-нибудь некровита: вынюхивал бы себе подобных или нечисть в городском патруле. Но тот факт, что я заявила на мальчика свои права, не отменял полномочий магов. Габби могли в любой момент у меня забрать. Повезло, что на его пути не встретилось ни одного опытного некровита. Но Габриэль растет, и чем дальше, тем ярче будет его вторая суть.

– Не дождутся, – нахмурилась я. – Сама перечитаю все книги об оборотнях, если О’Дулли не согласится помочь. Раз есть закон – есть прецедент, с помощью которого его можно обойти.