Тайна старого дуба

– Да, разумеется.

– Вова, Нина, топайте за велосипедами. Встретите Матвея —скажите ему, что поиски окончены, – дал он наказ детям.

– А вон и папа идёт! – воскликнула девочка.

– Тем лучше. Вернётесь домой вместе с ним, – распорядился Василий, прежде чем запрыгнуть в машину следом за Лёней.

Услышав, что сынишка серьёзно пострадал, Клавдия опять потеряла сознание. Фельдшерица вновь принялась приводить её в чувство.

В больнице Лёне промыли повреждённую руку раствором, смазали мазью и наложили повязку. Было больно, но он терпел. С Клавой всё оказалось сложнее: ей пришлось вводить успокоительное, зашивать ранку. Хоть полученная травма и была неопасна для жизни, её всё же оставили в больнице, поскольку имело место сотрясение мозга.

– К вам рвутся посетители. Вы в состоянии принять их? – спросила Клавдию медсестра.

– Да, конечно.

– В вашем распоряжении пять минут, – предупредила она Василия, прежде чем впустить его с сыном в палату.

– Мамочка, тебе очень больно?.. Прости меня, пожалуйста! Я больше не буду так поступать, – извинился Лёня и поцеловал мать в щёчку, что делал крайне редко.

– Давай обсудим всё позже. Сейчас мне слегка нездоровится, —пояснила она, придя в умиление. – Что у тебя с рукой?

Лёня посмотрел на отца. Тот пожал плечами, предоставляя ему самому придумывать ответ.

– Мам, ничего серьёзного. Мне промыли царапину, помазали и забинтовали. Рука вообще уже не болит, – заверил он не совсем правдиво, но Клава успокоилась.

– Вась, попроси Шуру: пусть накормит и уложит мальчишек спать в их комнате, а Надю оставит у себя, – обратилась она к бывшему мужу. – Утром я обязательно вернусь домой. Ничего страшного со мной не случилось.

– Может тебе не стоит спешить с уходом из больницы?.. За детей не беспокойся, я побуду с ними до твоего возвращения. Сегодня и завтра у меня выходной, а потом, если потребуется, могу взять несколько отгульных дней в счёт отпуска.

– Наденьку в любом случае оставь у Алексаниных. Ты не знаешь, как ухаживать за маленькими девочками. Для неё ты практически чужой дядя. Она видела тебя от силы раз десять, да и то считанные минуты, а у таких малюток память коротка. Без меня она будет капризничать, не даст ночью спать ни тебе, ни Вове, ни Лёне.

Действуя согласно Клавиному указанию, Вася всё же предупредил Александру, что утром заберёт малышку. Приготовив нехитрый ужин и перекусив вместе с мальчиками, он принялся выведывать у младшего сына, что с ним приключилось в лесу, и пострел выложил как на духу всё, что его беспокоило и запало в его душу…

– Пап, мне показалось, будто бы я где-то встречал того типа.

– Ты же сказал, что не видел его лица, что заметил лишь очень коротко подстриженные тёмные волосы, – припомнил Василий.

– На прошлой неделе я видел бабку Тамару, нашу молочницу, идущую по улице с молодым человеком. Тот нёс тяжёлую сумку и точно так же прихрамывал на левую ногу. Со спины её спутник очень похож на того мерзавца, – заявил Лёня.

– Уму непостижимо! – изумился отец. – С ней, по-видимому, шёл её вернувшийся из армии внук. Она говорила, что незадолго до демобилизации он получил на службе довольно серьёзную травму и теперь у него одна нога немного короче другой. Бабкина дочь бросила на её попечение своего пацана, когда тому было двенадцать лет. А год назад в автомобильной аварии погибли бабушкины сын и невестка, и их семилетняя дочурка тоже осталась жить у неё. Мне кажется, что погибшая девочка – это и есть её внучка. Выходит, что этот ирод убил свою двоюродную сестрёнку!.. Как такое возможно?!.. – задался вопросом Василий. – Между прочим, козье молоко у нас на исходе. Бабка вряд ли принесёт его завтра – ей теперь не до этого. Надю кормить будет нечем, – рассудил он, меняя тему.

– Я к бабке Тамаре не пойду. Вдруг убийца меня узнает, – ужаснулся Лёня.

– Я могу сходить за молоком к дяде Саше. Он не откажет. Хотите, прямо сейчас сбегаю к Прусаковым? – предложил Володя.

– А коровье молочко не подойдёт? – спросил мальчиков Вася.

– Обычно мама готовит ей кашку на козьем молоке, но недавно давала и на коровьем. Наденька ела её с аппетитом. А в шкафу есть сухая детская смесь в коробочках, которая готовится очень быстро, —вспомнил Лёня.

– Вот и славно. Я сейчас отправлюсь за коровьим молоком к знакомой молочнице. Она живёт неподалёку. Время позднее, так что дверь никому не открывайте. У меня с собой ключи.

Во время ходьбы за молоком у Василия из ума не выходил рассказ младшего сына. Поставив в холодильник наполненную трёхлитровую банку, он позвонил знакомому следователю на домашний телефон, сообщил, что его пострелёнок оказался свидетелем утреннего происшествия, в результате чего едва не словил пулю, которая по счастливой случайности лишь слегка повредила мальцу руку, а ещё он поведал ему о подозрении сына. Василий пообещал поискать в лесу вместе с Лёнечкой пулю, а вот допрашивать своего напуганного ребёнка согласие не дал.

– Пап, ты останешься с нами? – спросил его перед сном Вова.

– Насовсем, – дополнил вопрос брата Лёня.

– Я на это надеюсь, – обнадёжил отец сыновей.

В их глазах было столько неизбывной тоски, что он не смог им ответить иначе.

– А вот и я! – заявила о своём возвращении Клава, приветливо улыбнувшись сидящей на руках у Вовы дочке. – Давно её забрали?

– Недавно. За ней папа пошёл, но принесла её сюда Нина. Она сейчас с Лёнькой в комнате секретничает, а папаня завтрак готовит, —выпалил старший сын скороговоркой.

Помыв руки и взяв дочку, Клава отправилась с ней на кухню взглянуть, как там обстоят дела.

– Привет, Вась. Мальчишек решил побаловать? Их любимые блинчики печёшь?.. Ты, смотрю, дрожжевое тесто научился ставить, —заговорила она безмятежным, спокойным голосом, вот только взгляд её был полон грусти.

– Здравствуй, Клав. Чему я только не научился за минувший год. Ты-то как себя чувствуешь?

– Нормально.

– Не жаль было расставаться с косами? – спросил он, заметив изменение в её внешности.

– Медикам пришлось выстричь место ушиба. Волосы настолько слиплись, что проще было их отчекрыжить, чем привести в порядок при больной голове. Рана заживёт – сделаю модную стрижку, а пока и так похожу. Отрезали-то мне их хоть ровно, не слишком коротко? – спросила она, поворачиваясь к нему спиной.

– Нормально, только выглядишь непривычно. Чужой кажешься.

– Дети меня узнали – вот и ладно. А для тебя я никогда родной и не была.

– Клав, ну зачем ты так?.. Я многое передумал этой ночью. Ты правильно вчера сказала, что для дочки я посторонний дядя. Представляешь, пошёл за ней утром к Шурочке, а она ко мне на руки ни в какую не идёт! Пришлось забирать вместе с Ниной. Желаешь ты или нет, а я остаюсь с вами! Этого хотят наши дети.

– А как же Алеся с Машенькой?.. Мамочка этой крохи и сама-то совсем ещё девчоночка зелёная! Ей без твоей ежедневной поддержки не обойтись, да и малышке отец нужен.

– О, чёрт!.. Совсем забыл со всеми этими передрягами. Позавчера я шёл к тебе спросить, нет ли какой-нибудь ненужной детской одёжки, которая ещё не износилась, но уже мала Наде.

– Есть чепчики, распашонки, ползунки, из которых она выросла. А разве вы сами не можете обеспечить вашу кроху всем необходимым?

– С чего ты взяла, что она моя дочь? – изумился Василий.

– Машенька на тебя похожа.

– Правда? Мне так не показалось. И когда ты успела их увидеть?

Клава в нескольких словах поведала, что побудило её посетить его жилище, и как была удивлена, увидев там молоденькую девушку с грудным младенцем на руках.

– А тебе не могло прийти в голову, что они попали ко мне случайно, что они погорельцы?.. Леся осталась с грудным младенцем без крова над головой, без вещей, без денег. У неё даже документы сгорели! Я, разумеется, видел её прежде гуляющей с ребёнком в коляске возле наших бараков, но не обращал на неё особого внимания. Как ты могла подумать, будто между ней и мной могла быть интимная близость? Да она мне в дочки годится!.. Я, между прочим, жил с Марусей, когда происходило зачатие её малышки.

– Ну, Мария не такая уж и помеха была для тебя. Да и мало ли мужиков твоего возраста имеет молоденьких любовниц. Я бы не удивилась, если б так было и в этом случае: ты же бросаешься на всех симпатяг независимо от их возраста. Но если уж я ошиблась, извини. Вот Наденьку накормлю, а уж потом соберу кое-какие вещички, – пообещала Клава, заваривая молочную смесь для малышки.

– Молодёжь, идите блины кушать! – позвал Василий сыновей и гостеньку, стерпев женскую колкость.

Мальчишки и Ниночка прибежали мигом. Они принялись уплетать любимое кушанье, кому как нравится: кто со сметаной, а кто с вареньем.

– Спасибо за вкусный завтрак, – поблагодарила его первой вылезшая из-за стола Нина.

– На здоровье, – откликнулся Вася.

– Мам, можно мы с Ниной поедем кататься на велосипедах? —спросил Лёня, появляясь в гостиной, где Клава докармливала дочку наскоро приготовленным питанием из детской смеси.

– А Вова один останется?

– Через час я встречаюсь на стадионе со своими ребятами, —подал голос, идущий вслед за братом Володя.

– Не вздумайте без взрослых по лесу шляться! – строго-настрого запретила Клавдия, взглянув на младшего сына.

– Конечно, мам. Я пойду туда только вместе с папой. Он обещал за маслятами со мной сходить после обеда. Я знаю, где они растут. Их там тьма-тьмущая!

– А меня с собой возьмёте, если мама отпустит? – спросила Нина Василия, и он утвердительно кивнул головой.

– Пойдём, позавтракаем, пока есть, кому присмотреть за крохой, – предложил Вася Клавдии, воодушевившись.

У него появилось ощущение, что он всегда был со своей семьёй, что не было этого поврозь прожитого года, а Маруся – просто кратковременный отрыв от реальности.

– Ты ешь, а я соберу кое-какую одёжку для твоей подопечной, —охладила его пыл Клава.

Она сложила в сумку ставшие маловатыми Надины вещички, сунула туда же игрушки, не особо привлекающие внимание дочки, а ещё собственные добротные платья и халатики, которые по разным причинам не носила.

– Здравствуй, Алеся, – поприветствовал Василий открывшую ему дверь девушку.

– Добрый день. Я за вас волновалась, думала, не случилось ли чего. Вы ушли и пропали.

– Просто дел было много. Как вы тут поживаете?

– Да так… потихоньку. Вчера ходила с дочкой хлопотать насчёт жилья. Мне сказали, что в течение месяца постараются выделить какую-нибудь комнату. А сегодня нас разыскал Пётр – отец Машеньки. Он узнал о пожаре и его совесть, видите ли, заела. Пётр предложил мне перебраться в дом, где он живёт с сестрой и матерью, даже пообещал оформить со мной отношения.

– А почему ты говоришь это в ироничном тоне? Это ведь замечательно!.. У дочки твоей будет полноценная семья: мама, папа, бабушка и тётушка.

– Я не собираюсь жить с людьми, которые меня ни во что не ставят. Ноги моей не будет у них на пороге!

– Зря ты так категорична. Зачем усложнять свою жизнь?.. Сейчас тебе позарез нужна хоть какая-то помощь, – напомнил Василий.

– Я думала, что вы будете довольны, – огорчилась Алеся. – Мне казалось, что я вам понравилась. Мы могли бы дружно сосуществовать втроём в вашей квартирке до поры до времени, то есть пока мне не предложат подходящий вариант жилья.

– Перестань мне выкать. Мы же друзья, не так ли?.. Уж не предлагаешь ли ты мне сожительствовать с тобой в полном смысле этого слова? – спросил он, с трудом улавливая смысл её речи.

– Ты же свободный мужчина, а я свободная женщина. Моя Машенька очень спокойная девочка. Я видела, с каким умилением ты смотрел на неё – значит, любишь детей, и она не будет такой уж тебе помехой.

– Я смотрел на неё так, потому что у меня самого есть почти такая же кроха. Твоя малышка напомнила мне мою Наденьку. Ей пять месяцев.

– Бывшая жёнушка совсем недавно родила от тебя ребёнка?.. Ей, наверное, уже под тридцать! – изумилась девушка.

– Женщины и после сорока рожают, а ей всего лишь тридцать один год. По сравнению со мной она совсем ещё молодая – мне-то уже тридцать семь стукнуло.

– А выглядишь гораздо моложе. Больше тридцати я тебе не дала бы, – польстила ему Алеся. – Это неважно, что ты гораздо старше меня. Я же замуж за тебя не собираюсь. Ты мне просто нравишься.

– Моему старшему сыну на днях двенадцать исполнится, а младшему – девять. Ты мне в дочки годишься.

Хотя голос Василия и звучал по-отцовски назидательно – его плотское желание давало знать. «А какой мужчина не возбудится от искушения прижать к себе упругое тело согласной доставить удовольствие молодицы», – подумал он, а вслух произнёс:

– В сумке бывшие в употреблении детские и женские вещи. Выбери, что подойдёт. Остальное выброси или пусти на тряпки.

– Вась, нам с Машенькой сейчас всё сгодится.

Алеся принялась выкладывать на постель аккуратно сложенные вещички.

– Какой замечательный костюмчик!.. Тёпленький и цвет мой любимый – нежно-розовый. Он почти новый! – восхитилась она, раскладывая крохотные мохеровые кофточку и штанишки,

– Клава сама его связала для нашей дочки. Обычно она надвязывает или перевязывает ставшие маловатыми детские вещи, а этот костюмчик решила тебе отдать. Ты и твоя малышка, по-видимому, запали ей в душу. Ей захотелось сделать вам доброе дело, – пояснил Василий, вынимая из шкафа свои рубашки.

– У тебя нормальная жена, да и ты очень даже ничего. У вас трое детей, а по-человечески не живёте, – высказалась Алеся. – Тебе не кажется, что так происходит, потому что вам не судьба быть вместе?

– Всё дело во мне: у меня проблема с верностью. С нами, мужиками, такое случается, только женщины не хотят понимать этого. Не каждая жена способна простить измену.

– Я бы на месте Клавы тебя простила, хотя бы ради детей, а вот парню своему спустить обиду не могу и не только из-за неверности. Когда у нас с Петром завязывался роман, он утаил от меня, что дома его ждёт невеста, с которой у него издавна близкие отношения и с которой он ведёт переписку. Если б я знала о ней, не сбежала бы с ним из дома за семь вёрст киселя хлебать! Я ведь не была тогда беременна. А ты в семью возвращаешься? – задала она риторический вопрос, увидев, как её покровитель достаёт из-под кровати чемодан.

– Алесь, я тут записал адрес квартирной хозяйки, – обратился к девушке Вася, подавая ей вырванный из блокнота листочек бумаги. – Она неподалёку живёт, у дочки. Обращайся к ней в случае надобности. За август проживание оплачено, так что следующий месяц можешь жить здесь спокойно. А решишь съехать – отнеси ключ по этому адресу. Я сообщу о тебе хозяйке. Ты не беспокойся, она женщина порядочная и на улицу тебя не выгонит. Вот возьми, – сказал он, всовывая ей в руку деньги. – К сожалению, у меня больше нет ни копейки.

– Вообще-то мне мой бывший оставил пятьдесят рублей, а ещё исполкомовские служащие обещали выделить некоторую сумму как погорельце, – смутившись, сказала Алеся не решаясь принять предлагаемые им его последние деньги.

– Бери-бери! – настоял он, почувствовав её сомнение.

– Спасибо большое. Не знаю, что бы я без тебя делала!

– Пожалуйста. И до свидания, – попрощался Василий.

– Я желаю тебе счастья, но всё же… если в вашей семье не сложится, буду рада твоему возвращению, – напутствовала его Алеся.

Дома он застал одного лишь Лёню.

– Пап, мы идём за грибами? – задал вопрос сынишка.

– Я ведь обещал, да?

– Тогда я сбегаю за Ниной. Ей разрешили пойти с нами.

– Может, сначала пообедаем?

– Мы же завтракали недавно! Я не проголодался.

– А мама где?

– Пошла с Надей на прогулку и за продуктами. Она, по-видимому, нескоро придёт.

– Ну, иди, зови подружку, а я пока напишу записку, чтобы мать не волновалась за тебя. Ну и приготовлю нам всем по парочке бутербродов на всякий случай да велосипедные камеры накачаю. Ну а вы проверьте крепки ли колёса на их транспорте. Ты поедешь на Нинином велосипеде, а она – со мной на багажнике.

Лёня помог подружке вынести велосипед на улицу и, оставив её у подъезда, вернулся домой.

– Пап, мы готовы! – крикнул он, входя в квартиру.

– Бери приготовленные кузовки для грибов и спускайся, – подал голос Василий, доставая из сейфа упакованное в чехол ружьё.

Проживая в чужой квартире, ему приходилось хранить его под замком в специальном тайнике в лесной избушке, а здесь держал в положенном для него месте.

– Ты не брал его раньше, когда шёл за грибами или орехами, —напомнил Лёня отцу, вошедшему в прихожую с зачехлённым оружием.

– Я думаю, после случившегося нам не помешает поостеречься.

Вскоре команда из трёх человек была в лесу. Велосипеды Василий занёс в лесную избушку.

– Сынок, ты помнишь, в каком именно месте тебе повредило руку? – тихо спросил он Лёню, искоса поглядев на девочку.

– Дядь Вась, Лёня рассказывал мне, что в него стреляли. Если вы думаете, что я испугаюсь, то я ничего не боюсь, находясь рядом с вами, – заявила Нина, поняв, что он осторожничает в подборе слов.

– Вот и правильно. Преступник сейчас не сунет в лес носа. В его интересах скрыться на какое-то время. Мы, собственно говоря, тоже не лыком шиты – у нас ружьё имеется.

– Пап, во время выстрела я находился между тем самым рвом и заросшим крапивой овражком, в котором прятался от преступника и руку перевязывал, – пояснил Лёня.

– А сможешь на месте показать точнее?

– Не знаю. Постараюсь. А зачем тебе это надо?

– Где-то там должны остаться пуля и гильза.

– Мы будем искать улики?.. Здорово! – вдохновился сынишка.

– Я думала мы идём за грибами, – разочаровалась Нина.

– В том месте, куда мы направляемся, растут осины да орешник. Маслят там точно нет, да и других съедобных грибов я не видел, —озадачился Лёня.

– В таких местах могут быть опята и подосиновики, но им, видимо, пока не время. Однако мы долго задерживаться там не будем. Оттуда до молодого сосняка рукой подать, так что маслят мы обязательно насобираем, – обнадёжил девочку Вася.

– Ну да! Там-то я и напал на грибное место, – поддержал его сынишка.

Лёня остановил отца и Нину неподалёку ото рва, где был обнаружен труп девочки. По его мнению, именно оттуда был произведён выстрел, потом он повёл их к месту, где его зацепила пуля. Гильзу они не нашли, но Василию повезло обнаружить в стволе молодой осины застрявшую пулю. Выковыряв и завернув её в клочок бумаги, он положил крохотный свёрточек во внутренний карман штормовки.

– Пап, а давай пройдём до моего дуба, прежде чем отправиться за грибами, – обратился к отцу Лёня. – Я забыл в дупле сумку с фонариками и перочинный нож.

– Золотко, как ты смотришь на это дело? – спросил Василий его подружку – Туда не менее получаса ходьбы, – предупредил он девчоночку.

– Ну, пойдёмте, – согласилась нехотя Нина.

Ей надоела ходьба по лесу. Девочка не желала зря тратить время, но дружок посмотрел так просительно, что она не смогла отказать.

– А вот и моё дерево! – сказал Лёня спустя минут сорок. – Пап, поможешь мне дотянуться до большой обломанной ветки?

– А не боишься сорваться с неё во второй раз?

– Ты же ведь меня подстрахуешь.

Василий поднял его высоко вверх, и сынок достал до нужного сучка руками. Парнишка подтянулся и ловко встал на него коленями. Перехватившись руками за крепкую верхнюю ветвь дуба, он посмотрел вниз. Его взгляд невольно зацепился на сломе отростка дерева, на котором стоял. В самой его сердцевине – о чудо! – блеснуло нечто жёлтое похожее на золото. Лёня едва не вскрикнул от восторга и изумления, но тут же умерил свой душевный порыв. «Вероятно, мерещится. Приду как-нибудь один и добуду то, что вросло в дерево», – решил он, не желая показаться смешным и глупым. Забрав из дупла вещи, мальчик с помощью отца благополучно спустился на землю.

– Сынок, ты чего там разглядываешь? – поинтересовался Василий, заметив, что Лёня внимательно осматривает слом поднятой с земли ветки дуба.

– Она не гнилая и не сухая. Как ты думаешь, почему обломилась?

– Ты же часто по ней лазил. Возможно, прыгнул на неё сверху и надломил. Дуб-то ведь древний, – высказал предположение Вася.

– Пап, ты же не позволишь его спилить? – спросил сын умоляющим голосом.

– Пока я работаю в лесничестве, твоего любимца никто не тронет, – успокоил отец парнишку.

Затем троица направилась туда, где Лёня заприметил великое множество маслят. Они быстро нашли грибное место. И хоть времени было потеряно много, сбор получился богатый.

Клава и Александра извелись, переживая за ушедших в лес детей. Они как раз делились своими страхами, когда заскрежетал замок.

– Наконец-то! Мы уж думали, что вас волки съели! – воскликнул встретивший грибников у порога Вова, забирая у Лёни доверху наполненный кузовок.

– Ничего себе!.. Как минимум два ведра молоденьких маслят набрали! – изумилась подошедшая к ребятам Александра.

– Было больше. Мы часть грибов Ниночке отдали, – возгордился Лёня.

– Это правильно. С близкими друзьями делиться надо. Молодцы! – похвалила их Клавдия.

– А сама она сколь-нибудь набрала? – спросила мальчика Шура.

– Нина тоже постаралась на славу, но она ведь одна, а нас двое, – вмешался в разговор Вася.

– Тогда я иду заниматься грибами. Пока-пока! – попрощалась Александра и скрылась за дверью.

– Ну, сами насобирали – сами и чистите, – заявила грибникам Клавдия.

– Мам, может, ты нас с папой сначала накормишь? Мы умираем с голоду! – проявил недовольство Лёня.

Он до ужаса не любил обдирать плёнку со шляпок маслят.

– Разумеется. Вы славно потрудились, нагуливая аппетит. Я борщ сварила. А на второе приготовила ваше любимое картофельное пюре с котлетами и подливой, – обрадовала сынишку Клава. – Умывайтесь, переодевайтесь, а потом к столу пожалуйте. Я вам еду подогрею и салатик из помидоров сделаю.

Пока всем скопом управлялись с грибами, стало пора ложиться спать. Дети угомонились довольно быстро. Набродившийся по лесу Лёня уснул почти мгновенно.

– Сам постелешь себе или мне заняться этим? – спросила Клава расположившегося на диване Василия.

– А мне показалось, что у нас всё по-прежнему, что всё, наконец, наладилось. Я размечтался, что мы ляжем в одну постельку, что ты поможешь мне расслабиться, и мы займёмся любовью, – подосадовал он, оторвав глаза от экрана телевизора.

– Мы не можем заняться тем, чего нет между нами. А насчёт расслабления… Ты же справляешься с этим как-то, когда у тебя временно нет женщин, – съязвила она, стыдливо покрываясь румянцем.

– Неужели тебе не хочется почувствовать рядом с собой настоящего мужчину?

– Я другими заботами живу, – резко ответила Клава.

– Значит, ты не согласна, чтобы я остался жить с вами?

– Ты принял это решение совместно с детьми. Моим мнением никто не поинтересовался. Да и как я могу отказать сыновьям?

– У меня хотя бы есть шанс получить прощение и вернуть наши близкие отношения прежде чем я стану стариком-импотентом? – спросил Вася, посмотрев на неё испытующим взглядом.

– Для этого тебе надо влюбиться в меня и добиться моей взаимности, – высказалась с грустинкой Клавдия, тая свои чувства к нему.

Она положила ему на диван постельные принадлежности и скрылась в спальне, бесшумно притворив за собой дверь.

– Мам, угадай, кто к нам приехал! – воскликнул Лёня с напускной весёлостью, входя в спальню, где Клава готовила ко сну дочку.

– Неужели дядюшка Валера объявился? – спросила она наобум.

– Здравствуй, невестушка! – поприветствовала её появившаяся в дверях комнаты гостья, мать Василия.

– Здравствуйте, Алеся Прокопьевна, – улыбнувшись, поздоровалась Клава и, подойдя к свекрови, обняла, поцеловала в щёчку, хотя, как и Лёня, не была в восторге от её приезда.

– Я понятия не имела, что у меня появилась внучка, пока сестра в письме не уведомила, – выказала недовольство гостья, взглянув на невестку с укором. – Да она и сама-то узнала о пополнении в вашем семействе лишь месяц назад от приехавшего к ней пасынка Михаила.

– Разве Вася не сообщил вам о рождении внучки? – удивилась Клава.

– Он мне всего одну-единственную весточку прислал после их с Лёней отъезда. Написал, что добрались нормально, что дома у вас всё в порядке. Я-то вам за это время пять-шесть писем послала. Неужели ни одно не дошло?

– Письма мы получали. Я думала, Вася на них отвечает.

– А сама не могла пару слов черкнуть, чтобы я была в курсе ваших дел и не волновалась за вас?.. Раньше-то ты изредка писала, мамулей меня называла! Что случилось-то?

– Ох!.. Мы так давно не виделись, что у меня язык теперь не поворачивается назвать вас мамой. Вы извините, но по имени и отчеству мне легче к вам обращаться.

– Зови, как хочешь, – с обидой буркнула Алеся Прокопьевна.

Клавдия и подумать не могла, что Вася не пишет матери. Она, не распечатывая, передавала с сыновьями все приходившие ему письма. Её удивляло, что они посылаются не на новый его адрес.