Учительница для бастарда

Потом все снова пришло в движение, и я аккуратно приземлила Этьена в куст. Со всеми остальными не хотелось церемониться, но я решила пока не причинять им особого вреда.

Князь приземлился в живую изгородь, сверху на него обрушило Клода, а княжич лег верхним слоем.

Я схватила Этьена за руку, рывком поставила на ноги и приказала:

– Парень, не дури! Спросят про магию – говори, что она твоя. Там разберемся.

Этьен испуганно кивнул. Смотрел он не на разлетающиеся во все стороны кирпичи, не на решетку балкона, которую вонзило в лужайку, как нож в торт, не на огонь и дым, а на мой бюст.

– Твои… – он осторожно указал пальцем. – Они, кажется, уменьшились.

Я заглянула в корсаж и увидела, что Этьен прав. Пятерка сейчас сделалась уверенной четверкой.

– Конечно, – ответила я, – я же трачу энергию. Давай, не теряйся. Магия – твоя. Ты сейчас спас князя и княжича.

Княжич со стоном сполз с Клода, поднялся на ноги и дотронулся до щеки – там пролегла царапина, и парень, видно, вообразил ее раной до самого мозга. Клод помог князю подняться – они замерли, глядя на развороченную взрывом стену, и вид у них был, честное слово, как у двух клоунов.

– Как же… Ваша милость… – пролепетал Клод. – Это снова дом Вернье?

Князь устало провел ладонями по лицу.

– Узнаю их почерк. Только старый Морис Вернье бьет Кулаком дракона.

На лужайку высыпала целая толпа народа – слуги, прислуги, охранники, ассистенты и прочие подтирайки и помогайки. Князя и княжича окружили, заохали, заахали.

– Вас сам Господь спас, не иначе! – воскликнула какая-то дама в темно-синем платье. – Такой удар! Весь дворец содрогнулся!

Она прижала ладонь к губам и расплакалась. Княжич сразу же рухнул на чьи-то руки и его проворно понесли прочь. А князь отстранил сухого старичка, который совал ему под нос пузырек с вонючим зельем, и обернулся к нам.

– Бледно-голубая волна, – произнес он. – Я видел ее. Это ты сделал?

Я толкнула Этьена в плечо, чтобы он не погубил все своей честностью.

– Не знаю, – ответил мальчик. – Больше тут никого нет.

Все смолкли, заинтересованно глядя на княжеского бастарда. Князь некоторое время стоял молча, а потом сказал:

– Что ж, спасибо за наше спасение. Дамьен, отведите его в лабораторию. Если в нем и правда проснулась магия, то…

Старичок закивал, подбежал к нам и приказал:

– Идемте, юноша, идемте скорее.

Княжеский дворец был большим, наполненным роскошью, но выстроенным очень бестолково. Мы долго шли куда-то бесчисленными ходами и переходами – то по лестнице, то по коридору мимо доброй дюжины статуй в рыцарских доспехах, то через зал, в котором компания долговязых парней играла в живые шахматы, то через картинную галерею и снова на лестницу. Наконец, Дамьен привел нас в огромный зал с высокими окнами, который мог быть бы бальным, если б не бесчисленное количество стеллажей с коробками, столов с пробирками и колбами и витринами, в которых красовались человеческие скелеты.

– Садитесь, мой юный друг, садитесь, – распорядился Дамьен, и Этьен послушно опустился на табурет. – Головные боли бывают? Спонтанные вспышки агрессии?

Этьен не стал спорить.

– Бывают. Сегодня я отлупил Жан-Люка. И наговорил отцу… всякого. Я был очень зол.

– Так, хорошо, – старичок надел очки с десятком линз, покрутил колесико у оправы, и линзы налились тревожным розоватым свечением. – Смотрите на меня, не крутите головой.

Этьен замер, а я почувствовала неприятный холодок, пробежавший по спине. Дамьен закивал, снял очки и взял со стола аметистовую друзу.

– Смотрим сюда, – приказал он. – Смотрим, не боимся, она не укусит, пока я ее держу.

А бояться было чего. В мгновение ока друза превратилась в жутковатое создание, помесь ящерицы и скорпиона с тремя головами. Мелкие пасти открывались и закрывались, тварь шипела и смотрела так, словно хотела броситься.

Этьен застыл, как воробушек перед коршуном. Испуганно раскрыл глаза – а тварь вдруг перестала шипеть, собралась в комок и спрятала все головы.

– Удивительно! – воскликнул Дамьен. – Это сильнейший источник магии! Он пока не в вас, а рядом, но… Поздравляю, дитя! Отец признает тебя законным сыном!

***

Потом старичок чуть ли не бегом, с удивительной для его возраста прыткостью, бросился из лаборатории, велев Этьену сидеть и ждать, и мы наконец-то смогли спокойно поговорить.

– Что за Морис Вернье? – спросила я.

Этьен, который, кажется, опомниться не мог от таких поворотов в судьбе, посмотрел так, словно не понял, о чем я вообще спрашиваю. Потом ответил:

– Он купец первой гильдии. Ведет торговлю колониальными товарами по всему миру.

Понятно, внутренние разборки. Я в них еще вникну.

– А тот парнишка, который метал шары? Княжич?

– Да, Мишель, – Этьен внимательно посмотрел на меня и произнес: – Да ты же не знаешь…

– Чего я не знаю?

– Меня сегодня поколотили в школе по его приказу. И…

– Ладно, можешь не говорить, – мягко сказала я, потому что заметила, как Этьен изменился в лице. Все сегодняшние приключения – обретение курирующего духа, побег из дома, отпор компашке Жан-Люка и взрыв в княжеском дворце – заслонили от него то, что случилось днем.

А днем парня унизили так, что он сунул голову в петлю. И в чистое переоделся, бедный.

– В общем, давай так, – я ободряюще улыбнулась. – У тебя теперь есть нормальный дом. Спокойное место, где ты можешь побыть один, и никто не орет над головой. В школе ни один шакал теперь не откроет рот. Наоборот, теперь все они будут целовать тебе ботинки, а ты сможешь на них плевать.

Лицо Этьена дрогнуло, и я поняла, что было в школе. Господи, бедный мальчик! Я, конечно, была той еще сукой в гимназии, но сделала бы все, чтоб ему помочь.

Впрочем, я и помогаю.

– Все, все. Успокойся, – я материнским жестом погладила Этьена по голове, и тот шмыгнул носом. – Все это уже в прошлом. А вот как будет в будущем, давай подумаем. Магия в тебе точно есть, но она спит, верно?

Этьен кивнул.

– Княжеские семьи не такие, как все, – произнес он, и я понимающе усмехнулась. Да уж, это заметно. – В них есть магия, в остальных нет. Ну то есть, люди произошли от обезьяны, а князья были вылеплены из первоглины божественными руками и закалены огнем. Магия и есть огонь. И если во мне кровь князя, то он обязательно вспыхнет.

– Пока твоим огнем буду я, – пообещала я. – Магия сразу же, с первых дней, сильная и стабильная?

Этьен рассмеялся.

– Нет, конечно! В Мишеле она проснулась, когда ему было десять. И его еще два года трясло. То до слабака, то до такого, что господин Дамьен устанавливал защитные чары.

– Ты раньше бывал во дворце?

– Заглядывал, – кивнул Этьен. – Тут очень хорошая повариха, очень добрая. Госпожа Флёр. И господин Дамьен тоже хороший.

Это я заметила. Он обращался к мальчику не на “ты”, а на “вы”.

– В общем, слушай меня, делай все, как я говорю, и мы разбудим твою магию, – пообещала я. – А пока что я сама буду за нее. Так, теперь насчет князя. Я уже поняла, что он потаскун. А так, в принципе, какой он человек?

Этьен пожал плечами, и я поняла, что у него не было особенных случаев поближе познакомиться с отцом.

– Ну, он не злой. Крестьян по полям не гоняет, как предки. Но жадный.

Это понятно. Добрые и щедрые князья бывают только в сказках.

За дверью лаборатории послышались шаги, и мы увидели князя. За ним шел Мишель, с болезненным видом прижимая ладонь к щеке – царапину успели замазать чем-то розовым, но юноша всем своим видом показывал, как ему тяжело и больно.

– Да, ваша милость, – произнес Дамьен, замыкавший шествие. – Я все проверил. У мальчика сильнейший источник магии, потенциально боевой. Он пока не внутри, а рядом с ним, но такие случаи известны науке.

Князь остановился, с интересом рассматривая своего бастарда. Этьен шевельнулся было на стуле, пытаясь встать, но я положила руку на его плечо и приказала:

– Сиди.

В конце концов, мальчик спас жизнь князю и брату. Он имеет право сидеть.

– Положи шарик мне в ладонь, – приказал князь. Этьен нахмурился.

– Я не знаю, как это сделать.

– И все-таки сделай. Иначе я задумаюсь над таким странным совпадением: Морис Вернье покушается на мою жизнь, а ты как-то очень удачно оказываешься рядом и всех спасаешь. Нет ли тут заговора?

Так и запишем: князь склонен всех подозревать.

Я слепила из воздуха бледно-голубой сверкающий снежок и через руку Этьена перебросила его на ладонь князя – и только тогда удивилась, как сумела это сделать. Мы с мальчиком словно сделались единой системой – Дамьен тоже это заметил, потому что воскликнул:

– Ваша милость, а сейчас источник не извне, а в нем!

Князь дунул на шар, растворяя его, и произнес:

– Хорошо, Этьен Клемансо. Я признаю тебя своим законным сыном и одним из наследников своего дома. Документы оформят сегодня же.

Этьен кивнул. Он всю жизнь мечтал об этой минуте, но сейчас не знал, как быть и что делать. Наверно, ему хотелось праздника, но в душе для этого было слишком тягостно и пусто.

– Мишель проводит тебя в твою комнату, – продолжал князь. – Я хочу, чтобы вы подружились.

Мишель фыркнул так, что стало ясно: этого никогда не случится. Никогда, ни при каких обстоятельствах.

– Идем, – бросил он, не убирая руки от царапины на щеке. – Перемолвимся словечком по пути.

***

Комнаты княжича были на третьем этаже дворца: когда ребята вышли на лестницу и оказались без посторонних, то Мишель резким движением прижал Этьена к стене, придавив горло согнутой в локте рукой, и прошипел:

– Что, сучонок, в братья ко мне набиваешься? Мало тебе сегодня на голову нассали?

Этьен зашипел, вцепившись в его руку, но убрать ее не смог. Куда ему было против парня, которого учили драться и стоять за себя, хорошо кормили, холили и лелеяли.

Зато у него была я, которая не собиралась давать подопечного в обиду. Я вбросила белую нить, растрепанную и ярко сверкающую, прямо в пальцы Этьена, которые сжимали руку княжича, и Мишель отпрянул и заскулил, со слезами и шипением поглаживая конечность от локтя до кисти.

Отлично. Сейчас просто обожгло, а в следующий раз вообще парализует. Я не до конца понимала, как это делаю – но ведь делала же!

– Руки убери, – глухо произнес Этьен. – А то парализует вообще. Или с лестницы сбросит.

Ага, кажется, парень нашел источник храбрости! Я ему этого не подсказывала.

– Да с удовольствием, – ободряюще улыбнулась я. – В бараний рог согнем и в порошок изотрем.

– Сбрось! – осклабился Мишель. – Ну давай, давай! – он хлопнул себя по груди, словно приглашал воплотить угрозу в жизнь. – Давай, сбрось, я отцу скажу, что ты хотел меня убить!

Только появился во дворце и уже устраняет конкурентов. Нет, этого могут не простить. Надо нам действовать тоньше.

– Мараться об тебя не хочется, – подсказала я Этьену. – Лучше вообще не лезь ко мне, понял?

Мишель понял: обожженная рука подсказала, что лучше не нарываться, по крайней мере, сейчас, когда вечная жертва вдруг начала давать отпор. Судя по его лицу, он решил затаиться, больше не лезть в драку и все обдумать. Он организовал травлю Этьена в школе – понимал, что мой подопечный его конкурент и готов был от него избавиться, но чужими руками.

Значит, и сейчас будет действовать так же.

– Не надейся, что тебе что-то перепадет, – бросил княжич и, покачивая пострадавшую руку, пошел по лестнице. – Наследник венца – я, и отец не передумает.

Вот как! Прекрасно, нас тут воспринимают всерьез.

А неплохо было бы побороться за княжеский венец. Но это пока так, отдаленная перспектива.

Мы вышли в просторный коридор, озаренный закатным солнцем, и Мишель кивнул в сторону приоткрытой двери.

– Твоя гостевая. Обещаю, ты недолго будешь у нас гостить.

Этьен ничего не ответил – толкнул дверь, вошел в комнату и замер, восхищенно глядя по сторонам. И я тоже замерла: в этой комнате можно было бы разместить школьный спортзал!

Гостевая была разделена на три части: спальня с огромной кроватью под балдахином, центральная зона с камином и диванчиками для приема гостей и рабочий кабинет с письменным столом, книжным шкафом и старинным глобусом. Вся обстановка так и дышала изысканной роскошью, все тут сочилось денежным духом. Этьен испуганно прошел к диванчику, дотронулся до шелковой обивки и шмыгнул носом: он, бедолага, и не мечтал, что однажды окажется в таком месте!

– Ты это заслужил, – сказала я и кивнула в сторону неприметной двери, которая, должно быть, вела в уборную и ванну. – Приводи себя в порядок и отдыхай. Завтра у нас будет еще больше дел и приключений.

Этьен обернулся ко мне и, глядя с детской любовью и почти собачьей преданностью, произнес:

– Это все ты сделала. Если б не ты, я бы уже…

И снова зашмыгал носом. Я погладила его по плечу.

– Ну, ну. Не реви, слышишь? Все это уже в прошлом. Иди, умывайся и спать.

– Спасибо! – громким шепотом воскликнул Этьен и ушел. Вскоре я услышала шум воды и голос Габриэля:

– Ну и наворотила ты сегодня дел!

Я обернулась. Мой куратор стоял у окна, скрестив руки на груди, и шелковый платок на чреслах висел так тоскливо, словно под ним теперь был корнишон. Впрочем, ничего удивительного: нам обоим сегодня пришлось потрудиться.

– А что не так? – спросила я, усаживаясь на диван. Вроде бы бесплотный дух, а усталость все равно чувствуется.

– Вы не должны были прийти в княжеский дворец! – рыкнул Габриэль. – Все произошло слишком быстро! В мальчике должна была пробудиться настоящая магия, а не эти твои фокусы!

– Так получилось, – я только руками развела. – Теперь он сможет жить спокойно, магия в нем обязательно проснется, а я пока буду помогать.

Габриэль устало вздохнул. Посмотрел на меня так, будто я его дико раздражала.

– Князь пришел на место взрыва, потому что ему сообщили о том, что бастард снова на территории дворца. А он не должен был там оказаться, это раз! Теперь дома Гарбо и Вернье заинтересуются новым княжеским наследником, это два! И взрыв должен был ранить княжича Мишеля, это три! А теперь и твой подопечный под угрозой, это четыре!

– Так, стоп! – воскликнула я, вскинув руку и приказывая Габриэлю молчать. – Я понимаю, что ты тут плетешь свои интриги. Но ты не говорил, что за наследниками князя ведется охота!

– Конечно, она ведется, – устало произнес Габриэль. Уселся рядом со мной, бросил взгляд в пустеющий корсаж, ухмыльнулся. – Магия должна была проснуться в Этьене позже, когда князь разобрался бы с Вернье. А теперь мальчишка под ударом.

– Его и так били каждый день, – ответила я. В ванной шумела вода, Этьен напевал песенку, и у меня в душе царапнулось какое-то чувство, похожее на материнское. – Ты хотел, чтобы Мишеля ранило?

– Так было нужно, – вздохнул Габриэль. – Если бы он пострадал, то из путешествия вернулась бы его мать, княгиня Беатрис. Она этакая перелетная птичка, бабочка, которая порхает с цветка на цветок, с курорта на курорт…

“И с члена на член”, – мысленно добавила я. Видела таких бабочек: они устраивали жизнь, а дети в это время справлялись с миром и проблемами в одиночку.

С другой стороны, глупо было бы ждать лебединой верности такому мужу.

– И вот не надо тут кривиться! – фыркнул Габриэль. – Она хорошая женщина, но постоянно терпеть такого, как князь Анри… В общем, она должна была вернуться, и это многое поменяло бы к лучшему.

Ох, сомневаюсь.

Этьен в ванной выключил воду, и я вдруг поняла, что все это время тихо, но верно раздражало мой слух.

Шипение. Тоненькое, похожее на змеиное.

***

– Замри! – заорала я, когда Этьен вышел из ванной в белом пушистом халате, вытирая полотенцем растрепанные волосы. Паренек послушно застыл: за время наших сегодняшних приключений он привык слушаться меня, как солдат.

В комнату в самом деле вползала змея. Длинное узкое гибкое тело струилось по полу, подобно ленте: нет, не бывает на свете таких полупрозрачных сияющих змей, окутанных зеленоватым облаком.

Гадина была ядовитой. Очень ядовитой.

– Что случилось? – едва слышно спросил Этьен. Он смотрел прямо на змею, но не видел ее!

Возможно, это проверка, которую устроили для него князь и Дамьен. Магия должна была подсказать, что здесь враг. Увидел его – смог спастись. Не увидел – что ж, извини, неудачникам не место в княжеском дворце.

Или это подсуетились те, кто хотел подорвать княжича Мишеля. Ну Габриэль, ну фокусник! Я ему еще дам понять, что такую информацию надо выкладывать сразу, а не когда-нибудь!

– Просто не шевелись, – приказала я и подошла к змее.

Да это не просто магическая дрянь! Это еще и какой-то хитривыдуманный механизм – в теле шевелились золотые шестеренки, и я услышала едва различимое пощелкивание. От гадины так и веяло опасностью.

Увидев меня, она поднялась столбиком – раздулся капюшон, и я увидела, как по его мельчайшим прожилкам заструились золотые капли.

Яд.

– Да ну тебя, в самом деле, – сказала я, взяла змею за шею и, крутанув, отделила голову от тела.

Змея затряслась, пытаясь напоследок впиться зубами в мое запястье. Я отбросила ее в сторону и качнулась, чувствуя, как обвисает платье, а ко мне возвращаются мои плоскодонки.

– Эй! – испуганно вскрикнул Этьен и бросился ко мне: подхватил под руку, добрый мальчик, желая удержать, но снова прошел через пустоту.

– Все нормально, – я улыбнулась, но улыбка вышла жалкой. Ощущение было как после шестидневной рабочей недели на две ставки: был у меня такой опыт, и я меньше всего хотела его повторять.

– Все нормально, зови людей. Видишь гадину?

Глаза Этьена скруглились, как у совы. Теперь, когда я располовинила змею, он ее увидел – и она ему предсказуемо не понравилась.

– Е-мое… – пробормотал мой подопечный. – Это…

– Это тебя убить хотели, – объяснила я. – Гостеприимное место, ничего не скажешь. Давай, беги, зови на помощь.

Этьен выбежал в коридор, а я доковыляла до диванчика и рухнула на него, раскидав руки-ноги во все стороны. Габриэль куда-то подевался, и подумалось: а вдруг это не попытка убить Этьена, а какая-то проверка для меня?

Я не доверяла своему куратору. С ним надо держать ухо востро.

Вбежал Дамьен с вооруженной охраной: остановился, предупреждающим жестом выкинув руку в сторону. Нахмурившись, приблизился к останкам змеи, и Этьен спросил:

– Что это?

– А, то есть, вы ее тоже видите, – угрюмо кивнул Дамьен. – Это дин-давар, незримый убийца. Поздравляю, ваша милость! Наступит день, когда ваша магия станет сильнейшей в княжестве!

Этьен испуганно посмотрел на меня и поинтересовался:

– А откуда он тут взялся? Я из ванной выхожу, а он… вот он.

– Дин-даваров подсылают к тем, кого хотят уничтожить, – голос Дамьена звучал напряженно и глухо. Ну спасибо, добрый человек, про уничтожить мы и так уже поняли! – Обычно такими вещами занимается дом Гарбо.

Этьен снова покосился в мою сторону и спросил:

– А чем я уже успел им насолить? И… я как-то не очень в курсе, какие у них с князем отношения.

Дамьен кивнул охране, и та вымелась за дверь. Прошел к дивану – я едва успела убрать ноги из-под его старой задницы – устало сел.

– Вы, дорогой друг, виноваты тем, что ваш отец князь признал вас законным сыном дома Клемансо, – ответил Дамьен. – Потенциально вы наследник княжеского венца, если с Мишелем, Лорейн, Камилем и Паскалем что-то случится.

Да, многовато наследников. Интересно, все они такие дряни, как Мишель, или среди них все же есть приличные люди?

Ладно. Разберемся.

– Мне не нужен никакой венец, – хмуро ответил мальчик. Да ты ж моя умница! Уже коронами разбрасывается!

– Это знак достойного сердца, – кивнул Дамьен. – Но дом Гарбо об этом не знает. И не поверит, если узнает. Полин Гарбо равна вашему отцу по знатности и уровню магии, она сама хочет носить венец Этильенского княжества. Что для этого надо сделать?

– Убить князя, – понял Этьен. – И его сыновей.

– Верно. И начать с самого слабого из них.

– А что ей за это будет? – спросил Этьен. – Это же покушение! Нельзя просто так спустить его с рук! И тот удар сегодня в саду… князь и княжич чуть не погибли!

Дамьен устало улыбнулся.

– И Кулак Дракона, и дин-давар – те магические проявления, которые не несут в себе оттиска создателей и хозяев, – объяснил он. – Да, мы можем подозревать – но не доказать.

Этьен нахмурился.

– А как же князь? Он может взять и выгнать их из княжества! Ведь может, правда?

– Для этого ему надо обратиться к королю, – объяснил Дамьен. – А его величество слишком дорожит отношениями с домом Вернье и слишком ценит помощь Полин Гарбо, которую она оказала ему во время переворота, чтобы куда-то выслать с подаренных земель.

Да уж, попали мы с Этьеном в змеиный клубок… Ладно, ничего: будем разбираться.

– Получается, ничего нельзя сделать? – пробормотал Этьен.

– Можно усилить систему безопасности, – ответил Дамьен, и я увидела, как из стен, пола и потолка проступило красноватое сияние и угасло. – И придумать свой ответ без привязки к дому Клемансо. Отдыхайте, друг мой! Сегодня эта комната безопасна!

Глава 3

Я проснулась от того, что не могла больше лежать на животе, и увидела, что за ночь два моих аккумулятора зарядились до знакомого пятого размера.

В окна заглядывало веселое утро. Светило солнышко, на ветках заливались песнями птахи, а Этьен бегал по комнате, собираясь в школу.

– Ты не видела мой учебник гандалузского? – спросил он, увидев, что я уже не сплю.

– Тот, которым ты уделал Жан-Люка? – ответила я вопросом на вопрос. Мальчик кивнул, я протянула руку и достала книгу из воздуха.

Сама не знаю, как у меня это вышло, но получилось хорошо.

– Вот, держи. Уроки сделал?

Этьен остановился. Ошарашенно посмотрел на меня, словно только что понял, что сегодня в школе будут уроки.

Ничего он не сделал. Когда собираешься вешаться, то уроки делать точно не будешь.

– Нет, – испуганно пробормотал он. – И сегодня контрольная по гандалузскому… мне конец. Персиваль меня убьет.

– Тебя могут убить дома Гарбо и Вернье, – напомнила я. – А в школе все сегодня будут в ножки кланяться, ты же теперь Клемансо.

Этьен посмотрел так, что было ясно: он хочет мне верить, но все равно не верит.

Когда он оделся и взял мешок с книгами, в дверь бесшумно скользнула служанка: молоденькая, ясноглазая, с хитрым взглядом лисички. Вырез в ее платье был таким, который наш физрук называл “Сердце на двор”, и у Этьена сразу же вспыхнули глаза.

– Завтрак готов, ваша милость, – сказала девчонка, сделав книксен. – Позвольте сопроводить вас.

Я легонько толкнула Этьена в плечо, а то уж больно он окаменел, разглядывая служанкины прелести.

– Что застыл, готовишься своих бастардов строгать? – спросила я. – Это тоже может быть подстава. Пошли уже!

Служанка проводила новоявленного княжича в столовую, плавно покачивая бедрами. Этьен смотрел на нее, как нормальный мальчик четырнадцати лет, но я была настороже.

– У тебя таких сто будет, – пообещала я, когда Этьен сел за стол. – Пока не спеши, осмотрись и привыкни к новой жизни.

Увидев накрытый стол, Этьен замер, напрочь забыв о служанке и ее сиськах. В княжеском дворце завтракали неизысканно и очень плотно.

Несколько толстых жареных колбасок. Грибы в белом соусе. Яичница из пяти яиц. Фасоль. Сыр. Тосты.

Сколько ж тут холестерина, Господи.

Впрочем, незачем о нем сейчас думать. Парню надо отъесться.

– Я никогда так не ел, – признался Этьен, и я погладила его по плечу.

– Вот и кушай на здоровье. Тебе надо поправляться.

За считанные минуты блюдо опустело, и слуга принес кофе с пирожными. Когда Этьен доел, пришел второй слуга и с поклоном сообщил, что экипаж подан.

До школы мы домчались с ветерком и успели как раз к тому моменту, когда вчерашние загонщики и телохранители Жан-Люка подходили к воротам. Выражение лиц у них было угрюмое: видно, бригада лишилась главаря и сейчас не знала, что делать без твердой руководящей руки.

Экипаж остановился, и мальчики испуганно замерли, вытаращив глаза на недавнюю жертву. Этьен спустился на землю, и я сказала:

– Так, а сейчас иди и делай вид, что их вообще не видишь. Княжеский сын всякую грязь не рассматривает.

Этьен подхватил свой мешок с учебниками и пошагал к воротам. Я чувствовала его напряжение – слишком уж он привык быть грушей для битья, чтобы отвыкнуть за несколько часов.

Теперь никто не будет орать про шалавьего сына. Я знала, о чем сегодня станет гудеть вся школа: Этьен Лефевр нашел свою магию! Вчера он отбуцкал Жан-Люка! А потом спас княжича и князя! И теперь он никакой не Лефевр, а Клемансо!

Давайте, попробуйте с ним связаться!

Школа была из середнячков. Не самая нищая, но уж точно не самая богатая. Ступеньки и облицовка стен скучали по ремонту, а на пришкольном участке давно пора было посадить что-то, кроме репьев. Возле двери Этьен замедлил шаг: красивая темноволосая девочка с учебниками в руках окликнула его и спросила: