Полная версия
Сказки
Валерий Пудов
Сказки
Незнамо что
Пошли незнамо кто незнамо куда искать незнамо что.
И шли не знамо, как, но не нашли ни пути, ни дороги.
И узнали приметы незнамо чего, но не знамо, к чему.
И приметы незнамого были точные: то ли оно хорошее, как мечта, то ли плохое, как враг, то ли не знамо, какое.
По ним и ловили то мечту, то врага, то незнамо что.
Но мечты таяли, враги мешали, а незнамо что утекало.
И так искали незнамо кто да выискивали незнамо что, пока не прошла не знамо, в чем, вся жизнь.
И только тогда сообразили:
– Мечта – всегда далеко, а враг сам найдется!
– А незнамо что, стало быть, не нужно!
Но было поздно: жизнь уже прошла не знамо, как.
Край без общего
В Неизвестном крае люди перестали делиться.
Сначала там не сдавали место: в свое не пускали, в чужое не заходили, а общее стерлось.
И так замерли.
Потому что остались без дороги.
Она-то и была общей!
Затем там не давали добра: своего не отпускали, к чужому не подходили, а общее исчезло.
И так оголодали.
Потому что остались без пищи.
Она-то и была общей!
Потом там не отдавали себя: в себя не впускали, в чужих не входили, а общие не появились.
И так вымерли.
Потому что остались без детей.
Они-то и были общими!
Наконец, там не передавали вестей: своих не выпускали, чужих не находили, а общие не возникли.
И так забылись.
Потому что остались без памяти.
Она-то и была общей!
Так что теперь не известно даже, был ли тот край.
Да и люди ли там жили.
Власть выше тайны
В Безвластном крае страдали из-за тайной силы.
Что бы наверху ни затевали, внизу плакали:
– Опять нам хуже, а отчего – невдомек…
Но и наверху не знали, что к чему и почему хуже.
И вот однажды во Властном совете заспорили.
Одни говорили, что ими кто-то управляет:
– Ничего не ясно: ни что такое мир, ни кто люди, ни что с ними делать. Значит, есть высшая тайная сила!
Другие считали, что силу надо искать и вычислять:
– Смотрите и думайте, а когда найдете, обсудим.
Первые не соглашались с ними:
– Мы уже искали, да не нашли. Она же тайная!
– Покажете тайное, – отвечали вторые, – поверим.
– Да что искать? – спорили первые. – Мы же власть!
– Над тайным нет власти, – щурились вторые.
– Тем легче! – извернулись первые. – Проголосуем!
– Знания и мысли – не под властью, – уклонялись вторые. – Знания надо узнать, а мысли продумать.
– Вот еще! – возразили первые. – У каждого – свои мысли, и только мы, власть, утверждаем общие.
И решили проголосовать.
А когда проголосовали, вышло, что признали:
– Высшая тайная сила, что управляет нами, есть!
Это был самый трудный вопрос, который решил совет, и остальные вопросы одолевали потом легче: голосовали и своей властью решали, что такое мир, кто такие люди и что с ними делать или не делать.
Так в том крае власть победила тайную силу.
– Ежели кому что невдомек, – заключили в совете, – теперь мы сами управляем тем, что управляет нами!
Тайна голода
Бедняк из Мятежного края, чтобы не умереть от голода, мечтал убить правителя.
Или хотя бы поднять мятеж.
Или хотя бы ограбить богача.
Или хотя бы жениться на его дочери.
Или хотя бы наесться досыта.
Или хотя бы сбежать от такой жизни.
Или хотя бы узнать страшную тайну: почему же он все-таки умирает от голода.
И вот как-то однажды отправился бедняк убивать правителя.
Но его схватила охрана.
– Люди! – крикнул бедняк. – Не для себя стараюсь!
Народ накинулся на охрану и убил правителя.
А бедняка освободили, и он стал поднимать мятеж.
Но его схватила охрана.
– Люди! – крикнул бедняк. – Не для себя стараюсь!
Народ напал на охрану и поднял мятеж.
А бедняка освободили, и он начал грабить богача.
Но его схватила охрана.
– Люди! – крикнул бедняк. – Не для себя стараюсь!
Народ разогнал охрану и ограбил богача.
А бедняка освободили, и он принялся любить дочь богача.
Но его схватила охрана.
– Люди! – крикнул бедняк. – Не для себя стараюсь!
Народ разметал охрану и отлюбил дочь богача.
А бедняка освободили, и он нашел еду.
Но его схватила охрана.
– Люди! – крикнул бедняк. – Не для себя стараюсь!
Народ затоптал охрану и наелся досыта.
А бедняка освободили, и он пустился бежать.
Но его схватила охрана.
– Люди! – крикнул бедняк. – Не для себя стараюсь!
Народ смял охрану и разбежался.
А бедняка освободили, и он задумался о страшной тайне: почему же он все-таки умирает от голода.
И охрана даже не успела его схватить.
И он даже не крикнул людям.
А народ даже не шевельнулся.
Потому что на этой мысли о своей страшной тайне бедняк умер от голода.
На том и закончились его мечты.
А после его смерти новый богач дал денег новому правителю, и тот поставил бедняку памятник.
А дочь богача принесла к этой статуе цветы.
А охрана выдавила на памятнике разгадку тайны.
А народ прочитал ее.
Разгадка же была простой:
«Не для себя старался!»
И больше в Мятежном крае мятежей не поднимали.
Потому что, глядя на памятник, поняли, что мечты не спасают ни от голода, ни от смерти.
А если и спасают – только от жизни.
А дочь богача вышла замуж за нового правителя, и они жили долго и счастливо.
И народ тоже любил ее.
И умерли они не от голода.
Политика
Недоросль из одного столичного города спросил у прохожего, что такое политика.
– Политика, – ответил прохожий, – слово не наше, а ихнее. По-нашему – долбёж. Но не тот, что по голове, а тот, что ее не трогают, а до мозгов доходит.
Подивился недоросль на политику и решил ее сам попробовать.
Прыгнул он на прохожего и давай его долбить.
Долбит, долбит, но голову не трогает, а спрашивает:
– До мозгов доходит?
А прохожий кричит, как будто дошло:
– Что такое?
А недоросль знай свое долбит:
– Доходит до мозгов?
Прохожий – опять:
– Что такое?
Недоросль не выдержал и ударил по голове:
– А сейчас?
Но прохожий – за старое:
– Что же это такое?
Тут недоросль сдался и объяснил:
– Сначала, – сказал он, – была политика, а теперь – долбёж. Это – политика наша, а не ихняя.
Но прохожий посмеялся над недорослем.
А затем объяснил по-своему:
– Ты меня бил, а ответа не добился. Это – долбёж. А я тебя не трогал, а ответ получил. Это – политика.
С тех пор недоросль из столичного города никого больше не трогал и занимался только политикой.
Управа
Избирательный край без управы разваливался.
Поэтому здесь провели выборы.
Прошло время.
Край продолжал разваливаться.
Встретились как-то двое избранных.
Один был избран править, а другой – быть слева.
– Что же ты не правишь, а правеешь? – спросил тот, что был слева.
– Ты меня не правь, – ответил тот, что не правил. – Мое дело – правое, а твое – левое.
На том и разошлись.
Прошло время.
Край продолжал разваливаться.
Провели новые выборы.
Того, что был слева, избрали править, а того, что не правил, быть справа.
Прошло время.
Край продолжал разваливаться.
Встретились снова двое избранных.
– Что же ты не правишь, а налево? – спросил тот, что был справа.
– Ты меня не правь, – ответил тот, что не правил. – Мое дело – левое, а не правое.
На том и разошлись.
Прошло еще время.
Избирательный край совсем развалился.
Поэтому там провели не выборы, а разборы.
Те, кто раньше избирался, и слева, и справа, стали разбираться налево и направо.
И теперь не избирали, чтобы править, а избивали, чтобы вправить.
Встретились как-то двое избранных.
И без вопросов стали избивать друг друга.
И так на том разошлись, что прошло время, и край, который раньше называли Избирательным, стали называть Избивательным.
И называли его так, пока не стал кто-то править.
Но править стал не тот, кого избирали, и не тот, кого избивали, а тот, кто сам и избирал, и избивал.
Поэтому провели там уже не выборы и не разборы, а разбеги: все те, кого раньше избирали или избивали, не встречались, а избегали друг друга.
И избегали так избегательно, что прошло время, и все разбежались: и те, кто раньше был слева, и те, кто был справа, и сама управа.
И край, который называли Избирательным, а потом Избивательным, стали называть Избегательным.
И какая там управа, спросить стало некого.
Береза
Когда правитель Березового края отполз от общей кормушки, жизнь пошла иным ходом, не как раньше.
По утрам чиновники стали прилетать на старую березу, чирикать, клеваться, топтаться и напрыгивать друг на друга.
И так – целый день.
На ночь они по-прежнему возвращались домой, где щебетали с женами, верещали на прислугу, ворчали, отмахивались от народа и накидывались на ужин.
Но утром опять слетались на березу, освистывали, долбили, пинали и расталкивали друг друга.
И так продолжалось много дней.
И от этой их новой привычки и жизнь того края, и сама береза начали увядать.
И увядали прямо на глазах.
Пока, наконец, не пришел дровосек.
И не срубил березу.
И как только он это сделал, все сразу изменилось.
Выбрали нового правителя края, и жизнь пошла, как и раньше, своим ходом.
Снова чиновники стали чирикать на жен, клевать прислугу, топтать народ, верещать и напрыгивать на общую кормушку.
А дровосека услали обратно в лес: за новой березой.
Черёд
Правитель Чередного края был человеком.
Хотя правил молча.
Зато жизнь края шла своим чередом.
И если кто лез не в черёд, то правитель не терялся.
Наоборот, чуть что – обвивался плющом вокруг своего кресла.
А если – враги, то прикидывался камнем.
А если окружали – уползал тараканом в щель.
Ну, а когда совсем терять было нечего, обращался в какую-то тварь и улетал высоко в небо.
И всё бы ничего, да не всякий тот оборот попадал в свой черёд.
Однажды кто-то наступил на таракана.
И тут же потеряли правителя.
В страхе бросились его искать.
А пока не нашли, отправили таракана в больницу.
И принялись врачевать по высшему разряду.
А в соседнюю палату принесли камень.
А в другую – плющ.
А еще в одну – какую-то тварь с крыльями.
И их тоже лечили, пока не вылечили.
Но правитель так и не объявился.
Тогда запустили всех, кто выздоровел, обратно во дворец.
И стали наблюдать за ними.
И снова натерпелись всякого испуга.
Тварь сразу же улетела в окно.
Таракан чуть погодя уполз в щель.
Плющ через пару дней завял и был похоронен в гробу со всеми почестями на главном кладбище.
Оставался один камень.
Несколько дней ждали от него великих знаков.
Но камень сохранял твердость.
Тогда созвали верховный совет.
И решили, что раз он твердый, то втайне считает их врагами и нужно искупить вину.
И стали служить камню, как живому правителю.
Честной службой норовили угодить и смягчить его крепость.
И так служили долго.
До того, как наняли новую уборщицу.
А она возьми, да и выброси камень!
Конечно же, по ошибке.
Оказалось, не знала, за кем убирала.
И остались было совсем без власти.
Но вдруг в окно влетела какая-то тварь.
Мигом схватили ее, посадили на высочайшее место и стали нести службу.
И служили долго.
Но она все-таки улетела.
Тогда поймали таракана.
Умоляли его, как могли, чтобы остался.
И он остался.
Но потом ненароком забылись, окружили его, и он снова уполз.
Много дней и ночей провели без власти.
Будто жизнь наперёд потеряла черёд.
И уже не верили, а еще ждали.
И уже почти отчаялись, но оно все-таки случилось.
Черёд нашелся!
Плющ пророс-таки сквозь гроб, вылез из-под земли, тихо дотянулся до дворцового окна, забрался внутрь, обвил кресло правителя и ясным человечьим голосом всех обматерил.
Вот когда поняли, зачем правил молча!
И жизнь Чередного края пошла своим чередом.
До нового не всякого оборота.
Песня
В Голосистом крае работали под одну песню.
Но когда там завелись воры, то работа у остальных разладилась.
Тогда стали работать без песни.
Но появилось множество новых воров, и работа у остальных разладилась еще больше.
Тогда наспех придумали другую песню и принялись работать под нее.
Но воров стало еще намного больше, и у остальных разладилась не только работа, но и песня.
Тогда, наконец, чтобы спасти новую песню, воров заставили петь, а остальных – только работать.
И сразу всё встало на свои места.
И хотя воры и пели, и воровали, а остальные совсем не пели, работа у остальных все-таки наладилась.
Худые дары
Бедняк из худой области каждый раз, как приезжал в столицу, приносил правителю свои худые дары: то курицу, то яйца, то овощи с огорода.
Правитель его, конечно, не принимал.
Но всякий раз, как съедал гостинцы, удивлялся.
И не знал, то ли смеяться ему над бедняком, то ли копать глубже.
Наконец, однажды, наевшись, решил копнуть.
Велел схватить бедняка и пытать.
И пытали его долго-долго.
Но бедняк ничем себя не выдал.
Только поминал какого-то бога.
Поэтому установили за ним надзор.
Смотрели и высматривали – день и ночь.
Но бедняк ничем себя не выдал.
Только работал да носил правителю дары.
Стали тогда его подслушивать.
Слушали, выслушивали – ночь и день.
А бедняк – ничего нового.
Только часто поминал бога.
А кто такой бог, в худой области знать не знали.
Уцепился правитель за эту загадку, и опять бедняка схватили.
И пытали его дольше, чем раньше.
И на этот раз бедняк выложил всё, как есть.
И оказалось, что бог – тот, кому дают, чтобы взамен просить, вот и давал бедняк то курицу, то яйца, то овощи с огорода.
А просить не спешил, потому что не знал, с чего начать: нужда была во всем, кроме худа.
А больше всего – в том, чтобы не было еще хуже.
О том и собирался просить.
Да боялся, как бы от просьбы еще хуже не было.
Рассердился правитель на такого попрошайку!
Принял бедняка и сам, лично, объяснил, что в худой области и бог не даст, и хуже быть не может.
И бедняк, похоже, образумился.
Его, конечно, отпустили.
А он – перестал носить правителю дары.
Успокоился и правитель.
Правда, без худых бедняцких гостинцев он вскоре похудел, а потом ему стало худо, и он умер от голода.
Корень счастья
В картофельной деревне природа была богата, а счастья не было.
Председатель не заботился о народе.
И народ не работал и не ел.
И начал чахнуть и сохнуть.
И даже мозгами перестал шевелить.
И только одна красивая девушка соображала.
Чтобы спасти земляков, она отдала себя в жертву.
Закопалась красавица сама, как корень, в землю и превратилась в груду картошки.
Девушка эта была крупная, в теле, и вся деревня ела картошку целую неделю.
И за это время люди окрепли и стали думать.
И догадались посадить остатки картошки в поле.
И не успела вся деревня вымереть, как посевы дали всходы, а затем и урожай.
И выросла оттуда девушка, которую съели.
И была она прекрасна, как корень счастья.
И выбрала деревня ее председателем.
А старого председателя закопала в землю.
После этой казни природа в картофельной деревне разбогатела еще больше.
Новый председатель стал заботиться о народе.
И народ, хотя не стал работать и шевелить мозгами, но уже не чах и не сох, а ел.
Потому что красивая девушка, которую выбрали председателем, соображала за всех.
И когда было надо, раз в неделю, превращалась в груду картошки.
И появилось в деревне счастье.
А из зарытого председателя вырос сорняк.
Сорняк тот хотели изничтожить, но пожалели за его былые заслуги и уроки, вырыли с корнем и отправили в город на выставку.
Чтобы город знал, от какого корня счастья не будет.
Строптивая беглянка
В пугливой деревне одна беда сменяла другую: то грабеж, то разбой, то просто силой брали бессильных.
Народ там жил в страхе.
Виновником считали таинственного невидимку.
Его звали хозяином реки, оврага или всего мира.
Однажды после новой беды народ решил принести хозяину страшную жертву: отдать ему в жены самую красивую девушку.
Одели ее невестой, отвели к реке, связали у оврага и там оставили, одну на весь мир.
А на другой день не нашли.
И беды вдруг прекратились.
Но прошел месяц, и рано утром девушка вернулась.
Хозяин ей, сказала, надоел.
Испугались жители пугливой деревни.
Целый день отговаривали беглянку от развода.
А она – ни в какую.
Тогда вздохнули и на ночь вооружились.
А ночью случилась беда.
Отстреливались кто как мог.
Даже строптивая девушка, зажмурив глаза, палила наугад в воздух.
И она-то, похоже, не промахнулась.
Утром у ее дома нашли тело главного разбойника.
А по всей деревне валялись его мертвые товарищи.
Наконец-то деревня покончила с большой бедой.
С разбоем!
– Вот что значит сообща, да и на силу – силой! – говорили даже самые пугливые.
На радостях устроили пир.
Пили, плясали, веселились.
А девушке, попеняв на строптивый нрав, разрешили не возвращаться к мужу.
И страх в народе пропал.
Даже хозяин не то реки, не то оврага, не то мира так обрадовался, что не пришел за своей женой.
Стало быть, отпустил!
И беду на пугливую деревню больше не насылал.
Жизнь без мозгов
В Счастливом крае у людей не было мозгов.
И жизнь у них протекала – не то, что у других.
Они там не дышали, не ели, не пили, не убивали, не строили и даже не плодились.
Они просто лежали на солнышке и нагревались.
А на морозе – прохлаждались.
А когда их трогали, они не отвечали.
А если их били, они катились.
Или разваливались на куски.
Но не страдали.
И даже не думали об этом.
Ведь мозгов у них не было.
Поэтому они были счастливы.
И вы тоже, если хотите, можете стать счастливыми.
Это же просто!
Главное, понять, как устроены мозги.
А устроены они так, что если вдыхаешь, то потом и выдыхаешь.
А если ешь, выделяешь отходы.
А если тебя бьют, даешь сдачи.
А если слышишь, отзываешься.
А если нет уюта, строишь дом.
А если умираешь, то плодишься и плодишься – и плодишься.
И вообще, если тебе что-нибудь не нравится, ты что-то изменяешь.
А если нравится, хочешь еще.
И когда вы это поймете и откажетесь от всего этого, то обязательно станете счастливыми.
И будете просто лежать на солнышке.
Или хоть под землей.
Пример
В невинной области жили плохо.
И винили в том друг друга.
Но не знали, как быть.
Пока, наконец, одна девушка не показала пример.
Она залезла на крышу дома, взлетела высоко в небо, превратилась в бомбу и упала на свою деревню.
А потом превратилась в пожар.
А потом – в пустыню.
И от плохой жизни в деревне следа не осталось.
Да и виновники были наказаны.
Пример девушки перенял парень из другой деревни.
Он тоже залез на крышу.
И тоже взлетел высоко в небо.
И от плохой жизни там тоже следов не осталось.
Ну, а потом вся область поддержала почин.
И во всех городах и деревнях невинной области от плохой жизни совсем ничего не осталось.
Да и виновники были наказаны.
Правда, главные из них уцелели.
Они спрятались в подвалы своих дворцов.
А потом выбрались наружу и зажили хорошо.
Но сохранилась надежда, что потом, когда они расплодятся и жизнь в невинной или другой области (если они догадаются переехать) снова станет плохой, найдутся новые девушки и парни, которые залезут на крышу и покажут пример.
Высокая гора
На высокой горе росли удивительные цветы.
Сотни лет жители окрестных сел любовались ими, а достать не могли: цветочный луг лежал высоко и в недоступном месте, над крутым обрывом.
Многие девушки мечтали об удивительном цветке.
А влюбленные парни разбивались насмерть, когда пробовали подняться на гору, чтобы сорвать его.
И так бы оно длилось и продолжалось еще сотни лет, а то и дольше, если бы не летные приборы.
Однажды некий парень раздобыл где-то движок с парусом и ясным утром завел его и полетел со своей девушкой на заповедный луг.
Жители окрестных сёл все глаза проглядели, когда смотрели в подзорные трубы, как целый день, пока светило солнце, резвились влюбленные на том лугу, как они там бегали, прыгали и кувыркались.
Но к вечеру стемнело, гора и луг пропали из виду, а влюбленные так и не вернулись домой на движке.
А следующим утром разыгрался буйный ветер, гору накрыли тучи, и пошел дождь.
И лил три дня и три ночи.
Жители окрестных сёл три дня и ночи не шумели и ходили тихо, прислушивались, не трещит ли движок, не зовут ли парень с девушкой на помощь.
Но ничего не услышали.
Когда же в небе просветлело, люди снова стали смотреть в подзорные трубы на высокую гору.
Но никого там не увидели.
Тогда жители окрестных сёл забили тревогу, вмиг вызвали спасателей на вертолетах, и те облетели, а потом и облазили гору вдоль и поперек.
Но никого не нашли.
И решили, что влюбленные упали в обрыв.
Или спрятались там под валуном, где и умерли от холода и голода, обнявшись, как водится, напоследок.
Или, наоборот, отыскали уютную пещеру, разожгли огонь, наловили в пищу летучих мышей, насобирали грибов и ягод и зажили себе припеваючи в цветах.
Или просто, без упреков совести, улетели на движке в город, на заработки, или насовсем, подальше от скучной сельской жизни.
Спасатели, когда вернулись, навезли много цветов.
Но жители окрестных сёл не приняли их в подарок:
– Всему – свое место, и влюбленным, и цветам.
И с той поры об удивительных цветах не мечтали.
Зато нередко посматривали на высокую гору через подзорные трубы и иногда говорили, что кто-то там, на лугу, будто бы резвится: прыгает и кувыркается.
Сердитый на горе
Жители дрянного поселка жили под горой.
И думали, что на той горе живет кто-то сердитый и счастливый.
Сердитый потому, что много лет кидал сверху вниз всякую дрянь.
А счастливый оттого, что сверху вниз на гору никто ничего не кидал.
Жители поселка были все, как один, несчастные мечтатели.
Несчастные потому, что много лет спотыкались о всякую дрянь, которая валялась под ногами.
А мечтатели оттого, что мечтали забраться на гору и стать счастливыми.
Каждый год хоть один из жителей поселка пробовал подняться наверх.
Чтобы, наконец, стать счастливым.
Или умолить сердитого избавить поселок от дряни.
Но никто с горы не возвращался.
И никто не знал, почему.
То ли потому, что находили там счастье.
То ли оттого, что терялись при подъеме на кручу.
Не зря говорят, что к счастью трудно прибиться.
А еще ведь там жил сердитый!
Откуда было знать, чего от него ждать?
Однажды жители поселка достали где-то вертолет и облетели гору в поисках своих счастливцев.
Или хотя бы сердитого.
Но вернулись ни с чем.
И даже не смогли посадить наверху вертолет.
Но и потом по-прежнему каждый год хоть один из жителей поселка пробовал забраться на гору.
Хотя, как и раньше, никто оттуда не возвращался.
Так и продолжали жить несчастные мечтатели внизу, а сердитый счастливец – на вершине.
И только раз кто-то спустился с горы.
Он собрал всю дрянь, которой был завален поселок, продал ее старьевщику, купил себе на выручку новый вертолет и улетел на нем обратно.
Кто это был? Своего в нем не признали!
Возможно, это и был сердитый, но выглядел он таким несчастным, что приняли его за другого.
А за кого, и сами не знали.
