Книга седьмая. Любительство

Тогда ты все увидишь. Это и обратно, ты можешь поставить этот вопрос за партнершу сам перед зеркалом. Она сможет уйти от тебя в любой момент? Родит тебе двойню и уйдет. Ты готов? Не только отпустить, а еще и помочь словом и делом в той новой жизни на первое время, если потребуется. Ты столько вложил, столько сделал, а она пошла, и ты теперь должен продолжить любить ее в этом, потому что это тоже она, понимаешь?

Принимаешь страдания, боль и разлуку, но помогаешь ей пойти дальше, пойти теперь без тебя и может даже с другим. Теперь ты готов узнавать Любовь со всех концов своей чахлой душонкой? Любимый человек – он всегда любимый. Его боль и его счастье твои НАВСЕГДА.

Может вы больше не увидитесь, но ты всегда будешь любить ее внутри себя, всегда чувствовать, сопереживать и обнимать саму память, если ты любишь, а не выдумал манипуляцию, что любишь при условии. Потому, что мы любим по-разному, ведь мы разные. И это просто еще одна версия любви безусловной, генераторской любви. Так могут любить только генераторы, носящие жизнь и любовь в сакрале.

сиська, писька, дискотека

Семья – вещь непростая, союз из двух Вселенных. Вектора мышления должны совпадать, ритмы жизни должны совпадать, уровень личностных состояний каждого должен позволять осознавать происходящее через призму собственного интереса, а значит этот интерес должен быть усвоен человеком до союза.

Первичная выработка мировоззрения, его ключевых основ уже внутри союза представляется сомнительной в силу существенного влияния другого участника, да и самой базовой коллективистской прошивки в целом. В том и лежит первооснова, что человеку надлежит выработать свое отношение к миру со всеми проявлениями, сферами отношений, прежде чем понять, куда ему нужно, нужно ему в союз с этим человеком, и что движет каждым. Что привнесет и что получит каждый, хотя бы отдаленно. Влюбленность здесь ни при чем, а ведь именно она умеет застать врасплох людей, не оставляя шанса на осознанность выбора. Пресловутый выбор сердцем здесь не уместен. Это что-то другое, это мистика.

Все же семья и есть олицетворение уходящей формации коллективного проживания. Без неё будет невозможно существование всего мира в текущем виде, а для нас нет иной возможности взрослеть и совершенствоваться, кроме как через других людей и в особенности через близкие отношения.

Вне этого шаблона человек обнаруживает ненужность столь обширного потребительства. Ипотека составляет основу западного мира, и всех государств. Все это теряет такую актуальность для человека, как только он выходит из семьи. Даже индустрия развлечения, в том числе разврата теряет смысл.

Запретное не актуально, как только уходит запретность. Антисемейные альтернативы досуга девальвируются. Уходит и то, что потреблялось семьей, уходит само материнство с отцовством, и, следовательно, уходит то, где люди отдыхали от семьи. Все уходит, а на первый план впервые в истории человечества лезет самое страшное из сущего для человека – он сам, и то, что выплывает наружу в пустоте трезвого одиночества.

С таким вызовом нам предстоит подружиться в ближайшие десятилетия. Понятное дело, что к подобному безобразию мало кто готов, и здесь, в этом Концепте, как раз такое место. Впрочем, это уже не единственное подобное место, да и первым было вряд ли. Разве что именно в таком специфическом формате, где свободолюбие и себяискание стремятся возводить в системный вид, ну или околосистемный. А может мы тут учимся говорить правдиво хотя бы отчасти, заодно обнаруживая слои самообманов и точки изобличения. Зачем-то.

Собственно, «семья 2.0» здесь пригодится более всего. Работать над близкими отношениями достаточно утомительно и всегда пробивает в тонкие места, так что никак нельзя лишать себя перспективы упражняться в осознанности ежедневно. Семья теперь становится союзом индивидуальностей, людей, стремящихся проживать собственный интерес сообща с близким человеком. И это в большей степени именно выбор людей, способных семью не выбирать, живя в базовом одиночестве. Иначе какой может быть выбор, если он безвыборный.

И, кстати, законный брак, как форма «семьи 1.0» тоже много чего выражает, куда больше, чем нам бы хотелось. В первую очередь, как видится, брак выражает именно традиционный формат со всеми его вытекающими правилами игры, в том числе, юридическими последствиями. Это принуждение, и вот оно начинает восприниматься все более чуждым.

Разумеется, в первую очередь внутри мужчины, как наиболее передового в духовном отношении и склонного к обстоятельным переменам по жизни. Женщина, как и администрация президента будет сопротивляться радикальным реформам, импичменту и перевыборам, ведь это она теряет власть, а заодно контроль над кормушкой и аппаратом гос. принуждения.

Жить семьей без заключения брака – задача со звездочкой, как минимум. Ведь без формы само содержание становится каким-то бесформенным, точнее сказать, иным. Форма здесь неизбежна, просто теперь ее надлежит разработать и калибровать людям под себя, и делать это постоянно в течение жизни. Женщинам такие порядки в основном не понравятся, ведь это уже не лукавство киношной эмансипации, все становится слишком серьезно. Не-не.

Выходит, придется реально и почестному жить своим умом, читать нудные книжонки, договариваться с душнилами в пыльных кабинетах, работу работать вместо завлекающей инста-концепции «сиська, писька, дискотека»:

– «Смотрите, у меня сиськи!»;

– «Да ну! Взаправду?!»;

– «Точно говорю, смотри. И жопа тоже! Вон, как я умею важно губы дуть и пластично извиваться с бокалом под софитами»;

– «Ноу вэй! Еще и жопа?! Ладно сиськи, но что бы все вместе, да тряслось под стробоскопами на пул-пати?!».

И ничто не сравнится по уровню гордыни с двадцатилетней провинциальной львицей, запихнувшей импланты на прошлой неделе. Так что, эти беспощадные новые времена лишают права на стабильность даже сегодняшнего дня, и это звучит скверно. Во всех случаях оно означает потребность думать головой, все более обстоятельно осознавая себя единицей самодостаточной, а значит отдельной.

Не то, чтобы я сейчас говорил это про Ди. Я ведь понимаю, что ее жизненный путь только начинается, понимаю, кто она и откуда, ведь я знаю такое про себя. Хотя с позиции моей теории вертикальной миграции, ее стартовый уровень ниже, она прямо совсем из хутора. Красноярск больше и индустриальнее всех городов Крыма вместе взятых, а Ди родом из крымского городка Артемовск в 30 тыс, что в два раза меньше того Шарыпово. Может, здесь она впервые почувствовала себя богиней, здесь как раз такое место для белых женщин.

Она только начинает путь, и видит его по-своему, как она может увидеть или представить меня, ведь мы так далеки. Значит и оценить не может, да и не должна. Понимаете, здесь в Гоа большая часть людей мечтала тут оказаться, считают достоянием иметь возможность бывать здесь, приезжают десятилетиями. Это я, как белая ворона, один такой похоже, сосланный из большого мира на перевоспитание.

Я научился почти не выделяться, научился любить имеющуюся простоту, научился быть официантом в кафе, потом владельцем кафе, и научился любить обитателей этого перевернутого индийского мира. Ди – один из таких обитателей, мечтавший жить здесь. Это так странно, так далеко, но ведь я здесь, и, наверное, я теперь тоже стал перевернутым через все это. Наверное, позже я с опухшим недоумением буду читать эти строки, но навсегда останусь благодарен, буду чтить память и дружелюбие этого еще одного мира, принявшего меня в худой час.

А как же, спросишь ты, мои сиськи? Для кого я их лепила и кому снимаю их в сториз по пять раз на дню? Правильный вопрос, моя нежная Ди. Лепила ты их по делу, только одной внешности уже недостаточно в большом белом мире. Здесь да, здесь и твоей белой ладошки уже за глаза для всевышнего почитания и облизывания песка миллионами индийских мужчин.

А там у нас это базовый комплект, так сказать, по умолчанию входящий в поставку. Красивость человека (и мужчины тоже) уже подразумевается, она стала следствием самоуважения, здоровья, любви к себе. И еще красивость теперь слишком финансово доступна, особенно красивость пластическая или косметическая. Два миллиона рублей даже в Москве, даже сейчас, зимой 2025 года могут сделать из кого угодно почти кого угодно.

неожиданная неоднозначность

Все же, приходится замечать, что вся эта брачно-семейная игра очень определена мужской ролью. Так условлено, что мужчина инициирует контакт, налаживает связь, устанавливает берега взаимоотношений и в целом ведет в танце. Можно сказать, несет семейственность на своих руках. Не думаю, что это заговор, хотя некоторым обиженным и слишком нравится искать виноватых. Какими бы расчудесными выдумщицами ни были наши женщины, природу им не заменить.

Ведь все это очень естественно, имею в виду вся эта ответственность, первые шаги, ухаживания, сглаживание углов. Ну, знаете, по праву сильного или взрослого. Местами оно, конечно, досаждает – вся эта горделивая инфантильность абсолютного женского большинства, но ведь не они это организовали. Так вышло, что промежножное вместилище установленно в женщине, а жизнетворящий поршень доверили мужчине.

Говори или не говори, а никакому мужчине (ну почти) не понравятся женские ухаживания и подмена ролей. Ведь это имеет место, и мы запросто можем прикинуть эффект низложения мужественности и женственную доминацию в личности. А значит ловить отказы, истерики, претензии, алименты и прочие камни в спину – тоже часть высокой ответственности, доверенной мужчине. Придется с этим примириться рано или поздно, даже когда тебе не дают.

Хочется полюбопытствовать, а где же тогда та симметричная великая женственность, хоть какая-нибудь, и что это вообще такое. Вот и мне интересно, что это за штука, и где ее искать, хотя и вполне очевидно, что на данном этапе и в этой книжке разгадать вопросы такого порядка не выйдет.

Разные фрагменты характера и поведения, явно отдающие женственностью есть в каждой женщине, да и в мужчине имеются, особенно в тех, кто задается подобными вопросами и обижается на женщин (и жизнь) чаще и глубже других. Вроде мужчин-проекторов с открытым СС, хотя и здесь не так все просто. Меня ведь тоже заботят такие вопросы, затем и книжки пишу, а той самой женственности во мне сейчас значительно больше, чем хотелось бы, несмотря на пухнущих тестостерон.

Да, мне постоянно хочется размножаться, как армейскому дембелю (хотя бы по два часа в день), но и романтичность, сентиментальность, и тонкая привязанность от того не уступают места мужланству или отстраненной брутальности. В этом смысле, я как будто и не мужчина, во всяком случае точно не настоящий. Разные мотивы, настроения во мне гуляют с приличной амплитудой, и местами я становлюсь действительно гадким. В смысле бесчувственным, безразличным, беспощадным и уж точно аморальным.

Все я знаю за себя, и иллюзий не питаю, потому к людям любого ремесла, судьбы и характера отношусь с пониманием, ведь во мне самом есть очень разное. Далеко не только изящная вдумчивая интеллигентность с этичными манерами, и мягкой пружинистой походкой. Временами я становлюсь животным в очень нелицеприятном смысле, из которого человек способен нажать любую кнопку, принять любое бездушное решение.

Мало кому понравился бы мой взгляд в такие моменты, он и меня самого иногда устрашает. Мы (5/1) умеем так посмотреть, когда не то, что общаться, подходить или иметь дело не захочется, жить не захочется, когда так смотрят уничижительно испепеляюще. Есть там внутри нечто совершенно непоколебимое, стальное, холодное и безжалостное, способное на любые решения в отношении любого объекта. Любые. И я знаю о чем говорю.

Я узнал этот свой стеклянный взгляд в те университетские времена, когда обнаружил пристрастие к судебной медицине, вскрытиям, трупам. Когда ездил на извлечения или осмотры мест происшествий с младенцами или вздутыми разлагающимися утопленниками, вмерзшими в лед на пару лет. Иногда мне нравится видеть в зеркале такие разные вещи во взгляде, это так красиво знать пропасть между влюбленной всепрощающей пластичностью и блестящей карающей ненавистью.

Потому, что в человеке еще есть каратель. Не только добытчик, служитель, любитель, угодник и демпфер любых истерических всплесков близкого человека. Не только отлетевший романтик или изящных кавалер. Есть еще и каратель, мститель и тоталитарный диктатор. И это не смиренный защитник неких нежных психоэмоциональных структур, который тоже есть во мне. Он делает мою внешность и поведение брутальными, закрытыми, оценивающими, частично отталкивающими.

Но этот каратель – это другое, совсем другое. Он получает удовольствие от осмысленной стратегической, подготовленной жестокости, насилия и уничтожения. Эта хищная хрень иногда показывает себя через зеркало во взгляде и общем выражении лица. Примерно поэтому мне многое сходит с рук. Не только потому, что я обычно боюсь конфликта, старательно избегаю, в том числе принимая унижение.

А еще и потому, что иногда каратель берет верх, он может блеснуть агрессией достаточно, чтобы передать готовность к любым последствиям. Потому, что мой «каратель» это знает на деле, потому что «мы» это делали, и знаем, что будет. И приятного тут мало. Собственно, потому я так побаиваюсь драки или конфликтов, стараясь уйти побыстрее и подальше. Потому, что там сидит монстр и потирает холодные рученки. Да, это крайности, в большинстве случаев ничего кровожадного. «Мы» перешагиваем людей и уходим безвозвратно.

Этот каратель знает и помнит каждый уничижительный жест, каждое унизительное слово, каждый поступок и даже отдаленные намеки на неуважение ото всех людей, кем бы они ни были. «Мы» знаем и помним все за каждым. Иногда человека находится в слабой позиции, когда нужно терпеть, сглаживать углы, смиряться, улыбаться, хавать, опускать взгляд, и поджимать хвост. Но «мы» все помним, каждую ноту высокомерия, все акт насилия и манипуляций. Именно поэтому я сам слежу за словами особенно в конфликтах, ведь ничто никогда и никем не будет забыто.

Так оно и в отношениях с женщинами, или, скажем, с родителями. Думаете, я когда-то забуду те события 2019 года? Никогда. Эти рубцы со мной навечно. Я умею делать вид, умею переступать через себя, но защитно-карающая структура все помнит, и забыть не даст никогда. Свою Юлю Г. я буду помнить всегда, буду любить и лелеять добрые дни и теплые ночи, выгружая боли и страдания подальше в кювет сознания, но и этот баланс подведен.

Нельзя допускать неуважения с людьми, нельзя бросаться словами. Они не забываются никогда, а отношения если и продолжатся, то через рубцовую ткань униженного сердца. В диалогах с моим гоанским товарищем Кириллом мы нередко обсуждаем эти вещи, он делится своей проекторской болью от недооцененности и безразличия здешних «локалок». Эти вещи очень пронзительны, и так понятны. «Начиная с первых актов отвержения, манипуляций и разводов во мне копится ненависть. Я не ухожу, и накапливаю. Я упертый баран, и свое получу настырностью, но потом отомщу безразличием, когда выебу» – так оно примерно выглядит со слов Кирилла.

Это душевные раны человека глубоко ранимого, хотя и с приличным послужным списком 300+. Знаю, все это актуально для многих людей. Мы все травмированы. Каждый по-своему, и каждый по уши. Лучше скажу «почти каждый», ведь где-то там на райских облаках должны быть нормальные люди из нормальных семей с цельной душевной организацией. А мы полутрупы, толпящиеся из стороны в сторону в попытках переложить или разделить накапливающуюся боль. И это снова про меня, ведь я такой громоотвод для других, я здесь как раз для этого, мой спасательский профиль – забирать подобную боль в себя и перемалывать в тексты.