Любовь по назначению

Аида Родан

Любовь по назначению

Встреча

Дорога тонула во мраке. Ни единого фонаря, ни проблеска света – только густая, непроглядная темнота, будто поглотившая все вокруг. Машина еле ползла, колеса осторожно перекатывались по асфальту, словно боясь наткнуться на невидимую преграду.

– Ты что так медленно едешь? – недовольно пробурчал пассажир, ерзая на сиденье.

Водитель стиснул руль крепче.

– Я тут вообще ничего не вижу. Дорога не освещается. Мало ли что…

– Да что тут может быть? Просто езжай прямо – она же ровная!

– Нет. Не люблю я такую темноту.

И в тот же миг – резкий силуэт под фарами. Сердце упало в пятки, нога ударила по тормозам. Машина дернулась, остановилась.

Тишина.

– Что это было? – прошептал пассажир.

Водитель уже открывал дверь.

На дороге, в холодном свете фар, лежала девушка. Раскинутые руки, русые волосы, прилипшие к щеке.

Она дышала. Медленно, но ровно. А потом – открыла глаза.

Большие. Голубые. Бездонные.

Словно озеро в лунном свете – глубокие, прозрачные, немного испуганные.

– Вам нужна помощь? – водитель присел рядом, голос дрогнул. – Вы в порядке?

Девушка промолчала, только губы ее слегка дрогнули.

– Нет, нет, так не пойдет, – пробормотал он, сжимая ее холодные пальцы. – Давай-ка мы тебя отвезем на обследование?

Пассажир резко повернулся, брови взлетели к волосам.

– Ты чего? – прошипел он.

– Надо убедиться, что все в порядке.

– Да все в порядке! Просто поскользнулась, упала…

– Могла головой удариться! Чего ты споришь? – водитель уже подхватил ее на руки, бережно, будто боялся сломать. – Я отвезу ее к Павлу.

Пассажир закатил глаза.

– Окей, Павлу так Павлу…

Он усадил ее на сиденье, поправил сбившуюся прядь.

– Все в порядке?

Она молча кивнула. Глаза снова закрылись.

Машина продолжила путь с той же скоростью. В скором времени тьма отступила. Фары выхватили из мрака размытую обочину, и асфальт заиграл под колесами влажным блеском. Водитель резко вжал педаль газа, и машина рванула вперед, словно сорвавшись с невидимой цепи.

– Ну ты даешь! – пассажир фыркнул, его пальцы болели на ручке двери. – То ползешь, как сонная черепаха, то несешься, будто… – он задумался на секунду, – точно, как этот синий ежик из игр!

– Да, расслабься, – водитель не сводил рук с руля, но в голосе появились теплые нотки. – Сейчас заскочим к Павлу, пусть осмотрит девушку. Все хорошо, отвезем домой.

– Серьезно? Еще и на порог проводишь? – пассажир поднял бровь.

– Ага, специально сверну с пути, чтобы вышвырнуть ее в канаву, – водитель бросил короткий взгляд в зеркало. – Ты вообще нормальный?

– Я-то нормальный, а вот ты…

Наступила тишина, наполненная рокотом двигателя.

Машина свернула в тихий переулок, где в гуще разросшихся кленов прятался аккуратный домик с резной калиткой. За ней – уютный свет в окнах. Водитель вышел, нажал звонок.

Тишина.

Потом шаги.

Калитка открылась, и на пороге появился молодой парень. Взгляд его скользнул по машине, потом вернулся к водителю.

– Нам нужно, чтобы ты осмотрел девушку.

– Вы чего? – Павел нахмурился.

– Да нет, все нормально, – водитель замялся. – Нечаянно… ну, в общем, сбили.

– В смысле?!

– Да нет, не в таком смысле, – водитель махнул рукой. – Ладно, сейчас…

Он распахнул пассажирскую дверь. Ночной воздух пахнул мокрой листвой. Девушка сделала глубокий вдох.

– Я могу идти сама.

– Ты уверена? – его глаза изучали ее лицо, будто ища признаки надвигающегося обморока.

– Да.

– Хорошо, пойдем.

Она ступила на землю. Ноги ее дрожали, но держали. Водитель шел в полушаге сзади, его рука незримо тянулась вперед – на всякий случай.

Павел стоял на крыльце, склонив голову набок. В его взгляде читалось не столько недоумение, сколько тихое любопытство – будто перед ним разворачивалась какая-то странная, но увлекательная история.

Павел мягко провел девушку через коридор, освещенный теплым светом ламп. Его кабинет оказался уютным помещением с запахом лекарственных трав и стерильной чистоты – небольшая частная практика, обустроенная с заботой.

Он усадил девушку в кресло и начал осмотр профессиональными, но бережными движениями. Его пальцы аккуратно исследовали возможные ушибы, задавая попутно тихие вопросы: «Где болит? Кружиться ли голова? Чувствуешь ли тошноту?» Его голос звучал спокойно.

Убедившись, что никаких серьезных повреждений нет, Павел вышел прихожую, где Олег и Сергей переминались с ноги на ногу.

– С ней все в порядке, – сообщил он, понижая голос, – Но вы в курсе, что она несовершеннолетняя?

Олег, высокий черноволосый парень, провел рукой по коротко стриженным волосам:

– Главное, что здорова…

Сергей, более коренастый и импульсивный, тут же подхватил:

– Ну вот и отлично. Отвезем ее домой, и дело с концом.

Когда девушка вышла из кабинета, в коридоре, ее ждал только Олег. Сергей с Павлом уже вышли на улицу, их приглушенные голоса доносились через открытую дверь.

Олег прислонился к стене, изучая хрупкую фигурку перед собой.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Николь, – ответила она, и имя прозвучало как мелодичный диссонанс в этом простом русском доме.

– Это твое настоящее имя?

– Да, мое, – в ее голосе послышалась тень усталой обороны.

– Необычное.

– Папа был немцем, – пояснила она, словно заученную фразу.

– Был… То есть его уже нет? – Олег невольно наклонился вперед.

– Я… не знаю его. Он исчез, когда я была маленькой.

В ее глазах промелькнуло что-то неуловимое – не боль, а скорее привычная пустота.

– А мама? – не унимался Олег.

– С мамой… мы не общаемся.

Олег отшатнулся, будто получил невидимый удар.

– Как можно не общаться с мамой? – вырвалось у него с неподдельным потрясением.

И тут же перед глазами всплыли образы – размытые, как старые фотографии, но от этого не менее острые.

Мама – его мама. Усталая, с потрескавшимися от холода руками, но всегда улыбающаяся, даже когда глаза были мутными от выпитого. Она пахла дешевым одеколоном и домашним супом, и даже в самые трудные дни ее объятия оставались для него крепостью. Миром. Единственным миром.

Потом – голоса за дверью. Соседи. Социальные работники. «Она не справляется», – говорили они, а он, прижавшись к маминой юбке, не понимал, почему все вокруг вдруг решили, что он в опасности. Разве опасность – это когда тебя гладят по голове, когда читают сказки на ночь, даже если голос иногда спотыкается?

Но его забрали.

Детский дом. Два года бесконечных правил, чужих взглядов, тоски по запаху маминых духов. И побег – долгий, изматывающий, через полгорода, с одним только желанием: вернуться.

Но дома ее уже не было.

Пустая квартира, и слова соседки: «Твоя мама умерла».

Он так и не смог простить себя. Не смог простить их всех – тех, кто забрал, кто не дал шанса, кто разлучил их.

А теперь перед ним стояла она – Николь, с ее бездонными глазами и коротким «мы не общаемся», сказанным так легко, будто это просто факт, а не обрубленная нить самого важного жизни.

Он смотрел на нее, и в груди клубилось что-то тяжелое и знакомое.

– Ты… – голос его дрогнул, и он замолчал, потому что не находил слов.

Что можно сказать тому, кто, кажется, уже смирился с пустотой?

Он вдруг понял, что не хочет, чтобы она исчезла. Как исчезла его мама.

Тишина между ними повисла плотной завесой, но Олег вдруг резко вдохнул, словно набравшись решимости.

– У меня есть к тебе предложение, – его голос прозвучал неожиданно твердо, хотя в глазах читалось сомнение. Он даже сам не понимал, откуда взялись эти слова. – Ты можешь поехать со мной.

Николь медленно подняла на него глаза – большие, чуть удивленные, но не испуганные.

– У меня есть дом. Бизнес. – Он говорил быстро, будто боялся, что передумает. – И… я тебе не буду мешать. Выделю отдельную комнату.

Пауза.

– Ты можешь отказаться. Иди уехать в любой момент. Я не буду возражать.

Он ждал. Сердце стучало где-то в висках, а в голове крутилась лишь одна мысль: «Что я вообще несу?»

Но она кивнула.

Тихо. Всего один раз.

– Тогда нам пора, – Олег выдохнул, не ожидая такого ответа.

Они вышли во двор, где в клубах сизого дыма стояли Павел и Сергей. Последний как раз затягивался сигаретой, выпуская дым колечками в ночной воздух.

– Она едет с нами, – бросил Олег, стараясь говорить ровно.

Сергей поперхнулся. Дым резко вырвался из его легких, превратившись в белесое облако.

– Ты… ты… – он закашлялся, тыча пальцем в сторону Олега, – ты вообще в своем уме?!

Но Олег лишь пожал плечами, и в его взгляде читалось странное спокойствие.

– Я – да. И мы едем вместе.

Павел молча наблюдал за этой сценой, скрестив руки на груди. Его взгляд скользнул с Олега на Николь, потом обратно – и в уголках его глаз появилось что-то, отдаленно напоминающее понимание.

А ночь вокруг была все такой же темной, только теперь в ней появилась какая-то новая, едва уловимая нить – тонкая, как паутинка, но крепкая, как обещание.

Глава 2

Ночь тянулась бесконечно долго, как темный шелковый шлейф, окутывающий дорогу. Николь дремала, прислонившись к холодному стеклу машины, ее дыхание рисовало призрачные узоры на поверхности. Она не видела, через какие села и города пролегал их путь, не знала, куда именно ее везут.

Когда машина наконец остановилась, сквозь сон она услышала легкий скрип тормозов. Подняв тяжелые веки, Николь увидела высокий кованый забор, который в свете фар казался черной кружевной оградой. Автоматические ворота бесшумно раздвинулись, пропуская их внутрь.

Двор утопал в темноте, но фары выхватили из мрака огромный дом – такой большой, что в свои шестнадцать лет Николь даже представить не могла, что у одного человека может быть подобное жилище. Каменные стены, высокие окна, черепичная крыша – все это напоминало декорации из какого-то фильма, а не реальное место, где ей предстояло теперь жить.

Дверь машины открылась, впуская внутрь прохладный ночной воздух.

– Не спишь? – голос Олега прозвучал тихо, будто он боялся ее напугать.

– Нет, – ответила она, и ее собственный голос показался ей чужим, приглушенным усталостью.

– Хорошо. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Я позвонил, попросил подготовить ее для тебя.

Он провел ее через парадную дверь. Внутри дома горел приглушенный свет – неяркий, но достаточный, чтобы разглядеть длинный коридор с темными деревянными панелями на стенах. Их шаги глухо отдавались на паркете.

Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, Олег остановился перед одной из дверей.

– Вот, – он кивнул в ее сторону, – твоя комната. Располагайся.

Николь молча кивнула.

– Ах да, – Олег вдруг хлопнул себя по лбу, – у тебя же нет вещей. Ничего, завтра что-нибудь придумаем, ладно? А сейчас можешь принять ванну, отдохнуть после дороги. Ванная прямо в комнате.

– Да, наверно… Спасибо, – прошептала Николь и переступила порог.

Комната встретила ее мягким светом настольной лампы и легким ароматом свежего белья. Большая кровать с горой подушек, письменный стол у окна, книжные полки – все выглядело так, будто ждало ее годами.

Дверь за ней тихо закрылась, оставив ее наедине с этим новым, незнакомым пространством. Николь медленно провела ладонью по стене, ощущая под пальцами фактуру обоев.

Она замерла на пороге ванной, пораженная ее размерами. Просторное помещение с мраморными стенами казалось ей огромным – куда больше той крохотной каморки, которую она когда-то называла своим уголком.

Все здесь было продумано до мелочей: на вешалке аккуратно висел пушистый халат, рядом – большое банное полотенце и поменьше – для лица. На полочке лежали новенькие тапочки в целлофане, зубная щетка в упаковке. Рядом выстроились в ряд несколько видов шампуней и гелей для душа с незнакомыми ей названиями – как в дорогом отеле.

«Наверное, так выглядит пятизвездочный отель», – подумала Николь, хотя никогда не бывала даже в самой захудалой гостинице. На секунду ее даже посетила странная мысль – а вдруг они действительно находятся в отеле? Но нет, Олег говорил, что это его дом.

Она быстро приняла душ, смывая с себя дорожную пыль и усталость. Горячая вода смывала не только грязь, но и воспоминания последних месяцев – холодные подъезды, случайные ночлежки, голодные вечера.

Вернувшись в комнату, Николь аккуратно разложила подушки – большинство отправились на кресло, оставив лишь две на кровати.

Белоснежное постельное белье манило своей мягкостью, а легкий цветочный аромат, витающий в воздухе, напоминал ей о чем-то давно забытом – может, о детстве, которого у нее почти не было.

Перед тем как погрузиться в сон, Николь задумалась: «А будет ли ее кто-то искать?»

Всплыли воспоминания последних дней в том доме, который она когда-то называла своим. Мать, вечно недовольная, с глазами, полными раздражения: «Ты испортила мне жизнь своим рождением». Потом появился новый мужчина, и Николь стала совсем лишней.

Последний год учебы она практически жила на улице – ночевала то в подъездах, то у подруг, ела что придется: то школьные обеды, то случайные угощения.

Самое страшное было даже не это.

Самое страшное было то, что мать даже не пыталась ее искать. Ни разу.

И никто не знал, что она уже давно не живет дома.

Николь закрыла глаза, уткнувшись лицом в подушку. Впервые за долгое время она чувствовала себя в безопасности – в этой странной комнате, в этом огромном доме, с этими незнакомыми людьми.

А за окном тихо шумел ночной ветер, будто убаюкивая ее, шепча: «Спи, теперь все будет хорошо».

Но Николь не верила в сказки.

Она просто позволяла себе эту ночь – одну ночь тепла и покоя, прежде чем снова встретиться с реальностью.

Глава 3

В просторной гостиной, за столом, накрытым белоснежной скатертью, сидели трое. Олег, откинувшись на спинку стула, лениво перелистывал журнал. Сергей, напротив, с аппетитом уплетал хлеб, не дожидаясь подачи первого блюда. Рядом с ними расположилась Света, сестра Сергея, изящно поправляя прядь белокурых волос, выбившуюся из хвоста.

Тетя Оля, домоправительница, степенно разливала по тарелкам ароматный супчик – тот самый, который Олег обожал с самого детства – фрикадельки с вермишелью.

– Как твоя гостья? – неожиданно спросил Сергей, прерывая тишину.

Света тут же подняла глаза, насторожившись.

– Какая гостья? – в ее голосе прозвучала легкая нотка недоумения.

Олег лишь ухмыльнулся, не удостоив ее ответом, и повернулся к тете Оле:

– Гостья еще не спускалась? Вы не проверяли?

– Проверяла, – кивнула та, убирая со стола пустую супницу. – Спит, малышка.

– Спит малышка? – Света резко отодвинула тарелку, ее брови поползли вверх. – О чем вы вообще?

– А вот и та самая гостья, – Сергей махнул рукой в сторону лестницы.

Света медленно повернула голову.

На ступенях, освещенная мягким светом люстры, стояла девушка в белом халате. Ее светлые волосы были слегка растрепаны после сна, а большие глаза смотрели на всех с легкой неуверенностью.

Света замерла.

Она знала Олега лучше, чем кто-либо. Они были близки когда-то – слишком близки, чтобы она не замечала перемен в нем. Их роман закончился тихо, без скандалов, она смирилась с тем, что Олег всегда смотрел на женщин спокойно, без той страсти, которую она когда-то надеялась в нем разжечь.

«Может, когда-нибудь…» – она часто ловила себя на этой мысли, лелея надежду, что однажды он снова посмотрит на нее.

Но сейчас…

Сейчас он смотрел на нее.

На эту странную девушку, появившуюся из ниоткуда.

И в его взгляде было что-то, чего Света никогда раньше не видела.

Ни в его глазах, когда он смотрел на нее.

Ни в его глазах, когда он смотрел на кого-либо еще.

Эта девушка была другой.

Света поняла это сразу.

Ее пальцы непроизвольно сжали край скатерти, но лицо осталось спокойным.

Только где-то глубоко внутри что-то оборвалось.

Беззвучно.

Безнадежно.

Увидев Николь на лестнице, Олег мгновенно встал из-за стола. Его движения были непривычно быстрыми, почти порывистыми. Он подошел к ней, и в его голосе зазвучали теплые нотки, которых раньше никто не слышал:

– Как спалось?

Девушка слегка потерла глаза, словно ребенок, разбуженный среди ночи.

– Кажется, я никогда так сладко не спала, – ее голос был тихим, немного сонным. – Хотела бы еще поспать, но … – она положила ладонь на живот, – он очень хочет есть.

Олег рассмеялся- искренне, по-настоящему. Эта простая, такая естественная фраза тронула его больше, чем все утонченные фразы, которые он когда-либо слышал.

– Конечно! У нас как раз вкуснейший супчик, – он тут же спохватился, словно боялся, что она передумает.

– Сейчас принесу и для тебя посуду, девочка, – тетя Оля засуетилась и почти побежала на кухню, вернувшись с изящной фарфоровой тарелочкой в руках.

Олег бережно пододвинул стул, усадив Николь рядом с собой. Она наклонилась над тарелкой, и ее глаза загорелись детской радостью.

– Ммм, какой аппетитный супчик… мой любимый, – прошептала она, вдыхая аромат.

– И мой тоже, – Олег улыбнулся, и в его взгляде было что-то новое, незнакомое даже ему самому.

Света наблюдала за этой сценой, и ее пальцы незаметно сжали салфетку. Она побледнела, будто перед ней разверзлась пропасть.

Он никогда так не заботился ни о ком.

Ни о ней. Ни о других. Никогда.

А сейчас… Сейчас он смотрел на эту девушку так, словно она была самым важным человеком в его жизни.

Света чувствовала, как что-то внутри нее разрывается.

Она потеряла его.

Окончательно. Безвозвратно.

И пока Олег и Николь перешептывались, смеялись над какими-то пустяками, Света понимала – ненависть уже поднимается в ней, темная и беспощадная.

Ненависть к этой незваной гостье, которая одним своим появлением перевернула все.

Тонкие пальцы Светы сжались в кулаки. Она собрала всю свою злость, всю обиду, всю боль в один тугой узел, и сделав глубокий вдох, произнесла с натянутой улыбкой:

– Может, мне все-таки представят гостью?

Олег, будто очнувшись, кивнул:

– Да, конечно. Николь, это Света. Ну а Серега, – он махнул рукой в сторону друга, – тебя уже знает.

– Какое… интересное имя, – протянула Света, медленно обводя Николь оценивающим взглядом. В ее голосе звенела фальшивая сладость.

– Ну да, очень интересное, – задумчиво почесал подбородок Сергей. – Николь… Где-то я его слышал…

– Просто у Николь папа немец, – пояснил Олег, наливая девушке стакан сока.

– Фашист, – бросил Сергей с нарочито невинным видом, разглядывая свою вилку.

Тишина повисла тяжелым покрывалом. Олег резко опустил кувшин на стол, и хрусталь звонко звякнул.

– Сергей, прошу без оскорблений, – его голос стал низким и опасным.

– Что я такого сказал? – развел руками тот, изображая недоумение, но в глазах читалось явное удовольствие от вызванного напряжения.

Николь тихо опустила ложку.

– Да нет, все нормально, – ее голос прозвучал спокойно, но пальцы слегка дрожали. – Я не знаю… Может, он и был фашистом.

– Может, еще и гены остались, – не унимался Сергей, бросая на нее колкий взгляд.

– Прекрати! – Олег ударил ладонью по столу, и тарелки звеняще подпрыгнули. Его глаза вспыхнули холодным огнем.

– У нас у всех гены не святые, – добавил он уже тише, но с непоколебимой твердостью.

– Мальчики, перестаньте, – вдруг встряла Света, ловя взгляд Сергея. В его глазах она прочла не просто насмешку – настоящую, живую ненависть к незваной гостье.

Но в тот момент ее больше волновало другое.

Олег защищает ее.

Защищает так, как никогда не защищал ее.

Света медленно провела языком по пересохшим губам, чувствуя, как где-то глубоко внутри закипает новый, еще более горький комок обиды.

А Николь сидела, опустив глаза в тарелку, будто стараясь стать как можно меньше, невидимей, раствориться в воздухе.

Тишину за столом нарушил Олег, повернувшись к Светлане:

– Свет… – его голос звучал мягко, но в глазах читалась непоколебимая решимость. – можешь сделать для меня одну просьбу?

Света буквально расцвела – губы сами растянулись в улыбке, а в груди затеплилась надежда.

– Конечно! – ответила она, чуть ли не подпрыгнув на стуле.

– Дело в том, что у Николь нет вещей… – Олег кивнул в сторону девушки. – Можешь с ней съездить по магазинам?

Улыбка на лице Светы застыла. Она не ожидала такой просьбы. Но уже через секунду в ее голове закрутились мысли: «Это шанс узнать о ней больше… Выяснить, как от нее избавиться…»

– Конечно, я прокачусь с Николь! – ее голос прозвучал неестественно бодро. Она повернулась к девушке:

– Когда будешь готова?

Николь, пережевывая последний кусочек булочки, растерянно моргнула:

– Я могу в принципе сейчас собраться…

– Хорошо, тогда через полчаса жду тебя во дворе, – Света встала, поправляя складки на юбке.

– Хорошо, – кивнула Николь, чувствуя, как в груди смешиваются два противоположных чувства: легкий страх перед этой надменной девушкой и детское возбуждение от предстоящего шопинга.

– Замечательно, – Олег отодвинул стул. – А мы с Сергеем отправимся по своим делам.

Сергей встал, нарочито театрально поклонившись:

– Я покурю, ожидая вашу светлость, – бросил он с язвительной ухмылкой.

Света тоже вышла, бросая взгляд на парочку сладкую улыбку:

– Через полчаса.

Олег между тем наклонился к Николь, понизив голос:

– Я тебе оставлю карту. Возьми все, что необходимо. Не стесняйся, можешь купить весь магазин.

Еще одна теплая улыбка – и он вышел.

Николь осталась одна.

Странное чувство охватило ее – будто она балансирует на тонкой грани между страхом и предвкушением. С одной стороны, эта Света явно ее недолюбливает. С другой… «Весь магазин».

Уголки ее губ дрогнули в легкой улыбке.

– Ну что ж… – прошептала она себе. – Раз уж я здесь…

И, подхватив последнюю булочку, отправилась собираться, чувствуя, как где-то глубоко внутри рождается новое, почти забытое чувство – радостное волнение.