Золотой город

– А как же мы выкрутимся, ма? В туман никто из наших клиентов из дома носу не покажет…

– Откроемся раньше! – щелкнула пальцами старуха и зловеще улыбнулась. – И запрёмся на всю ночь! Вечеринка до утра! Можно сказать, предложим нашим посетителям убежище. Представляешь, сколько деньжат они спустят на еду и напитки?

– Ага, а ещё наблюют и нассут по углам, – Килиан покачал головой, оценивая «грандиозность» планов пожилой хозяйки. – И, в случае чего, мы даже выставить за дверь никого не сможем!

– Запрём в чулане!

– Мама! Что вы такое говорите? У нас чуланов столько нет, сколько мы дебоширов вышвыриваем за вечер! – пискнул Теодор из-за спины Килиана. Все трое мужчин в унисон закивали. Вот уж дожили! Эти трое дуралеев взывали к разуму Матильды Эрхард, а не наоборот. Старушка недовольно раздула ноздри, но сдержала порыв выгнать всех из своего офиса вон. К сожалению, они были правы, и ей хватило душевных сил принять сей печальный факт.

– Предложим Рамоне надбавку за перенос концерта, и всего делов-то, – пожал плечами долговязый Ренар. – От денег она никогда не отказывается!

– Вы поглядите, кто у нас такой умный! Смело моими деньгами распоряжается! – огрызнулась старуха, метнув в рыжего свой гневный взгляд. – Разгружай сумки и не болтай мне тут! Без ваших советов разберусь!

Плут не стал спорить и, покорно умолкнув, принялся извлекать остальные контрабандные бутыли. Теодор поспешил вернуться в зал клуба, туда, откуда доносились приглушённая музыка и немногочисленные голоса. В воскресенье вечером людей всегда собиралось мало, да и развлекательная программа была не самой яркой.

Возможно, был на свете способ вытащить богатеньких любителей развлечений и выпивки из своих тёплых домов, оторвав от общества благовоспитанных матушек и строгих жёнушек в этот день, но Матильде Эрхард пока не удалось его найти. Впрочем, передышка могла сейчас пойти ей на пользу.

Ренар, конечно, не совсем дурак, и факт оставался фактом – Рамоне придётся доплатить за перенос концерта. Вот только уж очень сильно пожилой мадам не хотелось это признавать. Да и лишний раз иметь дело с Рамоной Санс – тоже. Почему-то все эти везучие певички, которым удавалось-таки найти себе покровителей и выйти за пределы клуба, тут же становились совершенно невыносимыми в своём снобизме стервами. Наверное, они всегда такими были, но умело маскировались под бедных сироток. И вот теперь девица, которая ещё вчера развлекала матросов похабными куплетиками в одном из портовых публичных домов, общалась с Матильдой Эрхард свысока, словно сделалась особой голубых кровей. Мерзкая история, но далеко не первая подобная и, наверняка, не последняя. Все они были похожи, эти «звёздочки» Золотого города. Заканчивалось для них всё тоже плюс-минус одинаково, и этот элемент стабильности в человеческой природе немного успокаивал.

Отдохнув немного, выпив горячего чая с лимоном и вновь ощутив прилив крови к ягодицам, Матильда Эрхард прикинула сумму, которую можно было бы выделить на компенсацию Рамоне. Она, естественно, сначала предложит меньше, а затем, как бы преодолев целую кучу внутренних барьеров и сомнений, таки «уступит» своей незаменимой сладкоголосой сирене, заплатив ей ровно столько, сколько и планировала. А что делать? С этими высокомерными дурами вечно приходится играть в какие-то игры. В конце концов, сейчас Рамона популярна, и её появление на сцене притянет больше клиентов. В добавок к этому, свежая партия искрящегося ликёра должна себя окупить, но уж с этим у Эрхардов ещё ни разу проблем не возникало. С тех пор, как грибы, на которых его настаивали, в Вильдорее объявили вне закона, все богатенькие буржуа сделались им просто одержимы. Спрос на коктейли с добавлением «пурпурной волшебницы» взлетел до небес, даже при столько же сильно взлетевшей цене. Красота.

Матильда отбросила в сторону бухгалтерские книги и потянулась к своему вязанию. Из пушистых и легких, как облака, шерстяных петель получился вполне симпатичный и тёплый жилет. Она подумывала подарить его той милой девчушке, с которой они тряслись в проклятом автобусе. Амелия очень напоминала Матильде её саму, когда-то, почти пятьдесят лет назад, прибывшую в Вильдорей. Никто тогда не посоветовал ей поселиться в пансионате, а не дешевой гостинице, никто не давал советов и указаний. Конечно, тот тернистый путь в итоге привёл юную Матильду к любви всей её жизни, но и ко многим другим вещам, куда менее приятным. Кто знает, как сложилась бы её судьба, поступи она тогда чуть иначе? И кто знает, что будет теперь с Амелией?

Увы, они разминулись раньше, чем мадам Эрхард успела бы вручить девушке свой подарок. Теперь, наверное, придётся его немного переделать. Может, удастся его расширить и подарить Килиану? Он любит тёплые жилеты и всегда относится к ним достаточно бережно. Ах, милый мальчик…

Как же он похож на Николая…

– Мадам, – позвал он от двери, лёгкий на помине. Килиан был не так высок, как Ренар, да и в ширину не так велик. Издалека он мог показаться довольно субтильным и тонким, но это была иллюзия. Парнишка был крепок и твёрд, как стальной гвоздь, хотя среди прочих обитателей этих мест он всё равно сильно выделялся. Происхождение не скроешь, как ты ни крути. Уж очень хорошо он говорил, имел полный комплект ровных светлых зубов и этот взгляд, почти что трогательный и мягкий, способный заглянуть в самую суть вещей. Пройдя к столу хозяйки, юноша извлёк из кармана своих серых клетчатых брюк аккуратно сложенный конверт. Внутри, как Матильда уже хорошо знала, пряталась почти сотня крон мелкими купюрами.

– Зачем это?

– Традиция, – Килиан криво улыбнулся. У него была хорошая улыбка, она украшала его прямоугольное, вытянутое лицо. Он и впрямь мог бы сойти за давно потерянного внебрачного сына покойного Николая, уж настолько они были похожи. Те же тёмные глаза, такой же тонкий длинный нос и шелковистые каштановые волосы, небрежно зачёсанные набок. Матильда не хотела брать эти деньги. Они напоминали ей о том, что в любой момент этот милый мальчик, это тёплое видение из прошлого, может сгинуть где-то там, в тумане, а она останется в холодном и нерадостном настоящем.

– Ты сделал достаточно взносов, – отмахнувшись от денег парнишки, мадам Эрхард уткнула свой взгляд в вязанный жилет, сделав вид, что считает петли. Ей не хотелось встречаться с Килианом взглядом. Иногда она боялась этого взгляда, как будто он и впрямь мог видеть её насквозь. – Значит, послезавтра опять попрёшься в туман, как дурак?

– Такая работа, мадам…

– Вот как? И сколько ж тебе за неё платят? – едко прыснула старушка, всё ещё не решаясь поднять взор на парня.

– И за Плутом кто-то должен приглядеть, – добавил он, пропуская мимо ушей ядовитые слова хозяйки. Тяжело вздохнув, Матильда кивнула.

– Ясно. Связалась на свою голову с дураками, один тупее другого. И как мне быть, если вас обоих эта дрянь сожрёт? Совсем не жалеете меня! И это после всего того, что я для вас сделала! Неблагодарные… – женщина ворчала себе под нос, но знала, что Килиан улыбается. Тихо хохочет, пока она ковыряет вязание, которое вовсе и не требовало к себе никакого внимания. Здесь было так принято – каждый вызов принимать с улыбочкой, словно жизнь – это игра, азартная и немного нелепая. Быть может, им это помогало сохранять присутствие духа, но Матильда была уже слишком стара для притворства и пустой бравады. Она топталась на этом свете достаточно долго и видела многое. По какой-то неясной причине, мадам Эрхард, хрупкая и маленькая женщина, пережила и мужа, и двух старших сыновей, и ещё сотню других не столь везучих мужчин и женщин из своего окружения, и это давало ей право (в общем-то, привилегию) отказаться и от показного оптимизма, и даже от злого юмора, если уж на то пошло. Реальность, зачастую мрачная и измазанная серо-чёрными масляными пятнами, стала её подругой, а не соперницей.

– Эй! Маэстро! Угадай, кто пришёл? – румяная, покрытая рыжим мхом, башка Плута появилась в дверях. Голос его заскрипел от смеха.

– Чего ты там гогочешь, дурень? – раздражённо выпалила Матильда, отбрасывая в сторону вязание.

– Графиня, мадам, хочет видеть вас. Позволите пропустить?

– Позволяю, – тяжело вздохнула старушка, и их с Килианом взгляды наконец встретились. Этот симпатичный мальчик никогда не краснел и не тушевался в девичьем обществе, пока дело не касалось загадочной хромоножки, кем бы она ни была. Называлась графиней, но что-то уж очень сильно мадам Эрхард сомневалась, что титул этот имеет хоть какое-то отношение к реальности. Тем не менее, Килиан весь подсобрался и деловито скрестил руки на груди, затем почему-то резко опустил их по швам вдоль тела, а потом снова скрестил и нервно прочистил горло.

– Впечатляет – ничего не скажешь, – усмехнулась пожилая дама, и от слов её у парня на лице проступил предательский румянец.

– Да я же просто… ну…

– Ага, я так и подумала, – Матильда лишь покачала головой. В коридоре раздался негромкий стук каблуков и трости. – И как эта мадам узнала, что я вернулась, интересно?

– Как они вообще узнают всё и обо всех? – подхватил этот вопрос Килиан за секунду до того, как в кабинет вошла женщина в роскошном, расшитом золотом, кроваво-красном плаще. Лицо её, по обыкновению, скрывали капюшон и чёрная кожаная маска, а правая рука в шёлковой перчатке упиралась в длинную трость с рукоятью из слоновой кости. Никто не знал, сколько лет этой дамочке, откуда она появилась и чего от неё можно ожидать. Лишь одну вещь Матильда Эрхард знала наверняка – с этой «графиней» надо держать ухо востро.

– Добрый вечер, мадам Эрхард, – тихо прошипела гостья. Голос у неё был негромкий, бархатистый, глубокий и со странным акцентом. Многим он казался красивым, но у Матильды от этих звуков сводило челюсти.

– Чем могу быть полезна её высочеству или как вас там?..

– Как ваше путешествие? Не утомило ли? – вежливо поинтересовалась графиня, вплывая в комнатку и занимая своим ярким существом почти всё пространство. Под слоями одежды она явно не была крупной, как раз наоборот, но каким-то образом умела казаться шире и масштабнее, словно один большой сгусток пропитанной мускусными духами энергии. Килиан тут же подставил перед гостьей стул, галантный засранец. Не удостоив юношу даже и взгляда, дама в алом плаще удобно уселась и слегка наклонила голову, ожидая ответа от мадам Эрхард. Та не спешила вовлекаться в светскую беседу.

– Утомило страшно, а потому я не настроена кокетничать, – наконец, ответила Матильда бесцветным голосом. – Так что давайте перейдём ближе к делу. Что вам нужно от меня, милочка? И в каком количестве?