Главные слова

Афродита Ивановна театрально обвела руками пространство, и только тогда я понял, что нахожусь на входе в огромное помещение, уставленное стеллажами, стендами, полками. Вдалеке торчали металлические горбы какой-то неизвестной техники. Под высоченным потолком висел скелет динозавра, огромный настолько, что приходилось вертеть головой, чтоб осмотреть его полностью. Кажется, вдоль дальней стены лежала космическая ракета, а чуть поодаль – нечто похожее на летающую тарелку.

Я пытался сообразить, как это всё поместилось в обычных пятиэтажный дом, в который я только что зашёл, и не мог.

Много вопросов мог бы я задать Афродите Ивановне, но спросил: – А в объявлении… При чём тут вообще супергерой? – Это я придумала. Чтоб вас, молодёжь, привлекать, а то ж не видите вокруг ни шиша. Ну а теперь, вам, Петенька, пора. У меня перерыв. Жду завтра.

Афродита Ивановна начала напирать на меня с настойчивостью мента из оцепления, попутно пихая в руки какую-то бумажку, и вскоре я оказался на улице.

– Что это вообще за дичь была? – сказал я вслух, продолжая стоять на крыльце.

Бумажка оказалась анкетой нового сотрудника. Я пробежал её глазами и, заметив вопрос: «Есть ли аллергия на лунную пыль», решил, что на сегодня с меня хватит, и отправился домой. Пройдя немного, я обернулся, решил прикинуть, влезет ли космическая ракета в обыкновенный многоквартирный дом на три подъезда. Казалось, что не очень. А ещё синий козырёк и дверь, в которую я только что вошёл, исчезли. На их месте осталась вполне себе уверенная кирпичная стена.

Запись 3

Объект: Пётр Дмитриев. Возраст: 30 с гаком. Внешность: располагающая. Характер: общительный. Всё ещё июль 2024.

Барышня, сидевшая за соседней партой, была очень даже ничего. Симпатичная, выразительные глаза, изящные руки, фигура – все дела. Только вот цвет кожи нежно фиолетовый, а волосы, забранные в хвост, тоже фиолетовые, пребывали в постоянном едва заметном движении. Следовало ожидать подобной компании на первом инструктаже при трудоустройстве в музей, который не имеет определённого адреса, а появляется, где ему вздумается.

– Так и будешь… пялиться? – промурлыкала фиолетовая девушка не поворачиваясь. – Эмм. Извини, не хотел. Просто… – Что просто? – Да нет, ничего… – Ну тогда смотри перед собой, землянин. Тоже мне. Пф-ф…

В «класс» – небольшую комнатку с тремя школьными партами, плакатами и схемами помещения на стенах – вкатилась Афродита Ивановна. Всё в том же наряде, всё такая же деловая.

– Уже познакомились?

– Очень надо… – бархатным голосом заметила девушка.

– Надо, не надо, а придётся, – отрезала Афродита Ивановна и села за свободную парту. – Итак, знакомьтесь. Пётр Дмитриев, из местных. Кандидат на должность смотрителя. А это Эллурия с Кеплер – 452 b. Тоже кандидат на должность смотрителя.

– Так, одну секундочку… – не выдержал я. – Почему она фиолетовая? Какой Кеплер? Это где вообще? Где-то в Европе?

– Хамло, – Эллурия демонстративно отвернулась, сложив руки на груди. Я заметил, что прядь волос выбилась из хвоста и начала ползать по её шее.

– Кеплер – это планета в созвездии Лебедя, – терпеливо объяснила Афродита Ивановна, – А Эллурия претендовала на место смотрителя очень давно. Но обстоятельства… – Вечно у вас какие-то обстоятельства… Одно слово – земляне. – проговорила девушка не поворачиваясь.

Афродита Ивановна сняла очки и оставила их висеть на цепочке, потёрла глаза, помассировала виски. – Значит так. Девочка моя. Земляне, не земляне, а у этого хамла толерантность к ненормальности 100 баллов. Ты там готовилась и стремилась. Музей Стругацких – не хухры-мухры, понимаю. Но с такими показателями, как у него… В общем, музей его сам выбрал. Ты посмотри на него, только узнал, что инопланетяне существуют – и хоть бы что. Короче говоря, работать будете вместе.

Я вытаращил глаза на Эллурию.

– Так ты инопланетянка?

– Вот видите! – Эллурия ткнула в меня пальчиком, – он просто тупой!

– Значит так. Может, слегка и тупой, а такие показатели хоть на Новый год загадывай! Музей лучше знает… Ладно, прения закончены. Анкеты заполнили? Давайте сюда и начинаем инструктаж.

Запись 4

Объект: Пётр Дмитриев. Возраст: 30 с гаком. Внешность: располагающая. Характер: изворотливый. Сентябрь 2024.

Работка оказалась непыльной. Афродита – так я теперь её называл: на «вы», но без отчества – появлялась всё реже. Причём «появлялась» – самый подходящий термин. Она никогда не заходила через дверь, а всегда выныривала из-за какого-нибудь стеллажа или просто внезапно деликатно покашливала из-за спины.

От смотрителя «Музея теоретических исследований сверхсовременной связи им. А. Н. и Б. Н. Стругацких» требовалось быть, в основном, голосом в домофоне. Ещё чуть-чуть кассиром. И никогда – гидом. Рабочее место располагалось в отдельном помещении – предбаннике. Он, кстати, появился неведомо откуда, на следующий день после того памятного первого инструктажа.

Прирос к уже имевшемуся «классу» непонятным мне образом. Когда я спросил у Афродиты, что это за дела, она только и ответила: «Перепланировку провели»

– За один день? – удивился я.

Стоявшая рядом Эллурия закатила глазки и пробормотала: «Молекулярное трансгрессирование же ну… Дикарь».

Обставлен предбанник был вызывающе просто, как будто музей был не в Москве, а в каком-нибудь ПГТ, богатом инициативными краеведами. Старый полированный стол, накрытый листом оргстекла, на нём красная настольная лампа, которую удобно при допросах направлять в глаза, коробка из-под печенья без крышки, куда посетители клали деньги, журнал. Если сесть за стол, на стене сбоку на расстоянии вытянутой оказывалась самая обыкновенная домофонная трубка с кнопкой открывания двери.

Меня это всё устраивало. Эллурия говорила, что земляне не могут не тискать везде свой местный колорит. «Так провинциально…». Неудивительно, что такой деревенщине, как мне пришлась по вкусу эта обстановка уютного захолустья.

Эллурия вообще меня постоянно третировала, но я игнорировал все выпады, делая вид, что слишком благороден, чтобы связываться со всякими невоспитанными существами с непонятных планет. На самом деле, было обидно, но я и правда ни черта не понимал почти всё время.

– Почему Музей исследований связи? Кто-то исследует связь? – спрашивал я Афродиту, улучив момент, когда Эллурия сваливала исследовать экспозицию.

– Конечно, исследует, Петечка. Вся вселенная – это такое сплетение связей. Их исследуют, – отвечала Афродита и начинала куда-нибудь собираться.

– Так, а почему сверхсовременной? Кто-то исследует не сверхсовременную связь? Это что за сплетение?

– Сверхсовременной – это, чтобы не отставать от трендов. С чинушами общаться невозможно, если в названии учреждения нет чего-нибудь инновационного. – Так, а Стругацкие здесь каким боком? И какая у меня зарплата? – А тебе сколько надо? – Э… ну-у… мне… – Э, ме, – передразнивала Афродита, – решишь сколько надо, подходи.

Эллурию же, в отличие от меня, интересовали какие-то другие вопросы. Она пыталась сама разобраться, как всё в Музее устроено. Часами лазила по экспозиции, что-то записывала в свой планшетник. В один прекрасный день вовсе объявила, что пойдёт «в поле», привлекать посетителей.

– Но ты же фиолетовая, – удивился я. – Иддииот, – обиделась девушка и ушла вглубь зала.

Вскоре мимо меня прошла неизвестная мне красотка. Я вскочил и хотел уж было спросить, как она здесь оказалось, но до меня, наконец, допёрло, что это Эллурия, но вполне себе банального человеческого цвета.

– То есть, ты типа как хамелеон? – крикнул я вслед. – Тебе идёт розовый! То есть, телесный! То есть. Блин… Я хотел сказать, человеческий, ну, земной, в смысле!

Она не ответила и выскочила наружу, демонстративно хлопнув дверью. Вернулась через несколько часов в крайнем возбуждении и спросила, заходил ли кто-нибудь. Так начались ежедневные «выходы в поле».

– Посетители были? – однажды спросила она, прямо с порога.

– Нет, ни одного.

– Отлично, всё сходится!

– А?

– Музей, он не сам по себе. Тут какое-то взаимодействие сил. Посетители приходят, если у землянина в метро, который раздаёт бесплатные газеты, разберут их все. Одновременно на парковке у соседнего дома должно быть занято место для инвалидов. Причём там должен стоять непременно красный автомобиль. Если телебашню не видно из-за тумана, то посетителей не будет. Она как антенна действует, возможно…

– Останкинскую? Антенна?

– Ещё пробки… Но я не поняла, что значит красный уровень? Это опасность?

– Нет, это значит движ…

– А ещё есть ведь танцы на Набережной… Ну где Воробьёвы горы. Там какой-то энерговихрь закручивается. Ты не замечал? А, да, ты же…

– Чего?

– Да ничего… Ничего. А ты в Третьяковке был?

– Не особенно интересуюсь. – обиделся я.

Эллурия как будто вспомнила, с кем говорила.

– Ах, ну да. Про количество посетителей на постоянной экспозиции тебя спрашивать бесполезно… Там музей – тут музей? Нет, связи не видишь? Пф-ф. Мрак… Ладно. Я пошла.

Я, как обычно, ничего не понял. Меня занимал другой вопрос: начинало казаться, что где-то в глубинах нашего музея у Эллурии было что-то вроде гнёзда. Куда-то же она всё время уходила. Я решил, что неплохо бы проследить за ней как-нибудь, но передумал. Воспитанный землянин так себя не поведёт. Надо пригласить себя к ней в гости. Пусть заодно объяснит ещё раз всю эту абракадабру.

Запись 5

Объект: Пётр Дмитриев. Возраст: 30 с гаком. Внешность: располагающая. Характер: решительный. Сентябрь 2024.

Как изрёк мой любимый писатель: «На следующее утро мы получили деньги». Бабки появились у меня дома на кухонном столе: ровненькая стопка пятитысячных купюр. Аккурат в 8:00. Всего – триста тысяч.

Накануне, когда я в ожидании посетителей мирно дремал в предбаннике Музея, Афродита сама предложила утрясти финансовый вопрос. Но стоило мне начать рассказывать о своих влажных мечтах, подняла руку с вытянутым указательным пальцем и поводила у меня перед носом: «это лишнее!».

– Значит так, Петюлечка, за мной! И соберись! – Афродита распахнула дверь с табличкой «Начало осмотра», заложила руки за спину и устремилась вперёд.

Я чувствовал себя как Нео, который в учебной программе, имитирующей Матрицу, идёт за Морфеусом сквозь толпу под крутую музыку. Стенд с патефонами – поворот, обходим раритетный автомобиль Руссо-балт, наклоняемся под ленточкой, огибаем макет – может, и не макет – атомной бомбы, протискиваемся между стендами с фотографиями аборигенов Боро-Боро, далее – сквозь копию квартиры писателя Булгакова с чучелом Аннушки и ещё каких-то неприятных людей, и вот мы уже идём вдоль ракеты. Каждый поворот Афродита проходит уверено, лёгкими движениями квадратного корпуса уворачиваясь от выступов, колёс, ножек и всего прочего. Я цепляюсь за всё, что можно, несколько раз чуть не падаю, напоследок отбиваю локоть об третью ступень ракеты.

Наконец, мы на месте. За диорамой «Нехитрый быт Сасквочей», оказывается, всё это время стоял здоровенный сейф. Как будто отдельное хранилище для самого ценного в банке. Только без банка. Здоровенный металлический куб цвета асфальта в два человеческих роста. Впереди дверь с круглым вентилем вместо ручки, как на подлодке.

Афродита вытащила ключ из-за пазухи, ткнула им в невидимую мне скважину в двери, и после мелодичного лязга, одной рукой, легко, как пушинку, сдула, крутанула вентиль.

Внутри сейфа лежал золотой шар. Вроде как больше красноватого медного цвета. Размером с Афродиту. И вроде как воздух вокруг него подрагивал.

– Так вот, при чём тут Стругацкие?! – заорал я радостно, – И он работает? Так это не фантастика?

– Не всё сразу, – снова остановила меня Афродита. – Мы тут вопрос зарплаты твоей решаем. Правила такие – только наличный расчёт, никаких – на карту. Это тебе не…

– Не дискотэка.

– Значит так. Не умничать. Много не проси, налоговая всё увидит – придут дяди мгновенно. Мало тоже не проси, ты в Москве, богатеньких родственников на Кеплере у тебя, нет, как я понимаю. Аренда жилья, еда и транспорт, «кафеморожено». Всё.

– А может, счастья для всех? Даром? И чтоб никто…

– Нет, этого не надо. До тебя уже пробовали, закончилось плохо. Про ледниковый период слыхал? В общем, начинаешь со слова «хочу», называешь точную сумму и место, где появиться деньгам. Со страной и точным адресом. Всё понял?

– Эмм. Ну да.

– И без фокусов, Петечка. И запомни, ваша с Эллочкой главная задача, чтобы этот экспонат остался в Музее.

– С Эллочкой? – я представил, как буду изводить Эллурию этим именем, и оскалился.

– Соберись, я же сказала! Это важно!

Афродита подошла ко мне в упор и неожиданно сильно, как в диснеевском мультике, схватила за щёки:

– Запомни! Круглое легко укатывается!

Снабдив меня этой мудростью, наставница отпустила моё несчастное лицо и сообщила, что, кажется, пришёл посетитель.

Видимо, моя Толерантность к ненормальности сказалась: я молча помчался исполнять обязанности. А, может, близкое ощущение зарплаты сказалось.

В предбаннике меня ждал сюрприз. Какой-то тощий тип в дурацких узких брючках, дурацкой белой рубашке с запонками, дурацких лаковых туфлях и дурацком галстуке-бабочке стоял, склонившись над моим столом, и ковырялся в коробке для оплаты.

Я мгновенно прикинул, что смогу легко надавать ворюге по шее, и направился к нему, планируя сразу устроить потасовку без каких-либо прелюдий.

Увидев меня, тот весь изогнулся по-змеиному и залепетал:

– Простите… Да вы не подумайте… Я внёс плату, решил посмотреть сдачу…

– Какую в жопу сдачу? – рявкнул я. – У нас точный расчёт!

Я уже примерялся, чтобы врезать засранцу в ухо, но тут распахнулась дверь на улицу и оттуда влетела Эллурия.

– Скажите, любезный, – зашипела она. – А это не ваш зелёный авто на инвалидном месте припаркован?

– Эм… Да я на минуточку…

– Ну да, ну да… На минуточку, чтоб красный авто не смог припарковаться, да? Пётр – кнопку!

– Чего? Какую в жопу кнопку? – заорал я разочарованно.

– Под столом, идиот! Тревожная кнопка.

Я мгновенно метнулся под стол и действительно увидел под крышкой красную кнопку. Стоило мне её нажать, на обе двери сверху грохнулусь металлические решётки, настольная лампа погасла, а потом начала светить красным аварийным светом, заревела сирена.

То, что происходило дальше, было странно даже для Музея. Посетитель, зажал уши руками и страшно оскалился. В красном свете лицо его потеряло человеческий облик, он стал похож на Бильбо, когда тот в городе эльфов увидел кольцо Всевластия и озверел. Вдобавок он начал извиваться ещё сильнее и совсем уж страшно, как будто костей в нём вообще не было. Вроде бы он что-то кричал, но за воем сирены я не разобрал.

Наконец, незнакомец как-то резко дёрнулся, потом ещё раз, и ещё и, оттолкнув меня, со всей силы влетел в решётку, закрывающую проход в экспозицию. Мне показалось, что от удара задрожали стены. Посетитель сполз по решётке на пол.

Эллурия, кажется, стала зелёной и стояла в углу, прижав сжатые кулачки к груди. Инопланетная девица явно оробела, а я наоборот почувствовал себя в своей стихии: тут же схватил стул и врезал им по спине посетителя. Старое дерево разлетелось на куски, наверняка с треском, жаль, слышно не было.

По ощущениям, спина моего клиента показалась чересчур твёрдой, стулья обычно разлетаются на меньшее число запчастей. Я пригляделся. На полу лежал один только дурацкий костюм.

Запись 6

Объект: Пётр Дмитриев. Возраст: 30 с гаком. Внешность: детективная. Характер: неожиданный. Сентябрь 2024, утро после вторжения.

Понятное дело, после такой истории не захочешь просто взять честно заработанные денежки и пойти, например, в торгово-развлекательный центр играть в боулинг. Придерживая дёргающийся от нервного тика глаз, ты отодвигаешь дензнаки в сторонку и пытаешься хоть в чём-то разобраться.

Вчера Афродита Ивановна, как обычно, не соизволила что-нибудь внятно объяснить. Только появилась торжественно, как подкрепление, которого все ждали. Сначала выключилась сирена, потом решётки лязгая, уехали вверх и спрятались где-то в потолке, аварийный красный свет сменился обычным и, наконец, распахнулась дверь и в предбанник победоносно вошла наша предводительница.

– Хорошо, сработались, ребятки! На сегодня – свободны. Значит, так…

После этого «значит так» должны были последовать ответы на все вопросы, но Афродита не проронила больше ни слова. Только отмахнулась от меня, как от мухи, сгребла в кучу оставшиеся от посетителя-ворюги вещи и снова ушла.

Эллурия так и стояла в углу всё это время.

– Последовательность он сбил… и уже почти… – бормотала она, – Но вот с деньгами не предусмотрел и решил попробовать…

– Так, давай-ка колись, – мне надоела роль самого тупого участника событий, и я насел на Эллурию, – это что вообще за? Что за? Ну ты поняла.

– А? Это попытка вторжения…

– Та-ак. Кто вторгался?

– Если бы я знала… Мне нужен мой планшет, – Эллурия мягко отстранила меня и удалилась, сказав, рассеянно на прощание, – А ты молодец, обезьянин.

Пришлось проводить собственное расследование в домашних условиях. Начал я, конечно же, с новостных сводок в интернете.

«Мужчина упал на шампур во время поминок в Москве… госпитализирован с ранением в грудь» – не то.

«По Кольцевой линии курсирует новогодний состав» – Эллочка, может, и заинтересовалось бы, но нет.

«В Видном магазинный воришка запихнул 22 товара по карманам, но вынести их не смог» – неплохо, но наш клиент был круче.

«Неизвестный ворвался в музей русской народной сказки. Похищена кукла колобка» – та-ак. Музей? Кукла колобка?

«В Музее космонавтики задержали мужчину, который пытался похитить один из главных экспонатов: первый искусственный спутник…» – так-так: «был задержан… сообщил, что он художник-акционист из творческого объединения Зелёная сила – Пётр Павленский… после задержания сумел скрыться».

Чтоб меня! Круглое легко укатывается!

Я схватил телефон, чтобы позвонить Эллурии, но вспомнил, что у меня нет её номера. Тогда я стал гуглить про Зелёную силу, отчего глаз задёргался ещё сильнее.

Творческое объединение производило впечатление качественных, крепко стоящих на ногах городских психопатов. Как у всяких приличных психопатов у них имелся ужасный разноцветный сайт, в котором ничерта непонятно, только отовсюду лезут «горящие новости».

Новые доказательства, что Земля плоская. Атака планеты Нибиру. Арии и их руны помогут сразить захвачтиков-инопланетчиков. Натальные карты Наполеона сулят конец света. Ну и дальше по списку. Форум на сайте тоже имелся, но его я решил отложить на потом. На новостных порталах также нашлось нечто любопытное. Меня увлекла статья про сложную судьбу редкого памятника культуры – какого-то невероятного бубна.

Сначала он таинственно пропал из «Якутского государственного объединённого музея истории и культуры народов Севера им. Ем. Ярославского», а затем каким-то образом нарисовался у якутских шаманов. Известно это стало, благодаря посту в соцсети господина Петра Павленского. Там он выложил фото торжественной передачи бубна шаманам, после чего предмет искусства «уплыл» в непроходимые якутские чащи.

Сначала я прошёл по ссылке в статье на страницу в соц. сети господина Павленского, но она оказалась уже заблокирована. Не надеясь на удачу, я вернулся в статью и начал листать фотографии. После многочисленных изображений легендарного бубна в разных ракурсах в слайдер въехало то самое фото.

Я ахнул. Это совершенно точно был наш вчерашний клиент! Та же тощая морда, даже тот же костюмчик. И стоит также по-змеиному изогнувшись. Гад! На фоне, очевидно, якутской тайги, наш дорогой Пётр Павленский передавал бубен низенькому дедушке в бесцветном рубище, состоящем из засаленных висюлек. А может, и бабушке, на фото неясно, к тому же половину лица шамана или шаманки закрывал экзотический головной убор вроде капюшона, украшенного ветками на манер оленьих рогов.

– Сволочь такая… – шептал я в задумчивости, – А круглое легко укатывается… Круглое легко укатывается…

Запись 7

Объект: Пётр Дмитриев. Возраст: 30 с гаком. Внешность: брутальная. Характер: непредсказуемый. Ноябрь 2024.

Как это часто бывает, затишье случается не только перед бурей, но и после. По большому счёту затишья не случается только непосредственно во время бури. Короче говоря, после инцидента со вторжением – мы его назвали днём «Пэ» – плотность событий резко уменьшилась.

Посетители приходили в музей, вежливо здоровались, расплачивались, открывали дверь и шли в зал. Ходить за ними мне не то чтобы воспрещалось, но не рекомендовалось: кто-то всегда должен сидеть в предбаннике и караулить домофон. Я только успевал заглянуть в проём, пока дверь открывалась и закрывалась.

По моим наблюдениям, «перепланировка» в музее происходила под каждого нового посетителя. При этом каждый получал именно ту экспозицию, которую ожидал. Никто ещё не вышел и не возмутился: «А где же про исследования сверхсовременных способов связи?»

Хотя в дверном проёме я видел всё, кроме, например, радиопередатчиков. Ряды печатных машинок, на двухэтажных стеллажах в маленькой коморке. Серое брюхо дирижабля вдали ангара настолько громадного, что сквозняком оттуда раскидало все купюры из моей коробки. Библиотечные полки, уходящие вверх в круглом помещении с винтовой лестницей по центру, видимо, это была башня. Развешанные по стенам средневековые орудия пыток в круглом помещении с винтовой лестницей, но ведущей вниз, видимо, это была башня наоборот. Обмотанные гирляндами скелеты оленей, впряжённые в красно-белые сани, в каком-то безразмерном пространстве из ваты. И много ещё чего.