Полная версия
Главные слова
2016
Всех убил дворецкий
Глава I
Леопольд скептически относился ко всяческим тимбилдинговым мероприятиям. Равно как и к курсам повышения квалификации, семинарам, конференциям и всему прочему. Коучей, гуру и бизнес-тренеров – откровенно презирал. Рассуждал он так же, как его наставник (его почему-то тоже звали Леопольд): «научиться ремеслу, особенно нашему, можно только одним способом: приобретая личный опыт под надзором строгого наставника». Всё остальное – от лукавого. Только «шантрапу плодить». «Прощелыг». «Анчуток». Леопольд (наставник) знал много нелепых ругательств и каждый раз пристёгивал к своим поучениям новые.
Несмотря на всё это, пропустить ежегодный слёт дворецких никак было нельзя. Профессиональное сообщество не поймёт. Да и масштаб мероприятия опять же внушительный! А какие люди, какие люди… хочется прикоснуться к легендам. Хочется. Ну и место как подобрано. Сказка, а не место!
Леопольд запихал в чемодан самое главное: две смены белья, туалетные принадлежности, удавку, походный аквариум с ядовитыми африканскими змеями, набор свистков, пару склянок с ядом и на всякий случай одну с противоядием, револьвер со спиленной мушкой, антикварный кинжал с рубином в рукоятке, плевательную трубку, дротики, маску чернокожего ребёнка… Всё! Можно отправляться в путь! Ах да, билеты и деньги на взятку полицейским, чтоб не лезли с досмотрами!
Глава II
Поместье выглядело очень перспективно. Во-первых, расположение: высоченный утёс на острове. Во-вторых: этажность. На четырёх этажах лестниц, с которых можно упасть, столько, что глаза разбегаются. В-третьих: экстерьер. Мрачный почерневший камень, окна, всегда забранные ставнями, деревянные страшные ворота, каменные ступени. Можно от тоски сдохнуть даже без посторонней помощи. В-четвёртых: аутентичность. Прямоугольные трубы с валившим из них дымом значат, что внутри темно и холодно. К тому же есть паровой котёл, который отлично умеет взрываться, при правильном обращении.
Да и погода не подкачала. Пока Леопольд болтался в катере, он продрог и промок насквозь. Ледяной дождь смыл линию горизонта и перемешал всё в серый солёный водоворот. Леопольда несколько раз чуть не вынесло за борт. А когда он выгружался на каменистый берег, и капитан «корабля» швырял ему чемодан, выкрикивая ругательства, начался натуральный снег. Если так и дальше пойдёт, поместье завалит по самые окна! Будет не выйти, не войти!
Леопольд вприпрыжку радостно поспешил внутрь.
Глава III
Человек с непостной миной в гостиной был только один. Инспектор Курабье-Курвуазье Честерфестер из Скотланд Ярда оглядывал собравшихся профессиональным взглядом сквозь пенсне. Глаза цепляли мельчайшие детали, мозг дедуктивно выстраивал череду мотивов, сопоставлял события, фиксировал мельчайшие изменения в лицах. Подкорка мозга прокручивала перед мысленным взором портреты с доски «разыскиваются» в участке. Чертоги разума ждали, когда в них уже войдут. Подкрученные усы шевелились.
– Что ж, господа, – начал он, – как и вы, я получил письмо.
Господа благосклонно кивнули, приподняв бокалы с коньяком. В камине уютно плясал огонь, полутьма гостиной играла багровыми отблесками на стёклах, набриолиненных волосах, полированных ручках кресел. Господа были отъявленными дворецкими все как один. Аккуратные неприметные костюмы-тройки, белые воротнички, никогда не скрипящие начищенные туфли, часы на цепочке. И конечно же, чувство превосходства над всем родом человеческим в глазах.
Инспектор Честерфестер пригубил коньяка и продолжил.
– В ней значилось, что убийца это…
Инспектор не договорил, его прервал жуткий вой в глубине дома. Вдруг словно смерч залетел в дымоход. Камин почти погас, в гостиной стало темно. Повеяло холодом.
Глава IV
– Сохраняйте спокойствие, господа! – заголосил представитель закона. – Главное без па… без па…
В темноте что-то тяжёлое рухнуло на пол и начало кашлять. Потом что-то грохнуло. Потом взвизгнуло, зашипело. Потом всех оглушил выстрел. Что-то опять грохнуло. И вдруг секундная вспышка выхватила из мрака корчащегося на полу Инспектора Курабье-Курвуазье.
Леопольду хватило этой секунды, чтобы плюнуть ядовитым дротиком в шею инспектора. Казалось, что уже все «высказались», но какой-то дикий бренчяще-гремящий звук стремительно приближался сверху, со стороны центральной лестницы. Услышать сразу его не получилось, так как уши у всех присутствующих заложило от выстрела.
– Рояль, – догадался Леопольд и отпрыгнул подальше.
Глава V
Все участники съезда дворецких получили почётные грамоты. Свою Леопольд показал Леопольду (наставнику) и повесил в рамку в своей квартире. Этой он искренне гордился: не зря съездил! Не зря!
После непродолжительного спора и изучения места преступления, общим решением дворецких постановили, что убийцей был дворецкий Леопольд!
Спустить рояль с лестницы – конечно, идея свежая, да и эффектно весьма. Но всё же, причиной трагической и загадочной смерти инспектора стал не он. И даже не удавка. И не пресс-папье в форме ледоруба. И уж точно не пуля, уничтожившая правый ус Курабье-Курвуазье. Именно мастерски пущенный дротик угробил знаменитого инспектора Честерфестера. В момент столкновения с роялем он уже не дышал. Яд злобных африканских змей, затюканных неритмичным ультразвуковым свистом, подействовал мгновенно. Вымочить в нём и так ядовитые дротики было отличной идеей.
Когда избавлялись от улик, сам старик Монтебьё (53 убийства на счету, не считая свидетелей) пожал руку Леопольду!
Отлично прошёл ежегодный слёт дворецких! Просто отлично! Память на всю жизнь!
Лисэнинг ту зэ винд оф че-эээээээээээээндж
Обращаться к амурам было дурацкой затеей. Ветер знал об этом заранее, но всё равно обратился: друзья всё-таки. Да и к кому, если не к ним: сколько уже выручали друг друга.
Встретиться договорились на крыше десятиэтажки – место предложили амуры, что странно. В последний раз, когда понадобилось повидаться, они позвали в бар. После закрытия, само собой, чтоб на людей не наткнуться. Хотели, как обычно, отрубить сигнализацию, вскрыть замок и спокойно там побеседовать. Заодно выпить всё, что горит. Только оказалось, что не они одни такие умные.
Бармэн решил остаться после работы и погудеть там ночью с подружкой. Закончилось всё небольшой поножовщиной: амуры – известная шпана, чего с них взять. Впрочем, никто не умер – и уже хорошо. Некоторые даже влюбились.
А на этот раз – смотрите-ка, поумнели. Крыша. Добраться всем легко, посторонних на мероприятии не окажется, а если и окажутся, смыться будет легче лёгкого. Ветер облетел крышу. Вид открывался чудесный. Летняя ночь, огни города, свобода! Что может быть лучше? Он наслаждался пейзажем и даже совсем не раздражался из-за того, что амуры опять опаздывают.
Философское настроение не покидало Ветра до того самого момента, как он услышал откуда-то снизу визг сирены. Сразу возникло нехорошее предчувствие. Он подлетел к краю крыши. Магазин инструментов и садовых принадлежностей в доме напротив переливался красными аварийными огнями и истошно звал на помощь сигнализацией.
– Чтоб вас, – прошипел Ветер.
Довольно скоро дверь магазина распахнулась и оттуда вылетел маленький крылатый силуэт. Через секунду витрина рядом с дверью брызнула битыми стёклами, и оттуда вылетел второй маленький крылатый силуэт, этот тащил в руках что-то оранжевое и прямоугольное.
Ещё через секунду прямо перед носом Ветра снизу вынырнули виновники сыр-бора. Размахивая крыльями и гогоча, они зависли перед крышей. Один, тот, что был лысым и с проколотым ухом, держал в ручонках здоровенный ранец с приделанным к нему чёрным шлангом. Второй, тот, что с фиолетовым ирокезом, пытался прикурить сигару. У него не получалось, потому что одновременно он зажимал под мышками автоматы УЗИ – один свой, один – товарища. Оба по-прежнему не признавали приличий и отчаянно светили своими детскими писюнами, как будто опять для картины позировать собрались. Из одежды только армейская разгрузка с миллионом карманов. Где они из только берут такие маленькие?
– Вы что творите-то, а? – возмутился Ветер.
Амуры, не обращая внимания на Ветра, шмыгнули к нему за спину и опустились на крышу. Ангелок с ирокезом принялся мучить сигару зажигалкой, которая никак не хотела зажигаться. Лысый положил ранец, и с облегчением выдохнул.
– Ну что? Чё ты начинаешь? – пробасил он и выудил из разгрузки фляжку.
– Что начинаю? Вы же уголовники натуральные!
– Ой, да брось! – подключился второй. – Ты нам что говорил?
– Ограбить магазин я вам говорил? Это что вообще? – Ветер указал на ранец.
Лысый отхлебнул из фляжки и усмехнулся.
– Это, друг мой, воздуходувка бензиновая ранцевая! Чудо инженерной мысли человеков!
– И зачем вы её притащили?
Фиолетовый ирокез подскочил на месте, рванул к Ветру и завис прямо перед его лицом, нос к носу.
– «Ничего не получается», говорил? – рявкнул он
– Ну-у. Говорил…
– «Никто меня не слышит», – говорил?
– Ну. Да. Ладно.
– Шоколадно! – не унимался ангелочек, – «Я дую-дую, а толку нет», говорил?
Ветер решил, что уже можно не отвечать.
– «Дую-дую, только душнее становиться», говорил? «Помогите, придумайте че-нить», говорил?
– Ну говорил-говорил! Всё! – не выдержал Ветер и обошёл амура. – Спасибо! Помогли! Что мне делать с этой… дувкой?
Лысый крякнул.
– Вот тебя зовут Ветер перемен. А ты как дуешь?
Ветер сложил губы трубочкой и подул.
– О, боги! Ты как будто пёрышко с детской жопки сдуваешь! – заревел Лысый. – Сколько лет прошло? А ты всё со своим «Фьюи-и». Посмотри на нас! Ты видишь луки? Колчаны? Стрелы?
– Но это как-то…
– Как-то, не как-то! Во! УЗИ! – амур потряс в воздухе пушкой. – Скорострельность 600 выстрелов в минуту, магазин 40 патронов, дальность стрельбы 200 метров! Понимаешь?
– Ты думаешь, у нас, почему всё в пучком всегда? – снова встрял Ирокез, – Потому что надо в ногу со временем идти! Меняться надо! Или столкнут тебя с парохода современности к хренам, сечёшь? Так что бери эту хреновину-ветродуйку и вперёд, норму выполнять! А то название одно: Ветер перемен!
– Э-э… Слышь, бро, – снова заговорил лысый, – ничё он не выполнит, мы бенз забыли. Эта фиговина на бензине работает.
– Бляха-муха, я думал, ты возьмёшь.
– Куда я возьму? В третью руку? Ладно, не ссы, ща сгоняю.
– Погоди, там уже ГБР, наверное, приехали.
– Да я их с говном съем, этих ГБР! – крикнул Лысый, прыгая с крыши и расправляя крылья.
– Зажигалку там отожми у кого-нибудь! – проорал ему вслед второй амур.
Ветер перемен подлетел к воздуходувке бензиновой ранцевой, взялся за лямки, накинул на плечи. Ничего, удобно. И правда, надо меняться.
Ванильное сказание об Ирилии и Сигизмунде
Ирилия провела в башне всю свою сознательную жизнь.
Из развлечений в её распоряжении имелись зеркало, ужасная книга о любви дворцового мага и простолюдинки из королевства Эсц, набор дурацких гребешков, россыпь золотых побрякушек: три пары серёжек, четыре колье, две диодемы, четырнадцать колец разных размеров, с разными узорами, и элегантный, бесполезный кинжал, настолько маленький, что его получалось держать, исключительно зажав между двумя пальцами.
Обязанности её были не слишком обременительны: сначала она сидела у окна, выходящего на север, потом на запад, потом на восток, потом, на юг. Куда ни глянь, пышный парик леса покрывал всё пространство до самого горизонта. В тридцати трёх местах сквозь зелень проглядывали витиеватые речные узоры, нахально упирались в небо семнадцать гор, пузырились четыре холма. Ирилия могла бы сосчитать и листья на деревьях, но взгляд её всё время соскальзывал на одинокую фигуру у подножия башни.
Вот и сейчас далеко внизу закованный в доспехи рыцарь неустанно ходил под окнами Ирилии по тропе, которую сам же вытоптал. Закатное солнце играло розовым на стальных наплечниках, кирасе и шлеме. Двуручный меч размеренно качался на поясе в такт шагам.
Рыцарь словно почувствовал её взгляд, остановился, посмотрел вверх, послал воздушный поцелуй. Сердце Ирилии замерло в груди. Как же им повезло! Они такие разные, но всё же вместе, связаны необъяснимым и прекрасным чувством. Одинокая красавица Ирилия, прикованная волшебством к каменной башне, теряющейся в облаках, и благородный рыцарь Сигизмунд, охраняющий её покой.
Но что-то случилось. Рыцарь обернулся к лесу, взялся за рукоять меча. Ирилия уже знала, что это значит: он услышал, как кто-то приближается. Вскоре из леса высыпала толпа грязных простолюдинов. В руках вилы, колья, факелы. Разбойники… снова посягают на их покой. Они живут в злобе и невежестве, им не даёт покоя чужое счастье, чужая жизнь, столь отличная от их собственной.
Сигизмунд предостерегающе поднял руку. Как всегда, он говорит, что не хочет их убивать, но, если они не уйдут, будет вынужден это сделать. Разбойники отвечают, скорее всего, ругают его и, наконец, бросаются на него всей гурьбой, лишь один остаётся позади.
Меч вылетает из ножен и, несмотря на чудовищный размер, молниеносно перескакивает от одного противника к другому. Предсмертные крики доносятся до окон башни. Сигизмунд сражается, как лев, не давая никому пощады, разрубает оружие прямо в руках врагов, а потом и их самих.
Трое нападавших бросаются прочь. Но вот один, оставшийся позади, поднимает руки, делает какие-то знаки. Это маг! Над его головой прямо из воздуха появляется что-то странное, круглое. Это какой-то… мяч. Ирилия читала в её книге, мальчишки в деревнях играют такими… Только этот размером с человека и, кажется, он из железа. Маг делает взмах руками, и железный мяч летит в Сигизмунда.
Ирилия зажмурилась и отшатнулась от окна. Снизу донёсся страшный нечеловеческий хохот, и принадлежал он явно не её рыцарю. Поборов страх, она посмотрела вниз.
Злодей направлялся к башне. Железный мяч замер чуть поодаль, а рядом с ним – о ужас! – блестела яркая полоска – меч Сигизмунда. Маг остановился. Теперь между Ирилией и злодеем не было храброго рыцаря. Он лежал придавленный чудовищный стальным шаром.
Маг снова поднял руки, он хотел продолжить своё чёрное дело и, кажется, собирался с силами, чтобы сотворить ещё одно гнусное заклинание, но он не видел, как шар за его спиной вздрогнул, а потом откатился в сторону. Доспехи спасли Сигизмунда. Рыцарь поднялся в полный рост, оставив под собой углубление в земле в форме звезды, и ринулся к противнику. Через миг всё было кончено.
Вздохнув с облегчением, Ирилия подошла к окну и бросилась вниз. Пролетев немного, она расправила крылья, поймала воздушный поток и, подруливая хвостом, направилась туда, откуда пришли деревеньщины и их наёмный волшебник. Сегодня ужин из пары коров для себя и одного ягнёнка для Сигизмунда она раздобудет в каком-то из ближайших северных поселений.
Обычно Ирилия летала подальше, но сегодня всё как-то затянулось, солнце почти зашло, а ужинать в темноте не хотелось. Раз уж ей досталось проклятие сволочной принцессы, которую она съела, и теперь Илирия не могла покинуть башню дольше, чем на час, то хотя бы она могла потрапезничать в лучах заходящего солнца в компании любимого.
Новогодье
Запись 1Объект: Пётр Дмитриев. Возраст: 30 с гаком. Внешность: есть. Характер: положительный. Июль 2024.
Много чего случилось этим летом. Во-первых, я шагнул в неизвестность и уволился с ненавистной работы. Больше никакого офиса, установочных встреч, видеозвонков, протоколов и отчётов в Эксель. Во-вторых, расстался с подружкой, которая устроила мне эмоциональную атомную зиму и вдобавок вытянула все бабки в рекордно короткие сроки. В-третьих, переехал в Москву за лучшей жизнью. В-четвёртых, и, как оказалось, в-главных: наткнулся на Музей теоретических исследований сверхсовременной связи им. А. Н. и Б. Н. Стругацких.
С первыми тремя пунктами всё понятно, даже рассказывать не хочется. Тем более, я ограничен во времени. И вообще, это должен быть отчёт или что-то вроде, нужна хоть какая-то конкретика. Так-то я писатель, конкретикой могу легко пожертвовать ради образности или, скажем, краткости. Но не буду. Итак, с чего всё началось. Шёл год 2024 локального времени. Лето, июль, вероятнее всего – четверг. Поздний вечер. Я шёл в недавно арендованную квартиру от станции метро. Дорога занимала 15—20 минут и вела напрямик через приятную зелёную аллею, а после – несколько вполне себе рядовых двориков. Но мой топографический кретинизм считал иначе.
Аллею я прошёл удачно. Чтоб не растаять от жары, попивал из стеклянной бутылочки воду без газа. Наблюдал, как из-за оранжевых пучков ночной иллюминации выглядывает темно-синяя ночь. Рядом, создавая хоть какой-то сквознячок, проносились самокатчики и курьеры на электровелосипедах. Первые – совершенно одуревшие и дёрганные от прохладного воздуха в лицо, вторые – по восточному невозмутимые: сидели, закинув одну ногу на низкую раму, словно на горб верблюду. Подмигивали, разбивали оранжевую световую гармонию шаурмичная – медицинским белым светом, аптека – мигающим зелёным, магазин «Смешные цены» – жёлтым, Вайлбериз – фиолетовым. Вроде бы это не совсем огни большого города в первозданном смысле, но чувствовал я себе как будто оказался в центре мира. Поэтому шёл я неизвестно куда.
Понял, что заблудился, я после того, как прошёл вместо нескольких вполне рядовых дворов, пять или шесть. Главный ориентир – Дикси в первом этаже моего дома – даже и не думал появляться на горизонте.
Я открыл карты на навигаторе, но геолокация показывала, что я где-то на полпути к Венере. Дома, как назло, выглядели совершенно одинаково и пялились на меня окнами совершенно безразлично. Пару раз я хотел спросить дорогу у аборигенов, но как только я начинал идти к ним, они куда-нибудь сворачивали и ускоряли шаг. Романтический флёр вечера угасал: хотелось по нужде, домой, а ещё вздремнуть и пельменей.
Вместо этого я бродил между домами и, могу поклясться, там были только два или три вида домов с одни и теми же комбинациями светящихся окон. Где-то наверху – фиолетовое, как будто там что-то растят, рассаду, например. Чуть ниже – несколько тёмных окон. Потом – с тусклым светом, как будто кто-то, несмотря на каникулы, мучается под светом настольной лампы с алгеброй. Чуть в стороне – пульсирующее разноцветье от телека с огромной диагональю. Ещё в стороне – пенсионерский свет лампочки Ильича на одинокой унылой кухне. Ну и так далее. Для отчёта неважно.
Не скрою, в те жаркие деньки и вечера я любил как следует охладиться пивком, но именно тогда, я пил водичку. В совершенно трезвом уме я подходил к домам поближе в поисках таблички с номером дома и названием улицы, но их не обнаруживал. Я обходил дома кругами, переходил к соседним домам, но табличек не было.
И вот, когда я совершенно отчаялся, в очередной раз зайдя за угол одного из домов, я и увидел Музей.
Обычное такое крылечко, три ступеньки, козырёк синенький, покрашен недавно. Дверь металлическая, тоже синенькая, той же краской покрашена, а на двери режимник. «Музей теоретических исследований сверхсовременной связи им. А. Н. и Б. Н. Стругацких», график работы: ежедневно, круглосуточно. Перерыв с 13:00 до 14:00. Оплата только наличными, без сдачи.
Я подёргал дверь, но она не открылась. Чертыхнулся и с досады хлопнул ладонью по металлу. В ответ откуда-то из-под локтя прозвучал старушечий телефонный голос:
– Чего колотитесь, мужчина? Домофон же есть.
Замечу для протокола: готов поклясться ещё и в том, что никакого домофона не было, когда я начал стучать в дверь. Но, несмотря на обстоятельства, я не растерялся и к тому же продолжал хотеть по малой нужде. Места лучше, чем музей чего-то там, не придумаешь.
– Хочу в ваш музей. Здрасьте! Осмотреть экспозицию. – Посещение платное. Триста сорок три рубля, пятьдесят три копейки. – пронудел сварливый голос. Я понял, что имею дело с маленькой занудной бабкой. – А переводом там нель… – Нельзя. Молодой человек, всё написано на двери! – Но у меня нет нал… – Молодой человек, всё написано на двери. Это музей, а не дискотэка. Вход только после оплаты наличными ровным счётом.
Услышав это «дискотэка» и «ровным счётом», я понял, что можно только молить о пощаде.
– А вы бы могли быть столь любезны… Я, в общем, заблудился, хожу здесь кругами… – А вам куда надо? – неожиданно деловито спросил голос. – Домой… Вы, может, откроете? По домофону как-то… кричу тут на всю улицу… – Вход платный! Триста сорок три рубля, пятьдесят три копейки… – О, бог ты мой… Скажите, пожалуйста, как пройти на улицу Лени… – Сейчас, подождите.
Из динамика домофона донёсся другой звук. Мне показалось, что это удаляющееся шарканье старческих тапок по скрипучему полу. Я подождал. Пару раз алёкнул и уже решил, что старая карга меня изощрённо разыграла, но тут домофон ожил.
– Называйте внятно адрес, молодой человек. Только со страной и городом. Слышите? Обязательно со страной и городом! Начните со слов «Хочу оказаться у подъезда дома по адресу».
Я выругался про себя и подумал, не нужен ли ещё почтовый индекс и что за «хочу оказаться», но решил проявить покладистость.
– Хочу оказаться у подъезда дома по адресу: Российская Федерация, город Москва, улица Ленина, дом сорок один. – отчеканил я и приготовился слушать указания.
Но указаний не последовало. Как только я закончил говорить, но ещё не закончил закрывать рот, я оказался у двери моего дома.
Запись 2Объект: Пётр Дмитриев. Возраст: 30 с гаком. Внешность: изумлённая. Характер: положительный. Все еще июль 2024.
После таинственного происшествия с музеем я потерял сон и аппетит. Как будто я попал в такую же историю, как Женя Лукашин в Иронии судьбы. Правда, со значительными поправками: никакой бани, никакого алкоголя, никаких перелётов, никакой Нади. Никакого веселья, в общем.
Единственное рациональное объяснение, которое приходило в голову: бабка меня загипнотизировала. Зачем, правда, непонятно. Как загипнотизировала – тоже непонятно. Радовало, что все мои вещи остались на местах, нигде посторонних ощущений в организме не появилось. Жизнь могла бы войти в обычное русло, ведь человек приспосабливается к чему угодно, но Музей меня не отпускал. На следующее утро я отправился на собеседование и тогда впервые заметил то объявление у подъезда.
«Требуется супергерой. Работа 5/2…» – дальше читать не стал. Подумал, муть какая-то. Да и не до того было. Когда вечером я, провалив собеседование, вернулся домой, у подъезда курил угрюмый мужик, а объявление исчезло. Вернее, не исчезло, а переместилось на входную дверь моей квартиры.
«Требуется супергерой. Работа 5/2. Сверхурочные. Оплата щедрая. «Музей теоретических исследований сверхсовременной связи им. А. Н. и Б. Н. Стругацких». Меня прошиб горячий пот, ещё более горячий, чем тот, что уже был на мне. В гневе я сорвал объявление и бросил на пол. Потом подобрал и бросил в мусоропровод.
С тех пор, стоило мне выйти на улицу, объявление попадалось везде: на автобусных остановках, на витринах, столбах, мусорных баках. Небольшая прямоугольная бумажка, текст набран, кажется, на печатной машинке. И главное: ни адреса, ни телефона. Хотелось простирать руки перед собой, как Незнайка, и вопрошать: «Что же это такое, братцы?». Через несколько дней, а главное – бессонных ночей – я решил взглянуть тайне в лицо и отправиться в музей.
Я ожидал, что найти его будет непросто, вроде как надо заблудиться, чтобы найти подобное место, но оказалось, всё не так. Музей преспокойно ждал меня прямо по дороге от метро, никаких таких лабиринтов в спальных районах, странно похожих многоэтажек без названия улиц. Ничего. Вот он синий козырёк, синяя дверь.
Решительными шагами я подошёл и нажал кнопку домофона. – Здравствуйте! – импровизировал я, – по объявлению. – Здравствуйте… – домофон отвечал уже знакомым голосом, – проходите.
Замок щёлкнул, я открыл дверь и шагнул внутрь с твёрдым намерением учинить скандал. Однако всё сразу пошло не так. Для начала я наткнулся на источник голоса – это действительно была старушенция, причём удивительно компактная. Настолько, что я не заметил её и чуть не наступил. В результате разговор начался с извинений и в скандал перерастать отказался. Даже как-то неудобно было спрашивать про это преследование через объявления и главное – недавнее перемещение в пространстве.
Да и старушка оказалась похожей на библиотекаршу у меня в школе. Короткая стрижка, очки с цепочкой. Костюм, как у училки, пиджак и брюки. И, даже брошь на том же месте на лацкане.
– Значит так, молодой человек. Первичный инструктаж – завтра. Работать начинаете тоже завтра. Главное правило уже знаете. Оплата только наличными… – Так, постойте-ка… Вы вообще кто? Тут что вообще происходит? – наконец возмутился я. – Я Афродита Ивановна, смотрительница. А происходит то, что Музей вас выбрал.
