Развод в 80

Лиза насмешливо перебивала брата, как только находила возможность:

– А, то есть лучше пусть всем ставят высший бал? Конечно, зачем выпускаться со знаниями в башке, куда важнее иметь красный диплом. Какая твоим учителям выгода кого-то валить?

– Заманивают на дополнительные платные занятия, – пожал плечами Лёня, – Прав я, Алик?

У Лёни редко получалось поддеть сестру, так что он шутливо отыгрывался на Альберте. Удивительно, как эти постоянные тычки складывались в семейную идиллию.

– Есть и такие. Я же могу говорить только за себя – мне нет никакого удовольствия или, как ты изволил выразиться, «кайфа» расстраивать молодых, полных надежд студентов. Но Лиза верно подметила, система устроена таким образом исключительно для того, чтобы создавать из юных учеников зрелых специалистов. Не буду юлить, в современной системе образования уйма недостатков, а так же не стоит забывать про человеческий фактор. Проще говоря, многие мои коллеги те ещё засранцы.

– Да-да, Аль, – Лиза похлопала мужа по колену, – Но признайся, ты ведь упиваешься властью, давая отворот-поворот не достаточно добросовестным на твой взгляд ребятам?

Тут уже Лёня стал оправдываться:

– Да я не про тебя конкретно говорю, ты горишь своим делом и всё такое. Но иногда нужно давать шанс авансом, это куда больше подстегнет людей к учебе, чем перевод с бюджета на платку из-за одного сложного предмета. Бааа! – Поспешил Лёня, увидев, что сестра уже готовится его перебить, – А ты на чьей стороне?

– Я всегда на Лизиной, – Юлия Константиновна с внучкой залились смехом.

Лиза никогда не утомляла себя выбором позиции в семейных демагогиях, она получала куда большее удовлетворение от процесса, подтрунивая над всеми сразу.

За чаем, Юлия Константиновна отчетливо ощутила, как все сложнее внукам было игнорировать слона в комнате. Точнее отсутствие сварливого слона. Первым негласное соглашение обходить неудобную тему нарушил, конечно же, Лёня. Юлия понимала, что именно он положит начало разговору, Лёня был похож на своего деда, такт и терпеливость тяготили его.

– Так что вы в итоге решили?

Лиза закатила глаза и отвернулась от покрасневшего брата.

– Не, Лиз, а что? Мы так и будем молчать, да?

– А почему бы нам не помолчать? Это наше дело что ли?

Юлия Константиновна заправила салфетку Игнатику за воротник, чтобы грушевый пирог в его тарелке не превратился в грушевое пятно на животе:

– Все хорошо, Лизочка, все хорошо. Я понимаю, что вам нужно знать, что происходит. Но мне нечего сказать. Дедушка вас очень любит, просто у него такой период в жизни. Нет, подожди, Лёник, дай договорить. Мы с дедушкой всегда будем важными друг для друга людьми. Нам осталось жить всего-ничего, и если ему хочется подурить, пусть подурит.

– Но ба, – начал было Лёня, но сестра взяла его за руку.

– Лёнь, не надо.

Лиза обувала клюющего носом сына, пока молодые люди грузили вещи Михаила Сергеевича в машину.

– Логопед убежден, что есть большие успехи. Игнат хорошо говорит, только мало. Когда собирается несколько людей, он замыкается и играет в маленького.

– Не волнуйся, заболтает ещё. А, Игнатик? Уморишь потом нас всех разговорами? Ой, сейчас, – Юлия Константиновна сунула внучке пакеты с контейнерами и баночками, полными остатков ужина, – Не перепутаешь, что тебе, что брату?

– Спасибо, бабуль. Да ну его, сама все съем.

Улыбаясь, они обнялись. Юлия Константиновна припала к Лизе, будто передавая ей все свои переживания без слов и слез. Лиза прижала бабушку к себе и закрыла глаза. Они простояли так почти с полминуты, затем поцеловали друг друга в щеки.

– И ты возьми, давай, пока мама не видит, – шепнула Юлия, целуя Игнатку, и сунула ему в каждую руку по конфете. Мальчик растерянно улыбнулся, но глаза его уже слипались.

– Всё, Лиз, давайте-давайте, идите, а то у себя уложу.

Оставшись одна Юлия Константиновна неспешно намывала посуду. Игнатику несколько недель как четыре года, а он все молчит и молчит. Действительно, последнее время он начал разговаривать с Юлией, но только в те редкие дни, что оставался с ней один на один. И в кого это такие проблемы?

Легла она рано, даже не почитав перед сном – сил не было абсолютно. Хоть Юлия Константиновна и любила встречи с детьми, но ей ничего уже не давалось легко.

Тихие, подернутые сероватым туманом сны увлекли её за собой. Это была ночь спокойствия, ночь бытовых воспоминаний, в которых было столько неявного домашнего счастья, что они терзали душу на утро сильнее любых кошмаров.