Как я стал Буддой. История Сиддхартхи Гаутамы

Те, разложив перед собой священные символы, долго совещались:

– "Это дар, госпожа", – наконец сказал старший. "Но каждое видение забирает часть твоей жизненной силы. Ты должна…"

– "Я знаю", – перебила его Майя.

Она уже решила. Если это цена за ребенка – она заплатит.

Годы текли, словно воды реки Рони в сезон засухи – медленно, но неумолимо. С каждым новолунием служанки все печальнее качали головами, унося из царских покоев чистые, незапятнанные полотна.

Майя сидела в своем саду, где некогда высаженные ею саженцы жасмина уже превратились в высокие кусты. Ее пальцы механически перебирали лепестки, но взгляд был устремлен куда-то далеко – возможно, в прошлое, к берегам озера Анарта, где когда-то девушки плели венки для богини плодородия.

– "Госпожа…" – робко заговорила молодая рабыня, прерывая ее раздумья. "Брахманы принесли новое снадобье".

На серебряном подносе дымилась чаша с густой жидкостью, пахнущей полынью и чем-то металлическим. Майя сжала кулаки – она уже узнала этот запах. В прошлый раз после такого "лекарства" она три дня не могла подняться с постели.

– "Оставь", – тихо сказала она.

В тени колоннады мелькнула фигура Шуддходаны. Он наблюдал за этой сценой, его лицо оставалось непроницаемым, но пальцы впились в резные деревянные украшения колонны так, что побелели костяшки.

На пятый год бесплодия слухи поползли по Капилавасту, как змеи по болоту.

– "Проклятие", – шептались женщины у колодца. "Озерные духи мстят за то, что увезли их дочь".

– "Бесплодна, как пустыня", – смеялись воины в тавернах, не зная, что царь стоит за тонкой перегородкой.

Шуддходана не наказал их. Он просто вышел, и смех мгновенно замер. Царь молча прошел между столами, и там, где он ступал, на деревянном полу оставались кровавые следы – он шел босиком, предварительно наступив на осколки разбитого кубка.

На десятый год Майя сама пришла к мужу с неожиданной просьбой.

– "Возьми вторую жену", – сказала она, глядя куда-то за его плечо. "Твоей династии нужен наследник".

Камин в покоях царя потрескивал, отбрасывая блики на его неподвижное лицо.

– "Ты знаешь, что не в этом дело", – наконец ответил он. "Лекари говорили – проблема не в тебе".

Майя резко подняла глаза – впервые за этот разговор.

– "Но народ не будет верить лекарям. Народ верит в царицу, которая…"

– "Довольно!" – он ударил кулаком по столу, и стоявшая там статуэтка священной коровы упала, разбившись на куски. "Я не изгоню тебя в дальние покои. Не сделаю так, как поступил мой отец с матерью после…"

Он резко замолчал, но Майя поняла – он вспомнил свою младшую сестру, рожденную наложницей, которую никогда не признали законной.

Тишина повисла между ними, тяжелая и липкая, как воздух перед грозой.

На десятый год Майя сама пришла к мужу с неожиданной просьбой.

– "Возьми вторую жену", – сказала она, глядя куда-то за его плечо. "Твоей династии нужен наследник".

Камин в покоях царя потрескивал, отбрасывая блики на его неподвижное лицо.

– "Ты знаешь, что не в этом дело", – наконец ответил он. "Врачи говорили – проблема не в тебе".

Майя резко подняла глаза – впервые за этот разговор.

– "Но народ не будет верить врачам. Народ верит в царицу, которая…"

– "Довольно!" – он ударил кулаком по столу, и стоявшая там статуэтка священной коровы упала, разбившись на куски. "Я не изгоню тебя в дальние покои. Не сделаю так, как поступил мой отец с матерью после…"

Он резко замолчал, но Майя поняла – он вспомнил свою младшую сестру, рожденную наложницей, которую никогда не признали законной.

Тишина повисла между ними, тяжелая и липкая, как воздух перед грозой.

На пятнадцатый год бесплодия Шуддходана сделал то, что потрясло весь двор.

Во время большого совета он поднялся с трона и объявил:

– "Если боги не дают нам ребенка, мы возьмем его у людей".

И приказал собрать всех сирот Капилавасту младше пяти лет.

Майя наблюдала за этим со своей галереи, ее сердце сжималось при виде испуганных детских глаз. Но когда она уже хотела вмешаться, произошло чудо.

Маленькая девочка, не старше трех лет, вырвалась из рук няньки и побежала прямо к трону. Никто не осмелился остановить ее – настолько уверенными были ее движения.

Она поднялась по ступеням и положила свою крохотную ладонь на царскую руку.

– "Не бойся", – сказала девочка, и ее голос звучал странно мудро для такого возраста. "Он придет. Тот, кто нужен всем".

Шуддходана замер. В зале воцарилась мертвая тишина.

А Майя, стоявшая на галерее, вдруг почувствовала странное тепло внизу живота – словно крошечное семя наконец упало на благодатную почву.

Но до рождения Сиддхартхи оставалось еще пять лет, которые прошли как один год.

В ночь перед тем сном – тем самым – Майя стояла у окна, наблюдая, как луна касается вершин деревьев в Лумбини. Ее руки сами собой легли на живот, где уже месяц ощущалось странное тепло, будто внутри разгорался крошечный огонек.

– "Ты придешь завтра, да?" – прошептала она пустоте в своем чреве.

Ветер принес запах дождя. Где-то за дворцовыми стенами завыла шакалиха.

И Майя вдруг поняла: что бы ни показал ей сон – это изменит все. Не только ее жизнь. Не только Капилавасту.

Той ночью в Капилавасту не спал никто.

Даже цикады замолкли, когда луна, круглая и тяжелая, как спелый плод, поднялась над дворцовыми стенами. Воздух был густым, наполненным ароматом ночного жасмина и предчувствием. Майя лежала на ложе из лебяжьего пуха, но не могла уснуть – ее тело было легким, почти невесомым, будто наполненным не кровью, а лунным светом.

Она закрыла глаза – и вдруг ощутила, как постель под ней исчезает.

Темнота расступилась, открыв бескрайнее небо, усыпанное звездами – но не теми, что видят люди. Эти звезды были ближе, ярче, они пульсировали, как живые сердца. Под ногами (но разве она стояла?) расстилалось серебристое море, спокойное и безбрежное.

И тогда она услышала музыку.

Не звук раковин или струн – а нечто глубинное, вибрацию самой вселенной. Оно исходило отовсюду и ниоткуда сразу, наполняя ее до кончиков пальцев.

Из-за горизонта показалось облако – нет, не облако, а нечто белое, огромное, движущееся с невозмутимым величием.

Слон.

Но не обычный – его шкура излучала перламутровый свет, каждый волосок будто был выточен из лунного камня. Шесть бивней, покрытых тончайшей резьбой с древними письменами, сверкали, как полированная кость.

Он шел по воде, не оставляя ряби.

Майя хотела бежать, но не могла пошевелиться. Хотела закричать, но губы не слушались. Слон приближался, и теперь она видела его глаза – мудрые, древние, знающие все ее тайны еще до того, как она сама их осознала.

Он остановился перед ней.

Огромный хобот поднялся, коснулся ее правого бока – и мир взорвался светом.

Не боль. Нет.

Откровение.

Она видела миллионы жизней – свои прошлые воплощения: рыбку в озере Анарта, птицу, строившую гнездо на дворцовой крыше, жрицу в забытом храме.

Видела будущее – старца под деревом, окруженного учениками; золотые ступы, сверкающие на солнце; миллионы рук, сложенных в молитве.

Видела мальчика – нет, не мальчика, а саму мудрость, одетую в детскую плоть.