Девять лжецов

– Значит, помощь подоспеет нескоро, да? И даже если связаться со спасателями сразу, вытащить того, кто останется внутри, тоже ведь быстро не получится, да? Каменюку эту так просто не отодвинешь, и через аварийный выход сюда не попадешь, он завален, – с отчаянием в голосе произнесла Хана.

Землетрясение не просто сдвинуло с места огромный валун – оно словно заперло нас здесь намеренно. Не такая уж редкость: землетрясения то и дело запускают цепную реакцию, приводящую то к цунами, то к извержениям вулканов… Теперь звеном подобной цепи стал и этот подземный бункер.

– Вот что мы имеем, – подытожил Сётаро. – Чтобы мы смогли выбраться, кто-то должен остаться здесь, в подземелье, которое постепенно затапливает. Даже выйдя на поверхность, помощь мы сумеем вызвать не сразу. Пока здесь не окажутся спасатели, можно будет только наблюдать, как бункер заливает водой… Так что для спасения остальных кому-то придется пожертвовать жизнью. Нам нужно решить, кто это будет.

По сравнению с этим известием все прошлые тревоги показались детским лепетом.

Один из нас, находящихся сейчас в этом здании, должен умереть! И не просто умереть. Ему придется встретить смерть в одиночестве, запертым в кромешной тьме, в тесной каморке под сводами пещеры, ожидая, пока вода медленно заполнит ее до потолка.

Я внимательно всмотрелся в лица товарищей. Сётаро выглядел подавленным, Рюхэй был напряжен, будто готовясь защищаться, Маи прикусила губу и уставилась в пол. Саяка, казалось, вот-вот расплачется, а у Ханы вид был такой ошеломленный, словно происходящее до сих пор не укладывалось у нее в голове.

Что до семейства Ядзаки, Котаро, отец, был как будто раздосадован, его жена Хироко – испугана, и только мальчишка, Хаято, явно считал, что его все это не касается. Все трое молчали, опасаясь, что, если заговорят, то в бункере оставят их.

Но кому в итоге придется это сделать? А что, если мне? Кто останется под землей?

– А Юя где? Куда он подевался? – вдруг спохватился Рюхэй.

И правда, в череде всех этих событий я почти забыл, что уже какое-то время не видел Юю. Он ушел искать гаечный ключ, но так и не появился. Может, не слышал, как Рюхэй всех созывал.

– Давайте для начала найдем Юю. Без него ничего решать нельзя, – сказал Сётаро, и мы вслед за ним покинули машинное отделение, устремившись на поиски.

К делу мы подошли ответственно – и не только потому, что каждому хотелось еще немного потянуть время, отложив решение о том, кому оставаться в подземелье. На Юю все были злы не на шутку – ведь именно из-за него мы и оказались здесь заперты! Это он сбился с пути, из-за чего нам пришлось заночевать в бункере. Теперь каждого так и подмывало сказать ему, что мы о нем думаем.

Юя, безусловно, и сам это понимал. Может, ему было слишком стыдно? Недоставало смелости, чтобы посмотреть нам в глаза? Может, он просто сидел где-нибудь в углу, обхватив голову руками? И что же – его придется вытаскивать оттуда силой?

Мы разбились на группы и принялись обыскивать здание, как в прошлый раз, когда искали гаечный ключ. Только сейчас искомый объект был покрупнее, так что имелась надежда, что мы справимся быстрее.

Какое-то время из разных концов подземелья слышался топот десяти пар ног, который эхом разносился по зданию, да звуки сердитых голосов, зовущих Юю. Казалось, это команда судна, попавшего в шторм, копошится, рассыпавшись по палубам.

Сам я направился к «пыточной» – комнате под номером 209. Зловещие инструменты, сложенные в углу, теперь, после землетрясения, оказались разбросаны по полу. Юи там не было.

Интересно, почему меня первым делом понесло именно туда? Почему-то мне казалось, что начать нужно с самого подозрительного помещения.

В конце концов Юю нашли.

Обнаружил его Хаято, парнишка из семьи Ядзаки.

– Нашел! – завопил он на все подземелье. – Он здесь! Мертвый! Его убили!

4.

Это была комната номер 120 на минус первом этаже – узкое помещение в самой глубине, с восточного конца здания. Поскольку весь этот бункер размещался в естественной пещере, угловая комната была неровной, как обрезанный край ролла. Использовали ее в качестве кладовой.

Юя лежал в дальнем углу, ничком. На шее у него была затянута грязная веревка, крепко завязанная сзади. Сётаро, напрягшись, перевернул тело, словно перекатывая бревно.

– Да, это Юя-кун. Он и правда мертв.

Лицо искажала жуткая гримаса – разинутый рот и вытаращенные глаза. Кожа уже начала приобретать синюшный оттенок.

Все по очереди заходили в комнату, чтобы убедиться, что это действительно Юя, но никто – словно бы из уважения к покойному – не решался подойти близко.

Мы снова собрались кружком в коридоре.

– Почему? Почему все сразу на нас свалилось?! – истерично выкрикнула Хана.

Трудно было не согласиться. За каких-то пару часов случилось слишком много всего: землетрясение перекрыло выход, внутрь потекла вода, мы поняли, что кому-то придется остаться, спасая остальных… И вот теперь – убили Юю.

– Когда его успели? – спросил Рюхэй.

– Видимо, когда все искали гаечный ключ. Другой возможности не было, – отозвался Сётаро.

– И кто это сделал?

На сей раз вопрос остался без ответа. Разумеется, это был кто-то из нас – кто-то, воспользовавшись моментом, когда все разбрелись по зданию, нашел веревку, подкрался к Юе, занятому поисками гаечного ключа, и задушил его.

Само по себе убийство – это, разумеется, чудовищно, но не так чтобы совсем уж удивительно. Подобные истории случаются сплошь и рядом: близкие люди что-нибудь не поделили, разругались, бах – и один другого прикончил. Положим, среди моих знакомых такого никогда не было, но в новостях – тьма. Поразительно было, что убийца выбрал именно этот момент и именно эти обстоятельства.

Мы собирались решить, кто останется в подземелье, чтобы остальные могли спастись. И вдруг – кому-то понадобилось убить Юю именно сейчас?

– Кто это мог быть? – пробормотала Саяка. – Неужели кто-то до такой степени ненавидел Юю-сэмпая?

Маи высказала вслух мысль, которая только начинала складываться в мозгу у меня самого:

– Но если кто-то его ненавидел, разве не странно убивать его сейчас? Мы же должны были решить, кто останется. Как мы вообще планировали это делать?

От этого вопроса по спине пробежал холодок.

Допустим, Юя остался бы жив – как бы мы выбрали, кем пожертвовать? Может, конечно, смирились бы с неизбежным и принялись тянуть жребий. Может, и так.

А может, и нет.

И тогда что – тайное голосование? Каждый пишет имя человека, которого, по его мнению, надо оставить в бункере, а потом мы смотрим, против кого подано больше голосов. И кого бы мы выбрали в этом случае?

Скажем так: я бы не удивился, если бы это оказался Юя. Втайне все были на него злы: ведь это по его вине мы оказались здесь. Может, и голосования никакого не потребовалось – все просто набросились бы на него с обвинениями, а если и это не помогло, то и с кулаками, и силой либо угрозами принудили пожертвовать собой.

Сложно было представить, что мой кузен, или друзья, с которыми я учился в университете, или семейство Ядзаки, с которым я познакомился вчера… да в конце концов, я сам – что кто-то из нас на такое способен. Но вдруг иного пути к спасению не будет? Вода продолжала прибывать. Не сможем никого выбрать – погибнем все.

– Если мотив – ненависть к Юе, преступление было бессмысленным, – подтвердил Сётаро, уловив, на что намекала Маи. – Останься он в бункере, смерть была бы куда более мучительной, чем от удушения. И, в конце концов, это просто здравый смысл – избавившись от лишнего человека, убийца ухудшил собственные шансы при жеребьевке.

– Сётаро-сан, но разве убийца это понимал? Когда искали ключ, мы еще думали, что вход просто перегородило камнем, а о завале у аварийного выхода и прибывающей воде никто не знал…

– Трудно сказать. Может, и не понимал. Но есть вероятность, что он первым осознал, в какой мы опасности, и пошел на преступление. Впрочем, оба варианта возможны.

Нельзя было исключать, что убийца увидел записи с камер и заметил поднявшийся уровень воды на минус третьем этаже раньше, чем это сделали я и Рюхэй.

– Так или иначе, мотив убийства в этой ситуации непонятен. Зато ясно, что действовал преступник хладнокровно, – заключил Сётаро. В комнате никаких веревок не было – значит, ее откуда-то принесли специально. Из этого следует, все произошло не внезапно, не под влиянием момента. – Да, я бы сказал, что убийца на редкость хладнокровен. Нам всем угрожает опасность, он к тому же только что совершил преступление и тем не менее стоит сейчас среди нас, ничем себя не выдавая.

Сётаро был прав.

Все выглядели напряженными, но никто, казалось, не боялся разоблачения.

– Слушайте, да какая вообще разница сейчас, какой был мотив? – выпалил Рюхэй.

– Как сказать… Мотив-то, может, и неважен. Что нам нужно выяснить – это кто убил Юю. Мы должны раскрыть правду до того, как бункер затопит. Ты же это хочешь сказать, Рюхэй-кун? – поинтересовался Сётаро.

Рюхэй – да и все прочие, кроме разве что убийцы, – наверняка считал, что это будет логичной развязкой: ведь чтобы покинуть «Ковчег», кого-то нужно оставить здесь.

Теперь стало очевидно: этим человеком станет убийца.

5.

Сётаро сказал, что в запасе у нас чуть меньше недели.

Я быстро посчитал, исходя из того, что мы успели намерить угольником – выходило, что за этот срок вода на минус втором этаже поднимется на один метр над полом. После этого вертеть лебедку будет трудно. Кроме того, примерно в то же время в генераторе закончится топливо. Под землей, в кромешной тьме, едва ли возможно будет сохранить здравый рассудок.

Значит, до тех пор мы должны найти среди нас девятерых убийцу – который, опустив камень, останется взаперти.

– Как будто преступник, даже если мы его найдем, станет делать, что мы говорим! – буркнула, ни к кому не обращаясь, Хана.

В этом тоже был смысл. Допустим, мы выясним, кто виновник. С чего бы ему жертвовать собой ради нас?

– Давайте сначала найдем! Потом будем разговаривать. Мы можем все договориться и выплатить потом компенсацию его родственникам… – невнятно пробормотала Саяка, будто сама стыдясь того, как жестоко и лицемерно это звучит.

Рюхэй, в свою очередь, напротив – словно спешил сказать то, на что никто больше не решался:

– Получается, если преступника схватят, то ему все равно крышка, так пусть хоть остальным поможет? Так, что ли? А если он все равно откажется? Тогда что? Все здесь сдохнем? Или силой его заставим?

Вот именно. Я уже успел поразмыслить о том, как мы могли заставить остаться под землей Юю. Теперь речь шла о том же самом. Вся разница в том, кто будет перед нами – обычный человек или убийца.

Что касается Юи, я пришел к выводу, что у нас бы ничего не получилось. Но как обстоят дела с убийцей? Смогли бы мы наступить на горло своей совести и… что? Прибегнуть к пыткам? Здесь, под землей, и орудия для этого уже имелись.

– И зачем это сейчас говорить? – упрекнула Маи своего мужа. – Хочешь, чтобы все переругались?

– Да, и преступник ведь тоже слушает. «Силой заставим»… лучше про это помалкивать, – согласилась Хана.

Все вроде бы пытались обсуждать ситуацию спокойно – но одновременно неявным образом признавали: если другого выбора не будет, мы готовы применить к преступнику насилие. А раз так – пожалуй, лучше действительно отложить эти разговоры.

Я был с девчонками полностью согласен. Мы не знали, кто преступник, поэтому не стоило наводить его на мысль, что он загнан в угол и ему нечего терять… Значило ли это, что я тоже готов применить силу, если так сложатся обстоятельства?

Сётаро, который слушал этот разговор с видом классного руководителя, наблюдающего за учениками, наконец вмешался:

– Нет смысла сейчас думать о том, как поведет себя преступник. Все зависит от того, кем он окажется. По крайней мере, теперь ясно: пока мы его не найдем, не сможем решить, кого здесь оставить. Я думаю, с этим никто не будет спорить.

Все закивали, как загипнотизированные. Обстоятельства складывались так, что преступника требовалось найти во что бы то ни стало. Но что будет, если это не удастся? Вот что пугало. Что будет, если нам придется выбирать, кого оставить под землей, не зная личности убийцы? Обвиним ли мы кого-то в преступлении и заставим поворачивать лебедку – понимая при этом, что он, возможно, ни при чем? А что, если мы выберемся отсюда – а потом выясним, что убийца находится среди выживших? Если мы обречем невинного человека на мучительную смерть под землей, то сами будем ничуть не лучше. Ну и, конечно, нельзя исключать, что обреченным окажусь именно я…

А может, мы, поняв, что не в состоянии найти преступника, и вовсе не сумеем никого выбрать? Осмелимся ли мы заставить остаться того, кто ни в чем не виноват? Если нет – тогда нам придется погибнуть под землей всем вместе, вдевятером…

– Ну что ж, в таком случае давайте для начала покажем друг другу ладони. Может, у кого-то остался след от веревки, – предложил Сётаро и первым делом посмотрел на семью Ядзаки. Те наблюдали за происходящим молча – словно надеясь, что расследование убийства никак их не затронет.