Девять лжецов

Всем нам волей-неволей предстояло это испытание – ночевка в зловещем бункере; и мы храбрились как могли.

Хана, заверяя, что не сможет уснуть, зевнула.

– Ужасно было бы умереть вот так, под землей, – пробормотала она. – Ни за что бы не хотела.

– Ну а где бы ты предпочла умереть? – внезапно спросил Рюхэй.

– Вообще-то – нигде! Но в таком месте, где тебя никто не увидит и не найдет, – это совсем жутко. Я бы хотела во сне умереть, на тюльпановом поле! Вот! Ладно, скажите тогда, какая смерть, по-вашему, хуже всего? – предложила Хана. Тема разговора подходила для вечера в бункере прямо идеально.

Поскольку заняться все равно было нечем, все вдруг задумались над вопросом всерьез.

– Мне что-то из Средневековья представляется, – сказал Юя. – Когда привязывают за руки и за ноги к четырем лошадям и разрывают на части.

– Бр-р-р. И правда, звучит жутко, – поддакнула Саяка. – А я про пожар слышала – мол, если задохнуться в дыму и потерять сознание, то это еще полбеды, но сгореть заживо – очень мучительно. Как думаете?

– Сгореть заживо? Нет уж. К тому же это долго, – согласился Рюхэй. – По мне, так ничего нет хуже медленной смерти. Вот когда хоронят заживо, например.

– О да. А ты что скажешь, Сюити?

– От переутомления умереть, – ответил я. Сётаро вслед за мной назвал смерть от болезни.

Последней осталась Маи, которая сосредоточенно обдумывала вопрос.

– Утонуть не хочу, – сказала она наконец. – Смерть в воде хуже всего.

Маи со вчерашнего дня, еще до бункера, казалась менее разговорчивой, чем обычно.

– Я тут подумала: а ведь если составить рейтинг худших способов умереть, то получится, что быть задушенным или зарезанным еще не так плохо. Вряд ли эти способы будут в топе. Есть много чего и похуже.

Таким зловещим заявлением подытожила нашу дискуссию Хана.

Тут я и рассказал про пыточные инструменты на минус втором этаже. Не то чтобы хотел напугать всех еще сильнее, но чувствовал, что и скрывать эту информацию тоже нельзя.

Все отреагировали примерно так же, как я, когда сделал это открытие, – удивились, но кажется, не особенно хотели задумываться, кого здесь могли пытать и почему. Ощущение было примерно как от новостей из-за границы: что-то происходит, но очень далеко и ко мне отношения не имеет. Тем не менее все притихли и как-то посерьезнели – будто почувствовали еще яснее: в этом «Ковчеге» нам не место.

5.

Был вечер, начало десятого.

Первой встала с места Хана:

– Так, я спать. Делать все равно нечего.

– Я тогда тоже. – Саяка последовала за ней. Они и на вилле делили одну комнату.

Юя, ощущавший груз общего неодобрения, тоже поднялся на ноги.

– Наверное, и я пойду.

В одно мгновение нас в столовой осталось всего четверо. Я вдруг ощутил, что мне тревожно. Рюхэй уставился на меня с таким видом, будто хотел что-то сказать, но задал в результате самый обычный вопрос:

– Ты где сегодня будешь ночевать, Сюити?

– Пока не знаю. Позже решу. В одной комнате с Сётаро лягу.

– Ясно. Ладно, мы тоже спать. – Рюхэй с Маи ушли, и в столовой остались только мы с кузеном.

Некоторое время мы молчали. Сётаро наверняка заметил, что я напускаю на себя неестественное спокойствие, когда разговариваю с Рюхэем.

Для ночевки мы выбрали комнату номер 112. Она была почти пустой – ничего, кроме голых коек. Матрасы и спальные мешки мы принесли из соседней кладовки. По крайней мере, их должно было хватить, чтобы согреться.

– Не нравится мне этот спальник.

Я осмотрел его вдоль и поперек в поисках странных пятен и вдобавок старательно обнюхал.

– Ты носки свои лучше понюхай! Не так уж тут грязно. Не хуже, чем в обычной горной хижине.

– Да, но им наверняка пользовались преступники.

Сётаро уже улегся и, подложив под голову руки вместо подушки, насмешливо смотрел, как я вожусь со своей постелью. Убедившись наконец, что в мешок вроде бы не заворачивали трупы, я расстелил его на кровати. Утром мы были на озере, так что некоторые догадались взять с собой сменную одежду, но я этого не сделал, поэтому пришлось спать в том, в чем был, – после того как лазал по горам и потел.

Я хотел уже выключить свет, когда мой смартфон вдруг завибрировал – пришло сообщение.

Но что это могло быть, если нет интернета? С такой мыслью я взглянул на экран и увидел уведомление от приложения-рации – с его помощью можно связаться друг с другом даже там, где нет сети, по крайней мере, в пределах нескольких десятков метров.

Звонила Маи.

– Алло?

– О, получилось. Сюити-кун? Извини. Я просто хотела попробовать. Думала, может, все это приложение уже удалили.

В студенческие годы оно стояло у каждого в нашем альпинистском клубе – на случай, если понадобится связь в походе. Но вышло так, что в действительности оно почти никогда не требовалось, так что теперь его оставили в своих смартфонах только мы с Маи.

– А Рюхэй где?

– В туалет пошел. Сказал, живот прихватило. Ладно, тогда до завтра. – Маи попрощалась и, кажется, собиралась уже отключиться, но перед этим произнесла скороговоркой: – Спасибо тебе за помощь. Извини. Нам, наверное, не надо было приезжать.

– Да ладно тебе. И потом, дело ведь уже не в этом. Так у вас с Рюхэем все в порядке?

– Да. Теперь все в порядке. Ну все, пока.

Она отключилась.

Обернувшись, я увидел, что Сётаро со своего матраса ухмыляется с таким выражением, будто видит меня насквозь.

– Давай, Сюити, рассказывай, что там с этой парочкой Итояма происходит.

– Да ничего особо интересного… – Впрочем, увиливать дальше я не мог. – Маи уже какое-то время со мной советовалась по поводу своих проблем с Рюхэем, – сказал я, понизив голос. – Это началось около года назад. Мол, когда у него настроение плохое, он вечно придирается к тому, как она готовит, и промывает ей мозги насчет правильного питания. Или что он не пристегивается за рулем, когда они за городом. Они же толком почти не встречались, сразу поженились.

– Хм. Даже так?

На самом деле я и сам не знал, как получилось, что они заключили брак, и это несмотря на то, что мы состояли в одном клубе. Встречаться они начали незадолго до выпуска, когда все были заняты поисками работы, поэтому я вообще не замечал их отношений. Потом мне сказали, что вроде бы Рюхэй первым позвал ее на свидание.

Через несколько месяцев они сыграли свадьбу. Маи говорила, что романы ей уже до смерти надоели и она решила остепениться и успокоиться.

– С Рюхэем мы со школы знакомы, так что я его хорошо знаю. Правда, это не значит, что я могу советы давать. Разве что сказать, что все это вполне на него похоже. А не так давно Рюхэю откуда-то стало известно, что Маи со мной созванивается, и она перестала выходить на связь. Тут меня пригласил Юя, я узнал, что эти двое тоже приедут, и забеспокоился.

– Понятно. А меня, значит, ты потащил с собой, чтобы я помог тебе развлекаться с чужой женой?

– Давай без гадостей. Ни о чем таком я не думал. Но скажу честно: струхнул. Кто его знает, что у Рюхэя в голове. Как тебе объяснить… Я боялся, что он начнет провоцировать меня, глумиться – и в итоге совсем выбьет меня из колеи.

В общем, так и было: я сильно опасался за свою самооценку, если дело дойдет до ссоры с Рюхэем, и потому хотел взять с собой старшего брата, чье присутствие сразу всех отрезвит.

Сётаро по-прежнему ухмылялся.

– Но, похоже, я зря боялся. Извини, что побеспокоил, – сказал я.

– Да ладно. Зато вот любопытное сооружение увидел.

– Хорошо, если так. В личной жизни у Маи и Рюхэя, кажется, дела не так плохи. Лучше, чем я ожидал. Я вижу, что Рюхэй за мной наблюдает, но, в целом, вроде все нормально. Завтра вернусь домой – и выкину их из головы.

– Ну, если так и будет, то и прекрасно. Но поглядим, как все обернется на самом деле. – По тону Сётаро было непонятно, имеет ли он в виду хороший исход или плохой.

На этом разговор прекратился. Я выключил свет и залез в спальный мешок.

Люминесцентные лампы в коридоре по-прежнему горели, и дверь выглядела как прямоугольник, обрамленный полосками света.

Завтра лучше свалить отсюда побыстрее, уйти, как только рассветет. Еще выбираться бог знает сколько: придется идти по горным тропам обратно на виллу, а оттуда возвращаться в Токио.

Глава вторая.

Стихия и преступление

1.

Я проснулся от металлического лязга.

Взяться ему было неоткуда – и ничего хорошего он явно не предвещал. Я встал с кровати и огляделся, пытаясь понять, что же гремело, и тут заметил, что металлические койки вдоль стены дрожат. Следом я осознал, что дрожит вся комната.

– Землетрясение? Этого еще не хватало!

Постепенно до моего сонного сознания дошло, где мы находимся: не в каком-нибудь обычном здании, а под землей глубоко в горах.

– Эй! Берегись! Отойди оттуда!

Я бы так и стоял в растерянности, но Сётаро, который проснулся первым, схватил меня за руку и оттащил от коек.

В следующий момент я потерял равновесие и полетел на пол.

Сётаро, схватившись за дверную ручку, едва сумел удержаться на ногах. Металлические койки валились, как домино. Толчки усилились. Из разных концов бункера доносился грохот падающих и ломающихся предметов. Послышался отдаленный крик.

Вся подземная конструкция скрипела и скрежетала, словно ее пилили ржавой пилой. Мне пришло в голову, что еще секунда – и мы провалимся в неведомые глубины. Земля продолжала дрожать – кажется, уже минут пять кряду.

Вдруг тряхнуло так, что предыдущие толчки показались шуткой. Одновременно раздался странный звук – будто ударили в гигантский гонг. Гул утих не сразу, продолжая разноситься эхом по всему «Ковчегу».

– Что это было? Откуда?

– Как-то мне это совсем не нравится, – встревожился Сётаро, до сих пор совершенно невозмутимый.

Толчки прекратились. Бункер, похоже, выдержал – однако на лице Сётаро никакого облегчения не отразилось. Пинком распахнув плохо прилегавшую дверь, он поспешил к выходу.

Из комнат в глубине коридора показались и другие. Скоро семеро наших собрались у лестницы.

– О, Хана! Ты в порядке? – спросил Юя. Девушку поддерживала за спину Саяка.

– Головой сильно ударилась. Больно очень.

Все, похоже, спали и проснулись от толчков, а теперь моргали глазами, тщетно пытаясь осознать произошедшее – и то, что находились мы в странном подземном бункере, делу не помогало.

Из комнаты 103, расположенной наискосок от столовой, показалось семейство Ядзаки.

– Слышали грохот? Никто не пострадал? Надо бы выбираться отсюда, – крикнул нам Ядзаки-отец. Жена и сын были с рюкзаками – видно, они и правда собирались уходить.

– Выбираться надо, и поскорее, – ответил Сётаро. – Если сможем.

«Если сможем?..»

При этих словах до моего полусонного мозга наконец дошло, что это за гул, похожий на удар гигантского гонга, мы слышали.

В похожем на пещеру проходе за металлической дверью был огромный камень – вероятно, предназначенный для того, чтобы забаррикадировать дверь в случае опасности. Что, если землетрясение его сдвинуло? Что, если гул раздался, когда камень ударился о железную дверь?

Сётаро бросился к выходу, и все, понимая серьезность ситуации, поспешили за ним.

Он повернул ручку и с силой толкнул железную дверь, а когда она не открылась, нажал плечом. Дверь подалась лишь на несколько миллиметров – похоже, камень снаружи прилегал к ней практически вплотную.

– Давай я попробую.

Рюхэй схватился за ручку и со стоном навалился на дверь. Следующим присоединился я, и мы втроем принялись толкать и бить металлическую поверхность, будто боксерскую грушу на тренировке.

Бесполезно. По тому, как дверь сопротивлялась всем нашим попыткам, стало понятно: вручную мы ее сдвинуть не сможем. В конце концов мы сдались. Все обескураженно уставились на нас.

Десять человек оказались заперты в бункере, как в ловушке.

– И что теперь? Мы вообще отсюда не выберемся? Серьезно? – язвительно пробормотала Хана.

– Давайте сначала спустимся вниз. Может, оттуда получится что-то сделать.

Во главе с Сётаро мы двинулись к лестнице, ведущей на минус второй этаж.

2.

Мало-помалу до сознания доходило, в какую передрягу мы попали. Потом, вслед за пониманием, пришел страх.

Мы под землей, глубоко в горах. Никто не знает, что мы здесь. Телефоны, разумеется, вне зоны доступа.

Что, если убрать камень не получится? Мы так и умрем здесь, запертые в «Ковчеге».

Как-то в детстве я нечаянно убил богомола – забыл коробку с ним в ящике стола. Найдя трупик, я был настолько потрясен этой страшной смертью, что похоронил беднягу в парке. Но богомол, как ни крути, всего лишь насекомое, поэтому уже через несколько дней я стал о нем забывать.

Зато теперь воспоминания вернулись. Наверняка и мои товарищи, шагая по коридорам бункера, невольно проигрывали в голове события собственной жизни – и неизбежно находили среди них то, что подогревало страх.

Мы подошли к железной двери на минус втором этаже, располагавшейся точно под входом и ведущей в небольшую, похожую на пещеру комнату – слишком маленькую, чтобы вместить нас всех. Первым переступил порог Сётаро, за ним последовали я, Рюхэй и Ядзаки.

Потолок теперь выглядел иначе – это сразу бросилось мне в глаза, как только я оказался внутри.

Низкий навес сразу за железной дверью представлял собой каркас из металлических прутьев, обитый досками, но огромный камень их продавил; сквозь отверстия виднелась его поверхность. Каркас тоже был деформирован.

– Ого! Он там все перегородил… – Рюхэй, подтянувшись на прутьях, заглянул наверх.

Между треснувшими досками было видно, что железная дверь этажом выше полностью заблокирована: камень, обвитый цепью, прижался к ней очень плотно.

– Может, получится вынуть каркас, чтобы камень упал сюда? Тогда дверь наверху откроется, – заметил Ядзаки, внимательно разглядывая потолок.

Разобрать потолок и уронить камень? Болты, удерживавшие тонкую стальную раму, торчали наружу – головками вниз, точно их и впрямь можно было вывернуть.

– Вынуть каркас недостаточно, – возразил Сётаро. – Камень входит между стеной, где дверь, и полом пещеры очень плотно. Чтобы он выпал, нужно сильно его тянуть – иначе никак.

Сильно тянуть камень вниз.

Но ведь здесь есть устройство, которое как раз для этого подходит. Камень обернут цепью, соединенной с лебедкой. Нужно просто крутить ручку.

Дойдя до этой мысли, я вдруг осознал, что имеется одна проблема. Я посмотрел вглубь комнаты, и Сётаро, перехвативший мой взгляд, молча кивнул.

– Говоря коротко: да, надо покрутить лебедку, чтобы камень упал, – продолжал он. – Но тогда тот, кто это сделает, окажется в ловушке.

Упавший с верхнего этажа камень полностью перегородит выход из этой каморки. Дверь здесь узкая, места мало, и камень застрянет. А лебедка – у противоположной стены.

Значит, чтобы мы смогли выбраться из подземного бункера, кто-то должен остаться на минус втором этаже.

– Так и есть, – криво усмехнулся Сётаро. – Экстремисты, которые все здесь построили, наверняка спланировали это нарочно. Уж слишком точно подогнан камень.

Другими словами, камень, перегораживающий вход в подземелье, упав вниз, отрезает минус второй этаж от минус третьего. От входной двери камень можно отодвинуть – но не сразу. Значит, закроем проход, насколько сможем, а тем временем все, кто внутри, эвакуируются на самый низ. Теперь можно уронить камень – отсюда его убрать куда сложнее… В сущности, вполне подходящая система безопасности для подземного сооружения, построенного полоумными фанатиками.

В маленьком отсеке находилась единственная лестница, ведущая на минус третий этаж. По изначальной задумке туда и предполагалось уходить – но сейчас все внизу было затоплено. Таким образом, человек, который будет крутить лебедку, останется замурованным в тесном каменном мешке.

Осознав, в каком положении оказались, мы вышли обратно в коридор.

– И что делать? – застонал Рюхэй. – Кому-то придется остаться и повернуть рычаг? А другие выберутся и побегут за помощью?

Все вздрогнули. Ждать спасения взаперти, в тесной каморке… В этой роли никому оказываться не хотелось.

– Не будем паниковать, – с наигранной бодростью произнес Юя. – По крайней мере, мы знаем, как выбраться. Надо обдумать все хорошенько, без спешки.

В бункере имелся большой запас консервов – и, конечно же, вода. На две-три недели припасов точно хватит.

– Давайте сначала осмотрим здание. Может, найдутся какие-нибудь инструменты, чтобы опустить камень без лебедки. Конечно, лучше бы никого здесь не оставлять… И потом, нам ведь все равно нужен гаечный ключ, правда? Без него мы каркас не разберем. Так что начнем с ключа.

Юя говорил разумные вещи. Ключ понадобится в любом случае. Все согласились отправиться на поиски – желая насколько возможно отложить размышления о том, кому предстоит остаться под землей.

Комната номер 207 напоминала склад инструментов – множество пил, молотков и прочих вещей было разложено на металлических полках. Казалось бы, здесь самое место и гаечному ключу. Сперва мы все искали его там, одновременно приводя склад в порядок после землетрясения.

Ключ, однако, так и не нашелся.

Кладовых в бункере имелось несколько – и не сказать, что там царил полный порядок; ключ вполне мог обнаружиться и совсем в другом помещении. Мы решили разделиться: десять человек рассыпались по разным комнатам. Только Хана не участвовала, сославшись на то, что сильно болит голова. В комнате, которую она занимала, после землетрясения все было вверх дном, поэтому она решила, что посидит пока в столовой.

Мы с Сётаро начали с номера 205, рядом со складом инструментов. Там были сложены стройматериалы – утеплитель да всякая металлическая фурнитура.

– А если гаечный ключ не найдется? – спросил я. – Мы ведь эти болты руками не вывернем.

– Да уж… Но ключ наверняка здесь где-то есть. Они же его использовали, когда бункер строили.

Может, они потом строили что-нибудь еще – и унесли ключ туда?

– Что, интересно, имел в виду Юя, когда говорил, что могут найтись инструменты, которые позволят обойтись без лебедки? Как еще такой камень опустишь?

– Понятия не имею…

– Мне только взрывчатка в голову приходит. Может, здесь и динамит имеется?

– С динамитом шутки плохи. От него все вообще может рухнуть.

Сётаро был прав.

– Тогда кому-то придется остаться. И как мы будем решать – кому?

Что кто-нибудь вызовется добровольно, я не ожидал. Значит – тянуть жребий? Согласится ли семья Ядзаки? Будет ли их сын-старшеклассник участвовать в жеребьевке вместе со всеми?

Сётаро нахмурился.

– Нет смысла сейчас беспокоиться. Момент еще не настал. Так или иначе, но что-то решать придется.

Он закрыл картонную коробку, в которой рылся, – она была наполнена изолентой и скотчем.

– Здесь, кажется, ничего нет. Сюити, нам обязательно вдвоем этим заниматься? В здании полно мест, где можно поискать. Если разделиться, будет быстрее.

– Ну… да, наверное.

Меня тревожила предстоящая лотерея и хотелось с кем-нибудь об этом поговорить, но Сётаро с полнейшим равнодушием вышел из комнаты. Я остался один.

Какое-то время я бесцельно бродил по одной из жилых комнат между койками.

Кажется, все помещения, где мог бы находиться пресловутый гаечный ключ, уже расхватали другие. Чувствуя себя немного виноватым за то, что не делаю ничего полезного, я решил попробовать заглянуть под кровать: вдруг что-то обнаружится. Но там не было ничего, кроме старой, пустой сигаретной пачки.

Выйдя в коридор, я, раздумывая, куда пойти дальше, поднялся по лестнице и подошел к двери машинного отделения. Тут меня вдруг пронзила одна мысль – и я со всех ног бросился внутрь.

Что там наверху? Если камеры наблюдения не повреждены, можно посмотреть.

Я взглянул на экран телефона. Время – 6:13 утра. Солнце уже взошло.

Я включил оба монитора. После мучительного ожидания наконец появилось изображение. Ого! Как бы нам не влипнуть…

Камеры возле основного и аварийного выходов остались целы. У основного выхода, похоже, все было в порядке – у крышки люка валялось несколько камней, но других последствий землетрясения я не увидел.

Камера возле аварийного выхода, однако, показывала совсем иную картину. Поросшая сухой травой поляна теперь была погребена под грудами земли, всюду громоздились упавшие деревья и огромными камни. Стало совершенно очевидно, что расчистить это человеческими силами невозможно. Люк запасного выхода завалило.

Конечно, выйти через него все равно нельзя – ведь внизу все затоплено; тем не менее такие разрушения тревожили. Мы проходили там, чтобы попасть в этот бункер. Если на дороге завалы – то как выбираться обратно? Мост наверняка тоже разрушен – а ведь, чтобы спуститься с горы, нужно перейти через него.

К тому же мобильный в этих местах не ловит, так что сразу вызвать помощь не получится. А значит, даже если мы выберемся на поверхность, тот, кто останется под землей, может застрять в тесной коморке надолго.

Чем дальше, тем меньше хотелось участвовать в этой лотерее.

Как бы то ни было, обо все этом надо было поскорее сообщить остальным.

Едва выйдя в коридор, я услышал издалека вопль – то ли горестный, то ли раздосадованный.

– Эй! Сюда, скорее! Поглядите, что творится!

Это был голос Рюхэя, и доносился он с минус второго этажа, откуда-то со стороны комнаты с лебедкой.

Все бросились туда из разных концов здания и вскоре снова собрались у металлической двери.

Сётаро меня опередил. Я вошел через узкий дверной проем вслед за ним.

Рюхэй, сжимавший в правой руке гаечный ключ, сидел на корточках в дальнем углу комнаты, заглядывая в лестничный проем, который вел вниз, на минус третий этаж. Услышав наши шаги, он поднялся, указывая куда-то себе под ноги.

– Вода прибывает. Уровень выше, чем вчера.

– Что? Серьезно? – загалдели все.

Минус третий этаж, похоже, затапливало постепенно: вода скапливалась там на протяжении долгого времени. А теперь что же – вода ощутимо поднялась за один день? Мы с Сётаро опустились на колени рядом со ступенями и заглянули вниз.

– Точно поднимается?

– Похоже на то, –  ответил Сётаро.

Впрочем, отрицать очевидное было невозможно. Вчера вода покрывала четвертую ступень и едва касалась третьей. Сейчас же та полностью исчезла под водой.

Обернувшись, я увидел остальных: они пристально следили за нами из коридора. Только Юя куда-то делся, а так вся компания была в сборе.

– Может, это не вода поднялась? Может, лестница просела во время землетрясения? – спросила Саяка, цепляясь за соломинку.

– Вряд ли. Вон, поверхность колышется, – ответил Сётаро. – Есть течение. Вода продолжает поступать.

Видимо, от землетрясения сдвинулись слои горной породы, открылись подземные источники, и затопление ускорилось.

Сётаро вышел из комнаты и вскоре вернулся с металлическим угольником, который поставил вертикально на третью ступень.

Прошло около пяти минут. Мы ждали, затаив дыхание. Рюхэй подсвечивал фонариком на телефоне, чтобы было легче разглядеть отметки на шкале.

Наконец Сётаро, взглянув на угольник, объявил:

– Прибывает. Никаких сомнений. Если подъем воды не остановится, скоро тут затопит все.

Рюхэй, вздрогнув, выронил смартфон прямо в воду.

3.

Выйдя из маленькой комнаты, мы собрались в кружок в коридоре. Рюхэй вытирал об одежду смартфон, который выудил со ступенек, – тот был водонепроницаемым.

– Ключ я нашел, – пробурчал Рюхэй. Он пришел сюда, чтобы проверить, подходит ли найденный ключ к болтам в каркасе, и, взглянув вниз, на лестницу, обнаружил, что вода стоит куда выше, чем раньше. – Ну а как этот чертов камень сбросить, чтобы отсюда выбраться, кто-нибудь придумал? Может, что-нибудь полезное нашли?

Все молчали. Подходящих инструментов никому не попалось.

– Значит, кому-то все-таки придется остаться, – подытожил Рюхэй.

Выходило, что так.

– Слушайте, я, может, чего-то не понимаю, но нам бы поспешить, а? – заговорила Хана. – Если кому-то действительно придется остаться, то остальным надо поскорее спуститься с горы и вызвать помощь, пока вода не поднялась слишком высоко.

– Еще неизвестно, успеем мы или нет… – произнесла Маи зловещие слова.

Мне следовало рассказать им о своем открытии, и я повел всех в машинное отделение, где показал изображения с камер наблюдения. Все зашумели.

Рядом с аварийным выходом произошел оползень. Сётаро достал план «Ковчега», чтобы посмотреть, где именно находится заваленный люк.

– Если там все в таком состоянии, очень может быть, что деревянный мост тоже рухнул, – сказал он.

А если нет – до него еще поди доберись, там горная тропа, местами опасная, а после землетрясения, возможно, и вовсе непроходимая. Если этот путь теперь закрыт, тем, кто выберется наружу, будет очень непросто спуститься к подножью.