Асуров рай

– Да ты не омывал своего лица и тела, видно, год… А волос – так вообще лет сто не омывал и не распутывал… Ты, видимо, аскет… из тех дэвов, что изгнаны с райских планет за провинности и лишены божественных сил… и тебе так должно испытывать свою праведность… чтобы восстановить божественную силу… но…

«Дэв? Я – дэв?» – асуру аж передёрнуло. Но… за кого ещё его может принимать глупая адитья, если все прочие разумные существа, кроме ещё гандхарвов и апсар, будут ей едва выше колена?

– Но уж ежели ты дерзнул явиться мне, да ещё и говоришь об… удовольствии… тоже мне, аскет!.. я тебя всё-таки омою! Не бойся, мне для этого не нужна вода! Мне достаточно лишь подумать – и всё станет так, как я решила. Я ведь не изгнанница, меня не лишали божественной силы!

Она подняла свою руку ладонью вперед на уровень его лица – и из этой ладони изошло серебряное сияние. Оно не было ни горячим, ни холодным – неощутимым… но что-то странное стало происходить с его телом. По спине царапнуло – дёрнувшись и оглянувшись, он увидел, как длинные шипы выпадают из узла волос, сделавшихся вдруг скользкими, как вода… в такой воде не удержался бы и шлем с крепкими застёжками… и само прикосновение рассыпавшихся прядей к спине снова заставило передёрнуться: прохладные, гладкие, будто те шкуры, что носили женщины Мало Живущих… и это было неприятно до дрожи…

Асура едва не со страхом закинул руку за шею и схватил одну из прядей, поднёс её к глазам… Да что это? Вместо привычной серо-бурой крепкой сети в его руке было… шёлковое золото! Оно взблеснуло на солнце так, что он аж зажмурился. И тут же с тихим ужасом загрёб со спины все волосы на грудь – и она словно окатилась сияющим золотым водопадом до самой земли. Пряди волнились, завивались на концах в кольца, на ощупь были словно грива холёного скакового зверя Мало Живущих… или даже шкурка маленького белого зверя, питающегося грызунами… Ему захотелось стряхнуть это всё с себя, словно ничего ужаснее он в жизни не видел…

– Сделай как было, женщина! – рявкнул он, пытаясь отбросить дикое золото снова на спину – но пальцы запутались в нём! – да так, что не выдернуть…

– Ну уж нет! – адитья упрямо уставила изящные ручки в бока. – Даже если это твоя аскеза, прерви ее ненадолго – ради меня. Тем более, что я никогда ещё не видела таких очаровательных аскетов! Золотоволосый! Даже среди дэвов мало таких…

Асура снова попытался справиться с прохладным скользким потоком – но это невозможно было даже свернуть в жгут – не то что в узел! А уж сколоть – можно было и не мечтать. В конце концов, кое-как забросив внезапное «сокровище» за спину, он снова с гневом вперился в дерзкую женщину.

А она уже откровенно, неприкрыто любовалась им.

– Как же ты красив, юноша… И как хороши твои локоны… это дар богов… Но… ты не боишься? А вдруг в битве… они станут для тебя ловушкой? Тебя схватит за загривок твой враг – и ты не сможешь…

– Враг? У меня нет врагов. Битва… это что?

– Ты не похож на скорбного умом… Значит, заигрываешь? – она улыбнулась. – Да, ты очень юн, но у тебя тело воина, закалённого в сражениях. Даже шрамы есть, хоть и немного – и это не следы звериных когтей. Это отметины мечей!

– Мечей? Ты о чем, женщина?

Она снова улыбнулась.

– Довольно уже играть, юноша… Ты – воин. И ты прекрасен, как заря… Но даже после омовения кожа твоя не стала белоснежной, как у дэвов… Она матово блестит, как чёрное железо, а ногти твои – серебро, а глаза – тёмные лалы… Ты не дэв! Так кто же ты?

Злому асуре уже хотелось просто развернуться и уйти от этой глупой женщины. Но что-то было в ней такое: может быть, меняющие цвет глаза – от синих, как грозовое небо, до прозрачно-родниковых… или насмешливая улыбка пухлых губ, созданных для страстных лобзаний… или…

Он застыл, словно всё тело окаменело, когда она начала медленно обходить его, пристально разглядывая… почему-то долго задержав взгляд – обжигающий, он чувствовал это! – на его спине чуть выше лопаток…

– Я знаю! – воскликнула красавица. – Ты гандхарв! И… кто-то отрезал тебе крылья… И ты не аскет… это всё от боли и печали… вместе с крыльями ты потерял радость жизни… оплакиваешь их… Кто посмел?!! Какое чудовище сделало это? Какие исчадия?

Она снова стояла перед ним, гневно сжимая руки в кулачки и потрясая ими. И в глазах её билась неподдельная боль сострадания…

– Это сделали подлые асуры? Скажи мне, кто из них! Я их накажу! Я принесу тебе их головы!!!

«Что-о-о?», – он хотел снова рявкнуть, но слова застряли в горле.

– Я знаю, кто это сделал! Только это чудовище способно на такое! О нём говорят, что он убивает и мучает всех живых существ без снисхождения, ибо его сердце – ад! И имя его – Ад!

Нарака! Это сделал он??? Ты получишь его голову – только попроси!

Асура не хотел знать того слова, которым его называют, но когда его повторяют столь часто и тычут ему в лицо – трудно было бы не запомнить… Но – так?

Его руки уже сами потянулись к горлу глупой адитьи…

Но её полный сострадания взгляд…

– Нет! Сначала я верну тебе крылья! Лучше, чем прежние! Сейчас…

Она снова подняла руку…

Резким рывком он стиснул эту ладонь – и вывернул её так, что женщина вскрикнула.

Как можно спокойнее, откровенно сдерживаясь в сердце своём, хоть это было так трудно! – выговорил, глядя ей в глаза:

– Иногда нужно думать головой, женщина. А ещё – спрашивать. Даже те из нас, что считают себя женщинами, не так глупы, как ты. Я не гандхарв. Мне не нужны крылья.

Некоторое время дэви хлопала жирными от каджала пышными ресницами… Потом осторожно отняла руку. И снова отступила на шаг.

– Те из вас… что считают… Кто же ты?.. – голос её сорвался.

– Асура.

– Что??

– Асура, – повторил он. – И ты сама назвала то слово, которое сделали моим. Хотя оно не нужно мне.

– Нет… не может быть…

– Боишься? – оскалился он, увидев, как пальцы дэви снова сложились в защитные… эти… как их…

– Нет… – выдохнула она. – Я тебя не боюсь… Я не верю тебе. Я видела асуров! Я убивала асуров! Они страшные, они носят густые бороды, лохматые и чёрные… Они страшно раскрашивают свои лица кровью и смолой… на головах у них – рога, как у туров… а на шее – тигриные когти… И многие из них – с тигриными головами… и не одной… и руки у них как…

– Это майя. Чтобы пугать таких глупых, как ты.

– Я – дэви. Я вижу сквозь майю! Думаешь, на дереве я видела орла? Я видела тебя! Потому и не испугалась.

– Значит, не испугаешься и если станешь моей. Хотя мне уже кажется, что мне не нужна такая глупая женщина… Но я готов простить тебе это, если ты перестанешь трещать, как птица… Идём! Тут есть хорошая поляна с мягкой травой…

Но женщина, казалось, не слышала его.

– Так если то, что я видела, майя… то все асуры такие, как ты?..

– Как я? – он скользнул взглядом по своему телу. – Пожалуй… Но какой я?

– Я ведь уже сказала… Но могу повторить снова, хоть сотню раз! Прекрасный… как заря…

– Если я прекрасный, и ты тоже прекрасная, то зачем тратить время на птичий щебет? Идём!

– Да ты знаешь, кто я? – внезапно голос девушки взвился гневом. – Я дэврани, супруга Величайшего из Богов! Если мой грозный супруг узнает – он не пощадит тебя!

– Не лги, женщина. Ты служанка.

– Ты не веришь, что я жена Величайшего из…

– Но и ты не веришь, что я асура, – он скривил губы.

– Не верю! Я не знаю, кто ты, но…

– Вот и я не верю тебе, младшая… Тебе меня не запугать! Она убивала асуров! Ха! Да ты и белого зверька с коротким хвостом не убьёшь – твоё сердце разорвётся от страдания…

– Тебе доказать, что я убивала асуров? Может, мне убить тебя?

– Так я же не асура…

Разговор становился совсем уж никуда не годным. Эта игра уже не забавляла… Или уйти – или снова схватить её за руку и наконец оттащить на ту уютную полянку, которую он приглядел ещё вчера и на которой так сладко выспался этой ночью…

– А даже если я супруга Величайшего… – проговорила вдруг дэви очень серьезно. – То это не значит, что Всевидящего. Я окутаю нас майей. И если мой сиятельный муж даже захочет поискать меня среди миров – он не найдёт… Но он и не захочет… – голос её погрустнел… – Последнюю югу он холоден со мной… и у него есть другие жены… пусть не царицы, как я, но они его тешат больше… Но и я могу потешиться, если захочу! С прекрасным юношей непонятной породы… золотоволосым сокровищем… Идём! Подожди… сначала майя…

Она воздела руку. Снова сияние… Ничего не изменилось. Но по довольному виду дэви асура понял, что задуманное ею удалось.

И, напрочь забыв о предложенной уютной полянке, белокожая женщина тут же бросилась ему на шею. Прижалась всем телом, запустила руки в золотую волну на его затылке, подняла лицо, подставляя карминно красные уста для поцелуя… Сияющие серебряные одежды, словно вода, сами заструились вниз, упали к ногам, украшения на шее, руках и волосах сами расстегнулись и, словно снесённые ветром, разлетелись в стороны. Округлое белоснежное тело обнажилось, сияюще-черные волосы рассыпались, взлетели под ветром, открывая спину…

Первое желание сжать её в могучих объятиях со всею страстной силой – резко отступило: она такая хрупкая, эта неземная красота, с нею нужно быть сдержанным… Асура осторожно положил руки на обнажённые белые плечи… и едва не отдёрнулся: ему показалось, что пальцы погрузились во что-то липкое, рассыпчато-маслянистое… Он не поверил своим первым чувствам, и снова прикоснулся с женщине, к её рукам, спине, бокам… то же самое! Рыхлая, слоистая масса, в которую пальцы вдавливались, словно в мягкую глину… нет, в кхир! Это было словно остывший кхир, слепленный в фигуру!

Он отпрянул, убирая руки, попытался отстраниться, не понимая, что с ним происходит: только что столь явное, ярое желание едва не мгновенно обратилось чуть ли не в омерзение. Он вгляделся в женское лицо, которое было так близко, и едва не с ужасом узрел, что не только жирный каджал на веках и ресницах, но и эти манящие алые губы – краска, и вот даже видны её края, границы – ещё и неровные… что же будет с этими губами, с этим лицом после поцелуя? Если и эти так нежно пунцовеющие щёчки – краска, а под нею – слежавшийся кхир…

– Что же ты? – жарко выдохнула женщина, ещё сильнее вжимаясь в него своим белым рассыпчатым телом. – Робеешь? А был таким самоуверенным! Ещё бы, понимаю… Когда с тобою дэврани… ну, представь, что я просто женщина… Нет, не представляй! Я хочу, чтобы ты понимал, кто оказал тебе честь. И что ты не можешь ударить лицом в грязь. Ну же! Где твоя страсть, юноша?

Её скользкие руки оказались на удивление сильными. Надавили на его плечи, толкнули… Он от потрясения даже не понял, как оказался сидящим на земле, ошарашенный, не понимающий, что делать… А она оседлала его, обхватив голыми белыми ногами и прижалась ещё сильнее, едва не заваливая на спину.

Его едва не трясло. Уже от злости. Чего стоит – отшвырнуть от себя эту склизкую отвратительную тварь, о которой уже и не помнилось, что она – дэви… да кто бы она… оно… ни было… а вытерпеть это невозможно! Эти груди, разъехавшиеся в стороны от соприкосновения с его железным телом, и казалось, готовые отвалиться, эти маслоподобные бедра, облепившие его…

– Ну! Где же твоя страсть! Я хочу познать её! – рука женщины рванула его набедренную повязку, но содрать не смогла. И тогда липкая жадная ладонь скользнула под неё…

Асура всё-таки сумел заставить себя снова сжать плечи женщины, казалось, ставшие уже не просто рыхлыми, но обратившиеся в бело-серые катышки, едва держащиеся вместе. Даже волосы её, казавшиеся такими гладкими и крепкими, превратились в подобие смолы, обливающей тело, впитывающейся в него.

– Да! – страстно прохрипела она, выгибаясь. – Слейся со мной!

Что? Неужели у этих… дэвов… близость – это слияние между собою двух пластичных расползающихся масс? «Но я не могу так! И… не хочу!»

Руки его переместились с плеч вязко колышущейся дэви на её шею, затем он взял в ладони её лицо… Она закрыла глаза, откидываясь, каджал с ресниц осыпался на щеки и будто всосался в них, алчные губы снова раскрылись и потянулись к нему…

Асура крепко сжал её голову и резко повернул. Не было даже хруста. «Да у них и костей нет!». Но тело женщины обвалилось наземь мешком зерна. Он как можно быстрее, едва превозмогая отвращение, высвободился из студенистых белых ног и едва не обратился в бегство. Но… вскочив, наступил на собственные волосы – и снова оказался на земле, ударившись пребольно и не сдержав крепкого слова.