Devil

Адель попросила бармена налить ей стакан ирландского виски с колой. Двойной. Ей нужно было что-то покрепче.

Пока она ждала напиток, странное чувство, которое выворачивало ее изнутри, не отпускало. Будто кто-то вырвал из нее часть души. Когда она ехала в автобусе, оно было слабым, едва ощутимым. Сейчас оно стало сильнее. Гораздо сильнее.

–Ваше виски с колой, – сказал бармен, ставя стакан перед ней.

–Благодарю, – улыбнулась девушка.

Улыбка получилась натянутой, неестественной. Ей было трудно изображать радость, когда внутри все кричало от боли.

Со стаканом в руке она оглядела зал. В промозглом воздухе витал густой дым, смесь запахов пива, дешевых духов и чего-то жареного. За столиками сидела разношерстная публика, сбросившая тяжелые зимние куртки на спинки стульев: кто-то в потертых джинсах и футболке, кто-то в рубашке навыпуск и брюках попроще, несколько человек в кожаных куртках. В основном молодежь, уставшая после работы, ищущая тепла и расслабления.

Взгляд скользнул дальше, мимо компании хохочущих студентов, мимо пары, увлеченно целующейся в углу, и зацепился за одинокую фигуру у дальнего столика. Спиной к залу громоздился мужчина. Только очертания его плеч и затылок были видны, однако что-то в этой позе заставило ее задержать взгляд. Что-то увлеченно говорил, склоняясь над пустым местом, словно вел беседу с невидимым собеседником.

–Адель… – послышалось из его рта в какофонии.

Девушка нахмурилась. Ей почудилось, что он произнес ее имя… Будто он читал стихи пустому креслу напротив, шепча имя, которое почему-то совпадало с ее собственным.

На мгновение пронзила острая мысль: знакомый до дрожи в коленях голос, очертания затылка…

Она мотнула головой, отгоняя наваждение. Это не может быть он. Какого черта ему здесь делать? Старалась выбросить это из головы, как глупую навязчивость. Но странное чувство не отпускало. Туда я точно не сяду.

Все столики, как назло, были заняты. Лишь возле окна маячило свободное место. Там, словно в стеклянном коконе, кутался в свой телефон мужчина в строгом костюме, отгородившись от царящего вокруг хаоса.

Похер, сяду к нему. Надеюсь, он не будет обращать на меня внимания, – подумала темная сторона. Адели просто хотелось побыть одной.

Но как только она присела напротив него, ощутила его взгляд на себе. Тяжелый, оценивающий.

Блять… – загремел гром в голове.

Адель взяла стакан и сделала большой глоток. Виски обожгло горло, наполнило желудок теплом. Кровь забегала по венам быстрее. На какое-то мгновение ей стало легче.

–Шикарно выглядите! – сказал мужчина, убирая телефон в карман.

Девушка посмотрела на него.

–Спасибо, – снова выдавила улыбку. Выпила стакан до дна.

–Не против вместе выпить? – предложил он, с хитрой улыбкой в глазах.

–Ну…

Адель отвела взгляд. А что, если он мне что-то подсыпет? Что, если он насильник? Если она будет пить с ним, тогда будет ходить за добавкой сама, а не просить его.

–Если вы против, я не буду настаивать, – сказал он, делая вид, что расстроен.

–Ладно, я могу с вами выпить, но при условии, что вы не насильник, – выпалила Адель.

Мужчина рассмеялся.

–А вы довольно интересная, загадочная… Сейчас я приду.

Он встал и пошел к бармену. Девушка посмотрела ему вслед. Его смех показался добрым и искренним. Такой ангел точно не может быть насильником. Может быть, он даже ей немного понравился.

–Этот прекрасный мужчина – очередная пешка нашей дочери, – проскрипел в ее голове голос отца.

–Нахер сходи! – заорала ее темная сторона.

Мужчина был высоким, подтянутым, с красиво уложенными темными волосами и чистой кожей. Уверенная походка заставила ее немного возбудиться.

–Могу я узнать, как вас зовут? – спросил он, вернувшись со стаканами.

Адель вздрогнула.

–А?.. Адель, да…

–Красивое имя, Адель. Меня Александр зовут. Чем увлекаетесь?

Девушка приуныла. Если я скажу, что ничем не увлекаюсь, то такой ангел пошлет меня куда подальше.

–Ничем…

–Очень жаль. А я вот, читать люблю, – сказал Александр, пытаясь поддержать разговор.

Адель ненавидела читать. Она предпочитала смотреть фильмы или ходить в театр.

–А я не очень люблю читать… – бросила она, и ее голос дрогнул.

–Что-то ты какая-то застенчивая, случилось что-то? – спросил мужчина, поднося стакан с коньяком ко рту.

Он незаметно перешел на «ты», – подумала Адель. Она наблюдала, как он культурно попивает коньяк, изредка бросая на нее взгляды. В его уверенности было что-то пугающее.

–Я больше люблю смотреть кино, – мечтательно произнесла она.

Это намек, дебил! Давай же!

–Оу, отлично. А ты не хотела бы сходить со мной в кино?

Мечта, а не мужчина! Он даже намеки понимает! Я должна добиться его! Я должна ему понравиться!

–Ну, даже не знаю… Мне нужно побольше узнать вас, – сказала она, флиртуя и сексуально попивая виски.

Он должен понять, что такую изящную девушку, как я, очень тяжело добиться.

–Я считаю, грех с такой красивой девушкой не сходить в кино, – сказал он, подмигивая.

Я ему точно понравилась!

Вдруг заиграла громкая, красивая музыка. Адель вздрогнула.

–Не хотите потанцевать, мадмуазель? – улыбнулся Александр.

–Ну… давайте.

Адель начинала влюбляться. Но ей следует изучить его получше. У нее было чувство, что он бабник. Или еще хуже – изменщик.

Мужчина протянул ей руку. Девушка стеснительно, но с удовольствием вложила свою ладонь в его. Они встали и закружились в медленном вальсе. Бабочки запорхали в животе. Рука Александра легла ей на талию, и Адель едва сдержала стон.

Мурашки побежали по всему телу. Она хотела быть с ним навсегда. Давно не чувствовала заботы, тепла и защиты. Сегодня ощущала это особенно остро.

Шаги скользили по паркету, как по волнам сказочного озера. Пара сплетала свои чувства в хрупкую ткань музыки. Платье Адели струилось за ней, как тонкий шелковый водопад, а смокинг мужчины, подобен тени, следовал за ней, позволяя воспарить в воздушном танце.

И вдруг… снова это ощущение дискомфорта в груди. Оно стало сильнее. Давило, сжимало, душило. Но это не помешало им закончить танец. Люди в баре аплодировали стоя.

В глазах немного помутнело. Наверное, виски начал действовать.

–Я пойду попудрю носик, скоро вернусь, – сказала она и пулей вылетела из зала.

Захлопнув дверь кабинки, она села на унитаз. Стала ощущать дискомфорт не только в груди, но и по всему телу. Словно душа, которой, по ее словам, возможно, не существует, хотела вырваться на свободу. Что-то непонятное, будто пленка, окутывало разум, лишало свободы и независимости.

«Норвил» – это слово начало повторяться в голове, снова и снова, точно она потеряла контроль над собой. Разум затуманен, но не настолько, чтобы она не могла мыслить. Адель знала, что эту субботу она еще сможет выдержать без лекарств. А вот воскресенье…

Нужно выпить побольше. Когда ты пьян, мир кажется другим. Возможно, ломка исчезнет.

Девушка, словно телепортировалась к своему столику, мужчине, к своему стакану с виски. Пытаясь скрыть свои резкие движения, она залпом выпила напиток.

–Адель, с тобой все хорошо? – спросил Александр, глядя на нее с беспокойством.

Она стояла, оперевшись на стол, и пыталась отдышаться. Не хватало воздуха. Ровно кто-то перекрыл ей кислород.

–Адель, – флиртуя сказал мужчина, – Дорогая, не бойся, ты в безопасности, у нас все получится…

Его голос звучал неестественно. Словно он был частью какого-то зловещего плана. Он медленно приближался к ней. Чувство угрозы не отпускало ее. Оно становилось все сильнее.

Александр вдруг схватил ее за горло. Сжал сильно, перекрывая дыхание еще больше.

Адель не могла пошевелиться. Ее руки не слушались. Что-то охватило ее, лишив возможности мыслить, действовать, защищаться. Хотела закричать: «Помогите!». Но из горла вырвался лишь хрип.

Снова круговорот. На этот раз она не чувствовала второго тела. Она не парила в пустоте. Ее засасывало в воронку.

В последний раз, она увидела лицо Александра. Оно было искажено злобой и ненавистью. Его глаза горели огнем безумия.

Затем все померкло…

Глава VI

«Ломка – 3 стадия»

Тяжелые веки медленно поднялись, разгоняя тьму. Сознание пробуждалось неохотно, словно выныривало из густого тумана. Адель лежала на мягкой двуспальной кровати. Открыв глаза, она увидела незнакомую комнату. Белые обои, блестящий паркет, темно-коричневые шкафы и тумбочки. Большой телевизор на стене показывал футаж горящего костра. На столике стояла небольшая ваза с свежими цветами, придавая комнате умиротворенности. В углу стояла удобная кресло-качалка, около которой была направлена маленькая настольная лампа.

Атмосфера должна быть такой уютной, умиротворяющей. Но что-то было не так.

–Адель, как ты себя чувствуешь? – услышала она заботливый голос.

–Какого хуя, где я, блять? – тревожно спросила девушка.

Александр стоял в дверном проеме с чашкой кофе в руках. Он усмехнулся.

–Ты у меня дома. Как тебе станет легче, я отвезу тебя обратно, – сказал он и протянул ей чашку.

Он не бросил меня, – удивленно подумала Адель. Это, конечно, хорошо. Однако что-то в нем ее пугало. Девушка ничего толком не помнила.

Ломка никуда не делась. Желание принять «Норвил» было невыносимым. Она зависело от этих таблеток. Они были ее воздухом. Без них Адель не могла существовать. По крайней мере, ей так казалось. Каждая доза приносила лишь временное облегчение. А потом… галлюцинации, боль, пустота. Ровно кто-то намеренно выворачивает ее наизнанку.

Отгоняя мысль о «Норвиле», она взяла чашку и сделала глоток. Горячий кофе немного успокоил ее.

–Я сейчас приготовлю завтрак и вернусь, – сказал Александр и вышел из комнаты.

Блять, где моя одежда? – подумала Адель.

Она лежала только в кружевном нижнем белье. Это было странно. Не помнила, как сюда попала, как разделась и легла спать.

На часах было девять утра. Девушка немного потянулась и присела на кровати, прикрыв наготу одеялом.

–Адель, не хочешь принять душ? – раздался голос мужчины.

–Думаю, да, хочу, – сказала она, желая смыть с себя всю грязь.

А что если он ко мне зайдет, когда я буду мыться?

–Тебе показать, где ванная?

–Не надо, сама найду.

Она почувствовала что-то липкое под ягодицами. Странное ощущение. Она отодвинулась и посмотрела на простыню. Мокрое пятно. Белое. Похожее на сопли. Поднеся нос к простыне, она поняла, что это сперма.

Сердце бешено заколотилось. Она разлила кофе на постель.

Меня выебали?

Слезы навернулись на глаза. Вновь ощутила слабость и беспомощность. Точно попала в клетку, из которой нет выхода. Она отказывалась верить в то, что произошло.

–Завтрак готов! Принести в постель или поешь на кухне? – эхом раздался бас Александра. На этот раз – не голос заботливого джентльмена. А хищника.

–Пожалуй, я поеду домой. Мне уже лучше, – сказала Адель, всеми силами пытаясь скрыть свой страх.

За окном поднялась метель.

–Раз ты хорошо себя чувствуешь, прошу на кухню, – молвил Александр, стоя в дверном проеме.

Он подошел бесшумно. Как призрак. От его взгляда у нее по спине пробежали мурашки.

–Ничего страшного, я потом все уберу, – сказал он, глядя на заляпанную простыню. – Пойдем на кухню.

–Я не голодна, – соврала она. – Мне нужно убраться у себя дома.

–На улице метель. Советую остаться у меня. Еще простудишься, – сказал Александр, глядя в окно.

Адель, словно загипнотизированная, посмотрела туда, куда указывал его взгляд. За окно бушевала не просто метель, а настоящая буря. Небо потемнело, точно его накрыли саваном. Свирепый ветер швырял снег во все стороны, создавая белые завихрения, которые танцевали в безумном вальсе. Снежинки, крупные и колючие, ровно пытались пробиться сквозь стекло. Скреблись о него. Как когти хищного зверя.

Он настаивал. Ей придется уступить.

Адель встала с кровати. Мужчина проводил ее до кухни. По пути она заметила ключи со значком «BMW» на тумбочке.

Если он действительно не хочет, чтобы я простудилась, почему бы ему не отвезти меня домой?

Сев за стол, Адель обратила внимание на блюдо. На тарелке красовалось жареное яйцо, приготовленное с особым искусством. Белок, взбитый до воздушной пены, образовал хрустящую, золотистую корочку, словно кружевное обрамление вокруг яркого, оранжевого желтка. Аромат, исходящий от яйца, был просто волшебным. Он сочетал в себе нежные нотки сливочного масла, пикантные акценты жареного лука и едва уловимую сладость паприки. Рядом стояла чашка с горячим чаем, от которого поднимался легкий парок, и свежий кусочек хлеба, источающий аппетитный аромат домашней выпечки.

–Приятного аппетита, – заботливо произнес Александр.

–Спасибо.

Адель почувствовала, как голодный зверь проснулся в ее животе. Слюна наполнила ее рот, желудок судорожно сжался, требуя пищи. Она взяла вилку и аккуратно отделила кусочек яичного белка. Он был хрустящим снаружи и нежным внутри, точно таял во рту, оставляя после себя приятное послевкусие. Желток, кремовый и тягучий, обволакивал язык, даря ощущение блаженства. Лук, обжаренный до золотистого цвета, придавал блюду пикантность, а паприка – легкую сладость. Она запила все это ароматным чаем, который согревал ее изнутри, откусила кусочек хрустящего хлеба.

Каждый укус этого аппетитного завтрака наполнял ее чувством удовлетворения и радости, заставляя забыть обо всем, кроме удовольствия от еды. И тут… вкус начал меняться.

Постепенно исчезли нотки сливочного масла, лука и паприки. Вкус стал каким-то странным, землистым, затхлым. Она жевала что-то неопределенное, склизкое. А потом… она поняла.

Посмотрела на тарелку. Вместо жареного яйца там копошились опарыши.

Тысячи маленьких белых червей извивались, переплетались, ползали друг по другу, образуя живую, шевелящуюся массу. Их тела были полупрозрачными, и сквозь них просвечивались темные внутренности. Их крошечные черные глазки блестели, точно бисеринки, наполненные злобой и голодом. Извивали свои мерзкие тела, оставляя за собой липкие, мерзкие следы. Заползали на хлеб, чашку с чаем, стол.

Адель почувствовала, как тошнота подступает к горлу. Ее желудок сжался от отвращения, тело покрылось мурашками. Сладковатый, гнилостный запах разлагающегося мяса ударил в нос, вызывая рвотные позывы. Она чувствовала, как проникает в ее легкие, отравляя изнутри. Девушка попыталась закрыть глаза, чтобы не видеть этот кошмар. Но это не помогло. Запах гнили был слишком сильным.

Она выплюнула то, что успела прожевать, и почувствовала, как ее вырвало прямо на стол. Белые черви копошились в ее рвоте, переплетаясь с кусочками непереваренной пищи. Однако часть этих мерзких тварей уже попала в ее горло.

Ощутила, как они скользят вниз, извиваясь и переплетаясь друг с другом. Казалось, что они пытаются прогрызать себе путь внутрь, чтобы поселиться в желудке.

Начался рвотный рефлекс. Девушка согнулась пополам и из нее хлынула новая порция рвоты. Но даже это не помогло избавиться от этих тварей.

Они продолжали скользить по ее горлу, словно насмехаясь над ней. Адель чувствовала их прикосновение, как проклятие, которое она не сможет смыть никогда.

Девушка в панике закричала и смахнула тарелку со стола. С грохотом она полетела на пол, разлетаясь на мелкие осколки. Горячий чай обжег ноги, но она не обратила на это внимания.

Черви разлетелись по всей кухне. Брызги рвоты и остатки жареного яйца смешались с грязью и пылью.

Некоторые опарыши прилипли к лифчику. Адель начала судорожно стряхивать их, но они не желали отцепляться. Впились в ткань, точно маленькие крючки, и не позволяли себя сбросить.

Александр, до этого стоявший как громом пораженный, вдруг пришел в себя. Его лицо исказилось от злобы.

–Сука, ты че творишь, мразь?! – заорал он, вскакивая из-за стола.

Тот мужчина, который казался ей горячим, сексуальным, добрым и заботливым, исчез. Перед ней стоял монстр, готовый разорвать ее на куски. Глаза Александра налились кровью, а губы исказились в яростной гримасе.

Мужчина уверенным, угрожающим шагом направился в ее сторону. Она увидела в его глазах ненависть и безумие.

Пришло осознание того, что нужно бежать. Она бросилась в ванную, захлопнула дверь и заперла ее на замок. Руки дрожали, а сердце бешено колотилось в груди.

Джентльмен начал ломиться в дверь. Бил по ней ногами, кричал, угрожал. Дверь содрогалась от каждого удара.

Адель не могла ничего сделать. Она села на пол. Обхватила голову руками и горько заплакала. Ощущала себя беспомощной и раздавленной. Плечи вздрагивали от рыданий. Из горла вырывались невнятные, всхлипывающие звуки, вперемешку с громким, раздирающим кашлем. Слезы текли по лицу, смешиваясь с червями, оставшимися на щеках. Руки метались в отчаянии. Она чувствовала, как разум покидает ее. Словно она была на грани безумия.

Вдруг, на пределе потери рассудка, она схватилась за свои волосы. Этот жест неосознанный, не запланированный – это всплеск эмоций, неконтролируемой боли.

Мгновение, она вырвала из головы целый клок. Прядь волос осталась в ее дрожащей руке – нелепое и пугающее зрелище. Она смотрела на нее, будто на инородное тело.

И в этот момент дверь вылетела с петель. Александр, обезумевший от ярости, стоял на пороге…

Глава VII

«Правда»

Дверь с хрустом выбилась, слетела с петель. Грохотом повалилась на пол. Адель ощутила прикосновение теплых рук. Сейчас это снова повторится. Опять меня изнасилуют! – вслух выла она, как волк, жаждущий луны.

–Адель, что с тобой? Успокойся! – кричал Александр.

Она почувствовала его тепло. Он обнял ее. Воздух все еще звенел от напряжения, но оно отступало, растворяясь в тишине. Только тихие всхлипы Адели раздавались над ухом Александра. Девушка потянулась к нему, сомкнув руки за его спиной.

–Зачем ты это сделал? Зачем?! – выкрикнула она, снова заплакав.

–Что именно? – пробормотал он, уткнувшись в ее шею.

–Нахуя нужно было меня трахать и в яйца запихивать ебаных червей?! – истерила Адель.

–Что? Ты несешь какой-то бред…

Оттолкнув его, она метнулась на кухню и замерла в ужасе. На полу валялась разбитая тарелку, вперемешку с остатками «прекрасного завтрака».

В недоумении она побежала в спальню. Александр, как привязанный, следовал за ней, глядя на нее с тревогой. Адель прыгнула на кровать и начала искать липкое место, похожее на сперму. Нюхала, трогала руками, но ничего не было.

Перед глазами мужчины открывался странный, возбуждающий вид: девушка ползает по кровати, сексуально тряся ягодицами.

–Как ты имеешь право обзывать меня? – спросила она, приподняв голову.

–С тобой все хорошо?

–Да, нахуй, все просто объебенно прекрасно! – сарказм был настолько очевиден, что до Александра, наконец, дошло, что что-то не так.

–Адель, пожалуйста, объясни, что с тобой происходит?

Она перестала нюхать и задумалась. Галлюцинации.

А следом – и о нехватке «Норвила» в организме. Ее красные от слез, но все еще красивые, карие глаза посмотрели на Александра. Он присел рядом, желая услышать правду.

–Я больна. Психически нездоровый человек. Еще с самого детства…

Ее захлестнули воспоминания.

Она всегда сидела в школе одна за партой, отрешенная от мира. У нее никогда не было настоящих друзей. А дома ее ждали жестокие родители. Отец бил ремнем за плохие оценки, оставляя на теле шрамы. Мать запрещала выходить на улицу, кидала в нее всем, что попадется под руку. Они ненавидели ее просто за то, что она существует.

Однако отдать Адель в детский дом они не хотели. Им нравилось мучить ее. Родители смеялись, когда девочка захлебывалась слезами. Пробовали все возможные пытки: заставляли стоять на горохе в углу, купали в кипятке.

Отец и мать сами были неуравновешенными: лезли в петлю, резали себе руки. Все это оставило на ее психике неизгладимый след.

Мать погибла в автокатастрофе. Отец, не выдержав потери, спился и перерезал себе горло.

После этого за ней ухаживала бабушка. Она умерла от рака, когда Адели было восемнадцать.

Александр, выслушав ее, сказал искренне:

–Но я все равно люблю тебя. Люблю такой, какая ты есть…

Любить? Уже?! – радостно подумала она.

Внутри что-то засияло. Тепло, как солнечный луч, разлилось по всему телу. Руки задрожали.

–На удивление, я тоже в тебя влюбилась… – растерянно сказала она.

Адель не понимала, как он мог влюбиться в такую «ненормальную», как она. Девушка почувствовала, что ее действительно любят. Но была капля сомнения, что ее используют. Однако эта капля была слишком мала, чтобы перебить ее чувства.

Бабочки бились в животе, желая вырваться наружу. Слова Александра: «Но я все равно люблю тебя. Люблю такой, какая ты есть…» – усилили ее любовь.

Но мучительная ломка никуда не делась.

–Если ты действительно не хочешь, чтобы я простудилась, почему бы тебе просто не отвезти меня домой на своей машине?

–Я… просто… хотел, чтобы ты осталась, – запнулся Александр, но быстро взял себя в руки. – Поэтому я и не говорил, что у меня есть машина.

И вправду, все сходится, – подумала она.

Он тебя использует!

Это не твой человек!

Ты ему нужна только ради секса! – шептали голоса в голове.

–Пошли в пизду! – заорала ее темная сторона.

Неужели ты не послушаешь меня? – вырвался голос бабушки, заглушая шепот алкоголика и жестоких родителей. – Уходи из этой квартиры! Сейчас же!

«Сейчас же!» – пронеслось эхом в голове, вызывая боль. Голос был незнакомым. Чужим. Словно в ее бабушку вселился сам Дьявол.

–Норвил! Мне нужно лекарство! – безумно глядя на Александра, выкрикнула Адель.

–В аптеке…

–Там его нет! Где мой телефон?

–Я поставил его на зарядку. Вон там.

Она схватила телефон и набрала номер Адама. Звонить в выходной было невежливо, но она не могла жить без препарата.

На экране высветилось: «Психолог».

В голове раздался жуткий голос: «Zod la!»

Это был визгливый скрежет ногтей по доске, смешанный с хриплым шепотом. Она вздрогнула. Страх сковал ее.

–Адель, здравствуйте. Не ожидал звонка, – сказал Адам.

–Да… здравствуйте…

–Что-то случилось?

–Я… потеряла лекарства… Можно их сегодня взять?

–Извините, я не могу. Я заболел. Не знаю, сколько проваляюсь, – кашлянул он.

–…

–Сеанс переносится. Я вам позвоню.

–Я поняла… До свидания.

Адель положила трубку. Звук глухой, словно заколотили гроб. Реальность сжалась до размеров телефонной трубки, а остальное – стало тьмой, поглощающей ее. Девушка осталась одна.

Адель взглянула на Александра. Его лицо выражало беспокойство. Но его взгляд был ей безразличен. На данный момент в нем она видела только отражение своей обреченности. Девушка одна, без Норвила, в этой чужой квартире, с человеком, о котором ничего не знала.

Ломка пронзило тело. Сначала слабая дрожь, затем – боль, точно тысячи иголок вонзались в ее кожу. Охватил страх, животный, первобытный. Пожирал изнутри.

Адель посмотрела на свои руки. Они дрожали. Чувствовала, как с каждой секундой она теряет контроль над собой.

Галлюцинации уже начинались. Она видела, как на стенах пляшут тени, принимая причудливые формы. В углу комнаты что-то шевелилось. Девушка пыталась разглядеть, что это, однако видение ускользало от ее взгляда.

Адель лежала на кровати, свернувшись калачиком. Боль усиливалась. Тело скручивало.

Внутри началась буря. Голоса в голове кричали, спорили, издевались над ней. Шептали гадости, напоминали о ее страхах.

Она попыталась закрыть уши, но это не помогло. Голоса проникали в ее мозг, пронизывая его, как черви.

Вдруг она ощутила, как в ее голове зашевелилось что-то чуждое, мерзкое. Нечто, что не принадлежало ей. Адель попыталась выкинуть эту мысль, но это было бесполезно.

Страх парализовал ее. Нет возможности пошевелиться, не могла закричать. Лишь чувствовала, как ее тело превращается в тюрьму для души.

Девушка попыталась вдохнуть глубже, но воздух не поступал в легкие. Она задыхалась, задыхалась в собственном страхе.

Она снова вырвала клок волос. Жест был импульсивным, неосознанным. Адель даже не почувствовала боли. Это был лишь способ хоть как-то выпустить этот ужас, что терзал ее.