Элленир: песнь Серинталя

– Кайр, – представился ферран с гривой. Его голос был грубее, но не жёсткий. – Я больше по делу. Слежу за границей, иногда за теми, кто через неё лезет. У тебя – хвост, у нас – чутьё. И оно сказало: иди. Потому что это важно.

– Тейн, – тихо сказал третий. И только кивнул. Он всё ещё стоял в стороне, как будто был рядом, но не внутри круга. – Я просто слушаю. А когда надо – действую.

Нерри улыбнулась:

– Мы – ферраны. Не клан. Не деревня. Мы – как след. Рождаемся в разных местах, иногда в людских семьях. Нас не выбирают. Мы просто… есть. Нас не всегда понимают. Иногда боятся. Иногда уважают. Но мы знаем: сила не в том, чтобы владеть. А в том, чтобы чувствовать.

– Ты была в песне, – снова сказал Тейн. – Мы слышали её. Сквозь сны. Как зов. Как огонь под кожей. Имя звучало в ней – твоё. Сначала слабо. Потом всё громче. Пока не стало невозможно не прийти.

– И это не значит, что мы всё про тебя знаем, – заметил Кайр. – Мы просто сейчас рядом. Потому что так – правильно.

– Но ты выбираешь, Эльта, – добавила Нерри. – Не мы. Не зов. Не магия. Ты.

И только после этого они замолчали. А Эльта почувствовала, как что-то внутри, на уровне самой сути, отзывается: да. Это – не просто начало. Это – встреча.

Имя кольнуло в груди – не болью, а ясностью. Будто кто-то коснулся струны, которая давно молчала, и она ответила звоном. Не новым, не чужим. А тем, что всегда был её, просто забыт.

Она медленно выдохнула. Голова ещё пыталась протестовать, но сердце уже знало.

– Эльта, – повторила она. – Ладно. Пусть будет так.

– Почему вы говорите так как будто давно меня знаете? – спросила она уже тише, но настойчиво.

Ферранка посмотрела прямо в глаза:

– Мы не знаем. Мы чувствуем. Имя – не ярлык. Оно звучит в тех, кто готов услышать.

– Это, простите, сейчас было красиво, но ни черта не понятно.

– Ты пришла не одна. Внутри тебя – голос, зов. Мы слышали его во снах, среди ветра и корней. Имя звучало не громко, но ясно. И мы пошли – не потому, что знали, кто ты, а потому что знали: ты важна.

– Супер. Теперь ещё и мюзикл по мотивам моей личности, – пробормотала она.

Но внутри дрожало. Не страх. Не смех. Что-то глубже.

– Мы идём на север, – сказал ферран с гривой. – Там ты узнаешь больше. О себе. О песне. О том, что ждёт.

– А если я не пойду? – Лора – нет, Эльта – подняла подбородок.

– Тогда путь всё равно найдёт тебя, – отозвался теневой. – Но будет больнее.

Ферранка улыбнулась – впервые. Не уверенно, но по-человечески.

– Ты можешь идти с нами. Или сама. Но ты уже в пути, Эльта. Это не сон.

Она посмотрела на троицу. Замерла, будто взвешивая между доверием и страхом, словно внутри что-то ещё решало, прежде чем позволить шагу случиться. Не спеша. Как будто замерла между решением и шагом. Песок под ногами был всё таким же горячим. Мир – всё таким же невозможным.

Она молчала.

Пойти с незнакомцами – звучало глупо. Остаться одной в пустыне – звучало не лучше. А вернуться? Не было «обратно». Только это странное, пульсирующее ощущение, что дальше – не позже, а сейчас.

– Я не верю вам, – тихо сказала она. – Но… себе я верю ещё меньше. А мне ведь что-то подсказывает, что вы часть ответа.

Она посмотрела на них снова. Не глазами, а чем-то глубже. Как будто та самая внутренняя струна, на которую отозвалось имя, снова дрогнула. И в этих троих она почувствовала… не ответы, нет. Но путь к ним. Эхо чего-то утерянного, но родного. Присутствие, от которого не хотелось бежать.

– Ну что ж, – выдохнула она. – Вперёд. Надеюсь, у вас хотя бы есть вода. И хотя бы кто-то один умеет варить вкусный чай. Потому что моё доверие к мирам без чая – крайне ограничено.

Глава 4

Карта, которой нет

Они шли уже не первый день.

С каждым днём Эльта всё меньше чувствовала себя туристкой с потерянным навигатором. В их ритме, в той сухой сосредоточенности, с какой они шли, – было нечто упорядоченное. Не комфортное, но точное.

Теперь она знала их имена. Не просто «вот этот с гривой», «вот эта с ушами», «вот тот, что исчезает». Теперь они были: Кайр – прямой, как выстрел, и такой же резкий, когда знал, что прав. Нерри – тихий шторм, могла говорить мягко и резать напополам. И Тейн – как будто собран из взглядов и пауз. Никогда не первый, но всегда внимательный.

Слова на пути были роскошью, которую они себе почти не позволяли. Но на одном из привалов, когда костёр догорел до тлеющих углей, Нерри всё же сказала:

– Мы не те, кто рассказывают. Мы – те, кто идёт. Но ты можешь спрашивать. Просто не жди ответов раньше времени.

Потом она замолчала. И это тоже был ответ.

– А у меня какой зверь? – усмехнулась Эльта. – Лиса с перекосом в драму?

Нерри усмехнулась, но не ответила. Только сказала:

– Ты – нечто возвращающееся. Это редкий зверь.

После этого они шли в тишине. Но теперь она не казалась чужой.

Песок стал привычным, как шум города – вроде не слышишь, а он гудит под кожей. Ферраны пили воду короткими глотками, двигались как тени и всегда знали, куда ставить ногу. Эльта всё ещё ловила себя на желании спросить: «Куда мы идём?» – но каждый раз удерживалась. Ответ казался… неважным. Или не для сейчас.

Вечером, когда солнце сдулось, как перегретый апельсин, они добрались до места привала. Каменный круг – будто когда-то это было святилище. Песок засыпал всё внутри, но по периметру торчали обломки колонн, а в центре – плита. Треснутая, выцветшая, словно сама устала стоять.

Ферраны разошлись молча. Кто-то занялся костром, кто-то развернул плащ. Эльта осталась в центре круга. Почему-то хотелось посидеть именно там.

Песок ещё хранил жару дня. Он обжигал плечи и щёки, но она этого не чувствовала – только дрожь в груди и звон в ушах. Дышала часто, как после бега, хотя не понимала, от чего убегала. Или от кого. Или – от себя.

Вокруг – пустыня. Не просто широкая, а безмерная. Воздух колебался, будто над костром. Один сапог соскользнул, и Эльта, ругаясь себе под нос, присела, чтобы поправить его. Именно тогда она его и увидела.

Росток.

Серо-зелёный. Почти прозрачный. Хрупкий намёк на жизнь там, где ей не место.

Он не рос. Он держался.

Не упрямо. Не героически. Просто – был.

И в груди у Эльты что-то дрогнуло. Как будто внутри неё кто-то повернул ключ. Или зажёг лампу.

– Я… видела тебя, – выдохнула она. – Во сне.

Росток качнулся. Может, от ветра. Может, от неё.

Никакого знака. Но всё внутри замерло. Как перед чем-то важным. Не громким. Но настоящим.

Она медленно опустилась на корточки. Коснуться – не коснулась. Но рука зависла рядом.

И тогда… она вспомнила.

Мгновение – тихое, как вдох перед словом. В котором душа будто достала из глубины фрагмент, ускользнувший сквозь пальцы. Не воспоминание – чувство. Как если бы мир когда-то уже говорил с ней этим образом – ростка, нежного и несломленного.

Сон, забытый много лет назад:

Она стояла босиком на тёплой земле. Вокруг – ночь, мягкая, как шерсть. Спокойная.

В темноте летел светлячок. Он не звал – просто был.

Она пошла за ним. Вокруг – шёпоты: «Она идёт… Она помнит…»

Светлячок опустился. И она увидела не свет, а лист.

Маленький. Серебристо-зелёный.

Она дотронулась до него. И сердце – не её, а мира – ударило. Гулко.

Она заплакала.

А потом проснулась. С пустотой внутри. И ощущением, что где-то есть что-то, что зовёт её по имени.

До этой встречи. До этого ростка. До того, как сердце вспомнило то, что разум давно отложил в сторону.

– Он был со мной с самого начала, – сказала она вслух. Но, кажется, уже никому.

– Верно, – раздался рядом голос.

Он возник не снаружи, а как будто внутри круга её внимания. Как песчинка истины, которую больше не удавалось игнорировать. Совсем другой голос, чем у ферранов. Спокойный. Глубокий.

Эльта резко обернулась.

Мужчина. Высокий. Словно соткан из песка и тени. Волосы – как пепел, глаза – цвета тёплого янтаря.

В руках – книга. Потёртая, без названия. Закрытая.

– Вы… откуда?..

– Я там, где начинается путь, – ответил он. – И ты уже на нём.

Он протянул ей книгу.

– Это карта. Но она не покажет тебе всю дорогу. Только то, что уже звучит внутри. Как эхо. Или как свет, который видишь только тогда, когда готов открыть глаза.

Эльта взяла её. Книга будто дышала. Её поверхность была шероховатой, как кора, и от неё исходило тепло – не жар, а присутствие.

Она открыла её. Внутри – одна точка. Маленький символ, напоминающий лист ростка. Всё остальное – пусто.

– Пусто?.. – спросила она. – Или ещё не видно?

– Не всё открывается сразу. Ты ведь не сразу узнала даже своё имя.

Она хотела спросить ещё. Но его уже не было. Ни шагов. Ни силуэта.

Только книга в руках. И росток рядом.

И внутри – тишина. Та, в которой звучит начало.

Она вернулась к костру, уже догорающему. Тейн поднял взгляд – коротко, будто проверяя, всё ли на месте. Кайр отодвинулся чуть в сторону, освобождая для неё место на выветренном камне. А Нерри протянула флягу.

– Ты нашлась, – спокойно сказал Кайр.

Эльта села. Книга – рядом, закрытая. Словно сон, слишком живой, чтобы рассказать.

– Просто… увидела то, что было рядом. И давно ждало.

Ферраны не задали ни одного лишнего вопроса. И она вдруг поняла – это редкость. И, может, роскошь.

Где-то в глубине книги – почти неощутимо – тепло пульсировала точка. Одна. Но от неё разрастались едва уловимые линии. Как будто путь уже начинался – просто ждал, когда она сделает первый шаг.

Ночь накрыла пустыню. Но внутри Эльты теперь не было пусто.

Наутро песок уже не был врагом – просто ещё одним фоном. Воздух становился светлее, сдержаннее, как будто и он ждал, когда они двинутся в путь.

Каждый из ферранов двигался по-своему: Тейн тщательно укладывал бурдюк в боковую сумку, Кайр поправлял перевязь с таким видом, будто она часть ритуала, а Нерри – насвистывала почти беззвучную мелодию, перекладывая плащи. Всё было просто, спокойно, будто происходило уже сотни раз.

Тишина была другой – не пустая, а наполненная вниманием. Как будто мир сам прислушивался.

За несколько шагов до ухода она вдруг задержалась. Обернулась. И как будто услышала внутри: «Ещё не поздно». Это не был страх. Это был выбор. И в этот раз – её.

Эльта бросила взгляд на росток ещё раз – быстро, почти мимоходом. И он всё ещё был там. Маленький. Неприметный. Но как будто напоминал: ты – здесь. И ты не случайна.

Тейн проверил воду. Нерри тихо насвистывала незнакомый мотив, завязывая плащ. Кайр подошёл к Эльте. Глаза у него были серьёзные, но без давления – будто спрашивали не о планах, а о внутренней готовности:

– Готова?

Она кивнула. Книга была у неё за спиной – как будто теперь шла с ней, не навязываясь.

– Не знаю, куда мы идём, – сказала она. – Но теперь я точно иду.

Кайр кивнул. И они тронулись.

Сначала – шаг. Как в танце, когда не знаешь мелодии, но чувствуешь ритм. Потом – второй. Потом шаги превратились в движение, а движение – в путь. И он уже не спрашивал разрешения быть настоящим. Это было начало, которое больше не требовало доказательств.

Эльта улыбнулась краем губ – не кому-то, а просто вперёд. И впервые за всё это время подумала: «Похоже, я наконец-то иду туда».

Глава 5

Оскольчатые города

День начинался, как и все последние: солнце злилось, песок был повсюду – в одежде, в мыслях, даже между страницами книги. А ферраны оставались такими же молчаливыми, будто так было всегда – не от сдержанности, а по привычке. Эльта уже почти смирилась с тем, что её спутники – это ходячий философский вопрос без знаков препинания. Они не любили говорить, но их молчание было не пустотой – а тканью. Иногда – как мантия спокойствия. Иногда – как доспех упрёка.

Сегодня – определённо второе.

Впереди, как забытая картина, вырастал Лорен’таль – главный фрагмент Оскольчатых городов. Башни дрожали в мареве жара, словно вытянутые пальцы неба, растущие вопреки. Сначала Эльте показалось, что это мираж: линии зданий были слишком нереальными, будто тени скрутились в архитектуру. Но с каждым шагом она ощущала, как нечто внутри сжимается: эти башни были не разрушены – они были разломаны. Как зеркало, ударившееся о каменный пол мира. И каждый осколок отражал что-то утерянное.

– Красиво, – пробормотала она. – В стиле «переосмысление урбанизма в духе катастрофы».

Кайр коротко кивнул:

– Лорен’таль. Остальное – осколки.

Город встретил их тишиной. Не пустотой – именно тишиной, густой, вязкой, как старый мёд. И взглядами. Они не бросались в лицо – но были. Из-под капюшонов, из-за узких окон, из-за изгибов улиц. Будто город знал: кто-то пришёл, кто не должен был. Или наоборот – должен. Местные – если это были местные – просто проходили мимо. Высокие фигуры с бледной кожей и светящимися глазами – эль’эри. Мрачные, с металлическими вставками на коже – дельмарийцы. И ещё кто-то… почти люди, почти звери, почти тени. Иногда казалось, что они не живут здесь – они остались.

На площади стоял обелиск. Обветшалый, но целый, будто сам воздух оберегал его. На поверхности – три точки. И выжженный фрагмент слова:

Ser—

Книга у неё за спиной дрогнула. Совсем чуть-чуть. Будто страница сама подумала: «О! Мы здесь». Страница внутри чуть потемнела, будто впитывая этот знак.

Нерри подошла ближе и провела пальцами по камню:

– Ты чувствуешь?

– Я вообще чувствую слишком много с тех пор, как обзавелась хвостом, – пробормотала Эльта. – Но если ты про магию – да. Здесь что-то есть.

– Значит, ты по-настоящему здесь, – Нерри кивнула, будто утвердила для себя нечто важное.

Тейн подошёл к обелиску, ткнул его пальцем и резко отдёрнул руку.

– Живое. Но спит. И, судя по всему, не любит будильники.

Эльта не выдержала – подалась вперёд и положила на камень ладонь. Неуверенно. Как будто прощупывая не поверхность, а порог. И в тот миг – не камень, а весь город затаил дыхание.

Мир качнулся.

На мгновение она увидела улицу – залитую светом, с людьми в сияющих одеждах. Смех, звуки музыки, парящие фонари. Башни, что пели ветру. И три точки. Светящиеся. Пульсирующие, как сердце.

А потом всё исчезло. Оставив только пустоту – и странную тоску по тому, чего никогда не было.

Она вздохнула.

– Нам нужно дальше. В другие фрагменты, – сказала она, не оборачиваясь.

Кайр первым двинулся вперёд, не глядя на неё. Остальные – за ним, будто откликнулись на зов, прозвучавший без слов.

За полуобвалившейся аркой начинался Дворец. Или то, что от него осталось.

Камень здесь был другим – не таким, как на улицах. Менее пыльным, более… звенящим. Как будто стены помнили, как быть важными.

– Тут заседали правители, – сказала Нерри, проводя пальцами по барельефу. – Говорят, один из них когда-то ввёл налог на молчание.

– И что?

– Город замолчал. Навсегда.

– Легенда с налётом драматургии, – заметила Эльта. – Одобряю.

Они вошли в зал с полуразрушенным куполом. Камни под ногами отзывались не звуком, а чем-то… тяжёлым. Как будто ты идёшь по чужим воспоминаниям.

В одной из комнат – круги на полу. Как в её книге.

– Я чувствую здесь… глубину, – пробормотала Эльта. – Как будто камни помнят, а я – вспоминаю вместе с ними.

На стене – фрагмент карты. Светящийся, как бы изнутри. В центре – три точки и плавная линия, как дыхание. Почти буква S.

Книга за её спиной раскрылась сама. Лист стал влажным, как от росы, и на нём проступила дорога.

– Нам сюда, – сказала она, и впервые никто не спросил, почему.

В другой части города она заметила ребёнка. Он сидел у разрушенной колоннады и чертил пальцем в пыли.

– Что рисуешь?

– Мама говорила: если соединить три звезды, найдёшь дорогу домой. Я пока не нашёл.

Он вскочил и убежал, как будто испугался собственной искренности. На земле остался узор – три точки и линия. Не карта. Не знак. Но Эльта почувствовала, как внутри отозвалось.

Дальше был барельеф. Наполовину засыпанный, но чёткий. Символы, похожие на корни, вплетались в круг. Надпись:

«…там, где встречаются Зов, Помнящий и Древо…»

– Они знали, – прошептала Эльта. – Просто забыли, как это звать по имени.

Следующий зал пел.

Нет – он помнил, как петь.

Каждый шаг отзывался звуком, словно пол был клавишами древнего инструмента. Первая нота – звонкая. Вторая – глубокая, как сумерки. Третья – почти стон.

– Музыкальная загадка? – предположила Эльта.

– Или концерт по заявкам древних, – добавил Тейн. – Главное – не сыграть гимн войны.

Архив. Половина свитков – пыль. Но в нише, в углу – свиток. Не тронутый временем.

– Кто-то оставил это специально, – сказала Нерри. – Или… кто-то ждал.

Свиток открывается с лёгким шелестом. Почти стёртые слова:

«…имя нельзя говорить. Но если его слышишь – ты уже часть Песни.»

В центре зала – пьедестал. Идеальный по форме. Она уже подняла руку – положить туда свою книгу – но остановилась.

– Ещё нет, – сказала она. – Ещё рано.

И последнее место – зал чаш. Там даже воздух будто боялся пошевелиться. Словно даже пыль там затаила дыхание. Большинство чаш – разбиты, расколотые, словно кто-то однажды не смог сдержать бурю. Но одна – целая. Бронзовая, тяжёлая, с узорами, как круги на воде. Живые, если смотреть достаточно долго.

– Резонатор, – сказал Кайр. – Говоришь правду – она отзовётся.

Эльта подошла ближе, провела пальцами по ободу. Металл был тёплый, будто впитывал прикосновение. Она наклонилась, приложила губы и прошептала:

– Я здесь. Я не знаю, зачем. Но слышу.

И чаша дрогнула. Как будто внутри неё – не звук, а воспоминание. И оно решилось заговорить.

Голос был тёплый. Узнаваемый. Тот самый, из её сна:

– Я тоже.

У неё защекотало в груди. Мурашки. Или магия. Или всё вместе.

Последняя точка – площадь. Мозаика пяти стихий: огонь, вода, металл, дерево, земля. В центре – пусто.

– Почему нет символа? – спросила Эльта.

– Потому что тот, кто соединяет – приходит сам, – отозвался Тейн.

Камень под её ногами вспыхнул зелёным.

И в этот момент город – да, определённо – улыбнулся ей. Не улицами. Не плиткой. А чем-то большим. Как будто узнал – и согласился.

И когда они покинули этот фрагмент, Эльта обернулась. Лорен’таль больше не казался сломанным. Он был осколком, но не обломком. И в каждом треснувшем контуре она теперь видела не только прошлое – но и силу того, что пережило разлом.

Внутри книги тихо светилась линия.

Путь продолжался. Но теперь она знала, что этот мир не просто принимает её – он ждёт.

Глава 6

Город без улиц

Они пришли в Кей-Архем под вечер – тот самый час, когда небо ещё светлело, но всё вокруг будто выцвело и стало блеклым эхом дня. Эльта почувствовала, как с каждой минутой на плечи опускается не просто тень, а груз чужих воспоминаний. Что-то в этом городе сразу заставляло сжаться изнутри – как будто он знал о ней больше, чем она сама.

Ветра не было. Песок лежал недвижно, как покрывало на забытом теле.

Город не встречал их. Он… выжидал. Словно решал, достойны ли они услышать то, что он сам уже почти забыл.

Никаких криков, рынков, ни детского смеха, ни собачьего лая. Только здания – сросшиеся, перекошенные, без чёткого ритма. Как будто когда-то здесь была структура, но её раз – и стёрли, оставив только тени.

– Где улицы? – спросила Эльта, оглядываясь.

Тейн хмыкнул:

– Именно. Где?

Каждый поворот – будто знакомый. Каждый тупик – как уже пройденный. Эльта шагала вперёд, но через несколько минут вновь оказывалась у той же трещины в стене, у той же двери с выщербленной ручкой.

В первый раз она списала это на усталость. Во второй – на совпадение. На третий… остановилась.

– Мы ходим по кругу, – сказала она. – Но даже не замечаем, как.

Кайр присел у обломка фонтана, провёл пальцами по камню:

– Здесь магия не течёт. Она… крутится на месте. Как вода в чаше.

Нерри молчала. Её глаза были закрыты, как будто она слушала не город, а собственную кровь. У неё был свой способ чувствовать – не смотреть, а врастать. Врастать в магию, как корень в землю.

Иногда она казалась холодной, но это было не безразличие – а внимательность. Она не говорила, пока не знала, что сказанное не нарушит тишину.

Нерри была из тех, чью магию не видно – но она есть. Стихия Земли давала ей способность чувствовать больше, чем видеть: колебания под ногами, сны камней, напряжение почвы. Она умела слушать мир там, где другие только шагали. И чем тише становилось вокруг, тем громче для неё звучали следы прошлого.

– Он не хочет отпускать, – сказала она наконец. – Кей-Архем – как память, которую не можешь отпустить. Даже если хочешь.

На одном из перекрёстков они увидели женщину – или её тень. Она шла вперёд, и в следующий момент вновь возникала с другой стороны. Повторяла движения. Одни и те же. Шаг – поворот головы – рука к груди. Снова и снова.

Как заезженная пластинка. Как петля, выточенная из времени.

У Эльты похолодело внутри, как будто тело вспомнило, каково это – не выходить из круга.

– Это… застрявшие? – прошептала Эльта.

– Или отражения, – сказал Тейн. – Иногда магия цепляется за то, что было.

Эльта подошла к стене, на которой рос мох – живой, хоть и тусклый. Положила ладонь. Почувствовала… не зов. Привычку. Как будто сама когда-то жила здесь. Ходила по этим улицам. Повторяла.

И тогда она услышала – не голос, не зов, а дрожь мысли. Своей. Старой.

Как будто город достал из неё строку, которую она сама когда-то писала и давно забыла.

Словно Кей-Архем показывал ей эхо того, кем она была, когда ещё не знала, что ищет путь.

«Останься. Здесь хотя бы ничего не болит. Здесь всё знакомо.»

– Нет, – сказала она вслух. – Мне не нужен круг. Мне нужен путь.

Книга-карта за её спиной едва заметно щёлкнула.

И впервые – в одном из проёмов – мелькнул свет. Новый. Не отражение. Не повтор.

Они пошли к нему, не оглядываясь.

В центре Кей-Архема они нашли Зал Имён – круглое здание, скрытое в земле. Чтобы спуститься, пришлось на ощупь идти по ступеням, обрамлённым светящимися в темноте символами. Внутри было тихо. Ненормально тихо.

На стенах – бесконечные ряды знаков. Имена. Не написанные, а выжженные.

Нерри прошептала:

– Это не список живших. Это список тех, кто застрял.

Они шли вдоль стены, пока Эльта не увидела имя. Одно. Лаконичное. Врезанное глубоко. Не «Эльта». А «Лора».

И воздух вокруг будто стал гуще, как перед грозой.

Она замерла, будто кто-то внутри нажал на невидимую паузу.

– Ты не была здесь, – сказал Тейн. – Но ты могла быть.

Она выдохнула. Медленно. Как будто отпускала то, что носила слишком долго.

И прошла мимо – шаг за шагом, возвращаясь к себе.

Перед выходом Нерри остановилась. Она выглядела так, будто прислушивалась к дыханию самого зала. Затем подошла к стене, коснулась одной из рун. Она вспыхнула – и снова потускнела.

– Это место не злое, – сказала она. – Просто… забывшее, как быть живым. Оно похоже на воду, что стояла слишком долго. И всё, что в ней было, стало осадком.

Она провела ладонью по знаку и прошептала что-то, как будто знала язык, на котором говорят мхи и камни.

Эльта уловила только одно слово:

– Отпусти.

И на мгновение – будто прошёл ветер, и свет на стенах чуть дрогнул.

Ночью, в лагере среди перекошенных стен, Эльта увидела сон.

Она стояла на площади Кей-Архема. Воздух был густым, влажным, пахнул забвением и пеплом. Тишина давила, как пелена, но в ней – вой. Один, отчаянный, будто кто-то звал её издалека.

Она обернулась – и увидела его.

Серый, высокий, с умными, почти человеческими глазами. Волк. Тот самый, которого она видела во снах ещё там, в своём старом мире. Он стоял, словно тень между мирами. Его взгляд не умолял и не упрекал – он ждал. Он был ранен – не физически, а как будто его суть была истончена. Как будто город вплёл его в свою петлю, вытянув нить из самого его сердца.

– Ты… ты знал меня? – прошептала Эльта, и голос её дрогнул.

Волк подошёл. Присел. И склонил голову.

В знак доверия. Узнавания.

– Ты всегда был со мной, да? Я просто не слышала.

Она протянула руку. Её пальцы утонули в шерсти – мягкой, но как будто искрящейся напряжением.

И в этот момент – мир перевернулся, и она проснулась.

Светало. Мир ещё не проснулся, и всё казалось зыбким.

Но он – был.