Розы Лорена

– Я в этом не уверен! – нагло и высокомерно ответил ей Руперт – И я не верю тебе! Ты слишком оживленно разговаривала с этим баварским солдатом, смеялась, улыбалась. Так что не надо мне врать про какие-то вопросы. Наверное, мне нужно сказать твоему отцу, чтобы он лучше присматривал за тобой! Он слишком многое тебе позволяет.

Мария просто кипела от гнева. Она не стала ничего отвечать этому напыщенному идиоту. Она повернулась в сторону дома, слегка кивнула Саймону, и быстро ушла. С какой стати этот Руперт ведет себя так? Он просто подмастерье ее отца, а ведет себя так, будто имеет на нее право.

Она шла очень быстро. Внутри у нее все просто кипело. От гнева она даже не замечала тяжести корзины с продуктами в ее руке.

Возле дома Флориан готовил телегу для погрузки заказов. Увидев Марию, которая практически бежала по улице, он побежал ей навстречу. Его испугал ее встрепанный вид и красное лицо.

– С тобой что-то случилось? – спросил он – Тебя кто-то обидел?

Флориан сразу же забрал у нее покупки.

– Все в порядке, – сказала Мария, переводя дух, – Просто я очень зла! Это Руперт! Он такой… Такой… Мерзкий! Противный, как жабы в болоте! Ох, как бы мне хотелось, чтобы он ушел отсюда! Чтобы никогда его больше не видеть!

– Что он тебе сделал? – Флориан, видя ее состояние, готов был сам разорвать Руперта на куски.

– Ничего не сделал, – сказала Мария, – Но он ведет себя, как напыщенный высокомерный индюк.

Они уже дошли домой. На кухне Мария села в кресло, пытаясь успокоиться. Флориан налил ей воды.

– Не бойся, – сказал он, протягивая ей кружку с водой – Я смогу защитить тебя. Я не позволю ему тебя обижать.

Глава 5 часть 1

Несколько месяцев назад в городах люди начали создавать особые группы линчевателей. Военного характера такие группы не имели, они скорее предназначались для внутреннего охранения граждан, для повышения безопасности и для увеличения помпы на разных торжествах.

В Инсбруке призвали 360 человек в эти группы. Из них сформировали батальон и разделили его на пять рот. Все это было, конечно же, принудительно. В число этих людей входили многие самые уважаемые граждане города от ремесленников до дворян. Их вызывали повестками и принуждали к службе. Андреас Хеллер также не смог избежать такого вызова. И поэтому теперь он часто отсутствовал в лавке, в основном по вечерам, находясь на собраниях.

Однажды он пришел домой с винтовкой в руках. Увидев это, Руперт спросил:

– Вы купили ее у перекупщика?

– Нет, ответил Андреас, – Это оружие, которым нас сегодня вооружили баварцы. И мне придется с этим ходить!

Андреас сердито смотрел на эту винтовку, не замечая, что в глазах Руперта появился странный блеск.

Новый король подарил некоторым городам флаги. Их должны были установить в определенных местах с торжественными церемониями. Флаг Инсбрука был передан генералу Кинкелю, который должен был установить его, устроив принятие присяги с максимальной помпой. Целью этого было пробуждение у групп линчевателей патриотических чувств к Баварии и королю, к новому правительству. Но известие о том, что линчевателям придется принимать присягу, привело к панике и страху, так как люди боялись, что их заберут в армию.

Все это вызвало серьезные волнения у населения. Семьи боялись лишиться своих кормильцев, а призванные на службу мужчины совсем не хотели идти воевать. Капитаны срочно отправились в Нофсбург к окружному комиссару графу Лодрону с требованием объяснить, что все это значит. Они были в гневе, не знали, чего им теперь ждать и как себя вести. Но они знали, что принесение присяги требуется только при зачислении в армию.

Графу Лодрону с большим трудом удалось успокоить капитанов и перепуганных горожан. Он сам был зол. Окружного комиссара и так не жаловали, многие его игнорировали, а теперь вся эта ситуация сильно пошатнула его репутацию. Своеволие генерала Кинкеля выходило за все рамки. Как он собирался принимать присягу, не имея на это права? Между окружным комиссаром и генералом произошла сильная ссора, и генерал Кинкель был вынужден отступить. Он был сильно оскорблен такой ситуацией, затаил глубокую обиду и очень жаждал мести за свое унижение.

После мессы гражданское ополчение и баварские солдаты выстроились на ипподроме, и граф Лодрон начал свою торжественную речь. Он начал принимать присягу, зачитывая ее призывнику и давая возможность повторять его слова. В это время генерал Кинкель дал своим солдатам команду маршировать под музыку, громко чеканя шаг. В такой ситуации никто не мог слышать ни слова, а о каких-то клятвах уже и речи не шло. Даже приветствие королю смогли повторить не больше пяти человек.

Здесь было много народу, на этом странном и совершенно непонятном празднике. Была здесь в толпе и Мария, ведь в рядах ополченцев-линчевателей был ее отец. Но она смотрела не туда…

Полиция города… Они стояли кольцом, ровными рядами, отделяя военных и ополченцев от гражданских лиц, пришедших посмотреть на церемонию. В рядах милиции был Саймон, и Мария смотрела только на него.

«Ах, как же он прекрасен в своим парадном синем мундире!» – думала Мария. Она наслаждалась тем, что может просто стоять и смотреть на него, видя, что он иногда бросает на нее короткие взгляды. Но тут ее сердце сжалось от мысли, что эта привязанность, все эти чувства просто безнадежны. У них нет будущего. Им никогда не быть вместе.

Мария посмотрела по сторонам. В толпе было много молодых тирольских парней, многие из них были привлекательны и даже красивы. Почему же судьба поступила с ней так жестоко? Заставив ее влюбиться в баварца…. Это было слишком жестоко.

Ах, если бы отец знал об этом… Или ее родственники в Оберштайнерхофе знали… Но нет, они бы все равно ее поняли. Анна! На какой-то миг Мария воспрянула духом, но тут же сникла. Нет, даже Анна ее бы не поняла… Мария почувствовала себя так одиноко. А ведь как было бы хорошо, если бы она могла бы рассказать обо всем отцу, если бы он понял ее и благословил. Тогда она и Саймон смогли бы пожениться. Они бы жили все вместе, и все было бы очень хорошо. Все были бы счастливы. Погруженная в свои мысли, она уже не замечала того, что происходит вокруг. Лишь только когда люди начали расходиться, она вернулась к реальности.

Саймон уже уводил отряд полиции назад в казармы, и Мария начала искать в толпе отца. Увидев его, она стала пробираться сквозь людей к нему. Было там и много фермеров, приехавших посмотреть на освещение флага и принятие присяги. Все обсуждали это очень странное и непонятное мероприятие. Но подойдя ближе к отцу, она услышала:

– Брат, если ты вдруг выстрелишь из этой ни на что негодной палки, ты сам умрешь! Эта винтовка ни на что не годится.

Это сказал ее отцу знакомый фермер. Он осмотрел винтовку, взвесил ее на ладони, еще раз осмотрел и покачал головой, повторно убедившись в своем мнении. Было видно, что он прекрасно разбирается в оружии. Это было неудивительно, практически у каждого фермера в дома были ружья и винтовки. Тирольское оружие было точным и качественным, в отличие от баварского, и особенно от того, которым снабдили ополчение.

Это мнение было не единственным. Граф Лодрон тоже осматривал выданное оружие, также назвал его бесполезным и подал по этому поводу официальную жалобу королю. В этой жалобе было написано: «Такое оружие представляет опасность для самих ополченцев и окружающих, делает ополченцев предметом насмешек публики. Оружие необходимо заменить». Было вообще непонятно, откуда взялось это бесполезное оружие. Баварские солдаты были вооружены в основном старинными мушкетами, саблями и штыками. Встречались фузеи и охотничьи ружья.

Ополчению же выдали бесполезные и даже опасные винтовки. При этом в городе у торговцев можно было купить нормальные винтовки из мюнхенского оружейного склада. Как они попали сюда, было неизвестно, но их можно было купить за четыре с половиной гульдена.

Мария постепенно привыкала к новой жизни в Инсбруке. Сначала она часто думала об Оберштайнерхофе, скучала по тем местам, по своим сестрам, по приемной матери Кэти, но с каждым днем эти воспоминания уходили все дальше на задний план. У нее было очень много работы, и это не оставляло ей времени думать о своей прошлой жизни и скучать по ней.

Обязанностей у Марии было много. Отец с раннего утра и до поздней ночи находился в пекарне и занимался выпечкой хлеба, сдобы, булок и прочей продукции, а Мария содержала в чистоте дом, поливала территорию перед домом водой, когда Флориан уезжал с доставками готовой выпечки или на закупку продуктов. Мария готовила еду на всех, и каждый раз, когда в пекарне звонил дверной колокольчик, сообщавший о том, что в лавку пришел покупатель, она спешила туда. Кроме этого, она училась вести все деловые книги отца.

Единственное, чем не занималась Мария, это стирка и глажка белья. Эту работу выполняла Маргарет, которая приходила несколько раз в неделю. Маргарет была вдовой. Неподалеку от лавки и дома семьи Хеллер у Маргарет была небольшая ферма на 2 коровы, несколько свиней. Были у нее и куры, и козы. Она приносила Марии свежее молоко, сметану, сливки, масло и яйца, получая взамен свежий хлеб.

У Маргарет был сын Джозеф. Раньше он выполнял всю ту работу, которую теперь делает Флориан. Сейчас мальчик был серьезно болен. Чахотка лишила его возможности не только работать, но и жизненных сил. Он уже несколько месяцев не вставал с постели, страдая от сильного кашля и лихорадки. Врачи говорили, что жить ему осталось недолго.

Маргарет сильно невзлюбила Флориана сразу же, как только он появился в доме Хеллер. Она нападала на него при любом удобном случае, вымещая зло из-за того, что он занял здесь место ее сына, будто он был виновен в его болезни.

– Маргарет, – сказала ей однажды Мария, – Иди и оставь мальчика в покое. Это просто бедный ребенок, который остался без дома и родных. Он не виноват в том, что твой сын болен. И нападая на него, ты не поможешь своему сыну.

– Это так тяжело, Мария… – сказала Маргарет. Она закрыла лицо руками и заплакала. – Я каждый день вижу, как ему становится все хуже и хуже, как он медленно умирает. И уже нет никакой надежды!!! Я знаю, что ее просто нет… Он скоро умрет… Но я не понимаю, Мария!!! Почему именно он? Почему именно мой мальчик? Мой единственный ребенок…

После этого разговора Маргарет стала относиться к Флориану более снисходительно. А в скором времени Джозефу стало хуже. Ему приходилось бороться уже за каждый вдох. Маргарет не оставляла его ни на минуту, и Мария вместе с Флорианом ходили помогать ей на ферме. Они ухаживали за животными, помогали ей по дому. Мария доила коров и коз. Она привыкла делать такую работу в Оберштайнерхофе.

Но чаще Мария ходила туда одна по вечерам, возвращаясь домой в позднее время. Флориан в это время был занят в лавке, помогал ее отцу или выполнял поручения.

Как-то вечером Мария возвращалась домой. Был уже поздний час, на улице было очень темно. Вдруг перед ней появилась темная фигура, закутанная в длинный плащ. Мария сильно испугалась, но затем подняла повыше фонарь и увидела лицо Саймона.

– Флориан сказал мне, что я смогу увидеться с тобой здесь – тихо сказал он – Я ждал тебя тут. Нам нужно поговорить. Но обычно нам это не удается. А сейчас нам никто не помешает.

Он вздохнул.

– Мария, у меня не так много времени. – сказал Саймон – Я не могу нормально ухаживать за тобой, нам не дают видеться, не дают даже разговаривать. Я хочу пойти к твоему отцу и поговорить с ним о тебе, но сначала я должен спросить у тебя – хочешь ли ты стать моей женой?

Он нежно взял ее лицо в свои руки и поцеловал в губы. Для Марии это был первый поцелуй. Странная слабость охватила все ее тело. Саймон крепко обнял ее, и она прижалась к нему, наслаждаясь этими объятиями. Они стояли так, растворяясь друг в друге, но тут они увидели свет факела со стороны ее дома. Этот свет быстро приближался к ним.

– Ответь же скорее, Мария, – сказал Саймон.

– Да… – ответила она – Да, я хочу быть твоей женой. Но не сейчас. Сейчас не нужно идти к моему отцу. Если ты пойдешь сейчас, он точно откажет. Сейчас это просто безнадежно. Нам нужно подождать.