Сквозь войну и руины

Юноша кивнул, помедлив несколько секунд, чтобы убедиться, действительно ли сестра Анила хочет услышать от него развернутый ответ.

– Каждая лорийская армия включает в себя около пяти тысяч четырехсот солдат, из которых четыреста – всадники, а также имеются вспомогательные силы, число которых может меняться. – Как только Рист замолчал, он сообразил, что данный лагерь способен принять более десяти тысяч человек в любой момент времени. Десять тысяч. В пять с лишним раз больше, чем все население деревень. – Кавалерия разделена на четыре группы по одной сотне, каждая носит название «стая», а пехота и лучники – на десять блоков по четыреста человек, с генералом во главе. Каждый такой блок, в свою очередь, делится на пять отрядов по восемьдесят человек под командованием капитанов. Самый крупный состоит из тысячи солдат под началом коммандера.

Как только Рист смолк, он втянул в легкие воздух, сообразив, что во время своего монолога ни разу не вдохнул.

И еще он заметил, как Ниира смотрит на него и качает головой.

– Очень хорошо. – Сестра Анила слегка подняла нижнюю губу. – Каждой армии приданы двадцать восемь целителей, консул, маг-строитель и сто боевых магов. Всего сто тридцать магов. Сегодня вы встретитесь с Магнусом Оффой, коммандером боевых магов Первой армии. Именно под его началом вы начнете тренировки групповых военных действий. Когда ученики боевых магов проходят подготовку в Высокой башне Бероны, они участвуют в схватках с группами равных по силе учеников. Но мы не в Высокой башне Бероны. Во всем посольстве всего четыре ученика имеют проводника, как вы и сами знаете, и лишь двое из них могут стать новыми боевыми магами. Вот почему вам предстоит тренироваться непосредственно с боевыми магами Первой армии. Экзарх Магнус Оффа – один из самых заслуженных военных командиров в истории Лории. Постарайтесь максимально использовать возможность учиться под его руководством. Ученики, имеющие проводников, не часто попадают в Круг, не говоря уже о том, чтобы получить такой высокий уровень образования. Но, прошу меня услышать: все ждут от вас, что вы преуспеете. Вы поняли?

– Да, сестра Анила, – одновременно, хором ответили Рист и Ниира.

– Хорошо. Следуйте за мной.

Сестра Анила повела их через учебный плац, останавливаясь для того, чтобы показать им пехотные подразделения, объясняя, что такое сомкнутый и рассыпанный строй, рассказывая об эффективном использовании оружия разных видов. Она даже порекомендовала Ристу для изучения книгу «Искусство войны», написанную Сумарой Тузаном. Рист очень обрадовался ее оценке его интереса к чтению, и поэтому даже не упомнул, что уже читал эту книгу – дважды.

– Боевые маги не только воины, – сказала сестра Анила, когда они обошли группу копейщиков, которые тренировались в сомкнутом строю. – Мы должны вести за собой людей. Когда начинается сражение, звенит сталь, и льется кровь, солдаты смотрят на нас и ждут приказов. Одно наше присутствие должно спасать жизни. Вот почему мы обязаны понимать войну. Нам необходимо разбираться в механизмах сражения, тактике битвы и том, как меняется дух солдат, – или что может привести к его падению.

Рист замер на месте: его тело наполнило низкое гудение, и волоски на руках встали дыбом. Когда кто-то тянулся к Искре, Рист ощущал покалывания на периферии разума, но сейчас было иначе. То, что он чувствовал прежде, теперь казалось слабым ручейком, по сравнению с океаном энергии, который пульсировал в воздухе, подернутом рябью.

– Вы чувствуете. – На лице сестры Анилы появилась улыбка, когда она перевела взгляд с Риста на Нииру.

– Что это? – спросила Ниира, которая начала задыхаться, и в ее глазах появилась паника.

– Искра, ученица. В городах, вроде Ан-Наслы, и особенно в Бероне, ее присутствие всегда чувствуется в воздухе, как бурлящая река на периферии вашего сознания. Когда немалое количество магов одновременно черпают энергию из Искры, ее аура проникает в мир. Из чего следует, что мы уже рядом. – Сестра Анила продолжала идти, жестом предложив Ристу и Ниире следовать за ней.

Теперь, когда Искра пульсировала рядом с ними, все изменилось, стало более четким. Звуки вокруг разделились, каждый удар о землю подкованного сапога был уникален, каждый рев или крик стали заметно отчетливее. Воздух казался свежим, как после летнего дождя, а ветерок, еще недавно приятный, теперь обдавал кожу холодом.

Они еще несколько минут шли вдоль кавалерийских соединений и пехотных отрядов, тренировавшихся ставить и убирать палатки, пока не увидели боевых магов. Даже если бы на них не было половинной брони и развевавшихся черных плащей, Рист сразу бы понял, кто перед ними.

Они стояли двумя группами, бок о бок, напротив сооружения из каменных восьмифутовых колонн, торчавших из земли, – Рист не сомневался, что их создали при помощи Искры.

– Пасть дракона! – взревел голос.

Пульсация энергии, исходившая от боевых магов, наполняла воздух. Нити Огня и Воздуха обвились вокруг сооружения, потрескивая от силы и свиваясь друг с другом. Через несколько мгновений все нити оказались связаны между собой, и ревущая колонна огня двинулась вперед. Мощные волны пламени прокатились по всей длине сооружения, поднявшись почти на восемь футов от земли.

Рист ощущал присутствие Искры в воздухе, она звала его, требуя, чтобы он ей открылся. Это походило на опьянение. Почти бессознательно он потянулся вперед, но тут же остановился, почувствовав на плече руку.

– Когда ты испытываешь подобное в первый раз, возникает эйфория, – сказала сестра Анила, в ее глазах читалось понимание.

Рист кивнул, в горле у него внезапно пересохло. Стоявшая рядом Ниира продолжала наблюдать за устрашающей демонстрацией мощи, в ее глазах отражался огонь. Даже некоторые солдаты у них за спиной замерли, о чем-то тихонько переговариваясь и не спуская глаз с боевых магов.

– Это тест на выносливость, – сказала сестра Анила, глядя на строй волшебников. – В Групповом движении, вроде Пасти дракона, сила заклинания зависит от самого слабого звена. Если один из магов отпустит Искру, Движение исчезает. Все отряды боевых магов периодически проходят такое испытание, чтобы знать пределы своих возможностей.

Поток огня не стихал в течение нескольких минут, и все это время пламя горело с той же интенсивностью, как в самом начале, поглощая каменные колонны. Рист не мог представить мощь и дисциплину, которые требовались для того, чтобы так долго удерживать силу огня. Он подумал, что никогда не черпал энергию из Искры дольше, чем на десять или пятнадцать секунд зараз. И не столько из-за того, что это требовало слишком много сил. Просто в те мгновения, когда он брал энергию из Искры, ему хотелось максимально продлить их, что было очень опасно.

Воздух вздрогнул от второй пульсации, и огонь исчез, гудение Искры прекратилось. Земля, над которой прошло пламя, почернела, трава стала хрупкой, а глина – сухой и твердой. Каменные колонны также почернели, но в остальном выглядели столь же прочными, как и прежде.

Впереди некоторые боевые маги рухнули на колени, другие поддерживали своих товарищей. В некотором смысле, Рист радовался, глядя на их усталость, – она доказывала, что даже они смертны.

– Анила, Уничтожающая араков! – Высокий мужчина с огромной черной бородой вышел из строя и зашагал к Ристу, Ниире и экзарху. В его походке совершенно не чувствовалась усталость, и Рист не заметил ни единой капли пота у него на лбу. Вдоль края его черного плаща шла серебряная кайма.

– Магнус Оффа, – ответила ему сестра Анила, протягивая руку.

Мужчина оттолкнул ее руку и, не останавливаясь, обнял, а потом подхватил на руки так же легко, как отец поднимает ребенка.

– Магнус, – резко вскрикнула сестра Анила, но тут же сдержанно рассмеялась, и сердитое выражение покинуло ее лицо. – Поставь меня на землю.

– Ты всегда такая серьезная, о Женщина, Уничтожающая араков! – Широко улыбаясь, мужчина опустил ее на землю. – Когда ты успела вернуться в столицу? Я слышал, ты была в Бромисе, где в одиночку убивала зверей. – Магнус приподнял брови, и на его губах появилась шутливая улыбка. – В одиночку? – повторил он, повернувшись к Ристу и Ниире. – Боги, Анила, неужели ты специально отучила их иметь чувство юмора?

Экзарх некоторое время строго взирала на Магнуса, а потом вздохнула.

– Я вернулась несколько месяцев назад. И сожалею, что не пришла тебя навестить. Все происходило немного… ну, ты и сам знаешь. К тому же я хотела научить этих двоих владению клинком.

– Все в порядке, – сказал огромный мужчина, подняв руку, чтобы почесать подбородок через бороду. Более всего Риста раздражало, что с момента, когда человек начинал регулярно использовать Искру, его возраст становилось невозможно определить. Магнусу Оффе могло быть сорок лет или четыреста. – О лучшем учителе нельзя и мечтать, – продолжил маг, положив руку на плечо Анилы. – Могу поспорить, что вам любопытно, зачем она носит два меча, несмотря на то, что у нее всего одна рука, не так ли?

– Магнус. – В голосе сестры Анилы осталось лишь раздражение.

Магнус улыбнулся.

– Однажды, примерно в середине восстания в Волтаре – кажется, лет девяносто тому назад? Впрочем, не имеет значения. Нас расквартировали вместе с Седьмой армией в Айронкрике. Была ночь после грандиозного сражения. Мы понесли серьезный урон, но волтаранцы потеряли еще больше. В любом случае Анила и я, вместе с несколькими другими магами, сильно напились волтаранским вином. Мы некоторое время гуляли вдоль ручья, а потом стали мыться – и тут на нас напал всадник на виверне. Полагаю, вы никогда не видели виверна? Они злобные ублюдки. Представьте дракона размером с боевую лошадь. Они не могут изрыгать огонь, но очень сильны, а их зубы и когти способны разрывать сталь, как бумагу. Так или иначе, виверн камнем упал сверху и прикончил старину Хармака, во все стороны брызнула кровь и полетели внутренности. Анила – безумие всегда было в ее духе – прыгнула с камня на спину виверна, но, – тут Магнус наклонился к ним и понизил голос до шепота, – она так набралась вином, что, обнажив меч, тут же уронила его в ручей. – И колдун расхохотался, закинув голову назад и прижав руки к животу.

Несмотря на явное раздражение на лице сестры Анилы, которое она даже не пыталась скрыть, Ристу Магнус понравился.

– Но, чтоб вы знали, – продолжал Магнус, – она умудрилась оглушить всадника, расстегнуть седельные зажимы и сбросить его со спины виверна. Вы представляете, как трудно убить виверна без меча, когда ты пьян, чтобы прикоснуться к Искре, и у тебя только одна рука? Проклятие, это совсем не просто, уж поверьте мне. Но старая Уничтожительница араков удерживалась на виверне и стала колотить его сапогом! Сапогом! За всю свою жизнь я никогда не видел ничего подобного. Так или иначе, но существо сбросило Анилу на землю и врезалось в один из утесов, после чего мы разрубили его на куски. На следующий день Анила вышла из палатки с двумя мечами на бедрах. Я спросил у нее: зачем ей два меча? И она ответила: «Потому что я больше никогда не стану бить виверна сапогом».

По щекам Магнуса текли слезы от смеха, и даже сестра Анила неуверенно улыбнулась.

– Ладно, – сказала экзарх, качая головой. – Думаю, воспоминаний вполне достаточно. Магнус, ученики пришли, чтобы понаблюдать за общими тренировками магов, а потом присоединиться к ним, как только ты посчитаешь, что у них достаточно знаний.

Магнус выпрямился, выдохнул и стер с лица слезы.

– Годы тебя изменили, Анила. Я помню времена, когда ты бы каталась по земле, услышав эту историю.

– На этом я ухожу, – сказала та, оставив без внимания последние слова мага. – Когда закончите, Магнус, ты не мог бы отправить учеников обратно в посольство, с эскортом?

– Конечно, – ответил маг, к которому вернулось спокойствие. – Был рад тебя повидать. Надеюсь, мне не придется ждать следующей встречи с тобой слишком долго.

Сестра Анила утвердительно кивнула в ответ, повернулась и пошла обратно ко дворцу.

– Идем, – со вздохом сказал Магнус. – Если вам повезет, я вам расскажу, как она потеряла руку.

Глава 9. Разделенная боль

Элла стояла у края утеса, где пыль и маленькие камушки перемещались под ее босыми ногами, а холодный ветер пощипывал кожу и трепал волосы. Ночное небо над ней сверкало, как океан бриллиантов, а в тысячах миль внизу раскинулся почти полностью скрытый темнотой ночи ландшафт. Лишь тихий свист ветра нарушал тишину.

Фейнир лежал у нее за спиной, свернувшись в клубок и положив голову на лапы; его сердце болело, и он периодически тихонько скулил. Элла чувствовала его боль. Она выглядела для девушки столь же осязаемой, как и ее собственная.

Она сделала глубокий вдох и после длинной паузы выдохнула. Элла не знала, как долго они здесь находились. Часы. Солнце уже село к тому времени, когда они покинули лазарет, прошли через Тархелм и оказались на утесе. Она не представляла, что могла испытать боль, сравнимую с утратой Рэтта. Но ошибалась. И это была совсем другая боль.

Потеря Рэтта зажгла огонь в ее крови. Это была чистая боль, как если бы у нее оторвали кусок сердца. Новая боль оказалась не такой острой, но она ее не покидала, душила, заставляла тонуть в ней, наполняла отчаянием.

Родители Эллы всегда казались ей вечными, как солнце и луна. Куда бы она ни направлялась, как бы далеко ни уходила, они всегда оставались на месте, выполняя роль якоря, притягивавшего ее к дому. Она не боялась покинуть Прогалину, потому что знала: ее родители всегда там будут, если ей понадобятся. Невыносимо думать, что она больше никогда не увидит отца, не услышит нежный голос матери…

Казалось, еще мгновение, и из ее глаз хлынет целый океан слез, но не пролилось ни слезинки. Элла знала, что причина не в том, что она больше не хотела плакать; просто больше не могла.

Во всем мире не хватило бы слез, чтобы выразить боль, которую она чувствовала.

А хуже всего то, что ее не было рядом, когда они умирали. Может быть, она смогла бы что-то сделать? Может быть, сумела бы спасти? Она даже не спросила Таннера, как они погибли. Впрочем, Элла не знала наверняка, хотела ли она услышать подробности. У нее просто не хватило бы на это сил. И что в итоге изменилось бы?

Звук шагов и шорох камней заставили Фейнира поднять голову, он навострил уши и тихонько зарычал.

Элла не повернулась – напротив, закрыла глаза и позволила прохладному ночному ветру окутать ее со всех сторон. Она чувствовала, как разум Фейнира касается ее разума, и открыла ему свое сознание. Перед глазами замелькали образы. Вход в туннель. Корен.

Звук шагов приблизился, и, наконец, неизвестный путник остановился рядом с Эллой.

– Я потеряла родителей много лет назад. Мы плыли из Нарвоны. Один из кораблей разорвало на части возле побережья Молний. Уцелела только я. Мне в тот момент исполнилось всего четыре.

Элла открыла глаза, и ее взгляд устремился в ночное небо: она слегка покачала головой, чувствуя, что на глаза, наконец, навернулись слезы.

– А потом становится легче? – спросила она.

– Да, – ответила Корен. – И нет. Я даже не могу вспомнить их имена. Мастер нашла меня полумертвой и промокшей до нитки. Как она рассказала позднее, прошло три месяца, прежде чем ко мне вернулся дар речи. С тех пор минуло четыреста лет, но я до сих пор чувствую дыру в сердце. Хотя сейчас мне уже легче, чем тогда.

Элла оторвала взгляд от неба и повернулась к Корен, которая смотрела куда-то вдаль. По ее щекам текли слезы, поблескивая в свете луны, и Элла испытала потрясение, увидев ее такой уязвимой. С того момента как девушка впервые встретила Корен в лазарете, та представлялась ей непостижимой загадкой. Ведь она была дралейдом, воительницей из легенд, и вела себя соответствующим образом. Ее новое состояние убитой горем женщины выглядело почти… кощунственно.

Корен повернула голову и посмотрела Элле в глаза.

– Если хочешь, я помогу тебе вернуться домой. У меня есть люди, занимающиеся контрабандой оружия из Катагана вверх по реке. Оттуда на корабле они огибают побережье Вейрлеон. Путешествие займет несколько месяцев, потому что корабли идут далеко от побережья, чтобы избежать встреч с лорийскими патрулями. Но ты сможешь вернуться.

– Нет. – Эллу удивила твердость собственного голоса, но она уже приняла решение. – Там для меня ничего не осталось. Мне нужно отыскать Кейлена. Неважно, стал он дралейдом или нет, но он один – и нуждается во мне. Он мой младший брат.

– Я надеялась, что твой ответ будет именно таким, – сказала Корен.

– Ты поможешь мне его найти?

Корен, глаза которой все еще наполняли слезы, коротко кивнула.

– Если Кейлен действительно стал дралейдом, о котором мы столько слышали, он почти наверняка путешествует вместе с моим старым другом – Эйсоном Вирандром. Эйсона непросто отыскать, но у нас есть общий контакт в Аргоне. Я с ним свяжусь.

– Спасибо, – ответила Элла. – Мне нельзя оставлять его в одиночестве.

– Не нужно меня благодарить, – сказала Корен. – Могут пройти месяцы, прежде чем мы что-нибудь о нем узнаем.

Девушка кивнула и вновь обратила взгляд на почти невидимый ландшафт внизу, позволив свисту ветра наполнить уши.

– Я оставлю тебя здесь, – сказала Корен после недолгой паузы. – Каждый день, перед рассветом, я поднимаюсь на ближайшую вершину. Когда ты почувствуешь, что готова, присоединяйся ко мне у восточных ворот.

И вновь Элла кивнула.

Корен повернулась, собираясь уйти, но помедлила и положила руку девушке на плечо.

– И еще важнее: когда твое сердце отдохнет, я думаю, тебе надо поговорить с Таннером. Это будет много значить для него.

Корен ушла, погладив по пути Фейнира по голове, и исчезла в туннеле, ведущем обратно в Тархелм.

Элла подождала, когда шаги и тихое эхо смолкли, и села на землю, свесив ноги над пропастью. Фейнир зашевелился, подошел к девушке и положил голову ей на колени. Он ткнулся холодным влажным носом в пальцы Эллы и успокоился только после того, как она его погладила. Заглянув в глаза Фейнира, она почувствовала, как ее разума коснулось утешительное тепло. И чем дольше Элла в них смотрела, тем больше ощущала сознание волкобраза рядом со своим.

В мыслях Фейнира мелькали образы, четкие и ясные, но лишенные цвета. Воспоминания о Варсе и Фрейис, о ней и Кейлене; их сопровождали глубокие внутренние чувства, и в груди у Эллы появилась тяжесть. Смесь любви, гордости и сопричастности. Затем снова лицо Кейлена, и девушка поняла, что Фейнир пытался ей передать: стая. Семья.

– Мы его найдем, – сказала она, наклоняясь, чтобы обнять Фейнира и прижаться щекой к его голове. – Обещаю.

* * *

Фарда втянул холодный утренний воздух, шагая по высокогорью в ту сторону, где собралась Четвертая армия. По его приказу маги двигались не с основными силами. Столетия войн научили его многому, в том числе осознанию того, что неспособные коснуться Искры будут всегда завидовать и ненавидеть обладавших таким умением, как бы они себя ни оправдывали. Армии всегда действовали успешнее, если маги существовали отдельно от остальных солдат – настолько, насколько возможно. В противном случае солдаты гибли.

На ходу Фарда провел большим пальцем по золотой монете, лежавшей у него на ладони, ощущая кожей все царапины и углубления. Как он ни старался выбросить мысли об Элле из головы, ему никак не удавалось забыть девушку. За те столетия, что прошли после потери Шиньяры, на глазах у Фарды погибли тысячи. Он шагал по усеянным трупами полям, по дотла выжженным городам, отнимал жизни тех, кому предстояло прожить еще много лет. И ничего не чувствовал. Ничего, кроме онемения. Он бы покончил с собой, как сделали многие Сломленные до него, если бы не врожденное упрямство и нежелание признать, что у него нет сил продолжать. Но с Эллой что-то изменилось. Она заставила его чувствовать.

Фарда и сам не знал, что это означало, но впервые за долгое время ощущал нечто, отличное от апатии. Он заботился о девушке. Чувствовал необходимость ее защищать, как волк своего волчонка. Тем не менее он отдал ее Карсону Крейну. Фарда стиснул зубы. Ему не требовались дополнительные причины, чтобы еще больше себя презирать, однако он их создал. Теперь оставалось надеяться, что они не сумеют сломить ее дух. Именно силой духа Эллы он восхищался.

Она была слабостью. А слабости следовало выжигать.

Фарда потряс головой и коротко рассмеялся. Даже собственные мысли не казались ему убедительными.

На миг остановившись, маг прищурил левый глаз, чтобы защититься от блеска раннего зимнего солнца, и посмотрел на пологий холм впереди, уходивший к Форту Харкен, где океан зверей, вооруженных черной сталью, штурмовал высокие стены.

Глядя с вершины холма, Фарда прикинул, что араков не более десяти тысяч, меньше, чем они ожидали. Даже издалека Фарда видел огромные фигуры Отмеченных Кровью, возвышавшихся над остальными чудовищами: руны на их коже испускали красный свет, в воздухе над головами клубился дым. Их вид заставил Фарду улыбнуться. Никакое количество крови араков не станет достаточной платой за погубленные ими яйца драконов в Ильнейне. Любой день, когда Фарде удавалось их убивать, становился хорошим.

Оторвав взгляд от орды звероподобных тварей, Фарда направился туда, где сидела верхом на серой лошади командующая Четвертой армией, осматривая вместе с генералами ближайшие окрестности.

– Юстициар Кирана, я вижу, ты решил к нам присоединиться?

Коммандер Талвар поерзала в своем седле, а ее мерин фыркнул. Она приподняла бровь, когда Фарда к ней подошел. Женщина выглядела не меньше чем на пятьдесят лет, с седыми прядями в угольно-черных волосах. Ее отличали широкие плечи и стройная фигура солдата, любившего действия больше слов. Фарда не раз за две недели марша из Бероны к Форту Харкен обсуждал с ней планы боевых действий. Хорошо разбираясь в военной стратегии, Талвар обладала острым умом и не тратила времени на разговоры о ерунде. Фарда ее уважал.

– Да, коммандер Талвар. Я посчитал, что это будет вежливо.

Женщина бросила на него холодный взгляд и повернулась к генералу, чей скакун стоял рядом с ее лошадью. Генерал Гутрин Вандимир был невысоким мужчиной с лоснившимися черными волосами, коротким носом и густыми усами. Фарда встречал его раньше. Трус и лизоблюд.

– Пятнадцать, может быть, шестнадцать тысяч, коммандер, – продолжил генерал Вандимир, но напрягся, наткнувшись на взгляд Фарды. – Разведчики докладывают, что сражение началось менее часа назад. Звери спустились с гор Колмир и тут же начали осаду.

– Гарнизон форта насчитывает около двух тысяч солдат, среди них двадцать боевых магов, верно?

– Верно, коммандер. Таковы официальные сведения, но я осмелюсь предположить, что с тех пор численность гарнизона уменьшилась.

Коммандер Талвар никак не показала, что слышала последние слова генерала. Она продолжала, сильно прищурившись, смотреть на войско араков.

– Складывается впечатление, что слухи об этих «чудовищах» не преувеличены. Ты уже сталкивался с ними раньше, юстициар Кирана?

– Да, – откликнулся Фарда, продолжая водить большим пальцем по лежавшей на ладони монете и чувствуя кожей рельефную форму льва.

Кроме того, здесь находилось никак не меньше сотни Отмеченных Кровью.

Уже почти четыре века Фарда их не встречал. Ему попались один или два после Падения, но, как только араки начали отступать, чудовища быстро исчезли.

– Это Отмеченные Кровью. Они не знают страха, их когти способны разрывать доспехи, и они совершенно безжалостны. Каждый из них стоит сотни ваших солдат, возможно, двух сотен.

– Мы продолжаем получать хорошие новости, – ответила Талвар.

– Нужно послать за подкреплением, – сказал один из генералов – мужчина, на вид моложе тридцати лет, со светлыми волосами и красивым лицом, – глядя широко раскрытыми от ужаса глазами на араков.

Фарда чувствовал исходивший от него запах страха. Он был из тех вояк, которые замедляют шаг, чтобы первый удар приняли на себя другие.

– Сюда больше никто не придет, генерал Тирн. Остальные армии находятся в самых разных частях континента. Здесь есть только мы, а наша армия уже и так потеряла много времени. – Не дожидаясь ответа, коммандер развернула лошадь так, что оказалась лицом к Фарде и генералам. – Мы выступаем немедленно. Как только подойдем достаточно близко, нам следует привлечь внимание зверей. Посмотрим, сумеем ли мы сократить их численность. Генерал Руни, я хочу, чтобы ты и командиры других стай взяли кавалерию и обогнули подножие холма. Как только наша пехота начнет сражение, я протрублю в горн, и по сигналу вы атакуете их с востока, понятно? Солнце будет светить им в глаза, и мы должны пользоваться любыми преимуществами. Нанесите им тяжелый удар, отступите назад и атакуйте снова. Атака и отход. Вам нельзя вступать в затяжную схватку.

– Понятно, коммандер, – сказала красноносая женщина, которая постоянно хмурила лоб.

Натянув поводья, она поскакала по направлению к кавалерийским частям, ожидавшим на расстоянии от основной армии.