Оно нашло нас

Линдси Карри

Оно нашло нас

Lindsay Currie

IT FOUND US

Copyright © 2023 by Lindsay Currie

All rights reserved

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency

© Сергеева О. В., перевод на русский язык, 2023

© Иллюстрации на обложке, форзаце, нахзаце и титулах, warimonn, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Всем любопытным этого мира. Никогда не изменяйте себе и не позволяйте угаснуть своей жажде знаний!

1

Я бросаю велосипед на землю и подкрадываюсь к дому мистера Эндрюса. Приближаются сумерки, но свет в окнах не горит. Слышно, как шуршат листья под ногами высокой тонкой фигуры, крадущейся по двору.

Прищурившись, я замечаю, что таинственная фигура одета в ботинки и толстый свитер с запахом. На голове у неё капюшон, а с плеча свисает объёмная прямоугольная сумка. Человек останавливается и поворачивается к дому, словно что-то перепроверяя. Но что он тут вообще делает? Ни на крыльце, ни в окнах свет не горит… очевидно же – мистера Эндрюса нет дома.

А ещё очевидно, что таинственный незнакомец замышляет какое-то злодейство.

Я забиваюсь подальше за угол и стараюсь дышать как можно тише. Это даётся мне непросто: сердце готово выскочить из груди и взорваться. Оно всегда так себя ведёт во время расследования: будто я выпила слишком много колы или съела целую пачку кислых мармеладок. Меня немного потряхивает, чуть-чуть подташнивает, зато радостным возбуждением аж захлёстывает. Ведь разгадывать тайны – моё любимое занятие, мой талант. Стоит мне услышать про какую-нибудь загадку, и я не отступлюсь, пока не разгадаю её. Обычно я говорю про эту свою черту, что «у меня разгадывательный мозг».

Таинственная личность вдруг бросает взгляд в мою сторону. Отпрянув назад, я заставляю себя сосчитать до десяти, а потом осторожно выглядываю снова. Поставив сумку на землю, незнакомец расстёгивает её и что-то достаёт. Оно очень маленькое и шевелится. Собака!

Пару минут щенок бегает вокруг хозяина, но останавливается, когда тот прикрепляет к ошейнику поводок. А потом пёсик делает нечто настолько невероятное, что я почти забываю о слежке и едва не заливаюсь смехом.

Он гадит. Во. Дворе. Мистера Эндрюса!

Даже тусклый свет закатного солнца не мешает мне разглядеть маленькую коричневую кучку прямо посреди идеально подстриженной травы на соседской лужайке. Именно на это мистер Эндрюс и жаловался уже которую неделю: какой-то хулиган повадился пробираться на его газон! Я ухмыляюсь, представляя, как назову этот случай в своей записной книжке – «Ночной Поганец». Мне несколько недель пришлось делать заметки и разнюхивать, что тут творится, и вот наконец удалось поймать преступника с поличным! Правда, я до сих пор не знаю, кто это.

Осторожно выйдя из-за дома, я скрываюсь за кустами и стараюсь получше рассмотреть незнакомца в свитере. В этот момент уличные фонари вдруг включаются, спугнув преступника – тот подхватывает пёсика и со всех ног уносится прочь.

Нет! Я же так близка к разгадке!

Мне почти удаётся выбраться из зарослей, когда в тишине раздаётся гудок автомобиля. Я вдруг соображаю, что это не просто какой-то автомобиль, и у меня отвисает челюсть. Ведь это синий мини-фургон, наш синий мини-фургон. Несмотря на сумерки, я отлично вижу в окне мамино лицо. Она переводит взгляд с велосипеда на земле на меня и обратно.

Нетнетнетнетнетнетнет!

На моём лице застыла немая просьба подождать, я снова переключаюсь на незнакомца. Мне бы ещё только минутку, один разок увидеть это лицо, и я расколю дело, как орех!

Мама опять нажимает на гудок, заставляя Ночного Поганца замереть и обернуться. Капюшон падает с головы, открывая лицо. Миссис Коркан! Она живёт тут, за углом.

Ну конечно, это она! У миссис Коркан и мистера Эндрюса общий забор, который разделяет их дворы. Я не раз слышала, как они спорили: мистер Эндрюс требует, чтобы миссис Коркан держала сорняки на своей территории, а она в ответ советует держать при себе свой нос, а не совать его в чужие дела. Похоже, миссис Коркан решила, что лучшей местью будет оставить соседу несколько маленьких коричневых подарочков.

Ну и гадость.

Мама и миссис Коркан неловко машут друг другу рукой. Потом мама резко оборачивается ко мне, и по её нахмуренным бровям я сразу понимаю, о чём она думает. Эх. Придётся объясняться.

Доковыляв до велосипеда, я поднимаю его и завожу в гараж. Мама заезжает следом за мной. Стоит ей открыть дверь машины, как я поднимаю ладони вверх:

– Я могу объяснить.

Мама скрещивает руки на груди.

– Так объясни, почему ты пряталась в кустах соседей, словно вор?

– Э-э-э… – мямлю я. – Слушай, мистер Эндрюс не переставая жаловался на Ночного Поганца, поэтому…

– На кого? – переспрашивает мама. Уголки её рта ползут вверх, как бы она ни пыталась сдержать улыбку.

Я издаю слабый смешок.

– Ночного Поганца. Я прозвала так человека, который позволял своей собаке… ну, знаешь, – я вращаю рукой в воздухе, показывая, мол, и так понятно, о чём я. Если повторять слово «какать» слишком часто, оно быстро потеряет свой эффект, – на лужайку мистера Эндрюса.

Мама заходит в дом вместе со мной.

– У-у-у-гу. Я наслышана. Но всё же, Хэйзел.

– Я знаю, знаю. Расследовать можно, вмешиваться нельзя, – повторяю я слова, которые слышала уже столько раз. Проблема в том, что в них нет никакого смысла. Как бы я ни вертела их в голове, понять разницу между расследованием и вмешательством мне так и не удалось – кроме того, что одно из них раздражает моих родителей.

Из коридора в комнату влетает папа и заключает меня в объятия. От него пахнет… уксусом?

– Привет! Как поживает мой маленький Шерлок?

– Кейт Уорн, – поправляю я. – Она была первой женщиной-детективом, поэтому я предпочла бы, чтобы меня сравнивали с ней.

– Восхитительно, – отвечает мама, оставляя сумочку на стойке. – Но всё же, мне кажется, нам пора в очередной раз поговорить о твоём, кхм, хобби.

– О-о-о. Не хотите поделиться со мной? – спрашивает папа, сжимая меня в объятиях ещё сильнее, прежде чем выпустить. В его голосе, в отличие от маминого, звучит скорее любопытство, чем раздражение.

Сморщив нос, я сбрасываю рюкзак и тихонько подпихиваю его ногой в угол. Так как хороший детектив всегда задаёт много вопросов, я решаю выяснить, почему от папы такой запах на весь дом.

– Я признаюсь во всём, если ты объяснишь, почему от тебя так пахнет.

Папа нахмуривается.

– Пахнет? О! Ты имеешь в виду уксусом? Я пытался отчистить посудомойку, и «Гугл» сказал, что это средство подходит лучше всего.

Я заливаюсь смехом: в последнее время «Гугл» много о чём рассказывает папе. Мама работает адвокатом в юридической фирме неподалёку, в Форест Парке, и из-за того, что у неё всегда так много дел, домашним хозяйством занимается папа. Мне это нравится, ведь когда я прихожу из школы, дома всегда кто-то есть. Только, по-моему, пока мы со старшим братом Дэном на уроках, папе становится одиноко. Например, сегодня от него пахнет уксусом, а два дня назад он подпалил волосы на руке, пытаясь добиться поджаристой корочки на крем-брюле. На прошлой неделе папа вообще ни с того ни с сего решил в одиночку покрасить ванную комнату. Ему правда стоило нанять кого-нибудь, потому что в итоге стены кажутся полосатыми, хотя вообще-то не должны.

Мама говорит, папа не любит сидеть без дела. А я бы сказала, что ему нужно хобби. Вот как у меня! Расследования – отличное занятие для досуга. Как только я уговорю родителей и они разрешат мне запустить подкаст под названием «Что известно Хэйзел», я смогу разгадать ещё больше тайн! Закрывая глаза, я представляю себе поток комментариев от слушателей. Они станут описывать мне свои загадочные случаи, и, когда я прославлюсь, родители наконец поймут, что от моих расследований бывают не только неудобства.

– Может, я и последила, но совсем немножко. – Я показываю, насколько, подняв большой и указательный пальцы, которые почти соприкасаются друг с другом. – Но ведь сработало же! Я выяснила, что миссис Коркан позволяла этому комку коричневой шерсти…

– Эрни, – с усмешкой вставляет папа.

– Да, Эрни! В общем, это Эрни гадил на газон, – заканчиваю я, задыхаясь от волнения. Оно нахлынуло с прежней силой, стоило только вспомнить, как миссис Коркан обернулась и с её головы упал капюшон. Обожаю такие моменты.

Родители обмениваются взглядами. Ой-ой.

– А что ты собиралась делать с этой информацией? – спрашивает мама. – Никому не говорить?

Пф-ф-ф. Конечно нет. Новости о «подарочках» Эрни слишком хороши, чтобы о них молчать.

– Так я и думала, – со вздохом заключает мама. – В том-то и проблема, Хэйзел. У тебя отлично выходит докапываться до истины, и мы очень любим эту твою черту. Но когда ты вмешиваешься в чужие дела, это создаёт проблемы.

Папа согласно кивает. Мой энтузиазм тем временем начинает увядать.

– Значит, по-твоему, лучше позволить им и дальше ссориться и никогда не рассказывать мистеру Эндрюсу, что я выяснила? Даже анонимно? – уточняю я.

– Мы считаем, иногда надо позволять людям решать их проблемы самостоятельно. Особенно когда они не просили тебя вмешиваться, – поясняет папа, приподняв мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза. Они светятся теплом, а по краям собрались морщинки. – У тебя есть дар, Хэйзел. Самый настоящий. Но с большой силой приходит большая ответственность.

Последнее предложение он произносит особенно выразительно, будто оно из сценария к какому-нибудь супергеройскому фильму. Я вопросительно поднимаю бровь.

Папа издаёт смешок.

– Я имею в виду, тебе нужно научиться контролировать свой дар, чтобы не устраивать всюду хаос.

Я расстроенно опускаю плечи, и мама заключает меня в объятия. Несмотря на досаду и смущение, я не сопротивляюсь.

– Мы говорим всё это не со зла, милая. Просто не хотим, чтобы ты с головой погружалась в чужие проблемы. Позаботься о себе! Радуйся детству, а взрослые проблемы оставь взрослым. Хорошо?

Я киваю, будто соглашаюсь, хотя на самом деле нет. Собачьи какашки на газоне не кажутся мне такой уж взрослой проблемой, а ведь мистера Эндрюса она с ума сводит. Если я могу помочь с такой мелочью, почему бы мне этого не сделать?

Пытаясь закончить этот разговор, я заставляю себя улыбнуться. Всё это не имеет значения. Если я хочу когда-нибудь получить разрешение на подкаст, нужно делать, что говорят. Но однажды «Что известно Хэйзел» прославится, и они начнут воспринимать меня всерьёз.

У них не останется другого выбора.

2

Я плетусь по лестнице в свою комнату и бросаю записную книжку на кровать. Она открывается на странице с Ночным Поганцем, и я пробегаюсь глазами по списку улик, которые успела собрать за предыдущие дни.

ЗАЦЕПКИ

Маленькие какашки – маленькая собака?

Никто не заметил – очень пронырливый.

Оставляет какашки специально – месть?

Иногда они рядом с почтовым ящиком. Может, это почтальон? Почтальоны вообще ездят с собаками в фургонах?

ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ:

РАЙАН МАККЕЙБ, 10 лет. Райана застукали за тем, что он всё лето подстригал кусты соседа, придавая им форму задницы. Он точно может быть Ночным Поганцем.

ЛИЗЗИ ОУЭНС, 15 лет. Лиззи живёт за углом и убирает за своей собакой, только когда её кто-нибудь видит. Может ли она строить козни мистеру Эндрюсу?

Третий пункт заставляет меня улыбнуться. Пусть я и ошиблась по поводу всех подозреваемых, но хотя бы в том, что мотивом была месть, я оказалась права. Вся округа знает, насколько мистер Эндрюс одержим своим газоном. Иногда по выходным он часами возится с травой, подстригает её и упаковывает в мешки. Собачьи какашки на лужайке – самый верный способ насолить такому человеку, как он.

Я вздыхаю, закрывая блокнот. Мне стоило бы чувствовать себя счастливой, перечитывая этот список, радоваться, что наконец раскрыла дело! Вместо этого я ощущаю лишь разочарование. Ведь мне и праздновать-то не с кем. Даже моя собственная семья считает этот «дар» лишь помехой. И, раз они запретили рассказывать кому-либо о разгадке, теперь мистер Эндрюс никогда не узнает про миссис Коркан и Эрни.

Сквозь стену доносится голос брата, возвращая меня к реальности. Слова разобрать не выходит, но судя по интонации, он чему-то радуется.

Я знаю, не стоит так делать, но, как обычно, искушение слишком велико. Перебравшись через кровать, я прижимаю ухо к стене. Слова звучат приглушённо, все их понять не получается, но те, что я расслышала, заставляют встрепенуться.

Кладбище.

Повисает долгое молчание. Сквозь стену проникают ещё несколько «м-м-м-хм-м». Потом Дэн говорит…

Сегодня ночью.

Кладбище? Сегодня ночью? Моё сердце начинает биться быстрее от одной мысли. Единственное кладбище в Форест Парке никак не назовёшь местом, по которому стоит гулять в темноте. Или при свете дня. Да и в любое другое время, если честно. Оно жуткое, и о нём рассказывают столько историй о призраках, что большинство людей предпочитает держаться от него подальше. Даже я, несмотря на свою любовь к тайнам, стараюсь не ходить там.

Дэн начинает говорить снова. Я пытаюсь прижаться ухом к стене ещё сильнее, но на этот раз теряю равновесие, врезавшись лбом в стену. Голоса замолкают. Не-е-е-е-ет. Сорвавшись с кровати, я сажусь за стол и притворяюсь, будто всё это время занималась домашним заданием.

В дверном проёме раздаётся шуршание. Когда я поднимаю взгляд, брат стоит там, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди.

– Серьёзно, Хэйзел?

– Что?

Дэн многозначительно смотрит на меня cвоими голубыми глазами, в которых читается недовольство. Цвет глаз у нас одинаковый, зато волосы у него не рыжие и прямые, как палка, а коричневые. Я всегда этому завидовала, ведь почти каждое прозвище, которым другие ребята называли меня в детстве, было из-за моих рыжих волос.

– Что значит «что»? Я знаю, ты пыталась подслушать мой разговор.

Я упрямо смотрю в ответ. Надо извиниться, признать вину и забыть обо всём. Но это трудно. Дэн – неплохой старший брат, он умеет быть очень даже милым. Но иногда ведёт себя так, словно он старше, чем есть на самом деле, и это сводит меня с ума.

– А ты докажи, – требую я.

Дэн указывает на моё лицо.

– Хочешь доказательств, Нэнси Дрю? Ладно. Как насчёт большого красного пятна на твоём лбу, которым ты треснулась о стену?

Попалась. Я быстро приглаживаю чёлку, уже ощущая, как под ней расцветает синяк.

– Я не захотела бы тебя подслушивать, даже будь у меня такая возможность.

Дэн изгибает бровь, будто не верит.

– Я серьёзно! – возмущаюсь я, но голос получается высоким и писклявым. Даже худший детектив на свете понял бы, что я лгу.

Вздохнув, брат делает несколько шагов и останавливается у моего стола.

– Как знаешь. Просто держи свои уши подальше от стены, иначе я найду эти дурацкие записные книжки, в которых ты вечно что-то строчишь, и прочитаю на всю школу.

Я наставляю на него палец:

– Не смей трогать мои записные книжки!

– Перестань подслушивать мои разговоры по телефону!

– Не показывай на меня!

– Хватит! – на лестнице слышится мамин голос. – Мы с папой из-за вас своих мыслей не слышим!

Яростно уставившись на брата, я встаю и пинком распахиваю дверь пошире, очевидно не желая его больше видеть.

Дэн качает головой:

– Ладно, я ухожу. Но не забывай мои слова.

О, я прекрасно их запомнила. Кладбище. Сегодня ночью.

– Прекращай быть любопытной кот…

Я хлопаю дверью у него перед носом до того, как он успевает закончить. Впрочем, это не важно, я и так знаю, что он хотел сказать: «любопытство сгубило котяру».

Как только его шаги стихают, моё тело будто превращается в желе. Я сползаю на пол, уставившись в потолок. Надо что-то менять. Однажды я стану детективом, но практиковаться не получится, если меня никто не будет воспринимать всерьёз. И прозвище «любопытная котяра» – прямая противоположность этому. Разве Кейт Уорнер назвали бы так? А как насчёт Алана Пинкертона или Шерлока Холмса?

Схватив телефон со стола, я пишу сообщение Мэгги, моей лучшей подруге. Мэгги знает всех в нашей школе, она очень общительная. Прямо живчик. Если кто и знает что-нибудь о подслушанном мной разговоре, так это она.

«Я тут кое-что услышала», – набираю я.

На экране появляются точки: Мэгги пишет ответ.

«Ого, что-то интересное? Про кого?»

Я смеюсь. Мэгги просто лучшая. Она не из тех, кто распускает сплетни, зато узнавать их время от времени не возражает.

«Не знаю, – откликаюсь я. – Но дело как-то связано с кладбищем».

Повисает долгая пауза. Я слежу за точками, уже начиная беспокоиться, когда они появляются и исчезают. Она там что, целый роман печатает?

«Я слышала, несколько ребят собираются пробраться на кладбище. Уверена, это Эверетт всё затеял».

Ух. Эверетт – лучший друг Дэна и самый большой тупица, какого я когда-либо встречала. Если где-то есть проблемы, он их найдёт.

«Кейси Флинт сказала, они собираются играть в прятки сегодня ночью, – продолжает Мэгги. – Разве Дэн не под домашним арестом? Ты же не думаешь, что он пойдёт?»

Я не думаю, я знаю. Если Эверетт скажет прыгать, Дэн только спросит, как высоко. Именно так он и попал под домашний арест. Вот дурак.

«Хэйз?» – торопит подруга.

«Извини, – печатаю я в ответ. – Просто задумалась. Я не знаю точно, но, мне кажется, пойдёт. Звучало похоже, во всяком случае».

Я позволяю себе поразмыслить об этом минутку. Все в округе уверены, что на кладбище есть привидения. Говорят, кладбищенские смотрители слышали необъяснимый плач и видели призраков. Один из работников будто даже уволился, потому что каждый раз, заходя на территорию кладбища, чувствовал себя очень странно, словно ему не стоило там находиться. Уверена, выходки Дэна и его друзей не понравятся привидениям, если они существуют. Может, брат даже увидит одно из них.

Хотя нет, забудьте. Может, это я смогу увидеть одно из них.

Мозг работает всё активнее, и у меня начинает вырисовываться план. Если мне удастся последовать за Дэном незамеченной, я соберу материал для первого эпизода моего подкаста – причём поразительный материал! Я собиралась сделать сюжет про стул, который украли из закусочной «У Гарретсона», но это будет несравнимо лучше. Ну, понимаете, кому захочется слушать про жалкий старый стул, когда можно – про вселяющее ужас и полное призраков кладбище? В конце концов, если там слышали плач, то кто-то его издавал, и для него должна быть причина. Вот я и выясню, кто… и почему.

От одной мысли о новых возможностях по спине пробегает холодок.

В сегодняшнем эпизоде «Что известно Хэйзел» Хэйзел Вудс исследует кладбище Вудлон и раз и навсегда даёт ответ, есть ли там привидения.

Да-а-а-а-а. Было бы идеально. Рано или поздно мама с папой разрешат сделать подкаст, и когда это произойдёт, я буду готова.

* * *

Около половины седьмого я спускаюсь по лестнице, одетая в толстый свитер, старые джинсы и ещё более древние кроссовки. Я не так много знаю о кладбищах, но воображение подсказывает, что там полно грязи и свежевырытых могил. Кожу покалывает от мысли: ну кому могла понравиться затея играть в прятки на кладбище? Ах да, Эверетту, кому же ещё.

Я достаю мобильный телефон и открываю сообщения, проверяя, не ответила ли моя лучшая подруга. Я хочу, чтобы Мэгги пошла со мной сегодня ночью, просто до ужаса. К несчастью, она вынуждена присматривать за младшим братом, Джимми, пока родителей нет дома. Джимми ещё только четыре года, но очень он шустрый и приходит в восторг от всего подряд. Когда я в прошлый раз помогала Мэгги с ним нянчиться, осталась без сил уже через час. В этом возрасте дети быстрые, громкие и постоянно норовят что-нибудь себе сломать.

«Извини, я всё ещё сижу с Джимми!»

Поморщившись, я убираю телефон в карман. Видимо, сегодня ночью я иду одна.

Когда я вхожу в комнату, мама поднимает взгляд от книги. Сдвинув очки для чтения на лоб, она улыбается:

– Куда это ты, Хэйз?

Я приказываю себе использовать отговорку, которую отрепетировала ещё наверху, но язык словно прилип к нёбу. Я никогда не лгу родителям. Конечно, я могу иногда слегка исказить правду, но лгать? Нет. Хороший детектив честен, а я очень хочу однажды им стать. Вот только есть проблема: у меня нет ни малейшего желания оказаться под домашним арестом.

– Просто собираюсь прогуляться, – отвечаю я, надеясь, что она не заметит дрожь в моём голосе.

Мама выглядит озадаченной:

– Но на улице холодно. И темно.

«Вот именно», – думаю я. Уже октябрь, а значит – темнеть начинает довольно рано. Если Дэн правда собирается улизнуть на эти прятки, то, вероятнее всего, сделает это скоро. К тому времени мне нужно успеть добраться до хорошей наблюдательной точки.

– Да, знаю. Я ненадолго, – уверяю я, прикусив щеку, чтобы не сказать лишнего. Если расследования в Форест Парке меня чему и научили, так это что виновные часто слишком много болтают. – И я в любом случае зайду к Мэгги. Она застряла с Джимми на всю ночь, поэтому я просто хочу заглянуть на минутку.

Мама бросает вопросительный взгляд на папу, но тот только пожимает плечами. Я слежу за ними затаив дыхание. Слов родители, может, и не используют, но они определённо ведут разговор, и мне приходилось видеть его раньше. Мама волнуется, так как уже почти стемнело. Папа напоминает, что в Форест Парке мне ничего не угрожает. Хорошо бы в итоге они решили меня отпустить.

– Ты взяла с собой телефон? – наконец спрашивает мама.

– Ага, – отвечаю я, подходя к двери. Когда никто из них не пытается меня остановить, я оборачиваюсь и машу рукой – надеюсь, это выглядит достаточно нормально и беззаботно. – Скоро увидимся!

Входная дверь закрывается за спиной, оставляя меня на крыльце в одиночестве. Победа! Убедившись, точно ли шторы на этой стороне дома задёрнуты, я крадусь к боковому дворику и опускаюсь на корточки за густыми кустами. Так я смогу выглядывать из-за угла и присматривать за окном Дэна. С тех пор, как неделю назад брата с Эвереттом поймали на метании яиц в дом учителя математики, ему не разрешали гулять. Но если он попытается сбежать сегодня, я об этом узнаю.

Когда я уже задумываюсь, верно ли поняла подслушанный разговор, в тишине раздаётся скрип. Окно Дэна! Посмотрев за угол, я вижу, как брат выбирается наружу и ползёт по ветке нашего дуба. Он оделся в тёмные джинсы и чёрную толстовку с капюшоном. Я подавляю смешок: наверное, Дэн считает, будто выглядит незаметным, хотя на самом деле больше похож на ребёнка в костюме ниндзя на Хэллоуин.

Тихо кряхтя, брат тянется одной рукой, чтобы закрыть окно, а другой держится за ветку дерева. Управившись, он медленно спускается и спрыгивает, когда до земли остаётся немного.

Я делаю глубокий вдох, стараясь успокоить нервы, пока он трусцой убегает в ночь.

Поехали.

3

Ветер кусается, и улицы пустеют с каждой минутой. Ещё довольно рано, но Форест Парк не назовёшь городом с активной ночной жизнью. Я даже не знаю, что ещё здесь можно делать после восьми вечера, кроме как сидеть на крыльце и наблюдать, как прохожие выгуливают собак.

Я с благодарностью бросаю взгляд на ближайший фонарь, достаточно яркий, чтобы хоть немного разогнать тени. Торопливо пробравшись за очередные кусты, я вижу, как Дэн останавливается на углу и смотрит на экран телефона.

Затем он продолжает путь, а следом и я. Мы проходим мимо забора с гирляндой из светящихся лампочек в виде тыкв, надувным привидением и одной из этих ведьм-аниматроников, которая размешивает в своём котле клубы пара. Может, в Форест Парке и не любят ночную жизнь, зато обожают Хэллоуин. Украшены чуть ли не все дома, хотя до праздника ещё две недели!

К тому времени, когда мы добираемся до кладбища, моё сердце готово вырваться из груди от волнения. Уже практически стемнело, и почти голые деревья выглядят жутко, будто в небо вздымаются огромные костлявые руки. Очередной порыв ветра заставляет меня поплотнее закутаться в свитер.

Продолжая держаться поодаль, я наблюдаю, как Дэн пересекает тротуар и скрывается в тёмном зеве кладбища. Фонарей там нет – ничто не помешает нам потеряться, стоит только зайти. Не нравится мне это.

Я включаю телефон, осторожно повернув экраном вниз, чтобы брат ни в коем случае не заметил свет со своего места. Затем я шёпотом диктую голосовую заметку, которую можно будет использовать потом.