Душа куклы

* * *

«Что там все-таки дымилось в чаше? – гадала я, открывая глаза. – Наркотическая трава?»

Увиденное меня поразило. Я почему-то лежу под одеялом абсолютно голая. В той самой кровати, где ночевала сегодня. Через шторы пробивается солнце. А в комнату, постучавшись (как потом выяснилось – повторно), заходит Людмила и говорит своим тихим вкрадчивым голосом, что мне пора вставать, умываться, завтракать и собираться. Оказывается, это она меня разбудила своим стуком.

– Куда? – спросила я.

– Туда, – таинственно ответила мадам.

Позже выяснилось, что, когда я лишилась сознания во время ритуала, они смогли привести меня в чувство, и действо еще продолжалось какое-то время. Потом мы вели долгие задушевные беседы за каким-то травяным чайком (Людмила называла это настойкой целебных трав, собранных шаманом), затем поужинали, я заявила, что устала, и ушла спать. То есть никто не переносил меня с первого этажа в спальню на второй, не раздевал и не укладывал, как я вначале подумала. Соответственно, я даже не могла возмущаться на их посягательства на мою половую неприкосновенность. Они либо не признавались, что сняли с меня всю одежду без моего разрешения, либо я реально ничего не помнила и совершала все эти действия сама, на автопилоте. Следующий вопрос, который у меня возник: а что было на самом деле в том волшебном чае, или настойке? Но задавать его я не стала. Все равно ведь не признаются. По-хорошему, нужно было бежать сдавать анализы, чтобы убедиться, что мне подмешали какой-то наркотик, и заявлять на них, ведь такого со мной раньше не происходило. Но как в этой дыре найти нормальную клинику?

В общем, надев домашний костюм, который я собиралась использовать в качестве пижамы, я встала, умылась и села завтракать. Я хотела сперва обрядиться в нормальную одежду, в которой не стыдно предстать перед посторонними людьми, но заметила, что она порвана.

За поеданием тостов и яичницы я рискнула задать вопрос:

– А вы не знаете, что случилось с моей водолазкой? Она разошлась по шву.

– Нет, Жанночка, не знаю. Когда ты вышла из-за стола и отправилась к себе в спальню, с твоей одеждой было все в порядке! – искренность, с которой говорила женщина, было бы тяжело подделать, и все же… – Я могла бы тебе одолжить свою, но размер, боюсь, не подойдет, больно ты худенькая… Дать тебе нитки зашить?

– Да, спасибо. – А что мне еще оставалось?

После завтрака всего через пятнадцать минут Людмила поднялась ко мне с большой шкатулкой. Там был набор разноцветных ниток, куча иголок и ножницы.

– Ты только побыстрее реши вопросы с одеждой, – сказала хозяйка, горбясь отчего-то сильнее обычного, словно взвалив на себя непосильную ношу. – Нам предстоит читать молебен.

– Что? – удивилась я. В доме совсем не было икон и прочей религиозной атрибутики, так что фраза показалась мне чудаковатой.

– Так шаман называет заклинания, которые помогут прижиться части твоей души в кукле-вольте. Ты обязательно должна присутствовать!

– Но я не знаю этих молитв… заклинаний, – поправилась я, выискивая в шкатулке нужный цвет ниток.

– Ничего, он научит.

Как только она вышла, я скинула одежду и рассмотрела себя целиком. Слава богу, ничего подозрительного не нашла, никаких ран, синяков и крови. Но так или иначе все это давно уже перестало мне нравиться… Зашив водолазку, я оделась, сунула ножницы на всякий случай себе в сумку и спустилась к «молебну», передав Людмиле шкатулку в закрытом виде. Она не стала ее проверять.

Мы сели вокруг стола, на котором горели свечи, словно готовясь к сеансу спиритизма, только доски Уиджи не хватало. Что примечательно, никакого вольта в центре круга, образованного нашими руками, не обнаружилось. Мы просто смотрели на пламя свечей и повторяли странно звучащие реплики за шаманом. Мне казалось, что он в принципе не следил за точностью повторений. В какой-то момент я и вовсе замолчала, чтобы проверить догадку, и никакого замечания от него не последовало.

– Для того чтобы никто не мешал осуществлению самадхи, – заговорил после сеанса заклинаний Геннадий, – то есть вашему слиянию с куклой, нужно полнейшее уединение. Поэтому всех гостей мы оставляем в заброшенной лесничьей сторожке.

– То есть я буду жить одна? – ужаснулась я. – На заимке? Посреди леса?

– Нет, это не заимка, тут идти всего полчаса.

– Но как же… Это ведь чья-то собственность? На каких правах я там буду жить? – оконченное без троек юридическое образование давало о себе знать.

– Нет, это собственность муниципалитета. Дом был заброшен и оттого облюбован молодежью. Они проводили там какие-то вечеринки, а иной раз и сатанинские ритуалы. Во всяком случае, находили там пентаграммы, кровь и убитых животных. Но мы взяли в аренду здание у муниципалитета, навели там порядок, так что не беспокойся, там все хорошо.

Ага, не беспокойся, говорит, там все хорошо, говорит, а для чего тогда рассказал про замученных животных и сатанистов? Специально нагнетает? Так я и без того напугана.

«Деньги отрабатывают», – напомнила я себе и вздохнула. Я же решила, что пройду этот путь до конца. Опять же, деньги заплачены. Это как когда ты стоишь долго в очереди и нужный товар оказывается раскуплен, то ты обязательно возьмешь что-то другое, даже толком не нужное или дороже нужного, ведь надо как-то оправдать это длительное ожидание. А так выходит, что не зря стоял.

Отставив чашку, я пошла собираться. Однако чуть позже выяснилось, что телефон и другие гаджеты туда брать нельзя. Все по той же причине – помешает единению. Слава богу, продукты питания не считались чем-то, что «помешает единению», поэтому по дороге мы зашли в магазин и купили мне еды. Расплачивался Геннадий, я даже не заходила в здание продмага, доверившись его вкусам, и мысленно отняла потом эту сумму от уплаченной ему за этот лохотрон. Стало немного легче…

Шли мы по двое в ряд по неудобной колее. Во дворе агентства машин не наблюдалось, поэтому я не стала спрашивать, отчего не поехали на автомобиле. Тем более у таких людей всегда и на все отыщется ответ. Что-то в духе: чем сложнее путь – тем глубже очищение. По дороге я спросила, сколько мне придется жить одной в этой заброшенной сторожке. Мне, разумеется, ответили что-то в духе: пока я не получу все свои ответы. Я в принципе знала, что конкретно услышу, но этот вопрос был лишь прелюдией к следующему, который я не преминула задать: а как я свяжусь с вами, чтобы порадовать этой отличной новостью, что я-де ответы свои получила, ежели у меня телефона нет? На это мне сказали, что сеть в сторожке все равно не ловит, а шаман будет бить в бубен каждый день, вызывая духов-помощников, которые ему и сообщат. Тогда они явятся за мной. Отлично! Не передать словами, как счастлива я была это услышать. Стараясь помягче облекать свои мысли в слова, я спросила, что будет, если духи, к примеру, устанут или ошибутся. Должна же я сама иметь возможность связаться с руководителями сего замечательного проекта. Может, я заболею? На это мне тут же ответили, что в сторожке имеется аптечка. Может, мне просто станет плохо? Грустно, скучно, жутко? Может, я захочу вернуться? Я же заплатила деньги за услуги, и сумма эта невозвратная, я это понимаю, тогда я имею право прервать проект в любой момент и поехать домой, верно? Да, казалось бы, я могу просто выйти из дома и той же тропой дойти до их «офиса», но вот незадача: пока мы шли, попадалось по пути несколько развилок, а я не сильна в спортивном ориентировании на местности. И я слышала множество историй о том, как люди блудили в трех соснах и их находили лишь через неделю, голодных, уставших, истерзанных и едва не погибших от жажды. Зная себя, я побоюсь выходить из дома и возвращаться самостоятельно (я так думала, конечно, еще до того, как провела в доме первую ночь). Переглянувшись, супруги, шедшие впереди, ответили мне, даже не обернувшись, что раз в три дня они все-таки ходят к своим гостям (слово «клиент» они не любят, я ни разу не слышала его от них, и клиенткой называю себя сама) с проверкой, а также приносят свежих булочек. Тогда, чтобы совсем уже закрыть эту тему, я спросила следующее:

– Если клиент может жить в доме так долго, как ему нужно, а вы еще и свежей выпечкой его снабжаете примерно дважды в неделю, то как вы не боитесь, что кто-то может использовать ваш проект в своих целях? К примеру, беглые преступники? А что, для них в самый раз. Тайга, заброшенный дом, в который теперь вашими стараниями даже молодежь и бомжи не суются, который выглядит при этом как номер в отеле, – мы в этот момент уже вошли в кухню, и я оглядывалась, хотя про отель – это все равно была небольшая лесть, – да еще и еда бесплатная, – закончила я мысль.

Вот пока шаман тусовался в моей будущей комнате, Геннадий мне популярно разъяснял:

– Жанна, я верю в то, чем занимаюсь. Я верю в свой, хм, наш, – посмотрел он на жену, но и без этого давно стало ясно, кто тут главный, – проект. Я верю, что Высшие Силы направляют людей ко мне, чтобы я им помогал. Не знаю, по этой ли причине, или по какой другой, но новый гость у нас появляется всегда не раньше, чем выписывается предыдущий. Причем, как мы писали на своем сайте и в группе, абсолютно каждый остался доволен и полностью удовлетворен. Все получили, что хотели, и освободили дорогу новому человеку. Но если вдруг Силы приведут ко мне кого-то, кто нечист душой, кто может только потреблять, но не желает отдавать, тогда мы его выселим, как только появится новый человек, жаждущий нашей помощи. Если ты помнишь договор и акт, которые ты подписала, там указаны сроки – ты живешь в предоставленном помещении три дня, если что. Дом получаешь «как есть» и никаких претензий по окончании срока не имеешь. То есть мы имеем право выселить тебя уже в первый свой приход сюда. Но мы, конечно, так не поступим. Для нас важно помочь. Если кукла не справится за три дня, мы разрешим тебе жить здесь столько, сколько нужно. В разумных пределах, конечно. – И они снова переглянулись, а я подумала про «нечистых душой», тех, кто «не желает отдавать». Интересная была формулировка. Вы берете за свои услуги довольно много, а официально их обозначаете как сдающийся посуточно домик в лесу? Да еще и странный договор, который вроде бы лежит у них на сайте вордовским файлом для ознакомления, но который я не помню, чтобы подписывала. Наверно, это было вчера вечером – в тот период, который начисто выпал у меня из памяти.

Только я хотела задать этот уточняющий вопрос, как из спальни появился шаман, ну а дальнейшее вы знаете.

* * *

Когда я выпала из транса, вернувшись с далекого облака воспоминаний на твердую землю реальности, я убедилась, что кукла сидит как обычно, лицом вперед, не смотрит на меня и не смеется. Что это было все-таки? Глюки? Или она живая? Надеюсь, что первое…

Набравшись смелости, я взяла куклу и, брезгливо держа в вытянутых руках, как червяка, перепачканного землей, вернула на полку. Затем полезла в свои вещи. Если был подписан договор с актом, значит, у меня должен остаться свой экземпляр. Я проверила сумку, но ничего не нашла. Как же так? Книга бумажная имеется – «Путешествие души» Монро (надо же настраиваться как-то на единение с куклой, тем более что вся их библиотека в доме заставлена исключительно эзотерической и психологической литературой). Косметичка с расческой и зеркалом. Зубная паста и щетка. Ножницы – не только маникюрные, но и полноразмерные портняжные, позаимствованные мною из шкатулки Людмилы. Ручка даже есть, обычная, шариковая. А того, что я могла ею подписать, не наблюдается. Нет даже зарядки для телефона, хотя не помню, чтобы я ее отдавала вместе с ним. Понимая, что кто-то рылся в моей сумке, я ощутила ярость. Да кто вы такие?! Наверно, провод может расцениваться как оружие, и они боялись, что, когда вернутся за мной через три дня, я на них нападу и стану их душить зарядкой. Чего тогда удивляться отсутствию вилок и ножей? Я уже ела ложкой консервы, пора привыкать. Хорошо, что ножницы, по всей видимости, я сунула в сумку уже после обыска, иначе бы и их лишилась. Но самое страшное, в сущности, не это. А вот что: уверена ли я, что они на самом деле вернутся за мной?..

* * *

Выключив свет, я легла спать. На этот раз, когда я шла в темноте к кровати, никакие куклы мне под ноги не летали – уже хорошо. Но не факт, что это поможет мне спокойно заснуть. Мысли носились в моей голове как мыши по подвалу в поисках пропитания – быстро, стремительно, отчаянно и хаотично.

К сожалению, я не помню вчерашний вечер. И ночь. Ночью я, возможно, спала, но что было до этого? Если я не помню, как подписывала договор, в котором говорится, что почти все свое состояние я отдала в обмен на три ночи в этой скромной лачуге с одноразовым консервированным питанием, то что еще я могла подписать? С другой стороны, с меня нечего больше взять: на меня не зарегистрировано никакого имущества. Просто-напросто они берут деньги и хоть как-то их отрабатывают, вот и все. Есть же богатые безумцы, которые готовы платить, чтобы поработать, допустим, пару дней на ферме. Или съездить в отпуск в отсталую африканскую страну и жить в куда более худших условиях, чем я сейчас. Меня хотя бы снабдили двумя канистрами чистой воды. Пятилитровые баклажки уже стояли на кухне на полу, когда мы пришли, очевидно, что их приносят загодя. И, повторюсь, имеется электричество. Так что все мои размышления про мошенничество и потенциально более страшные преступления – это…

– Спит…

Я резко открыла глаза. Это что сейчас такое было? Хаос мыслей пришлось временно прервать. Я напрягала слух, пытаясь понять, послышалось мне или нет. Но я ведь точно слышала слово «спит». Сказано тихим шепотом и будто бы детским голосочком… Но откуда здесь дети? Здесь только я.

– Ш-ш…

По спине пробежался холодок, и она тут тоже стала мокрой от пота. Сердце быстро забилось в груди. Волна паники поднималась откуда-то из живота и распространялась по всему организму. Что происходит?!

– Кто… – я закашлялась. – Кто здесь?

Я перестала дышать, чтобы расслышать ответ. Но его не было. Вокруг меня воцарилась гулкая, звенящая тишина. Такая стопроцентная, что я слышала даже свое сердце. А может, оно бьется громче, чем обычно? Во всяком случае, по-прежнему слишком быстро, и нужно как-то успокоиться, так и до инфаркта недалеко…

Будто в бреду, я начала шарить рукой по стене, возле которой стояла кровать, в поисках бра. Просто по привычке – у меня в собственной спальне дома оно висит в этом месте. Но здесь ничего такого, к сожалению, нет. Только выключатель возле двери, до которого еще нужно добраться. А идти в полнейшей мгле к нему, чувствуя свою беспомощность и всепоглощающий страх, как-то не хотелось… Что же делать?

Для начала я села. Но пришлось пошевелиться и издать небольшой шум. Я не хотела, чтобы оно меня слышало. Но что мне еще оставалось? Надо на что-то решаться. И вот я сидела полулежа в кровати, подложив подушку под спину, и продолжала напряженно вслушиваться в обманчивую тишину.

Кто-то хочет заставить меня думать, что мне показалось. Приснилось. Почудилось. Последние пару дней были нелегкими и по-своему оригинальными, поэтому удивляться тут нечему, остается лишь винить разыгравшееся на фоне всех этих ритуалов, шаманов, хижин, кукол и клоунов воображение. Однако что-то внутри меня подсказывает, что нет. Не принеслось. Не почудилось и не показалось.

Надо решаться…

И ведь телефона нет! Я не смогу позвонить и вызвать людей мне на помощь! А вдруг это реально какие-то подростки или даже дети прокрались на территорию, не зная, что она перестала быть ничейной, или просто наплевав на это? Да, Геннадий говорил, что здесь сеть не ловит, но что-то мне не верится, не так далеко я от деревни, а стало быть, от вышки. Ну и ладно, если это дети, я справлюсь. Оттаскаю их за уши, и все!

Но здесь у меня появилась иная мысль. А вдруг это не случайно забежавшие в дом дети, а часть эксперимента? Тогда еще проще. Покричу им в скрытую камеру, что я их засужу, и лягу обратно спать. Думаю, это остудит их пыл.

«Ага, а как же договор, о подписании которого ты ничего не помнишь? – начал вредничать внутренний голос. – Может, ты сама под действием каких-то запрещенных препаратов согласилась на это все? На эксперимент, пытки, муки и бесконечный страх?»

Но в любом случае мысль о том, что всему есть рациональное объяснение, успокоило мое сердце. Пульс стабилизировался, дыхание восстановилось, давление нормализовалось, и я решилась спустить ноги с кровати.

Холодные деревянные доски с облупившимся лаком заставили меня сморщиться. По оголенным лодыжкам прошелся неприятный ветерок. Как будто кто-то, кто спрятался под моей кроватью, дул на них. Я передернула плечами, избавляясь от дурацких, пугающих дум. Конечно, это просто сквозняк! И думать нечего!

Однако же я поторопилась встать с постели и отойти в сторону. Пол подо мной скрипнул, тем не менее слова, прозвучавшие именно в этот момент, я четко услышала.

– Не туда… – снова детским шепотом.

– Что?! – зарычала я в пространство. Спокойно, я схожу с ума… Это доски скрипят!

Однако, осмотревшись, я заметила темно-серый прямоугольник окна впереди. Голос говорил правильно, дверь в другой стороне. Глухая, беззвездная ночь, высокие деревья, обступившие маленький деревянный домик плотной черной стеной… Казалось, весь мир был настроен на то, чтобы я оставалась в полнейшей темноте. Одинокая штора висела сбоку незадвинутой, но и это не спасало. Я реально практически ничего не видела. Мысль наткнуться на стеллаж с этими ужасными куклами гнала меня в противоположную сторону, я лучше налечу на угол кровати, чем это… А еще лучше пройду вдоль стены и найду этот чертов выключатель!

Я шла вперед с вытянутыми руками в сторону стены – или мне так казалось, – но снова была остановлена предметом у моих ног. Пальцы успели ощутить хлопковую ткань с рюшами и холод фарфора. Кукла! Снова она сидит здесь в центре деревянного пола!

Ужас вызывала не только телепортация куклы с полки стеллажа, но и тот факт, что я ее не вижу. Почему-то мне казалось, что она смотрит на меня.

Преодолев чувство страха, я медленно обошла куклу и продолжила путь к двери. Вскоре я уже нажала на кнопку выключателя. Вспыхнувший свет «лампочки Ильича» озарил пространство, демонстрируя незаправленную постель со свешенным до пола одеялом, незашторенное окно, стул, стеллаж и… пустой пол. На нем ничего не было!

Я вернулась глазами к полкам стеллажа. Никаких прорех. Все куклы сидят дружно в ряд, никто не пошел гулять. Что же здесь творится?! Что я трогала ногой?!

Нет, вы меня так просто не возьмете! Я сначала села на пол, затем легла на него. Заглянула под кровать, под стул. У гардероба была внизу планка, но она настолько узкая, что туда вряд ли пролезет хоть какая-то игрушка. Тем более, если планка стоит ровно, значит, я не могла случайно под шкаф что-то запулить ногой. Хотя я прекрасно помню, что обходила предмет, а не играла им в футбол, но мало ли… В общем, поиск очень быстро пришлось сворачивать. Кукла снова победила.

Матюгнувшись, что мне совсем не свойственно, я забралась под одеяло с головой, не выключая в комнате свет. Так спокойнее.