Устал рождаться и умирать

– Я действительно заступил на вашу землю, – мрачно проговорил Цзиньлун, – можете отрубить мне ногу! – Он швырнул мотыгу, которая вошла в землю как раз между нами, и продолжал: – Не станете рубить – ваше дело. Но ежели ваш вол – и вы тоже – ступите на общественную землю – намеренно или случайно, – церемониться не буду!

Я смотрел на его лицо, в эти глаза, которые чуть не сыпали зелеными искорками, и вдруг ощутил, как по спине пробежал холодок и выступила «гусиная кожа». Брат человек и впрямь необычный, я знал, у него сказано – сделано. Стоит нам ногой или копытом заступить межу, он пойдет на нас с мотыгой и глазом не моргнет. Жаль, что такие люди рождаются в мирное время. Появись он на свет на пару десятилетий раньше, точно стал бы героем, за кого бы ни сражался. Пойди он в бандиты, людей бы положил без числа. Но нынче времена мирные, и для таких, как он, с его жестокостью, смелостью и решительностью, с его беспристрастностью, вроде и применить себя особо негде.

Отец, похоже, тоже потрясенный, посмотрел на него, торопливо отвел взгляд и уставился на торчащую из земли мотыгу:

– Много я наговорил, Цзиньлун, ерунда все это, не бери в голову. Чтобы ты не переживал и чтобы во мне не иссякла эта решимость, я сначала пройду у края, а ты гляди. Коли нужно будет рубить – руби, не теряй времени.

Он подошел к волу, потрепал его за уши, похлопал по лбу и прошептал:

– Эх, вол мой, вол!.. А-а, что тут говорить, гляди на камешки на меже и иди пряменько, ни на полшага в сторону!

Отец поправил плуг, нацелился по меже, тихо понукнул, и вол тронул. Брат поднял мотыгу и округлившимися глазами впился в копыта вола. Тот, похоже, ничуть не ощущал нависшей опасности. Он двигался, не снижая скорости, не напрягаясь и не выгибая спину, такую ровную, что хоть чашку, полную воды, ставь – не прольется. Отец, держась за ручки плуга, шагал по новой борозде, которая тянулась ровной прямой линией. Приходилось полностью полагаться на вола. Глаза у него смотрят в стороны, как он умудряется держать прямую линию, ума не приложу! Я лишь видел, как вспаханная борозда четко разделяет нашу полосу и общественное поле, и камни на меже остаются ровно посередине. Всякий раз, подойдя к одному из этих камней, вол чуть замедлял шаг, чтобы отец мог перенести лемех. Отпечатки его копыт оставались на краю нашей полосы, и когда круг был пройден, граница ни разу не была нарушена. Случая пустить в ход мотыгу Цзиньлуну так и не представилось. Отец с шумом перевел дух и сказал:

– Ну, теперь, господин хороший, можете спокойно возвращаться, верно?

Цзиньлун ушел. Перед уходом он никак не мог оторвать глаз от правильных и блестящих копыт вола. Я знал: он страшно сожалеет, что не удалось рубануть по ним. Острие мотыги, поблескивавшее серебром у него за спиной, навсегда врезалось в память.

Глава 17

Падают дикие гуси, умирают люди, вол приходит в бешенство. Бред и вздор обращаются в сочинение

– О том, что было дальше, мне рассказывать или ты будешь? – поинтересовался я. Большеголовый прищурился, будто глядя на меня, но я знал, что мыслями он где-то не здесь. Вытащил из моей пачки сигарету, поднес к носу, понюхал и надул губы, ни слова не говоря, будто обдумывал нечто важное. – Вот уж не стоит в твоем нежном возрасте заводить такую дурную привычку. Если в пять лет научишься табак курить, к пятидесяти на порох перейдешь? – Не обращая внимания на мои слова, он свесил голову набок; ушная раковина подрагивала, будто он прислушивался. – Не буду я ничего говорить, – заключил я. – Мы с тобой оба через все это прошли, о чем тут особо рассказывать.

– Ну уж нет, – возразил он. – Ты начал, тебе и заканчивать.

– А с какого места начинать, не знаю.

Он закатил глаза.

– С рынка, там любопытнее всего.

Парадов обличения и критики я повидал на рынке немало и всякий раз смотрел с огромным интересом и восторгом.

Видел там начальника уезда Чэня, того самого приятеля отца, его водили напоказ толпе. Выбритая до синевы голова – позже в воспоминаниях он писал, что побрился наголо, чтобы хунвейбины [99] не таскали за волосы, – к поясу привязан ослик, склеенный из картона. Под грохот гонгов и барабанов он носился, приплясывая, с идиотской улыбочкой на лице. Ни дать ни взять один из ряженых, что дают представление в первый месяц после Нового года. За то, что во время «большого скачка» он ездил в инспекционные поездки на нашем черном осле, его прозвали «ослиным начальником». С началом «великой культурной революции» хунвейбины, которые водили напоказ «идущих по капиталистическому пути развития», «каппутистов», для пущей развлекательности и доступности, а также чтоб привлечь больше зрителей, наладили ему картонного осла, как в народном представлении. Многие старые кадровые работники вспоминают о «культурной революции» как о времени невыносимых страданий, сравнивая тогдашний Китай с гитлеровскими концлагерями, с адом на земле. А наш уездный написал о том, чему подвергся в начальный период «культурной революции», живо и с юморком. Рассказал, что в таком виде, «верхом» на картонном осле, его водили на восемнадцати рынках по всему уезду; что сам он от этих упражнений стал физически крепче, что высокое давление, от которого он страдал раньше, бессонница и другие недуги как рукой сняло, и лечиться не надо; что, заслышав звуки барабанов и гонгов, испытывал подъем, начинал подрагивать ногами – так же, как начинает постукивать копытами и вбирать воздух ноздрями черный осел, завидевший самку. Составив вместе эти воспоминания и свое впечатление от встречи с ним, когда он приплясывал в наряде осла, я понял, почему на его лице тогда гуляла идиотская улыбочка. По его словам, стоило ему начать притопывать в ритм с гонгами и барабанами и вертеться, пританцовывая, вместе со своим картонным ослом, как он чувствовал, что потихоньку в осла и превращается – в черного осла единственного на весь уезд единоличника Лань Ляня. Мысли устремлялись в свободный полет, действительность теряла очертания и смутно, как во сне, вписывалась в прекрасную фантазию. Он ощущал, как вместо ног появляются четыре копыта, как сзади вырастает хвост, как тело и картонный осел сливаются в одно целое, подобно кентаврам из древнегреческих мифов, – и вот он уже понимает, что значит быть ослом, переживает все ослиные радости и горести.

Во время «культурной революции» на рынках мало что продавали, оживленные толпы собирались в основном, чтобы поглазеть на происходящее. Уже пришла зима, народ наполовину в ватных куртках, но была и молодежь, щеголявшая в летнем. На рукавах у всех красные повязки. Особенно живо они смотрелись на синей или цвета хаки армейской форме, придавая яркости. На рукавах черных, блестящих от жира, драных ватных курток людей в возрасте эти повязки были ни то ни се. В дверях торгово-закупочного кооператива стояла старуха с курицей в руках, тоже с красной повязкой на рукаве. Кто-то поинтересовался:

– Ты, тетушка, тоже, что ли, в хунвейбины подалась?

Та надула губы:

– Нынче мода такая, как не вступить?

– А ты в каком отряде – «Цзинганшань» [100] или «Жезл Золотистой Обезьяны» [101]?

– Пошел ты знаешь куда, плетешь ерунду всякую! Берешь курицу – бери, а нет – так и катись прочь, мать твою!

На оставшемся с корейской войны советском грузовике «ГАЗ‑51» приехала бригада пропагандистов. От времени зеленая краска давно поблекла, на кабине приварена металлическая рама, на ней укреплены четыре мощных громкоговорителя. В кузове установлен генератор на бензине, а у бортов в две шеренги расположились хунвейбины в форме, похожей на армейскую. Одной рукой держатся за борт, в другой – цитатники председателя Мао. Лица раскрасневшиеся, то ли от холода, то ли от революционного энтузиазма. Среди них одна девица, глаза чуть косят, ухмылка во весь рот. Громкоговорители заорали так неистово, что у одной молодой крестьянки со страху случился выкидыш, перепуганная свинья врезалась головой в стену и грохнулась в обморок, с гнезд послетало множество несушек, а целая свора собак залилась бешеным лаем, пока не охрипла. Сначала из громкоговорителей гремела песня «Алеет восток» [102], потом она прекратилась – слышались лишь грохот генератора и какое-то потрескивание. Затем раздался звонкий девичий голос. Я тогда залез на старое дерево: оттуда было видно, что в кузове. Посередине стол и два стула, на столе какой-то аппарат и обернутый красной тряпкой микрофон. На одном стуле восседала девица с маленькими косичками, а на другом – юноша с пробором. Девицу я видел впервые, а молодой человек… Так это же «ревущий осел» Сяо Чан, тот самый, что проводил у нас кампанию «четырех чисток»! Только потом я узнал, что он распределился в уездную оперную труппу, а также возглавил группировку «Жезл Золотистой Обезьяны».

– Сяо Чан! Сяо Чан! – заорал я с дерева. – «Ревущий осел»! – Но звуки моего голоса утонули в грохоте громкоговорителей.

Девица кричала в микрофон, и ее слова раскатывались, как гром. Вот что пришлось выслушать всему Гаоми:

– Идущий по капиталистическому пути Чэнь Гуанди, этот проникший в партию ослиный барышник, противился проведению «большого скачка», выступал против «трех красных знамен» [103], побратался с упрямо идущим по пути капитализма единоличником из Гаоми Лань Лянем и держал над ним защитный зонтик. Чэнь Гуанди не только идеологический реакционер, но и моральный разложенец. Он неоднократно вступал в половую связь с ослицей, которая принесла урода с головой человека и телом осла!

– Так его! – одобрительно загудела толпа.

Под руководством «ревущего осла» хунвейбины на машине принялись выкрикивать: «Долой ослоголового начальника уезда Чэнь Гуанди!», «Долой ослоголового начальника уезда Чэнь Гуанди!!», «Долой насильника ослов Чэнь Гуанди!», «Долой ослоголового начальника уезда Чэнь Гуанди!!» Усиленный громкоговорителями голос «ревущего осла» стал настоящим вокальным бедствием. С шелестом дождя на землю попадала пролетавшая под небесами стая диких гусей. Мясо диких гусей великолепно на вкус, очень питательно, редкий деликатес; с питанием у народа в те времена повсюду было далеко не гладко, и упавших с небес гусей восприняли, как ниспосланное счастье. На самом деле снизошло настоящее бедствие. Народ на рынке обезумел, началась суматоха, все визжали пострашнее, чем взбесившиеся от голода псы. Добравшиеся до гусей первыми, наверное, были вне себя от радости, но в птиц тут же вцепились бесчисленные руки других. Падали перья, летел пух, будто раздирали пуховые подушки. Гусям отрывали крылья, ноги в руках у одного, голова с куском шеи в руках другого, он поднимает ее высоко в воздух, капли крови летят во все стороны. Многие напрыгивают на плечи и головы впереди стоящих, как охотничьи псы. Упавших топчут, стоящих расплющивают, кому-то продавили живот, слышен пронзительный визг и плач: «Мама, мама!.. Ай, спасите!..» Людская масса плотно смешивается в несколько десятков комков, истошные крики катающихся по земле сливаются с воплями громкоговорителей… «О моя бедная голова…» Суматоха переросла в свалку, развернулось настоящее побоище. В итоге семнадцать человек затоптали насмерть, а сколько получили травмы – и не сосчитать.

Одних мертвецов унесли родственники, других оттащили к дверям мясоразделочного цеха для опознания. Раненых отвели в больницу или отправили домой; были такие, что добирались по домам сами, чуть не ползком по обочине. Одни разошлись, прихрамывая, по своим делам, а другие улеглись на землю с воплями и рыданиями. В Гаоми это были первые жертвы «великой культурной революции». Позже имели место настоящие, тщательно спланированные сражения, когда в ход шли обломки кирпичей и черепицы, в воздухе плясали мечи и копья, палки и дубинки, но потерь было куда меньше.

Я на дереве сидел в полной безопасности. Оттуда, с командной высоты, я наблюдал, как все происходило, подмечал каждую деталь. Видел, и как падали гуси, и как зверели люди. За это время я стал свидетелем целой палитры чувств и выражений – тут и алчность, и безумие, и ошеломленность, и страдание, и свирепость; в уши забивалась вся эта разноголосица – от отчаянных воплей боли до восклицаний безумной радости; в нос лез отвратительный запах крови вперемежку с кисловатой вонью, смешались потоки холодного воздуха и волны жара, в памяти всплыли картины легендарных сражений. И хотя после «культурной революции» падение диких гусей с неба было зафиксировано в анналах уезда как случай птичьего гриппа, я не переставал считать, что их сразили мощные и пронзительные громкоговорители.

Суматоха улеглась, процессия двинулась дальше. После случившегося народ стал сдержаннее. На рынке, где прежде волновалось целое море голов, открылся серый проход, весь в крови и растоптанных птичьих тушках. Налетавший ветерок разносил вокруг вонь и перекатывал по земле гусиные перья. Продававшая курицу старуха ковыляла туда-сюда и всхлипывала, вытирая слезы красной нарукавной повязкой:

– Курочка моя, курочка… Разбойники, перестрелять вас всех мало, верните мою курочку…

Грузовик остановился между скотным и лесным рядами, почти все хунвейбины вышли из него и обессиленно расселись на бревне, от которого тянуло смолой. Из столовой коммуны вышел шеф-повар Рябой Сун. Он нес подношение застрельщикам-хунвейбинам из уезда – два ведра фасолевого супа, от которых шел чудный аромат.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Ло-ван (Яньло-ван) – владыка ада в китайском фольклоре.

2

 «Нао» – букв. «требовать со скандалом», «бесчинствовать».

3

 Паньгуань – чиновник при владыке подземного царства, ведущий учет жизни и смерти.

4

 Дунбэй – собирательное название северо-востока Китая.

5

 Гаоми – уезд в пров. Шаньдун, родина Мо Яня, место действия многих его произведений.

6

 Пятилепестковый узел – узел, связывающий руки и шею.

7

 Чи – мера длины, ок. 30 см.

8

 Высушенные тыквы-горлянки использовались как пороховницы.

9

 Линпай – зд. табличка с именем покойного.

10

 «Шибацзеˊ» – фирменный продукт портового города Тяньцзиня. Долго хранится благодаря хорошей прожарке и отсутствию воды.

11

 Чжан – мера длины, ок. 3,2 м.

12

 Тансэн – одно из имен монаха Сюаньцзана, героя классического романа «Путешествие на Запад». Сунь Укун и Чжу Бацзе – его спутники.

13

 Фамилия и имя Хуан Туна дословно означают «желтый зрачок».

14

 Шэньши – одно из сословий императорского Китая, семьи сдавших экзамены и получивших государственные должности; зд. «состоятельный человек».

15

 Гуань-ди – знаменитый герой эпохи Троецарствия (220–280) Гуань Юй, впоследствии канонизированный как бог войны.

16

 My – мера площади, ок. 1/15 гектара.

17

 Практика присвоения имен в Китае отлична от европейской. «Детское» имя с возрастом заменяется на взрослое, которое тоже может быть заменено. В старом Китае давали и посмертные имена.

18

 Доуфу (тофу) – соевый творог.

19

 «Крысы желтопузые» – так называли солдат марионеточного китайского корпуса японской армии.

20

 Дань – мера веса, равная 120 цзиням, или ок. 71,6 кг.

21

 Кан – отапливаемая лежанка в традиционном китайском доме.

22

 Амитофо – китайское именование Амитабы Будды.

23

 Тридцать пятый год республики – 1947 год. Китайская Республика провозглашена в 1912 г. после свержения династии Цин.

24

 Второе имя (после детского) дается по достижении совершеннолетия, двадцати лет.

25

 Тайсуй – в китайской мифологии бог времени и покровитель Юпитера – планеты времени (Суй-син). Считалось, что противодействие божеству, как и поиск его покровительства, приводят к несчастью. По фэн-шую участок дома, соответствующий положению Тайсуя текущего года, нельзя беспокоить, иначе в доме случится беда.

26

 Кусок белого шелка для самоубийства традиционно присылали своим вышедшим из фавора наложницам китайские императоры.

27

 Лян – мера веса, ок. 37 г.

28

 Хутоу – досл. «голова тигра». Традиционные детские тапочки ручной работы в виде тигриной головы.

29

 Луань – сказочная птица с ярким пятицветным оперением, считается также фениксом-самцом.

30

 Цунь – мера длины, равная 3,3 см.

31

 Хучжу – досл. взаимопомощь, хэцзо – досл. кооперация.

32

 Освобожденные районы – имеются в виду территории, которые контролировались коммунистами.

33

 Гаˊньбу – руководящие работники, партийно-чиновничья прослойка, осуществляющая хозяйственное руководство.

34

 Во время антияпонской войны сопротивления (1937–1945) коммунисты формировали небольшие вооруженные отряды из армейских политработников, а также местных партийных активистов для участия в боевых действиях и пропагандистской работы на занятых противником территориях.

35

 Восьмая армия – значительное военное соединение, действовавшее в ходе антияпонской войны (1937–1945) и последующего противостояния с силами националистов (1946–1949) под контролем коммунистов.

36

 У Саньгуй (1612–1678) – полководец, открыл ворота Великой китайской стены маньчжурам, что привело к воцарению в Китае маньчжурской династии Цин.

37

 «Разобьем собачьи головы» – популярный штамп, применявшийся для шельмования во время массовых кампаний.

38

 Вторая часть этого сехоуюй, недоговорки-иносказания – «уносит течением» – имеет значение «поступать как все».

39

 Нефритовый император – верховное божество даосского пантеона.

40

 Недоговорка-иносказание (сехоуюй), основанная на созвучии словосочетаний «солью не пропитывается» и «ни слова не воспринимает».

41

 Османтус – вечнозеленый кустарник, высушенные листья которого примешивают в чай, из которого производят масло для парфюмерии, используют в традиционной медицине.

42

 Театр люй – главная из местных школ музыкальной драмы пров. Шаньдун.

43

1 октября 1949 г. провозглашена Китайская Народная Республика.

44

 Дуйлянь – традиционные парные благожелательные надписи с равным числом иероглифов, часто строчки из стихов, которые вешают перед входом в дом.

45

 Пример «говорящего» имени: «у фу» – «полное счастье», «целых пять»: долголетие, богатство, спокойствие, добродетель и кончина в преклонные годы.

46

 Имеются в виду отряды самообороны землевладельцев. Баоцзя – административная система в старом Китае, основанная на круговой поруке.

47

 Хуаньсянтуань (Союз за возвращение родных земель) – отряды националистически настроенных крупных землевладельцев в период гражданской войны в Китае (1945–1949).

48

 Желтый источник – страна мертвых.

49

 Цзинху – двуструнный инструмент типа скрипки со смычком, пропущенным между двумя струнами. Обладает высоким звуком, в пекинской опере часто дублирует голос исполнителя.

50

 Сонаˊ – род китайского гобоя с громким и высоким звучанием.

51

 См. примеч., с. 22.

52

 Переиначенная поговорка: «Прежде чем бить собаку, посмотри, кто ее хозяин».

53

 Пань Ань (Пань Юэ, 247–300) – выдающийся поэт эпохи Западная Цзинь, творивший в жанре фу. Под именем Пань Ань известен как олицетворение мужской красоты.

54

 «Дунфанхун» – трактор, созданный на базе советского «ДТ‑54».

55

 Ли – мера длины, ок. 0,5 км.

56

 Даян – серебряный доллар, имевший хождение в Китае в 1911–1930 гг.

57

 Стол «восьми небожителей» – старинный квадратный стол на восемь персон.

58

 «Четыре драгоценности рабочего кабинета» – традиционный набор из кистей, туши, бумаги и тушечницы.

59

 Это образное выражение используется в ушу для обозначения неожиданного нападения с оружием, спрятанным за спиной. Су Цинь (380 до н. э. – 284 до н. э.) – влиятельный политический стратег эпохи Сражающихся Царств.

60

 Подчеркивать, что кто-то годится говорящему в сыновья или тем более во внуки – крайняя степень неуважения.

61

 Экран при входе – защита от злых духов, которые, по традиционным представлениям, могут двигаться только по прямой.

62

 Деревянная рыба – у буддистов деревянное било в форме рыбы для отбивания такта при чтении молитв.

63

 Эрготоу – крепкая гаоляновая водка двойной выгонки.

64

 Фантянь хуацзи – старинное китайское оружие вроде алебарды с колющим острием, а также с двумя или одним рубящим лезвием в форме полумесяца. Им отменно владели герои классического романа «Речные заводи» Го Шэн и Люй Фан.

65

 Шэн – мера объёма для жидких и сыпучих тел, ок. 1,04 л.

66

 Внутренняя Монголия – автономный район КНР на границе с МНР.

67

 Год ивэй – 32-й год 60-летнего цикла.

68

 Рами – растение с волокнами значительной прочности, используется для выделки канатов и парусины.

69

 Няньгао – традиционная новогодняя сласть из клейкого риса. Из-за схожести по звучанию с выражением «из года в год выше» (няньнянь гаошэн) считается приносящей удачу.

70

 Игра слов: выражение «остаться ни с чем» дословно значит «курица улетела, яйца разбиты».

71

 В 1958 г. в соответствии с политикой «большого скачка» в целях ускорения индустриализации страны в Китае была повсеместно развернута кустарная выплавка стали.

72

 Народная коммуна – высшая административная единица в сельских районах Китая с 1958 по 1985 г. Это крупное коллективное хозяйство было разделено на производственные бригады и звенья и обладало политическими и экономическими функциями.

73

 Многолетняя травля «буржуазных правых элементов» началась в 1958 г. сразу после окончания кратковременной, но широкомасштабной кампании за гласность и критику, развернутой в начале 1957 г. под лозунгом «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают тысячи ученых».

74

 Великий канал, строившийся две тысячи лет, соединяет крупные порты Шанхай и Тяньцзинь; его длина более 2000 км.

75

 Цинмин – день поминовения усопших.

76

 В буддистской традиции белый – цвет траура.

77

 Два цветка лотоса на одном стебле – образ нежных супругов.

78

 «Стихи тысячи мастеров» – антология, составителем которой считается Лю Кэчжуан (1187–1269), поэт эпохи Сун. Наиболее популярная антология «Триста стихотворений поэтов эпохи Тан» была составлена значительно позже, в XVIII в.