Ваша мама и семь гномов

Яблоко, действительно, помогло. Я даже нашла в себе силы сползти с него и приземлиться на ближайший стул. В комнату, – раз пять минут истекли, – ворвалась Бригитта в сопровождении моих теперь уже любимых Дофура, Балдура и Вомбадрила.

– Держите его, активируй амулет, – девица командовала старейшинами, как будто училась этому с младых ногтей.

Только Даррена и след простыл. Он испарился, чтобы плести интриги в друго месте.

Я встряхнулась. Не имею права сидеть сложа руки. Если с магией у меня беда, то следовало опережать его иначе.

– Привет, ребята! – дружелюбно рявкнула я. – Кто из вас на короткой ноге с Аннет? По-моему, настало время познакомиться с ней лично.

Возможно, наливное яблочко по своим свойствам значительно превосходило энергетики из моего мира. Или же меня гнала вперед злость. Но с момента своего попадания еще ни разу я не чувствовала себя настолько бодро.

Глава 23

Аннет оказалась миловидной женщиной, приближающейся к пятидесяти, которую немного портил крючковатый нос.

– Не понимаю, чего вы от меня хотите, – в третий раз повторила она.

Наша беседа зашла в тупик, но я не теряла оптимизма. За спиной сопели возмущенные не меньше моего гномы.

– Любви. Я хочу любви, – и все же теряла терпение. – Если других оснований, чтобы выполнять свои обязанности у тебя нет… Не может быть, чтобы королева вообще не имела платьев. Драгоценности, – как подаренные супругом, так и привезенные в качестве приданого, – не могли испариться. Особенно меня волнует, куда делся сундучок, инкрустированный хрусталем.

Тетка презрительно сузила глаза. Она держалась так вызывающе, что на чуть-чуть, буквально на полкорпуса, опережала Даррена по этому параметру.

– Вы потеряли гномье сокровище? Как они вас еще не разорвали?

– В отличие от тебя, они ценят мою прекрасную душу.

Кстати, в этот момент я и не подозревала, насколько была близка к истине. Дофур, впрочем, испортил патетику момента и нежно, будто успокаивая, провел мне по плечу. Для этого ему пришлось встать на цыпочки.

– Правы те, кто говорят, что нашу королеву подменили. Иначе вы бы запомнили, что спрятали личные украшения в катакомбах. Готовились к возможному бегству, а ключ и артефакт, на который настроены ловушки, оставили в покоях сына.

Хм, значит, у Виктории имелся запасной план. Не собиралась она кончать с собой. Так почему же мы с ней все-таки поменялись телами?

Я все больше соглашалась с версией Даррена. Глаза, действительно, стали темно-серыми. На тыльной стороне ладони теперь красовалось бледное родимое пятно в форме кляксы. Оно у меня с рождения. И, да, от прикосновений Дофура сводило пятку. Это обычная реакция, когда кто-то без спроса вторгался в мое личное пространство.

Я стала улучшенной копией не чужой женщины, а самой себя. Хотя некоторые воспоминания ее тела сохранила. О тех снадобьях, которые заставлял пить муж, о его физическом насилии… Виктория прожила в этом замке свои самые кошмарные годы. Даже материнство не стало для нее счастьем – настолько ее эмоционально выпотрошили.

Вопросительно посмотрела на Аннет, требуя дальнейших объяснений.

– Мне доложили слуги, которые следили за каждым вашим шагом. Вы пошли туда одна, дождавшись, когда малорослые телохранители уснут, – она правильно поняла мое недоумение.

Сведения экономка предоставила важные – если не соврала. А вот почтительности от нее ноль. Учитывая двоевластие, которое наступило в Эритании (я и дети против великого герцога), такая особа в замке не нужна. Я здесь королева, а не приживалка.

Но когда я сообщила об этом Аннет, женщина вдруг сдулась и отказалась идти служить «своему дорогому мальчику».

– В замке герцога одни умертвия и духи. Там нет ни одного живого существа. Что я там буду делать? Я, конечно, скопила на домик в деревне, но вы с Даренном вот-вот войну развяжете. Не очень понятно, куда податься. Возможно, здесь даже безопаснее.

Она вспомнила, как клялась покойной королеве присматривать за Карбюраторами и даже тот факт, что фамильный кристалл выбрал меня, а не Даррена.

– Он был таким нежным ребенком. Еще спокойнее, чем Лео в его возрасте. Ранимый. С ним надо было мягко, отзывался только на ласку. Но вот память настоящая, карбюраторская… С этим ничего не поделаешь. Гибель матушки перенес с трудом. Прятался от людей несколько месяцев. А после того, как скончалась невеста, в нем что-то сломалось. Он даже любимую женщину не подпустил близко.

Аннет пыталась меня разжалобить – внушить, что на мне ответственность не только за детей, но и за их чокнутого дядюшку. Если бы не Даррен душил меня этим утром, то я бы, возможно, повелась.

– Тогда почему, раз кристалл меня признал, вы меня игнорируете? Во всеуслышанье заявляете, что лишь Даррен достоин трона. В замке страшнейшее запустение. Я не помню ни одного регулярного приема пищи. У нас до такой степени нет денег, или так выглядит ваш призыв к бунту против королевы?

Про Даррена я сочинила на ходу. Но раз Аннет слыла полностью ему лояльной, то, думаю, так оно и было. Сегодня при знакомстве с Эльтоном до меня прекрасно долетали ее насмешки. Она считала меня настолько ничтожеством? Или, что более вероятно, тут уже отвыкли от того, что кто-то мог открыто выступить против Их Высочества.

Аннет заверила меня, что готова сменить должность и мыть полы на старости лет. Мол, так для нее важна клятва, данная матери близнецов.

– Если выгоняете, воля ваша. Я не побегу жаловаться Даррену, чтобы не усугублять раскол в семье. Но позвольте жить здесь и дальше. Никто лучше меня не знает, как тут что устроено.

Я поглядела на Бригитту. Та удерживала столь скорбное выражение, что нетрудно догадаться – идти руководить слугами она не торопилась.

– Тетушка Аннет изучила каждый закуток. Последни годы она добывала деньги буквально из воздуха. Я справлюсь хуже… Не смотрите так, ВашВеличество. Больше пригожусь рядом с вами, – подтвердила она мои опасения.

Балдур задумчиво кивнул.

– Назначать командовать замковой прислугой одного из гномов не стоит. Мы всегда держались особняком. Слухов о странностях королевы станет еще больше. Пусть госпожа Аннет принесет вам вассальную клятву. И на крови пообещает, что не станет вредить по собственной воле. Понятно, что Даррен заставит кого угодно… Но пускай хотя бы сохраняет нейтралитет. Не надо его злить сейчас и убирать человека, которого он считает своим.

Вот кто мой аудбьёрген. Этот гном – первый кандидат в личные советники королевы.

– Я вам организую завтраки-обеды-ужины. С условием, что мы будем закладывать эти траты в месячный бюджет. На одних билетах далеко уедешь, – проворчала Аннет.

Но я-то видела, что кривилась она теперь больше для самоуспокоения. В ее голове включился калькулятор.

– У нас большая часть прислуги отправлена в неоплачиваемый отпуск. Начинается огородный сезон. Но стоит предложить им монеты, как тут же прибегут обратно. Хватит и трети штата, чтобы провести генеральную уборку. Потом я составлю график. Поддерживать порядок куда проще, – напускная наглость пропала из ее голоса.

Возможно, ли что я ошиблась на ее счет? И Аннет не вредитель, устроенный сюда Карбюратором, а такая же жертва, как многие-многие другие… Как бы то ни было, экономка оживилась на глазах.

Глава 24

– Дождались! – пропела Эмилия, показавшись в дверях моей злосчастной спальни. – У нас будет королевский обед. Как в нормальном королевстве!

Девушка упорхнула дальше, а я успела вымученно улыбнуться. После разговора с Аннет я отсыпала «на питание» почти половину камней, что прислали гномы. В местных ценах ориентировалась плохо, однако Аннет заверила меня, что этого хватит примерно на две недели. Оставалось обсудить с гномами, будут ли еще тачки, наполненные сокровищами, – или на этот месяц лимит исчерпан.

Экономка заверила, что предоставит список покупок. Я важно покивала. Даррен, который в ультимативной форме объявил, что они с Эльтоном погостят в замке, вроде бы перестал возмущаться, что поток доходов с каменоломен изменил направление. А дорогих гостей надлежало кормить.

Проблему с гардеробом пока решить не удалось. Портниха, которую пообещала Белоснежка, прибудет лишь завтра. И как минимум неделя уйдет на то, чтобы сшить два или три повседневных наряда.

Аннет, дождавшись, когда вся моя свита отвлеклась, успела шепнуть, что королева сама сожгла свои алые платья – все тридцать три штуки.

– Она была смертельно напугана. Но я, как и все, списала это на нежелание идти на совет. Возможно, там было что-то другое, – признала женщина. – Сказала, что красный больше не наденет… В любом случае, нам повезло, что боги послали ей вменяемую замену.

Наверняка, Аннет решила, что я явилась стараниями Даррена. Я не спешила ее разубеждать. Отчасти так оно и было. К тому же нет смысла безоговорочно доверять кормилице ненавистного деверя. Она убрала резкий тон и нахальство, но вряд ли ко мне воспылала.

Я попросила у Белоснежки одно из ее траурных платьев и как следует озадачила Бригитту. Сначала мы с гномихой не поверили, что это осуществимо. Но после того, как нашли утягивающее боди, дело пошло (то есть тело вошло). Платье перестало трещать в талии.

С грудью справиться не удалось. Но мы и не пытались. Бригитта уже привычно предложила шаль. В этот раз мы взяли не занавеску, а нормальный палантин, который я также одолжила у дочери.

В которой раз я подивилась тому, что королева и дети жили затворниками. Ни придворных, ни фрейлин, ни шикарных раутов. Возможно, королевский быт Эритании сильно отличался от того, что описывался в исторических романах моего мира… С другой стороны, окружающие не отрицали, что когда-то жизнь в замке текла иначе.

Хм, будь у меня фрейлины, я бы начала с экспроприации их одежды. Тогда бы не грабила бедную Эмилию.

Принцесса мелькнула и пропала, а я так и стояла перед зеркалом, придирчиво осматривая себя. Бригитта сообщила, что украшения на этот вечер, как и к совету, мне подарят правители гномов.

Я не возражала. Не придется прямо сейчас устраивать поисковую операцию в катакомбах или лезть в шкатулку к Эмилии. До обеда все меньше времени, и почему-то я переживала, как девчонка.

Очевидно же, что каждый мой жест, каждый шаг будут препарировать жестокие темные очи. А их обладатель – щедро окатит презрением. «Не позволю себя запугать», – повторила, как мантру. В глубине глаз Даррена пряталось что-то еще. Не менее опасное, чем те чувства, которые чернокнижник проявлял открыто.

Через полчаса, когда я устала нервничать и уселась изучить географический атлас вкупе с книгой пэров, ко мне постучался Дофур. Гном раскланялся, как будто мы с ним сегодня не встречались, и с чрезвычайной важностью вручил мне бархатный черный футляр.

Когда он помог его открыть, нажав на кнопку сбоку, я ахнула. Металл, что-то вроде платины, выглядел так, словно его искусственно состарили. Он потемнел; причудливая резьба только подчеркивала возраст – мнимый или настоящий. Однако центром всего колье был здоровенный ограненный камень, похожий на алмаз и размером с половину мизинца.

Я присела на стул, понимая в каком дурацком положении оказалась. Не надевать же эту красоту на палантин сверху, а под ним ожерелье будет почти не видно.

– Позвольте мне помочь, ВашВеличество, – с хрипотцой промолвил Дофур, а я покраснела. – Застегивать подобные украшениях может только один из старейшин.

Пришлось снять накидку, без которой верхняя половина тела выглядела еще более вызывающе, чем если бы я просто обнажила грудь. Шнуровка расходилась будто специально… Эммм, раньше я считала обилие веревок уместным только на пляже и на идеальной фигуре, но, судя по реакции Дофура, мне достаточно появиться в таком виде на обеде и вся мужская половина стола забудет связную речь.

– Вы достойны самых лучших и самых традиционных из гномьих украшений, – военачальник говорил чуть сбивчиво. Из ритуального любовника королевы он превратился в ее горячего (излишне!) поклонника. – Аудбьёрген должен храниться у правителя Эритании, но лишь властитель, чистый сердцем и помыслами, несет с собой благодать в наши шахты и дома. Балдур проверил – количество происшествий за последние дни у нас сократилось до исторического минимума. Мы не думаем, что это совпадение.

Неожиданно Дофур опустился на колени. Колье уже на шее, но гном придерживал мои пальцы.

– Примите ожерелье истинной матери. Оно символизирует надежду, обращенную на вас, и вашу верность своему народу, то есть нам, своим детям.

Слова звучали пафосно, но вполне невинно, однако гном покрывал поцелуями мою руку, двигаясь от запястья к локтю. Я растерялась. Вассальный порыв и почитание – это хорошо. При этом Дофура вело в другую сторону в мощном порыве.

– Это большая честь, – пробормотала я. – Но у меня есть и тот комплект из черного жемчуга. Имею ли я право… Тем более что я – это и не я вовсе. Дофур, то, что было между вами и королевой… пускай останется ничем не замутненным прошлым. У нас тут новая глава, новые вызовы…

Гном крепко ухватил меня за ноги. Да он собрался целовать стопы, уже туфлю стаскивает. И Бригитты с ее топориком подозрительно не наблюдалось поблизости.

– Вы можете мне не верить, но к прежней Виктории я ничего не испытывал. Мы оба делали то, что от нас ждали… Вы, королева, в отличие от нее, полностью свободны. Близость с камнем вам подтверждать больше не нужно. Ни проводить ночи с кем-то из нас, ни танцевать эти очаровательны танцы… Мы их вовек не забудем.

Что за столбняк на меня нашел? С Дарреном я превращалась в дикую кошку, да ведь и Дофура отходила неплохо в ту самую первую ночь. Просто гном говорил, действительно, важные вещи. И мое взаимодействие с их маленьким народом – чуть ли не единственный оплот нынешней Виктории Карбюратор.

Плюс чертовски не хотелось его обижать. Такого мужественного, сильного, честного и, что тут скрывать, очень даже симпатичного – когда помыл голову и снял доспехи… Да какого же яка? Неужели Даррен подстраховался и добавил в яблочки аккуратный приворот, срабатывающий при самом близком контакте. Ведь позволял его себе только он.

– Умоляю, королева, скажите, у меня есть шанс?

С моей левой пяткой Дофур творил что-то невероятное. Было малость щекотно и так ласково, что зажмуриться бы и закрыть глаза… Как же я ненавижу Даррена!

– Дофур, я за эти дни к вам привязалась. К вам и к другим гномам тоже. Не представляю, какие в Эритании межрасовые порядки. Вы привлекательный мужчина, это точно. Но я сама для себя чужая сейчас… Попав сюда, я получила то, чего у меня не было, – большую семью, – похлопала его по плечу, демонстрируя, что и он туда тоже входит. – Однако потеряла то, к чему привыкла. Контроль над собственной жизнью. Я же не принадлежу сама себе больше… Как только герцог будет уничтожен, я посмотрю вокруг другими глазами и честно отвечу на ваш вопрос. И это не отговорка, какую я сегодня сочинила для Эльтона. Это правда.

Не уверена. расслышал ли тираду один из семи правителей. Дофур водрузил мои ступни в тонких чулках себе на лицо, и мы оба замерли. Я одеревенела от неловкости и не уставала про себя проклинать чернокнижника.

– Буду ждать, сколько потребуется. Я стану вашим самым верным союзником и помогу уничтожить колдуна. Только обещайте не смотреть на этого лиса Вомбадрила и не потакать Балдуру. Он хоть и не молод, не отойдет от вас ни на шаг.

Я сдержалась, чтобы не лягнуть его и не отправить поискать Вомбадрила самому. Подушечки пальцев гладили мою лодыжку. Есть ли способ избавиться от гнома максимально деликатно… Даже упоминание Даррена его не больно-то отрезвило.

Дворцовые союзы, наверное, так и заключались. Одна сторона обещала другой все, что угодно, чтобы сохранить жизнь и власть, которые в данном случае шли рука об руку.

Резкий порыв распахнул окно. К нам ворвался ледяной ветер с крупицами чего-то острого наподобие песка. Темное зеркало, придвинутое к стене, заходило ходуном вместе с цепями. Новое зеркало, в котором я рассматривала свой наряд, треснуло по центру.

Привет от Даррена дошел до нас быстро.

Глава 25

Впрочем, Дофура смутить сложно. Он сделал вид, что ничего особенного не произошло. Позвал стражу вынести зеркало вон и доставить другое.

– Завтра. Давайте следующее принесут завтра, – вмешалась я.

К зеркалам у меня теперь стойкая аллергия. Не сомневаюсь, что герцог контролирует меня через них. Довольно того, что он только что наблюдал. Не верила я в случайные штормовые порывы.

Интересно, но стоило наладить контакт с Аннет, как у нас сразу появился некоторый запас полезных в быту предметов. Если бы это случилось днем ранее, то новое зеркало, как и новое стекло, мне пообещали бы через сутки, а то и двое.Пока гномы-воины, мастера на все руки, вставляли оконную раму, я выскочила в коридор и попыталась отдышаться.

Я прижалась спиной к стене и силилась поправить перелину на по-прежнему необъятной груди. Это все процедура надевания ожерелья сделала Дофура таким смелым. Просто он оказался на знакомой территории.

Пошлые мысли я прогнала, но вот гном попался настойчивый. Он уткнулся лицом мне в талию и, кажется, никуда не торопился. Я попробовала его сдвинуть… Куда там. Моему Величеству явно не хватало величия.

– Вы сводите меня с ума. А что если вы переедете ко мне? Замок у вас, кончено, больше и выше. Дворцы гномов растут вглубь. Но там черное колдовство перестанет над вами довлеть. На наших территориях любая магия не работает – только наша. Он не сможет влиять на вас. Никак.

Сначала эта мысль показалась мне соблазнительной. Я так устала, что, куда ни чихну, везде Даррен. С другой стороны, у Дофура из-под везде будет вылазить сплошной Дофур.

– Что вы, не стоит. А аудбьёрген? А дети? Ребенок и ребенок. Даррен никому спокойно жить не даст. Я уверена, что смогу победить его только в качестве королевы. Я законная владыч..читс.. тьфу…владычица, а его притязания – нет. Не побегу.

Дофур промычал, что от истинного сокровища аудбьёрген никуда не денется. Я же крепко призадумалась. По этой логике выходило, что камень должен быть где-то рядом. Не исключено, что его спрятала сама Виктория – и тогда зря я грешила на герцога.

Но мы же перерыли всю спальню. Впрочем, умудрилась же она дотягать сундучок с украшениями до подземелья… И вообще есть у меня одна идея, которую я так и не проверила. Другой вопрос, зачем ей это? Рычаг давления на гномов? Забрать аудбьёрген с собой при побеге из замка – и гномы будут выполнять все твои прихоти, где бы ты ни оказалась…

Но что-то пошло не так. Мы поменялись телами, а затем и местами. Вдруг Виктория все же жива и догуляла свадьбу вместо меня, ругаясь страдая из-за более старого и менее аппетитного тела? Зато сейчас она может быть довольна. Или, наоборот, в ужасе от разлуки с Риччи опустошает весь мой запас зеленого чая.

Надо бы уточнить у Эмилии, был ли шанс у королевы выжить.

Дофур в это время совсем осмелел и принялся покусывать меня за талию, в основном попадая в косточки корсета. Совершенно автоматически я сотворила вокруг рук свечение и с размаха опустила ладони на плечи чересчур верного гнома.

Он взвился вверх и все-таки разжал объятия.

– Прости, предводитель. Но лучше, если ты научишься держать руки при себе. Я же пообещала подумать. Что еще может сделать честная женщина, да еще королева?

Дофур взмахнул роскошной гривой.

– ВашВеличество, я и не тороплю. Не умею сдерживаться, но рад стараться! – он рапортовал почти по стойке смирно, слегка покачиваясь от полученного сотрясения.

Эх, давно бы так. И что я с ним аккуратничала?

В центральною залу мы вошли с небольшим опозданием. Вернее, вовремя, потому что королеву положено ждать. Я вздернула нос повыше, встретившись взглядом с Даренном. Эльтон по правую руку от него мирно дремал над пустой тарелкой.

Для нас накрыли небольшой стол и подвинули его поближе к центральному камину. Я оказалась ровно напротив деверя. Эмилия заняла место слева, Лео – справа от меня. Я заметила несколько незнакомых лиц, но три гнома усаживались так долго, – разбирались между собой, кто окажется ближе к Величеству, звенели парадными кольчугами, – что все внимание было приковано к ним.

Однако никакие правила этикета не помешали Даррену оказаться за моей спиной до того, как обед начался.

– Что ты себе позволяешь, Тори? Позоришь правящую фамилию? Ни одной королеве не удалось сделать это на следующий день после совета.

Он говорил куда-то мне в шею, но концентрировал звук таким образом, что тот долетал только до моих ушей и не достигал двух деточек, которые тоже прислушивались изо всех сил.

Волосы стараниями Бригитты убраны в высокую прическу. Но позади на шее все равно оставались коротенькие и невесомые прядки, которые от его голоса встали дыбом. С колдуном сзади мне не помешал бы высокий воротник из металлических пластин. Тогда, возможно, он поостерегся бы водить носом так близко от моей кожи.

– Что опять не так? Ты сразу уточняй суть претензий. У тебя их бессчетное множество.

Вроде бы нейтральный ответ. Миролюбивый и негромкий.

– Платье. С какой кстати ты отказалась от цвета Карбюраторов? Напоминаешь всем, что ты наплевавшая на манеры безродная иномирянка?

Я тут же окрасилась в столь любимый герцогом цвет. Причем так плотно, что запылали даже голые руки.

– Я в трауре. Я скорблю. У вас здесь так принято, я все уточнила у Эмилии, Бригитты и даже у Аннет. Королева не носила его, потому что гибель дражайшего Кристофера подтвердили вчера или позавчера. Тогда надеть мне было нечего… Ты и те два подброшенных платья нашпиговал какой-то дрянью? Ясно, почему я едва сдержалась…

Можно было не поворачиваться, чтобы убедиться в том, что Даррен домыслил продолжение верно – а, может быть, и приукрасил. Завитки на шее опалило его дыханием.

– Замечательно. Какого дьявола напялила эти гномьи побрякушки? Хоть представляешь, что это за камни? Сними их немедленно, не срамись. Это приказ.

На это вопиющее заявление я ответила тем, что поднялась и встала рядом с ним. По-родственному похлопала по плечу, игнорируя исходящие от него волны ярости. Даррен не скалился, но был к этому близок.

Обвела взглядом собравшихся… Вот маленький принц, еще не оправившийся после приступа, но готовый броситься в атаку. Белоснежка, формирующая под столом энергетический шар. Дофур, Балдур и Вомбадрил, схватившиеся за мечи, – в любой момент вызовут подкрепление. Правитель Лампедонии, растерянно протирающий глаза. Встревоженная Аннет у дверей… Вы ж мои хорошие. Я справлюсь.

– Ваше Высочество, ну что же вы постоянно ворчите, пугаете наших гостей. Друзья, мы с герцогом много беседуем, иногда спорим. Не обращайте внимания, прошу. Буквально сегодня утром он уверял меня, что подданные все понимают и между близкими родственниками – это нормально. Тем не менее, мы учимся говорить на одном языке. Ведь Даррен больше чем кто-либо напоминает мне о потерянном возлюбленном супруге – у меня получилось выпалить эту чушь на одном дыхании.

Наверное, излишне вычурно, и больше подошло бы восточной сказке – но зато от всего сердца.

Герцог разжал губы в тигриной улыбке. В том смысле, что дружелюбия в ней было ноль. Нежно шлепнула его между лопатками. Любовь и дружба? Я в праве требовать себе отдельный фонтан.

– Что же вы подскочили, любимая скорбящая сестрица. Не сидится вам спокойно, – заявил мерзавец, как будто не сам только что потревожил покой королевы.

Холодные пальцы впились мне в плечо с такой силой, что под палантином останутся отметины.

Аннет махнула рукой, чтобы нам вынесли первые блюда. Даррен чмокнул меня в лоб, не разжимая хватки. Я едва держалась, чтобы не застонать. Наконец он вернулся на свое место.

Крокодилы. Я буду разводить крокодилов…

Глава 26

К сожалению, все эти треволнения помешали мне насладиться первым за все мое пребывание в замке торжественным приемом пищи. Я больше наблюдала за тем, как ест Лео, чем смотрела себе в тарелку.

Мы с Балдуром обменялись удовлетворенными взглядами. К наследнику вернулся аппетит. Мальчик попробовал каждый из трех супов – с куропаткой и крутонами, с голубями и вермишелью и даже не отказался от бульона из петушиных гребней, сваренного с добавлением телятины.

И полюбоваться подачей блюд я тоже не смогла. Скривилась. Слишком много внимания натурализму. Например, павлина вынесли целиком. Вместе с переливающимся хвостом, который свешивался до пола.

Его приготовили – но так, что он мало отличался от живого. И тот же самый слуга, что дегустировал блюда, разделывал и птицу, вытаскивая из нее перья.

Точно так же я не оценила и поросенка, нашпигованного кровяными колбасками. Хрюшка сидел на блюде и до боли напоминал своих подвижных собратьев в парковых вольерах. Дома я всерьез думала завести себе мини-пига.