Инноминаты: Медный кубок

Сквозь входную дверь до меня стал долетать какой-то шум с лестничной клетки. Люди. Там разговаривали люди!

– Помо-ги-те, – взмолился я, пытаясь доползти до двери.

Замок щёлкнул несколько раз. Людские голоса стихли. Я тоже замер в ожидании.

– Я сказал: после! – на моём пороге стоял гигант. Такой здоровый, что едва протискивался в дверной проём.

– Помогите, – почти плача, прошептал я, не зная куда деться от этого монстра.

Но тот меня не замечал. Небрежно сбросив со своих огромных ступней ботинки, гигант направился в кухню. Хотя «направился» – мягко сказано. Он скорее протискивался, упираясь плечами в стены, а головой в потолок. Его согнутые колени при каждом шаге чиркали об пол. Мне казалось, он меня раздавит. Но нет, ничего подобного не случилось.

Монстр прошёл в кухню, где разграбил холодильник, а затем стал шарить ручищами по подоконнику.

«Кактус!!!» – вопила мысль в моей несчастной голове.

И правда. Там стоял горшок со злополучным цветком. Гигант протянул к нему руку и тут случилось нечто ещё более абсурдное. Кактус укусил монстра за палец, а после и вовсе бросился атаковать. Здоровяк метался по кухне и оглушительно кричал. Я сам не заметил, как оказался лежащим в луже его крови. Вернее, заметил, когда стал захлёбываться ей. Тонуть!

Дверь снова открылась. Только теперь там двигались какие-то смутные тени. Призраки! Фантомы!

Один из них подошёл ко мне и протянул руку. Что-то блеснуло на его лице. Я лишь на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их то с удивлением увидел себя лежащим на кровати. Вокруг мельтешили незнакомые люди. Один был в очках, и он единственный кто смотрел мне в глаза.

Не знаю почему, но я плакал. Может, потому что болезнь наконец-то отступила. Жар спал. Суставы больше не выкручивало. И в голове наступила долгожданная ясность…

Семён Семёнович

– Семёныч, как обещал, возвращаю всё в целости и сохранности, – Вадим протянул белый файл-папку, скрученный в трубу.

– Спасибо, – только и смог ответить Семён. – Надеюсь, помогло?

– Ещё как. Олег, кстати, вот и он идёт, с твоей подачи нарыл нечто любопытное, – Вадим махнул лысому парню в чёрной ветровке, надетой поверх форменной одежды полицейского. – Захотел увидеться с тобой. Не возражаешь?

Семён Семёнович не знал, что ответить. С одной стороны, ему сейчас совсем не до приятельских бесед. С другой – Фаанг постоянно напоминает, что дело Акулины не движется с мёртвой точки.

– Самому, поди, интересно, что там откопалось, – Вадим гулко рассмеялся. В это время к нему подошёл его приятель и, протянув руку, представился: «Олег Ямской, оперуполномоченный…».

Семён Семёнович уже не слушал. «Откопалось» – так и стучало в висках. На горизонте забрезжила надежда, что обнаружился труп потеряшки, а главное, её опознали…

– Семёныч? – Вадим смотрел с беспокойством.

– Извини, отвлёкся. Работы много. Голова вот-вот взорвётся, – быстро найдя оправдание, Семён Семёнович пригласил ребят в кабинет.

– Я ещё раз переговорил с мужем Шаховой, – Олег сделал паузу, поглаживая двух-трёх месячную бороду, видимо привычка такая. – Расспросил, не было ли у его жены в роду близнецов. Он насторожился. А когда намекнул на возможную подмену трупа, то он выдал нечто любопытное. Оказывается, перед смертью, супруга перевела в наличность всё до чего только смогла дотянуться. Продала даже бытовую технику. В общем, товарищ Шахов решил, ей мозги промыли какие-нибудь сектанты или мошенники. Обобрали до нитки, а потом от неё избавились, подстроив несчастный случай на дороге.

– С чего такие выводы? – Семён Семёнович вспомнил, как выглядела Акулина, когда он делал набросок. Женщина явно была не в себе.

– У Шахова-то? – Олег усмехнулся в бороду. – Он провёл своё расследование. Независимое. Узнал лишь о бывшем любовнике. Но там ничего интересного.

– Почему?

– Парень расстался с Шаховой незадолго до её смерти. Альфонсито внезапно влюбился в церковную мышку, у которой, кроме квартиры и милой мордашки, ничего нет, – Олег снова погладил бороду, заставляя ждать продолжения разговора. – По словам его соседей, Шахова была в бешенстве. Набросилась на бывшего любовника. Неслабо настучала ему по голове. Если бы с трассы не вылетела, то привлекли бы за побои. Альфонсито на неё в тот же день заяву накатал.

– Было за что?

– Простым сотрясением не обошлось. У парня начались провалы в памяти. Даже пришлось с работы уволиться. Так что у бывшего любовника есть веский мотив, чтобы обчистить и грохнуть Шахову. Но у него алиби на момент её смерти. А с инсценировкой так вообще не вяжется.

– Выходит, погибшая в ДТП при себе имела крупную сумму денег? Не нашли?

– Нашли фрагменты купюр в обгоревшей сумке, – Олег скривился, точно сказанное не имело значения. – Теперь о рисунках. Как эти люди связаны с Шаховой? В её окружении их никто не знает.

Семён Семёнович мысленно закатил глаза и взмолился богу всех лжецов, чтобы помог найти убедительное объяснение своим наброскам.

– Возможно, они видели пропавшую женщину непосредственно перед исчезновением, – он показал портрет Акулины. – Случайные свидетели, и только.

– Точно, ты же говорил что-то про беспамятную, – включился в разговор Вадим. – Думаешь, её тело нашли вместо Шаховой?

Семён Семёнович решил не отвечать. Лишь пожал плечами.

– Хорошая версия. Не возражаете, если я придержу у себя эту папочку? – попросил Ямской.

– Разве дело не закрыто?

– Не люблю оставлять прошлому всякие непонятки. Неизвестно, чем они потом обернутся…

Оленька

Проработав в цветочном магазине с неделю, Ольга поняла, зачем сокурсница её сюда притащила. Нахалка попросту свалила на неё всю чёрную работу. О её выходках постоянно ходили сплетни среди персонала. Из них Ольга узнала много неприятного.

Ссылаясь на пригородные электрички, в которые якобы не влезешь, бойкая сокурсница опаздывала на час, а то и на два. Порой и вовсе не приходила в магазин или появлялась на несколько минут, а потом вновь куда-то исчезала. Не уволили прогульщицу лишь потому, что та легко находила дураков на подсобную работу. Вот и сейчас она привела наивную сокурсницу. Наверное, стоило обидеться и гордо удалиться. Однако желания снова заниматься поисками работы у Ольги совсем не возникало.

Сегодня день шёл как обычно, по крайней мере, до того момента, пока в магазин не пришёл лысый бородач. Он долго беседовал с Кариной Измаиловной. Проходя мимо, Ольга заметила в её руках портреты людей, сделанные в карандаше. А из обрывков фраз поняла, что продавщица рассказывает ему о постоянных покупателях. Один портрет и ей был знаком. Та самая скандальная женщина, которой Карина Измаиловна всучила красно-белую пару.

Весь этот разговор прошёл бы мимо и вскоре стёрся бы из памяти Ольги, если бы не одно обстоятельство:

– Оля! – окликнула её Карина Измаиловна. – Есть одно поручение.

Ольга в недоумении уставилась на продавщицу. То, как та мялась на месте, ей совсем не понравилось. В голову девушки полезли неприятные догадки о грозящем «поручении».

– Молодой человек из полиции хочет поговорить с Максимом Леонидовичем, – Карина Измаиловна мельком глянула на бородача. – Ты не могла бы составить ему компанию, а заодно занести документы и узнать, долго он ещё болеть будет.

– Я не знаю адреса, – Ольга попыталась откреститься от странноватого похода в гости.

– Ничего страшного. Вот возьми, – продавщица протянула ей клочок бумаги, на котором кривым почерком были выведены: название улицы, номер дома, квартиры и даже код домофона. Только Ольга открыла рот, чтобы выдать новое возражение, как Карина Измаиловна, бросив «сейчас вернусь», шустро выбежала из зала.

– Вы давно знаете Максима Леонидовича? – обратился к Ольге бородач. Вблизи он не казался ей таким уж страшным.

– Я недавно здесь подрабатываю. И всё это время он был на больничном, – Ольга отвечала так, словно оправдывалась, хотя причин не для этого нет. В обществе полицейского, как его назвала Карина Измаиловна, ей было неуютно.

В следующим момент из заднего кармана её джинс раздалась весёлая мелодия. Ольга вытащила телефон и ткнула «принять вызов»:

– Оленька, здравствуйте! – раздался в динамике голос Семён Семёновича. – Вы просили встретить вас сегодня…

– Да-а, – протянула Ольга. Остальное она уже не слушала. Глазами быстро нашла висевшие на стене часы и поняла, что именно на это время они договаривалась о встрече. Вот он, волшебный повод избежать навязанного поручения.

– Оля, держи папку. И смотри, не потеряй ничего. Хорошо? – Карина Измаиловна появилась словно из воздуха. – Всё, можешь идти. Рабочий день у тебя же закончился?

«Вот именно!» – подумала Ольга. Ей до смерти не хотелось переться к забухавшему Максиму Леонидовичу.

– Меня там ждут, – с виноватой улыбкой проговорила она, но продавщица её и слушать не стала. И чуть ли не пинками отправила в раздевалку за вещами, а после и вовсе вытолкала вон из магазина, вместе с полицейским. Ольга ощутила себя безвольной куклой.

– Семён Семёнович?! А вы здесь зачем? – возглас бородача в мгновение ока привёл Ольгу в чувство.

– Здравствуйте, – она подскочила к майору, не совсем понимая, как теперь тот сможет ей помочь. – Мне поручили навестить болеющего коллегу. Документы ему отдать и вот…

Она указала на бородача. Тот с любопытством наблюдал сию сцену.

– Здравствуй, Олег, – Семён Семёнович протянул мужчине руку для пожатия. – Оленька – моя подопечная, так сказать. А ты здесь по делу?

– Ясно, – как-то странно отреагировал молодой полицейский на слова майора. – Может, это и к лучшему.

Мужчины переглянулись, и Ольга поняла, что топать в гости ей всё-таки придётся. Ну хоть имя бородача узнала. А то как-то неудобно обращаться к человеку через «эй!».

Максим Леонидович жил недалеко от магазина. Несколько автобусных остановок или минут пятнадцать пешим ходом через дворы. Странноватая компания воспользовалась вторым вариантом. По пути разговор как-то сам собой завязался. Обсуждали фильм. Как оказалось, актёр игравший идиотоподобного героя по имени Мистер Бин, исполнил роль одного из знаменитейших книжных сыщиков – комиссара Мегрэ.

Семён Семёнович был не согласен с психологическим давлением, которое главный герой оказывал на подозреваемых и сослуживцев. Считал, что подобные меры недопустимы и являются шулерством. Олег же придерживался точки зрения, что кино на то и кино, чтобы пускать пыль в глаза. Дискуссия вышла интересная. Ольга фильм не смотрела, но теперь горела желанием взглянуть на предмет спора.

Так и добрались до нужного дома. В подъезд вошли молча и так же молча поднялись на этаж. На звонок в дверь ответа не последовало. Олег оказался весьма настойчивым. Когда и на стук реакция осталась нулевой, он принялся донимать звонками соседние квартиры.

Выяснилось, что Максима Леонидовича те не видели с неделю. Предположили, будто он уехал, потому что с балкона в последние дни потянуло смрадом. Словно протухло что-то. Оба полицейских заинтересовали слова про вонь. Они тут же напросились пройти в квартиру и «принюхаться». Ольга при этом осталась ждать на лестничной клетке.

Через несколько минут вернулся Семён Семёнович, и лицо его казалось очень хмурым. Когда же из квартиры вышел Олег, стало ясно, случилось нечто дурное. Расспрашивать Ольга не решилась. Да и ни к чему. А потом всё завертелось!

Сначала появился слесарь и вскрыл дверь квартиры Максима Леонидовича. Затем наряд полиции и ещё какие-то люди. Ольга смотрела на происходящее крепко сжимая папку в руках. Выползшая из квартиры вонь вынуждала желудок сжиматься в спазмах. Ещё немного, и Ольгу вывернет прямо здесь. Не дожидаясь столь позорного исхода, она опрометью сбежала до первого этажа и дальше, на улицу. Свежий воздух приятно ворвался в лёгкие.

Ольга уже поняла, Максим Леонидович умер. Стоя в сумерках во дворе чужого дома, она размышляла над тем, что могло случиться с её несостоявшимся коллегой. Самоубийство виделось самым простым и логичным. Ведь мужчина пережил болезненный и унизительный развод.

Сильный порыв ветра растрепал её волосы и умудрился сунуть свой прохладный нос за воротник. Ольга, поёжившись, решила вернуться обратно. Идти домой в одиночестве сейчас особенно не хотелось.

– Оля? – долетело из открытой подъездной двери, где в свете ламп стоял Олег…

Сон в руку, а в руке «Кактус»

«Под палящим солнцем шёл мужчина в чёрном камзоле и напудренном парике. Возле лица он держал сложенный в несколько раз кусок ткани. Видимо, носовой платок. Мужчина отдалённо напоминал Фаанга. Того самого Фаанга, что живёт в кабинете за нарисованной дверью.

Рядом с мужчиной, придерживая полы пышной юбки, вышагивала дама средних лет. Она пыхтела как паровоз и вместе с тем пыталась приветливо улыбаться своему спутнику.

– Георгий Степанович, не тревожьтесь. Марья – девка хорошая, работящая. Без дурных помыслов. Вон её дом. Видите, пацанёнок на крыльце играет. Семёном звать, – дородная женщина в архаичном чепце указала пухлой рукой в сторону деревянной постройки. На ступеньках и правда копошился ребёнок, одетый в одну лишь серую рубаху. Из-под розовой попки торчала чёрная от грязи пятка.

– Сенька! – окликнула пацанёнка женщина в чепце. Мальчишка тут же оглянулся на её голос. Во взгляде промелькнуло узнавание. После чего ребёнок бегом бросился в сторону спутницы Фаанга.

– Держи, – она протянула ему леденец на палочке. – Мать дома?

Мальчишка, приняв угощение, тут же закивал, а после развернувшись указал куда-то пальцем.

– Что ж, идите Георгий Степанович, договаривайтесь. Я покуда к соседке загляну. Нужда у меня к ней. Ну, а коль Марья не понравится, я опосля другую работницу сыщу.

Фаанг поклонился женщине в чепце, и вежливо попрощавшись, отправился к указанному дому. При этом Сенька шёл рядом и во все глаза рассматривал причудливо одетого человека, не забывая при этом грызть леденец.

Да уж. Вряд ли часто в таком месте появлялись люди в камзолах и напудренных париках.

– Куда мне? – обратился к мальчишке Георгий Степанович. Мальчишка тут же ткнул пальцем в пристройку. В таких обычно держали скотину.

Подойдя ближе, Фаанг постучал в деревянную дверь. В ответ – тишина. Тогда он прихватил платком верёвочное кольцо, служащее ручкой, и потянул на себя. Дверь тихо скрипнула. Фаанг заглянул за неё, а после с явной брезгливостью на лице вошёл внутрь.

Хозяйку он нашёл сравнительно быстро. Вернее, он её услышал. И не только её. Пройдя мимо загона со свиньями, Фаанг попросту застыл на месте. В дальнем углу, где лежало высушенное сено, молодая женщина страстно отдавалась ласкам бородатого мужика.

Звуки, которые она издавала, заставляли лицо Фаанга искажаться в чудовищной гримасе. Нельзя было понять, что именно оно выражало. Сжав руки в кулаки, он отошёл за балку, подпирающую крышу постройки. И уже оттуда украдкой наблюдал за происходящим. Любовники же неистовствовали в своей поистине животной страсти, которая, похоже, стала захватывать и Фаанга.

Его рука уже скользнула в складки одежды и нижний край камзола стал ритмично подрагивать. При этом лицо Фаанга всё время искажалось так, словно он испытывал сильную боль.

Вот, страсти пошли на убыль и вскоре совсем прекратились. Женщина откинулась на спину, разбросав руки в стороны. Её любовник надрывно дышал, стоя на коленях. Немного отдышавшись, он плюхнулся рядом с ней.

– Любо как, – промолвила женщина и потянулась к своему любовнику. Тот обнял её и согласился: «любо».

– Прошу прощения, хозяйка, – Фаанг постучал костяшками пальцев по деревянной балке, за которой стоял. – Марфа Васильевна порекомендовала вас в качестве работницы для нашего дома. Я пришёл справиться о вас и договорится об оплате.

Реакция любовников оказалась феерической. От внезапного испуга до глупого хихиканья. Главное, оба кинулись одеваться. Всё это время Фаанг стоял за балкой, спиной к ним.

– Уж звиняйте, что так вышло, – заговорила женщина, пройдя мимо Фаанга. – Идёмте в дом. Чего в хлеву-то разговоры разговаривать?

Сомнений не оставалось. Она и есть та самая Марья-солдатка, расхваленная недавно Марфой Васильевной, большой любительницей носить архаичные чепцы с кружевом. Даже в полоборота молодая женщина походила на Оленьку, только постарше. Очки нацепи, и почти не отличить.

– То Ваня, муж мой. Служит в городском гарнизоне. И то ж мы с Сенечкой перебрались. Ано усё равно видимся редко. Служба, – Марья вздохнула. – Погодьте, надо ж сперва то възняти, а уж потим…

Хозяйка махнула рукой, не договорив…»

Семён Семёнович проснулся в холодном поту среди ночи. Все его мысли вертелись вокруг Марьи-солдатки и её мужа Вани. Внешнее сходство женщины с Оленькой беспокоило не так сильно, как облик солдата – один в один оперуполномоченный Олег Ямской. Даже борода такая же и острижен почти налысо. Вот только при чём тут Фаанг?

Спать дальше не давали мысли. Ближе к утру Семён Семёнович пришёл к простому выводу. Увидев сегодня Оленьку рядом с Олегом, он попросту заревновал. Не явно, а глубоко в душе. А во сне подавленные чувства вырвались наружу. Перед глазами тут же встала сцена соития Ивана да Марьи. На мгновение даже представился образ Олега обнимающего Ольгу. От одного лишь предположения кровь закипела.

Вся симпатия к оперу улетучилась в один миг. Теперь он виделся Семёну Семёновичу чуть ли не демоном с рогами и копытами.

«Надо взять себя в руки. Иначе каждую ночь будут всякие непотребства сниться», – утихомирил сам себя Семён Семёнович.

Бах-бух-так-тах-тах-та-ах…

Звук прилетел со стороны кухни. Семён Семёнович насторожился. В его квартире не водилось живности и шуметь было некому. Память услужливо подсунула образ Алистера в качестве случайного питомца.

Ругая про себя Фаанга и всю его замирскую компашку, Семён Семёнович отправился на кухню. Лампочка загорелась и погасла с металлическим звуком оборвавшейся струны. В свете телефонного фонарика можно было разглядеть лежащего посреди кухни мужчину. Того самого, труп которого он на пару с Олегом нашёл в запертой квартире.

Настенные часы показывали три часа ночи – время призраков…

– Максим Леонидович, что вы здесь делаете? Ваше тело нашли. В заключении судмедэксперта никакого криминала. Бывшая супруга организовала похороны. А вы здесь. Зачем?

– Помогите! Меня хотят убить!

Чик-чирк-чик-клац

– Слышите? Он идёт!

И в самом деле, от входной двери по коридору приближались шаги. Вот только Семён Семёнович никого не видел. Телефон ёкнул в руке и отключился. Если бы не уличное освещение, то кухня погрузилась бы в кромешную тьму.

Семён Семёнович услышал, как хлопнула дверца холодильника, как открылась банка газированного напитка, как прошуршала штора и по подоконнику загремела тарелка. Вот только никаких действий на самом деле в кухне не происходило. Однако Максим Леонидович так не считал. Бедолага забился в угол и причитал.

– Долго мучать его собираетесь? – раздался знакомый голос Руфины. Сложив руки на подоконнике, рыжая бестия торчала из распахнутой створки окна, словно не в высотке на десятом этаже, а в деревне с огорода мимо шла да заглянула.

– Я так вижу, Сенечка, вы не только извращенец, но и садист, – она вскинула руку к лицу, изображая испуг.

– Тупица, и только, – каркнула белая ворона, сидящая на холодильнике. – Фаанг приказал вещицу найти, а не с агонией возиться.

– Я не нашёл, – признался Семён Семёнович, искренне не понимая какой предмет он должен был доставить в замирье. И тут его точно заклинило. Судмедэксперт делавший вскрытие сказал, что это особый случай, необычный и редкий. Максима Леонидовича убила заноза в сердце. Как она туда попала? Да через рану на руке. Острый кончик от шипа какого-то растения чудесным образом попал в кровоток. И вот итог.

Дома у покойника было аскетично. Никакой растительности. Но тот работал в магазине, где полным-полно цветов. Нужно найти растение, ставшее виновником смерти. Правда, как это сделать, Семён Семёнович не представлял, а потому выжимал из памяти все слова судмедэксперта, даже брошенные мимоходом. Ведь тот делал предположения? Делал.

– Надо ещё раз осмотреть квартиру покойного, – размышлял вслух Семён Семёнович.

– Надо так надо, – отозвалась Руфина. В следующий момент она уже стояла на подоконнике в полный рост, а по ту сторону оконного стекла находилась кухня Максима Леонидовича.

– Поспешите, – рыжая красавица придержала створку точно дверь, жестом предлагая Семён Семёновичу войти. Отчего по спине майора побежали крупные мурашки. Выходить в окно казалось дикостью, даже если там мерещится квартира, а не пропасть в десять этажей.

– Тут сквозняк, – Руфина чихнула, как пискнула. – Если простужусь, согреете своим телом?

Она обняла себя за плечи и игриво поёжилась…

Арей Фаанг

– Кактус, значит? – в задумчивости высказался Фаанг. – Что-то такое мне и представлялось…

Настроение хозяина безымянной двери внезапно переменилось с меланхоличного на возбуждённо-раздражённое.

– И какого дьявола так долго возились? Или думаете, гигантской колючке самое место здесь? – Арей Фаанг указал на жутковатый баобаб, который заметно увеличился в размерах. Если бы не помощь Руфины, то неизвестно насколько сильно чёртово растение разрослось вокруг.

Взяв в руки засохший кактус, Арей Фаанг сразу ощутил исходящую от него тоску. Вот такая фонящая духовная сущность обладала одним из худших проявлений – унынием. Знать, при жизни человек имел склонностью к занудству, которое нередко сопровождалось нежеланием что-либо делать. Обычно такие люди принимают собственную смерть с печальной готовностью. Ведь жить им в тягость. Так какого дьявола, он попал в замирье?

Арей Фаанг со всей силой запустил растением в пол. Тут же, рядом с местом падения, появился жалкий человечишка. Он причитал, точно в бреду, сокрушаясь над разбившимся горшком и всё время боязливо оглядывался.

В следующий момент колючий баобабище заскрежетал, а после развалился на множество фрагментов. Каждый из них тотчас же принял вид человекоподобного кактуса, незамедлительно бросившегося к причитающему на полу мужчине. Арей Фаанг с наслаждением наблюдал, как они рвут на части его сущность и жадно поглощают.

От столь прелестного зрелища его отвлёкли громкий возглас и возня возле барной стойки. Руфина, хохоча, пыталась привести в сознание майора, лежащего спиной на полу. Усевшись на беднягу верхом, она шлёпала его ладонями по щекам. В тоже время Алистер скакал на стойке, хлопая крыльями, и сипло каркал, точно давясь от смеха. Видимо, ему так же ситуация виделась смешной.

– Чего разрезвились? Как дети малые, – Арей Фаанг нагнулся к Семёну Семёновичу, чувствуя, как беспокойно трепещется в нём духовная сущность.

– Знала бы, что Сёмочка такой впечатлительный, сразу бы к груди прижала и… – Руфина замолчала, не закончив фразу. Улыбка сменилась жадным, по-звериному страшным оскалом.

Рывком Арей Фаанг выдернул из живота майора незаметное скулящее создание. Оно тут же приняло облик мужчины, повторяющего без конца, как молитву: «Ларочка, прости, вернись, спаси…».

– Вот ты где? – Арей Фаанг схватил пойманную тварь за горло и внимательно вгляделся в выкатившиеся от ужаса глаза. В следующее мгновение тело хозяина безымянной двери преобразилось. Теперь на его месте стояла симпатичная женщина с остриженными вьющимися волосами, зачёсанными назад.

– Что случилось, Максим? – она с любовью посмотрела на блеющего от страха человека. – Занозилось? Потерпи, сейчас помогу.

– Лара?

Женщина схватила мужчину за правое запястье и, задрав рукав, осуждающе зацокала языком. И в самом деле. На сгибе расплылся синяк, в центре которого сияла жуткая рана. Было заметно, что кто-то попросту расковырял её, пытаясь вытащить занозу.

– Как же ты так умудрился? – по-доброму пожурила женщина того, кого назвала Максимом. В ответ он лишь виновато опустил глаза.

– Прости, Ларочка…

– Ничего-ничего, сейчас всё исправим, – подобно фокуснику, она достала из воздуха длинную булавку и пинцет с ватным шариком на конце. Запахло спиртом, как в больнице. Мужчина зажмурился и сжался в комок. Женщина же ловко вскрыла ранку на его руке, а следом несколько раз приложила тампон, промакивая кровь.

– Вот и всё, – сказала она, удовлетворённо глядя, как быстро исчезает синячище.

Максим посмотрел на женщину с благодарностью и любовью. Несчастный даже прослезился, дав волю запертому внутри себя страданию изливаться светящимся потоком.

Хрусть!

– Не делайте так при мне, – проворчал пришедший в себя Семён Семёнович.