Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым

Учился Николай Булганин в школе, построенной Бугровым для детей рабочих и служащих. Бугров и платил своим рабочим больше, чем остальные предприниматели, и о будущем молодого поколения заботился. Судя по записям из воспоминаний сейминского краеведа, учителя истории К.В. Солдатова, учился Николай на «отлично», только по одному предмету у него было «хорошо» – по «Закону Божьему».

После окончания Передельновской начальной школы Николаю Булганину определили путь на учёбу во Владимирское реальное училище в Нижнем Новгороде. Этот путь выбран ему не случайно, да и заведение тоже. Отец Александр Павлович наверняка хотел дать сыну-отличнику достойное образование с техническим уклоном. Не только бугровские мельницы нуждались в инженерных кадрах, их требовало время, вся страна.

Школа, в которой учился Н.А. Булганин. Открыта купцом Н.А. Бугровым в 1888 г.

Н. Булганин. Учащийся реального училища. 1911 г.

Нижний Новгород. Ул. Большая Покровская. Начало XX века

Нижегородское реальное училище было одним из лучших среди средних учебных заведений Московского учебного округа. В разное время здесь учились Иван Сергеевич Рукавишников (автор романа «Проклятый род»), писатель Борис Пильняк, революционер А.А. Ванеев, геолог Н.Н. Урванцев. На обучение принимались представители всех сословий, преподавались преимущественно физико-математические и технические дисциплины.

В послереформенной России, в последней четверти XIX века, шёл колоссальный рост промышленности, разрастались города, появлялись новые производства, и инженерные, технические, научные кадры были очень востребованы.

Чтобы понять, какое образование получил Николай Александрович Булганин, другого ему получить так и не удалось, стоит рассказать об учреждении, откуда он вынес свой единственный аттестат (начальная школа не в счёт).

Нижегородское Владимирское реальное училище было по-своему уникальным – и по содержанию, и по форме… Училище имело 6 обязательных классов и 7-й факультативный, с 1888 года и 7-й класс стал обязательным. Училище готовило выпускников к дальнейшему обучению в высших технических заведениях, являлось серьёзной заявкой для поступления в университеты.

Учреждалось училище по инициативе директора нижегородской губернской гимназии К.И. Садокова. 2 мая 1875 года предложение рассматривала Нижегородская дума и готовила ходатайство перед правительством. 7 декабря 1876 года был подписан указ, а летом 1877 года в доме Губина по улице Большой Покровской, № 59 начались занятия. Одновременно стал разрабатываться проект специального каменного здания, которое предполагалось возвести на земельном участке, купленном у купца А.П. Вяхирева на углу Большой Покровской улицы и Мышкина переулка. Большая Покровская улица – центральная, самая главная улица Нижнего Новгорода, таковой она осталась и поныне.

Важно заметить, что в 1880 году Санкт-Петербургское Общество архитекторов объявило архитектурный конкурс на проект нового училища. На конкурс было выставлено 17 проектов! Получили премии трое зодчих: К.К. Лыгин, Н.Д. Григорьев и Ю.Ю. Бенуа. 10 мая 1881 года состоялась закладка фундаментов здания. К лету 1885 года строительство, шедшее под надзором Н.Д. Григорьева, было завершено.

На торжественной церемонии освящения учебного заведения присутствовал великий князь Владимир Александрович, брат императора Александра III. В его честь училище получило наименование «Владимирское».

Содержалось Владимирское реальное училище на деньги нижегородских предпринимателей – Башкировых, Блиновых, У.С. Курбатова и М.И. Шипова.

Помимо точных наук в реальном училище постигали знания из гуманитарных дисциплин: истории, литературы, философии.

Вольнодумство захватывало не только высшие учебные заведения страны, но и средние. Немало этому способствовали не только волнения улицы, но и взгляды педагогического состава. Порой взгляды противоречивые. Так, преподаватель естествознания должен был говорить ученикам о теории эволюции. Одновременно на других уроках преподаватель Закона Божия рассказывал совсем иное о происхождении жизни на земле, опираясь на Книгу Бытия. Вольно-невольно ученики с недоумением задавались вопросом: «Где же истина?»

Годы, которые провёл Николай Булганин на училищной скамье, были для России предроковыми… Начало века. Первые полтора десятилетия. Насыщенные-перенасыщенные идеологиями, призывами политиков разных мастей (от монархистов до анархистов), нещадной эксплуатацией трудового народа и таким же неповиновением этого трудового народа властям, растерянностью царской власти перед новыми вызовами времени, половинчатым политическим и экономическим реформаторством, а главное – войной, сперва русско-японской, а потом главной – мировой, Первой, от которой всё и покатилось.

Революция 1905–1907 годов взбудоражила общество. Настропалила пролетариев на изменение своей судьбы, крестьян заразила мечтой о земле, буржуа – жаждой власти и наживы, а интеллигенцию обрекла на шатание, бесконечные споры, атеизм, поиск через творчество истины, которую найти было невозможно…

Всплеск революционных настроений захватил и Нижний Новгород. А Первая мировая война поднимала то волну патриотизма, то волну нигилизма. Всё это коснулось булганинского поколения, которому пришлось потом многое расхлёбывать.

Сотоварищ Николая Булганина по учёбе, реалист Александр Маркеллов, впоследствии ставший популярным цирковым артистом, рассказывает о себе и своих сокурсниках такой эпизод; были тогда они ещё в реальном училище на первых годах обучения.

«Забастовка – это было самое распространённое в то время слово. Как же забастовка могла пройти мимо меня! В Сормове забастовка. То там, то тут слышишь: «Забастовка!»

Мне на ярмарке в магазине «Любая вещь на выбор 20 копеек» купили коробку с каучуковой разборной азбукой…

В большом распространении в те далекие времена были прокламации. Их передавали из рук в руки, зачитывали до дыр. Больше всего меня в этом деле прельщала конспирация, с которой читались эти прокламации. И вот, при помощи своей «типографии» я решил напечатать свою прокламацию. Но что напечатать? После долгих раздумий я решил, что напечатать нужно призыв к забастовке. Разрезав несколько тетрадей на мелкие куски, я набрал текст и ночью, когда все спали, с таинственным видом заговорщика с большим трудом, в несколько приёмов, отпечатал сотни две бумажек:

Товарищи реалисты!

Бастуйте по примеру

ваших товарищей

гимназистов!

Так в четыре строки была напечатана моя первая прокламация. Теперь осталось не менее трудное дело – распространить.

Во время общей молитвы мне удалось незаметно выскользнуть в коридоры и там разбросать мои листовки. Удалось также забросить их в классы на парты. Меня никто не заметил. В коридорах и классах тотчас же обнаружили листки, стали их подбирать. Вездесущий инспектор вместе с классными наставниками бросился их отбирать, но ученики их старательно прятали, и только самые трусливые отдавали их в руки учителей.

Сенсация! Призыв к забастовке! Кто же это сделал?! Розыски не дали результатов, решили, что это сделал кто-то из старшеклассников. Мне очень хотелось, чтобы мои одноклассники знали, что это сделал я. Но говорить об этом никому нельзя. Немедленно дойдёт до директора – и исключение из училища обеспечено! И я ходил, повторяя с гордостью: «Кто же это сделал?! Вот герой! Это действительно герой!» Мои прокламации наделали много шума внутри училища, подняли много разговоров в семьях, а так как такие каучуковые типографии были у большинства учеников, то родители велели их выбросить. Но разве выбросишь такую замечательную вещь?!»

Именно в реальном училище, где, наряду с просвещением, техническими науками, распространялась неизбежная революционная пропаганда, Николай Булганин увлёкся политикой. Трудно представить, чтобы реалист Булганин штудировал с карандашом в руках или конспектировал «Капитал» Маркса, но революционный настрой можно было почерпнуть из русской литературы, из газет, включая запрещённые и всё же в какой-то мере доступные для молодых людей. А главное – востребованные ими. Когда ещё побудешь революционером, бунтарём, если не в молодости!

«…Мы ходили в читальню и брали книги на дом в библиотеке. Книг мы прочитывали очень много. Иногда за 10 копеек ходили в синематограф. Особенно мы любили смотреть фильмы с участием знаменитых тогда Макса Линдера, Прэнса, Поксона, Глупышкина и других знаменитостей зари кинематографии. …Мы начали ходить в Нижегородский Николаевский драматический театр, где всегда зимой была хорошая драматическая труппа… В пост в Николаевском театре гастролировали московские театры, и мы особенно любили Художественный театр, не пропускали ни одного спектакля. Качалов, Станиславский, Леонидов, Москвин, Лилина, Книппер были нашими любимыми артистами… Чтобы попасть в ложу по ученическому билету, нужно было иметь разрешение от училищного начальства, а оно давалось далеко не на все пьесы…»

На приведённом старинном снимке изображены учащиеся Нижегородского реального училища. Среди них (третий во втором ряду слева) – будущий драматический актёр, цирковой иллюзионист, автор книг по фокусам и истории иллюзионного жанра Александр АлексеевичВадимов-Маркеллов (псевдоним Алли-Вад). По-видимому, это ранняя из сохранившихся фотографий артиста.

Как утверждают близкие люди А.А. Маркеллова, также во втором ряду, справа от преподавателя, на снимке находится Николай Булганин. Приводится и тройной портрет Н.А. Булганина.

Всё же, мне думается, что чернявый молодой человек в центре просто похож на Николая Булганина. Маркеллов ведь учился в Нижегородском реальном частном училище М.М. Милова, а не во Владимирском реальном училище. Пересекаться учащиеся, безусловно, могли и пересекались, но Булганин был их моложе, и в одной группе оказаться им было невозможно.

Как учился Николай Булганин в реальном училище? Так ли он блистал, как в своей родной школе? Оказывается, нет. И с Законом Божиим он опять «не дружил», да и по другим предметам выходило не всё гладко. Особенно напряжённо у него было с французским языком, географией и геометрией.

Ученики Нижегородского реального училища (первая половина 10-х годов ХХ века)

Фрагмент ведомости Vв класса, где учился Н. Булганин, за 1914–1915 учебный год

Не отличался Николай Булганин, а вернее, отличался он как по количеству пропущенных занятий, так и опозданий на таковые. Их, судя по отчётам классного наставника, у Николая было немало. При этом стоит упомянуть, что плата за обучение была весьма существенной: согласно документам за 1911 год, сумма составила для Булганина 60 руб. в год, с 1913 года плата за обучение повысилась до 70 руб. в год.

По словам П.Н. Антошина, племянника А.А. Вадимова-Маркеллова, который и опубликовал его воспоминания, дядя говорил ему, что Николаю Булганину была больше близка политика, чем театр.

Тройной портрет Н. А. Булганина

И всё-таки мимо театра судьба Булганина не провела. С политикой понятно, он был вовлечён в неё смолоду, но и театр все годы будет «преследовать» Н.А. Булганина по его карьере. Посещения московских театров со И.В. Сталиным в числе сопровождающих, особая расположенность к Большому театру… Да и в молодости Николай Булганин принимал участие в самодеятельном театре на Сейме.

В России всегда с пристрастием относились к театру, в нём видели не только место развлечения, но просвещения и воспитания нравов. Процветал театр и во времена политических передряг в обществе. Даже в захолустных местах мог возникнуть театральный кружок, любительский, народный театр. В 1915 году таковой возникает и на станции Сейма.

Вряд ли мог представить этот худосочный юноша с приклеенными бровями, играющий маленькую роль в постановке самодеятельного театра, что спустя годы он будет держать скорбную речь на похоронах самого К.С. Станиславского, а рядом с ним окажется В.И. Качалов.

Политика – политикой, театр – театром. Максим Горький с романом «Мать» и философской пьесой о нижегородских босяках «На дне» – это и политика, и искусство. А молодость между тем никто не отменял…

Если где-то и всплывают обрывочные воспоминания о реальном училище тех времён, то, как правило, они восторженные, упоительные, очаровательные, даже невзирая на финансовые сложности для некоторых реалистов. Учащиеся рассказывают о своей искренней дружбе, о купаниях и проказах на Волге и Оке, о первой влюблённости. Николай Булганин в период учёбы проводит своё свободное время так же, в добром общении со сверстниками, навещая многочисленных родственников за Волгой в селе Бор и бывая дома, у папеньки с маменькой.

Актёры любительского драматического кружка при библиотеке-читальне на сейминских мельницах, участники постановки по пьесе Н. А. Островского и Н. Я. Соловьёва «На пороге к делу». Николай Булганин – крайний слева в верхнем ряду. 1915 г.

Н. Булганин – актёр с наклеенными бровями (фрагмент предыдущего фото)

На Сейме у Булганиных в то время рождаются одна за одной дочери – Мария, Клавдия, Серафима, Елизавета, Галина. Некоторые из сестёр будут сопровождать Николая Александровича и жить поблизости от него всю жизнь. О сёстрах Николай Александрович позаботится – перевезёт, так же, как родителей, из провинции в столицу.

В биографии Николая Булганина есть небольшой период, где он работает учеником электротехника. Установить доподлинно где, на каком предприятии – не удалось. Есть только несколько упоминаний: якобы это была частная больница. Есть и другое предположение: после Владимирского реального училища он окончил факультативно ещё электротехнические курсы, где и готовили его к работе электротехника. Поработать в качестве полноценного электротехника ему, видимо, всё же не удалось. Но тут, пожалуй, важно другое: Николай Булганин обретает профессию, которая для него будет чрезвычайно полезна.

Н. А. Булганин и В. И. Качалов на траурном митинге на похоронах К. С. Станиславского. 1938 г.

Именно эта техническая специальность ему поможет, пригодится, будет базовой в двадцатые годы, когда он вольётся в число сотрудников Высшего совета народного хозяйства.

Но ещё более важным, на мой взгляд, станет для него работа конторщиком. Кстати, на всю жизнь к Николаю Александровичу прилепится ироническое прозвище «бухгалтер», а некоторые будут язвительно отзываться о нём «счетовод». Доля истины в таких определениях есть: именно бумажной счётной работой и были заняты конторщики до революции. После революции вроде как бы унижающее название профессии «конторщик» и буржуазное «приказчик» отменили. Но сущность профессии осталась: работа с финансовыми «бумагами». По нашим временам такая профессия называется «менеджер».

Работал конторщиком Николай Булганин у себя дома, на Сейме. Вероятнее всего, на эту работу зазвал его отец. Николай будет служить конторщиком при «Товариществе» бугровских мельниц. Будет он служить под контролем и наставничеством отца. Александр Павлович к тому времени станет «ворочать» огромными средствами «Товарищества», которое трансформируется в кооператив. А огромные средства, большое количество работников, гигантские обороты требуют усидчивых, грамотных конторщиков. Накладные, счета, ведомости…

Эх, как это всё ещё пригодится Николаю Александровичу, когда он трижды сядет в кресло председателя Государственного банка страны!

Глава III

Растяпинские уроки

Не напрасно, не с бухты-барахты занимался Николай Булганин политикой. Перемены в стране не просто постучались в двери, они ворвались и в окна, и в двери – в общий российский дом. Февраль 1917-го! Октябрь 1917-го!!!

Что же происходит с бугровским процветающим «Товариществом паровых механических мельниц», как меняются его облик и владельцы с приходом революционного 1917 года?

«Февральскую революцию Товарищество пережило благополучно. Государственная хлебная монополия, введённая в предыдущем 1916 году, продолжала нуждаться в бугровской продукции. Правда, сейминские рабочие лишились бесплатных бугровских харчей, питаясь теперь в столовой потребительской кооперации, которая обосновалась в бывшей бугровской лавке. В этой кооперации активно участвовали рабочие и служащие Товарищества. Председателем её был избран А.М. Фролов, казначеем – А.П. Булганин. Кооператив работал активно, завёз на Сейму товаров более чем на полмиллиона рублей».

Тут, возможно, и кроется ответ, почему Николай Булганин становится конторщиком в «Товариществе».

После Февральской революции, заражённый политикой, Николай, должно быть, всё-таки понимает, что простым соглядатаем быть уже нельзя. Пора определиться. Эсеры, кадеты, большевики… Он вступает в РСДРП(б). По чьей-то подсказке или без неё он удачно ставит – на партию будущих победителей. Думается, тут сказалось его удивительное стратегическое чутьё.

Новая власть. 1917 г.

…Грянул октябрь 1917 года, и мукомольное дело так же, как другие почины Бугровых, судоходство, лесовырубка, стали рушиться. Во всём производстве и торговле нарастали анархия, революционный, беззаконный передел. Мельницы «Товарищества» были реквизированы новой властью. Как там, в «Интернационале», завлекательно поётся?

Весь мир насилья мы разрушимДо основанья, а затемМы наш, мы новый мир построим,  —Кто был ничем, тот станет всем…

Тут невольно сталкиваешься с некоторой раздвоенностью Николая Булганина, который на стороне «разрушителей». Батюшка у него, Александр Павлович, и большинство родственников в Заволжье, откуда матушка, люди не из трудовой голытьбы. А ратовать приходится за них, за тех, кто пришёл отнимать заводы и фабрики, мельницы в том числе – и власть, и достаток. Но на этом сломе – свержение собственного родителя и урезание своего благополучия – видимо, и закалялся новоиспечённый большевик Николай Булганин.

События на Сейме, в «Товариществе», в переломные октябрьские дни 1917 года складывались так: «…Рабочие к тому времени стали уже совсем другими, не теми робкими и придавленными, бесправными и разобщёнными, что были раньше, а уже настоящим боевым классом.

Фабрично-заводской комитет воспрепятствовал правленцам, организацию работ на мельницах взял в свои руки. Администрация, обманывая рабочих, что на складах нет зерна для размола, остановила работу оборудования. Завком проверил все многочисленные помещения – зерно оказалось в наличии. Но не было топлива. Сами рабочие организовали заготовку дров и кореньев для паровых котлов. И мельницы вновь ожили.

С этого момента мукомолы уже не ограничивались защитой своих экономических прав, они выдвинули целую программу требований политического характера, вплоть до самоуправления предприятием. События по борьбе с саботажем правленцев показали зрелость и самостоятельность рабочих, их классовое единство и социальное чутьё».

Таким образом, мельницы Бугрова, а вернее, акционеров «Товарищества», переходят в руки трудового коллектива, а управленцы, куда без сомнения входили Александр Павлович и Николай Булганины, работают уже под присмотром новой рабочей администрации.

О свершении Октябрьской революции сеймовцы узнали от прибывших буквально на второй день после штурма Зимнего сормовских большевиков-агитаторов. Вот рассказ старожилов И.И. Тимофеева и И.В. Сизова о событиях тех дней: «О том, что в Петрограде совершён социалистический переворот, Временное правительство низложено и власть перешла к Советам, мы на Сейме узнали вскоре. Пропагандисты собрали на митинг всё население станции, Мысов, Новишек, Передельнова. Огромная толпа стеклась на площадь перед бугровской лавкой. Быстро сколотили из досок трибуну. Выступали многие, один за другим. Все были крайне возбуждены и радостны.

…Толпой направились на мельницы. Остановились у Передельновской проходной, над воротами которой висел двуглавый орёл. Произошло некоторое замешательство, хотя лестницу к арке уже кто-то приставил. На минуту какой-то суеверный страх сковал людей. Под этим гербом многие проходили уже десятки лет. Настороженную тишину вдруг прорезал женский голос: «Что же вы, мужики? Если никто из вас не скинет орла, я сама его сброшу!» Это была работница Передельновской мельницы 32-летняя Стефанида Никифоровна Киселёва, смелая, энергичная женщина. И тогда из толпы отделился Василий Васильевич Делицын, потомственный мукомол. В руках у него были молоток и гаечный ключ. Он быстро взобрался по лестнице на самый верх арки, отвернул крепление, и двуглавый орёл рухнул на землю.

Это было символично, запомнилось всем на всю жизнь. Кончилась одна эпоха, начиналась новая эра. Пришёл конец бугровской империи, мельзаводы (так вскоре стали называться мельницы) перешли в руки рабочих».

Присутствовали ли Николай Булганин и его отец при этом? Думается, да. Благо никаких кровавых расправ над управленцами не было. А за Николаем Булганиным уже стояло членство в партии. Он был просто обязан находиться с народом, в гуще революционных событий.

Дальше – больше.

«Партийная ячейка на Сейме образовалась в 1918 году. Датой её рождения можно считать 24 августа этого года, когда в одной из комнат Ольгинской библиотеки-читальни состоялось первое собрание ячейки. Проводил его представитель Канавинских большевиков (Канавино – район Нижнего Новгорода – прим. Е.Ш.), присутствовало человек 10–12, среди которых были Н.А. Булганин, два брата Гусевы, Н.А. Евсеев, И.А. Пушкин, А.А. Силаев…

В истории наших мельзаводов наступил новый период».

С приходом «нового периода» закончился для семьи Булганиных достаточно благополучный, сытый период жизни. И даже несмотря на членство в партии Николая Булганина, нового благоденствия от новой власти им никто не гарантировал. Управленцы на мельзаводах – не в почёте, производство сворачивается.

Николай Булганин, стараясь, по-видимому, обрести в выбранной им партии авторитет, отказывается от скучной работы конторщика в пользу службы бойцом охраны войсковой части Рабоче-Крестьянской Красной Армии на заводе взрывчатых веществ на станции Растяпино Московско-Нижегородской железной дороги. Только ли по своей воле он пошёл на эту службу? Возможно, его призвала партия. Странная, право, служба для выпускника реального училища. Повторюсь: уровень реального училища был в те времена очень высок.

И всё-таки, смею утверждать, на службу бойца охраны он попал вынужденно. Ведь летом 1918 года Николай Булганин подаёт прошение в Нижегородский университет для продолжения образования. Он хотел учиться дальше, его тянуло к точным наукам.

Прошение Н. А. Булганина о принятии его в Нижегородский университет. 1918 г.

«…Желая для продолжения образования поступить во вверенный Вам университет, прошу принять меня на механический или инженерно-строительный факультет, причём предпочтительно на механический.

При сём прилагаю засвидетельствованную копию метрического свидетельства и две фотографических карточки».

Короткое отступление. Он собственной рукой пишет это прошение и сам подаёт его с заверенной копией метрического свидетельства. Почему же впоследствии, заполняя десятки анкет, он будет упрямо писать, что родился в 1895 году? Впрочем, возвращаться к этому вопросу больше не буду… Тут меня удивляет совсем другое: Н.А. Булганин был сотрудником ВЧК, позднее – членом Правительства, членом ЦК и даже Политбюро… Почему же никто не проверил его данные? Неужели даже в ЦК люди попадали без тщательной проверки?

Есть другой вопрос: по каким причинам Николая Булганина не приняли в университет? Ответ на него, возможно, даст ответ и на другой, уже заданный вопрос: почему он угодил в Растяпино на охранную службу, которая не была престижной, не требовала образования и вовсе не сулила карьеры?

Есть предположение: парторганизации Сеймы и Растяпино – расстояние между одноименными станциями меньше двадцати вёрст – были в тесном контакте, это обстоятельство и обязало Николая Булганина взять в руки винтовку бойца охраны.