Великие Спящие. Том 1. Эпилог

– Какого хфурга он делает?! – вдруг эмоционально крикнул Наказующий, ударив кулаком себя по колену. – Совсем башка отключилась, раз про двух других забыл?!

Потом видимо вспомнив о режиме секретности покосился на Олега, помянул тысячу мархузов и замолчал. Впрочем эту его оплошность вряд ли кто заметил – все сосредоточились на развернувшейся перед ними битве. Тем более что парочка оставшихся Когтей, видимо, наконец, вспомнила о своей грозной славе и тоже начала действовать. Тот что слева кинулся на шустрый Объект врукопашную, без особого напряжения демонстрируя ничуть не меньшую скорость движений. А вот тот что справа предпочёл обратиться к врождённой магии и обрушил на безликого врага ураган из Кровавых Ножей.

На какое-то время происходящее стало напоминать мешанину из смазанных цветных пятен, хоть что-то разобрать в которой не смог бы даже легендарный Птоломей. Но затем зеркало подстроилось, замедлило движения, и стало ясно, что положение Объекта вовсе не такое уж и ужасное, как могло бы показаться вначале. Закованная в доспех фигура не только ухитрялась на равных рубиться с любящим рукопашные схватки монстром, но ещё и непонятным образом сопротивлялась волшбе Когтя-колдуна. Да так ловко, что отражённые чары отсекли ему лапу и заметно разворотили брюхо.

Олег никогда не думал, что скажет подобное, но… против такого воина он бы выходить один на один поостерёгся. Да что он, даже адепт проклятой Никерры и тот бы здесь спасовал. Умопомрачительная скорость, запредельная точность движений, уникальная техника работы аурой – всё это вместе плюс колоссальная выносливость делали из загадочного Объекта настоящее чудовище.

Исход сражения был уже понятен, так что Олег откинулся на спинку собственноручно сотворённого каменного стула и приложился к фляжке с укрепляющим настоем. Да уж, чтобы вновь ощутить себя живым, ему, пожалуй, и десятой части продемонстрированного здоровья хватило бы!

Олег с некоторой даже ленцой принялся ждать финала схватки. Тем более что в победителе он не сомневался… И лишь одно его беспокоило: почему где-то на задворках сознания вдруг проснулось выработанное за годы сражений чутьё на опасность. Ненадёжное, часто ложно срабатывающее, но пару раз его всё-таки выручавшее. Почему оно проснулось, хфург вас всех раздери?! Почему?!

Глава шестая

Согласно легендам Стеклянная пустыня возникла в те времена, когда земли Торна ещё стонали под тяжёлой поступью вартагов, когда их слуги ещё не смели даже подумать о том, чтобы осквернить своими взглядами престол великих, и когда эльфы, гномы и люди были не более чем муравьями под ногами гигантов.

Звучало это всё, конечно, красиво, однако К’ирсан Кайфат предпочитал опираться на гораздо более достоверные источники, чем сказки, притчи и религиозные мифы. Нет, по своему они тоже интересны, но если нужна некая историческая достоверность, то плодов человеческой фантазии желательно всё же избегать. Летописи, уцелевшие документы из архивов, артефакты – вот та опора, которую прежде всего должен использовать исследователь. И только если ничего найти не удаётся, лишь тогда следует вспоминать об остальных методах…

Разумеется, никаких публичных бумаг времён вартагов не сохранилось, как впрочем и периода битв за их наследие. Какие-то отголоски правды можно было бы попытаться найти в немногочисленных сохранившихся архивах Закатной империи или в документах периода Войн Падения, но тут уже в полный рост вставала проблема доступа. Нынешние владельцы – эльфы, гномы и нолдцы – берегли свои тайные библиотеки точно зеницу ока, и К’ирсану туда было попросту не попасть.

Поэтому с историей Стеклянной пустыни ему пришлось разбираться гораздо более трудоёмким способом – изучая добываемые там артефакты и исследуя саму её природу. И, надо сказать, результаты были далеко не столь плачевны, как можно было ожидать. Отправленная в самое пекло парочка научных экспедиций определила характер породивших аномалию заклинаний, а наблюдения за рынком артефактов позволили примерно определиться с той эпохой, когда разрушительная магия опустошила центр Сардуора – это был период войны Закатной империи с Некрондом – чтобы завеса тайны больше не казалась такой уж и плотной. Исчез флёр загадочности, отступили страхи и… вот уже Стеклянная пустыня в глазах Владыки молодой империи ничем не отличается от всех прочих провинций его страны.

А раз так, то и причин отказываться от её использования тоже нет! Вот Кайфат и занялся, так сказать, возвращением потерянных земель в лоно императорской власти, начав освоение со строительства в самой сердце пустыни величественной мастабы с гигантским хрустальным оком на верхней площадке.

– О великий, мы завершили проверку всех механизмов пирамиды и никаких отклонений от изначального плана не обнаружили! – доложил нынешний глава культа Владыки, занявший место ушедшего на покой Гарука.

Звали его Тассот, и К’ирсан, в глубине души, на дух его не переносил. Если «сгоревший» в служении Гарук пугал рвением свежеобращённого фанатика, то пришедший ему на смену потомок семьи эмигрантов из Гамзара вызывал неприязнь самим объектом своей веры. Он всё так же поклонялся и служил Владыке, вот только Владыка этот весьма сильно отличался от того, кем его изначально видел Кайфат. Не император и живой бог, а нечто гораздо более мистическое, трансцендентное. Для него Владыка – это потусторонняя сущность, которая стоит выше любой материальной и нематериальной вещи. Некто невообразимо высокий, к кому должны стремиться истинные верующие и с кем несовместимы создания из плоти и крови.

Вот и получалось, что Тассот служил, служил истово, но не К’ирсану Кайфату, а гораздо более возвышенному в его понимании Двойнику.

– Гномы «закладок» не оставили? – уточнил К’ирсан, сохраняя каменное выражение лица.

При всём своём отношении к Тассоту, по крайней мере в вопросах культа он доверял ему полностью. И был уверен, уж если поручить этому лысому как колено сморчку проконтролировать строительство ключевого элемента всей системы имперских храмов, то жрец разобьётся в лепёшку, но всё сделает как надо!

– О, нет! Мало того, что самые верные из слуг Владыки неотступно за ними следили во время всего периода строительства, так пирамиду затем проверили ещё и маги Корпуса вместе с орденцами! – сообщил Тассот, возбуждённо блестя глазами.

Чувствовалось, что он действительно верил в то, о чём говорил. И это было странно.

– Ну и отлично! – задумчиво кивнул Кайфат, отпуская жреца. Потом поймал взгляд замершего рядом Гхола и не выдержал: – Что?! Я просто хочу быть уверен, что во время завершающего ритуала не будет никаких неприятных сюрпризов!

Верховный шаман, который явно видел в поведении своего господина значительно больше, чем тот пытался показать, выпятил нижнюю губу и понимающе закивал. Мол, конечно, никаких вопросов. Всё именно так, как сказал его величество…

– Кали твоя бабушка, Гхол! Хоть ты-то не начинай, – закатил глаза Кайфат, отворачиваясь от пирамиды и возвращаясь в шатёр. Гоблин проследовал за ним. – Сын уже плешь на голове проел и-за этого строительства, теперь ты ещё видишь проблемы там, где их нет. А я просто хочу закончить с этой большой морокой и заняться другими делами!

Ург понимающе зацокал языком, однако К’ирсан уже достаточно хорошо знал своего верховного шамана, чтобы не принимать подобное за чистую монету. Гхол что-то такое заподозрил и теперь его было ни за что не переубедить в обратном.

А, к хфургу всё!

– Ладно, выкладывай, что не так? – спросил он, усаживаясь за походный стол и подпирая кулаком щёку.

– Э-эээ, всё не так! – поначалу было замялся, но всё-таки решил идти до конца Гхол. – Всё! И прежде всего твоё, хозяин, отношение к этой мархузовой дуре в центре Стеклянной пустыни. Ты носишься с ней, как… как старый вождь с молодой наложницей! Даже когда к войне с Рошагом готовились ничего такого не случалось, а сейчас…

– А сейчас я вбухал три годовых бюджета империи в строительство здания в центре материка, куда даже птицы раз в сто лет залетают? Где даже охотники за артефактами не появляются, потому что жить хотят? – усмехнулся К’ирсан, доставая чашки и набулькивая в них тонизирующий отвар из фляги. – Ещё нанял гномов, задействовал пленных, отвлёк от важных дел магов, заставил работать жрецов и нашёл занятие орденцам… Ничего не забыл?

– Вроде нет, – осторожно заметил Гхол, принимая посудину.

– Тогда отвечаю. Потому что мой Двойник набрал слишком много мощи. И если он ещё хотя бы некоторое время проведёт в астрале, то обретёт сознание и… сожрёт меня с потрохами, – равнодушно бросил Кайфат, прикладываясь к чашке.

Впрочем глубоко внутри он подобного равнодушия не испытывал. Взаимоотношения с набирающим мощь Двойником – причём мощь необычную, связанную не с привычной магией, а уходящую корнями в дебри слабопонятных воздействий воли – давно уже стали головной болью К’ирсана. Решение, которое позволило встать на один уровень с пусть лже–, но всё-таки богами, и победить, теперь выходило ему боком.

И объяснение тут одно – магические способности не могут расти бесконечно. Рано или поздно чародей упирается в свой потолок и начинает компенсировать ограничения в чистой мощи глубиной своего понимания колдовского искусства… Во всяком случае так учила современная наука… А это совсем не тот тип преобразования, что может поставить на одну ступеньку с божеством! И то, что Кайфат-маг победил Орриса-бога, никак данное правило не отменяет. Потому как Двойник – это уловка, живой артефакт, инструмент для временного возвышения. Убери его, и всё вновь вернётся на свои места… Или окончательно рухнет в Бездну, если тот, чьё предназначение быть оружием, вдруг сам начнёт становиться богом!

– В каком это смысле сожрёт? – сдвинул брови Гхол. – Двойник же лишён даже крох самосознания. Он не более чем безмозглый механизм, воплощённые в астрале формулы и законы. И в принципе не может обрести сознание!

– Я тоже так думал, – усмехнулся уголком рта К’ирсан. – Да, постоянно находясь в контакте с моим разумом Двойник разумеется что-то постоянно перенимал, в том числе примитивные схемы поведения, однако полноценно мыслящее существо это из него не делало.

– И что же изменилось? – удивился Верховный шаман. На мгновение задумался и тут же невесело выдал: – А!

– Вижу понял, – кивнул К’ирсан и, задумчиво покрутив в ладонях уже пустую чашку, с громким стуком вернул её на стол. – Вера десятков и сотен тысяч разумных, заботливо собранная и сфокусированная нашей системой алтарей, не только исказила вложенные в Двойника смыслы, но ещё и превратила инструмент в то, чем… или кем… он быть не должен! В «почтибога». В существо, которому до своего реального воплощения остался всего один шаг – поглотить своего создателя.

– И это такой мархуздец, поимей меня Юрга, что нормальных-то слов и подобрать не могу! – потрясённо выдохнул Гхол, демонстрируя столь искреннее удивление, что одним махом вполовину уменьшил имеющиеся у К’ирсана на его счёт подозрения. – Орриса не добили, а тут уже ещё один вот-вот вылупится…

– Ну про вот-вот это ты конечно загнул, – всё-таки не удержался от признания К’ирсан, который хоть и не возражал против некоторого преувеличения масштаба проблемы, тем не менее совсем уж скатываться во враньё не хотел. – Я пока ещё жив, относительно здоров, и ни моему Двойнику, ни новому Оррису всё ещё не по зубам. Так что не паникуй!

– Вот именно, Владыка. Пока! – вскричал Гхол, выскакивая из-за стола и начиная нарезать по шатру неровные круги. – А что если ты неверно оценил его мощь? Что если он значительно сильнее и вот-вот тебя атакует?

В воздухе так и повисло невысказанное «пока ты калека», однако вслух это гоблин всё же не произнёс. Побоялся.

– Может лучше… – взамен сказал он и сделал движение, словно сворачивает голову курице. – Чтобы наверняка!

– И обрушить всю выстроенную систему? – искренне поморщился Кайфат. – Нет уж, лучше я посажу его в пирамиду и, урезав после воплощения в реальности имеющиеся возможности, заставлю работать на благо империи.

– А заодно спасёшь себя? – уточнил Гхол, успокаиваясь.

– А заодно спасу себя, – покладисто согласился К’ирсан, неожиданно испытывая облегчение от того, что смог поделиться хоть с кем-то годами тяготившей его проблемой.

– Ну и слава Владыке! – тут же осклабился гоблин, и тем самым вновь испортил настроение императора.

– Тьфу, Гхол! Ну хоть ты-то не начинай!!

– А что такого? – не понял ург. – Да все так говорят. Наоборот думал тебя, хозяин, это порадует…

– Порадует?! – возмутился К’ирсан. – Кого такое вообще может порадовать?! Куда ни плюнь, везде попадёшь в фанатика. Жрецы-чудотворцы с их паствой, бредящие битвой орденцы… Вон, знаешь что последние учудили?! Сразу после недавнего покушения, когда на меня какой-то умник стальных воронов натравил? Так вот, гвардейцы коллективный молебен провели! Мне же во славу моего же спасения!! Ну каково?!

Кайфат замолчал, переводя дух. Поделившись одним он вдруг ощутил острую потребность поделиться и другим. И сейчас поймал себя на мысли, что готов и дальше выбалтывать накопившиеся секреты. Чего ему точно бы не хотелось…

– Так ведь ты же, хозяин, именно к этому и стремился. Стать символом сопротивления старым порядкам, живым богом, и в этом качестве победить своих врагов… Разве нет? – вдруг нарушил паузу Гхол.

К’ирсан на мгновение замер, потом встал и медленно подошёл к небольшому шкафу с книгами – статус императора позволял рассчитывать на некоторый комфорт даже при поездках в весьма негостеприимные места. Задумчиво пробежался пальцем по кожаным корешкам, остановился на сборнике стихов Мигуля Шесть струн и… вместо того, чтобы его достать, резко повернулся к верховному шаману.

– Когда я закладывал фундамент империи, то последнее, о чём думал, было величие. Построить дом для сына и всех тех, кто мне доверился, выковать оружие против Рошага, спасти мир, наконец… Простые и понятные цели, однако не оставляющие места ни для чего иного! – сказал он, впервые на своей памяти затрагивая данную тему с посторонними. Когда-то пытался говорить на сей счёт с сыном, но тот его не понял, и вот теперь впервые открылся очевидцу тех событий. – Понимаешь?

– То есть… – растерялся Гхол, явно не ожидавший того, куда их заведёт случайно начатый разговор.

– То есть сорок лет назад я готовился к смерти, – развёл руками К’ирсан и тихонько засмеялся. – Проклятье, я, смертный, собирался воевать с богами… с богами!!! О каком выживании вообще тут может идти речь? Да, были подготовлены пути отхода, да, предполагалось участие в бою в бестелесном виде, да, имелись заготовки мощных чар и ставший мархуз знает чем меч, но… Моим противником были не какие-то очень сильные маги, мне противостояли боги. И ты не хуже меня знаешь, какую плату пришлось заплатить за победу над ними!

Гхол, обычно старавшийся избегать темы увечий своего Рырги, невольно пробежался взглядом по протезам Владыки и тут же вздохнул. К’ирсан не сомневался, к телесным травмам гоблин не забыл добавить и нематериальные их последствия – резкое падение способностей к высшей магии, снижение арсенала заклятий и, главное, общее ухудшение душевного здоровья императора.

– Хозяин, но ведь ты выжил… – наконец выдал ург.

– Выжил, – согласился К’ирсан, – но оказался в мире, где я сам не оставил для себя места! Такой вот забавный казус…

Разговор, несомненно вызванный общим его состоянием «после трансформы», внезапно перестал быть Кайфату сколько-нибудь интересен. Поэтому он ещё раз постучал пальцем, теперь уже протеза, по корешку со стихами Мигуля, и двинул к выходу из шатра.

– Владыка, то есть все эти вещи, что так злят его высочество, тоже связаны с теми давними решениями? – вдруг спросил гоблин, который доселе старательно демонстрировал полную отстранённость от внутренней политики империи.

Чем весьма Кайфата удивил.

– Ты про нежелание идти войной на Длинноухих и общее сдерживание воинственных порывов сына? – всё же уточнил он после короткой заминки.

– Да! – аж подался вперёд ург, явно сгорая от любопытства.

– Тогда нет. Это проявления уже моего нынешнего характера! – расплылся в улыбке Кайфат и со сдавленным смешком выскочил из шатра.

Что-то ему подсказывало – ещё пара минут таких откровений и у той тени его истинного Я, что пряталась под хаосом мыслей «нового К’ирсана», окончательно рухнет терпение. И она начнёт сыпать не только нехарактерными для «потерявшего былой задор императора» высказываниями, но и вообще выдаст что-нибудь эдакое, что уничтожит плоды всех многолетних усилий по введению неизвестного врага в заблуждение.

«Всё-таки надо было найти возможность помедитировать и отдохнуть от маски! – отметил Кайфат мысленно. – Не то либо и вправду сорвусь, либо опять начну нынешнюю версию себя считать настоящей!»

К сожалению данное соображение пришло к нему несколько запоздало, уже после того, как он решил отдохнуть от тренировок – потратив сутки на перелёт транспортным пузырём, а затем ещё трое на проверку практически готовой мастабы. И вот закономерный результат – вдруг начала трескаться казавшаяся нерушимой маска…

– Прошу меня простить, Владыка, но в лагерь почтовым пузырём прибыл принц! – внезапно вмешался в ход мыслей К’ирсана словно бы телепортировавшийся из ниоткуда секретарь.

– Что? Яр’мир? – вздрогнул Кайфат, возвращаясь к реальность. Потом нахмурился. – Он же должен быть с Южной армией!

– Совершенно верно, ваше величество, но… – начал было отвечать помощник, но его перебил знакомый голос уверенного в себе воина:

– Но я узнал о покушении на моего великого отца и, бросив всё, помчал в это пекло!

Из-за группы палаток императорской охраны, появились двое – сын К’ирсана с Храбром – и решительно двинули в сторону Владыки Сардуора. Судя по всему Кайфата ждал очередной тяжёлый разговор.

– Яр’мир, вот уж не ожидал тебя здесь увидеть, – протянул он, раскрывая руки для объятий.

Вообще говоря с прошлой ссоры они ещё не помирились, и с принца сталось бы поизображать обиду, но на этот раз он видимо и вправду волновался. Его высочество подошёл к К’ирсану и порывисто обнял.

– Отец!

– Сын!

На мгновение оба замерли, словно бы стараясь задержать охватившее их мимолётное ощущение единения… однако лишь на мгновение. Пара ударов сердца, и вот уже оба отступили друг от друга на шаг, и его высочество, не скрывая гнева, выдал:

– Отец, хфурга мне в постель, скажи, почему на тебя совершают покушение, а я узнаю о нём в числе последних?! Ты мне не доверяешь?!

Вопрос не подразумевал прямого ответа, так что К’ирсан лишь насмешливо фыркнул. Впрочем Яр’мир всё равно его не слушал.

– Придворные – молчат! Слуги – молчат! Охрана и разведка – молчат!!! Тысяча мархузов, да если бы Храбр не проговорился, то я бы сейчас до сих пор думал, что дома всё хорошо и спокойно! – яростно зашептал принц, предварительно оглянувшись на находящихся поблизости подданных.

– Так дома всё хорошо и спокойно, – попробовал отшутиться К’ирсан, но потом заметил как мрачнеет лицо его высочества и предупреждающе поднял ладони: – Ладно, ладно! Успокойся. Да, на меня опять напал не пойми кто. Сначала заминировал твою самую нелюбимую дворцовую галерею, а затем натравил призванную стаю стальных ворон… И как видишь – всё обошлось!

– Обошлось?! Ходят слухи, что ты опять понадеялся на свои силы и в очередной раз не стал призывать Двойника. И если бы не прибытие бойцов столичного гарнизона, то… то всё могло бы закончиться плохо! – теперь уже едва слышно зашептал сын, гневно раздувая ноздри.

– Но ведь не закончилось? – усмехнулся уголком рта Кайфат, неожиданно ощутив при виде волнения Яр’мира прилив тепла где-то в районе сердца.

– Отец!! – прорычал принц. – Ты до сих пор не оправился от ран! Ты уже и сам должен понять, что не только душой, но и телом совсем не тот великий воин и маг, каким был раньше!! Ну тогда зачем так рисковать?!!

– Может быть потому что никакого риска не было? – искренне ответил К’ирсан, однако ни Яр’мир, ни изображающий безмолвную статую Храбр, ни даже выглянувший из шатра Гхол его правдивость кажется не оценили.

Более того, кажется его слова вообще сочли издевательством. Иначе бы почему вдруг от лица его высочества отлила кровь, он зло прищурился и… его прорвало.

– Одно и тоже, всё время одно и тоже! – зашипел Яр’мир, точно молодой дракон. – Высокомерие к врагам, нежелание слушать близких и… вечная… вечная гонка за миражами!! Отец, да половины вбуханных в эту никому не нужную пирамиду денег хватило бы не то что на постройку нового, нормально защищённого, дворца, но и на организацию охраны из лучших магов и бойцов всего Торна!!! Ты же строишь очередной алтарь для своих фанатиков.

– Не очередной, а последний и самый важный в сети храмов, – заметил К’ирсан, даже удивившись своему спокойствию.

Обычно к этому моменту их традиционных споров он уже начинал терять выдержку и давить на окружающих магией. А тут стоит, держится, причём сразу после того как выявил желание истинного Я вырваться на свободу… Неужели таково влияние впервые за многие годы продемонстрированной сыном искренности? Видимо да. И тем печальнее, что он сам не может дать Яр’миру ответную эмоцию – Кайфат уже достаточно «наигрался» с чувствами подданных, чтобы добивать их видом императора-примерного семьянина.

«Правитель может быть глупым, бездарным и непопулярным, но не может быть слабым!» – вот закон, по которому функционирует власть во всех мирах. И К’ирсан не собирался попадать в число тех безумцев, что сначала меняли империю на семью, а потом теряли и империю, и семью одновременно. Нет уж, лучше пусть всё идёт так, как идёт! Как бы от этого ни было печально…

– Самый важный… – повторил едва слышно сын, поджав всё ещё бледные губы. – Для кого важный? Для тех, кто молит их о защите? Для жрецов, благодаря алтарям сумевшим прикоснуться к крохам магии? Или для тебя, который даже не касается мощи Двойника?! Скажи, отец? Зачем тебе оружие, которым ты не пользуешься? Для участия в войнах, которые ты не ведешь?!

К’ирсан мимолётом отметил, как вокруг начали виться призванные Глохом духи, глуша звуки. Верховный шаман как всегда проявил разумную осторожность там, где по его мнению хозяин проявил преступную небрежность. Жаль только, на этот раз ург вылез со своей инициативой зря. Сегодня Кайфат наоборот хотел, чтобы об их разногласиях с сыном узнали окружающие. Узнали и сделали надлежащие выводы.

– Зато ты ведёшь, твои дети будут вести, а может быть даже и прапраправнуки. И кто-нибудь точно столкнётся с врагом такой силы, справиться с которым удастся лишь обладая поддержкой бога, – мягко ответил Кайфат, после чего уже чуть более жёстко добавил: – Это на случай, если ты забыл наш последний разговор и не помнишь про недобитого Орриса…

– Я всё помню, все твои слова, отец! – перебил его уже откровенно кипящий от злости Яр’мир. – Жаль только ты забыл, что создавал не просто инструмент для уничтожения Двуликого бога, а строил империю, строил дом. Для себя, меня и всех тех, кто считает себя нашими подданными. И эту работу ты до сих пор не закончил! – Сын замолчал и пару мгновений пытался найти на лице Кайфата какие-то одному ему понятные признаки, но видимо так и не нашёл, раз болезненно поморщился и рубанул: – А! Да зачем я это всё говорю…

Полагающуюся по этикету просьбу разрешить удалиться Яр’мир проговаривал уже скороговоркой и практически на бегу. Можно было не сомневаться: какую бы цель перед собой принц этой встречей ни ставил, добиться её у него и на сей раз тоже не получилось.

– Как всегда убеждаюсь, что наши с его высочеством представления о правильном устройстве всего вокруг несколько различаются, – невесело усмехнулся Кайфат, ни к кому конкретно, в общем-то, не обращаясь.

И большинство вольных или невольных свидетелей очередного конфликта между отцом и сыном правильно оценило ситуацию, сделав вид будто их нет здесь вовсе. Один лишь Гхол, весьма болезненно переживавший подобного рода сцены, вступился за Яр’мира.

– Принца тоже можно понять, Владыка, – осторожно заметил ург, тщательно подбирая слова. – Слишком большую тень ты отбрасываешь, слишком густую. Расти в ней непросто.

– Это про то, что он в сорок с гаком лет всё ещё его высочество? – насмешливо уточнил К’ирсан, краем глаза наблюдая за тем как меняется лицо того же Храбра.

Командующий Северной армией очевидно считал, что вопрос гоблина опасно приблизился к той границе, за которой правители обычно начинают подозревать измену. И потому не знал как себя вести – то ли притвориться глухим, то ли наоборот наброситься на урга с обвинениями.

Выглядело это весьма забавно.

– Нет, хозяин, я про то, что он сын живого бога, сын Владыки. И чего бы он ни сделал, какие бы дела не совершил – любое его достижение будет меркнуть на фоне величия отца. А это очень тяжело, я бы даже сказал невыносимо! – принялся объяснять Гхол, проявив неожиданно глубокое понимание человеческой психологии.