90-е: Шоу должно продолжаться – 11

– Баклан, значит… – глаза Наташи угрожающе прищурились.

Дверь кабинета распахнулась, на пороге стояла Света с большой картонной коробкой.

– Между прочим, там Наталья Ильинична скоро ругаться начнет, – сказала она. – Там один ваш кандидат в фойе закурил.

– В смысле? – Наташа взвилась с места. – Они уже пришли что ли? Так еще половина второго!

– Ну, может не все, – Света пожала плечами. – Но человек десять там уже трется.

– Десять? – мы с Наташей переглянулись. – Вот видишь, Дюша, а ты боялся, что не придет никто.

– Тогда пойдемте уже, чего они ждут? – Бегемот тоже вскочил.

Наташа сделала большой шаг к двери, потом резко остановилась и преградила всем дорогу.

– Вот уж нет! – сказала она и вздернула подбородок. – Если Наталья Ильинична кого-то из них выгонит, значит этот кто-то – мямля и неудачник. А нам такие нафиг не нужны. И у нас назначено на два часа. Еще двадцать пять минут.

– Но мы же все равно ничем не заняты! – попытался возразить Бегемот.

– Просто кто-то сожрал все наши планы, – Наташа показала Бегемоту язык. – Так что будем страдать. Кстати, я знаю одно упражнение, в учебнике по практической магии прочитала. Оно на концентрацию внимания. Нужно смотреть на часы и следить за минутной стрелкой. Если правильно сконцентрироваться, то начнешь видеть, как она двигается.

– А на следующем уровне можно начать следить за часовой, – подхватил я. – Наташ, где ты взяла учебник по практической магии?

– Купила на книжной барахолке, – Наташа дернула плечом. – Хотя на учебник это не тянет, скорее на методичку…

– И это серьезные люди, – скептически закатила глаза Света. – На работу принимают…

– А что не так? – я пожал плечами. – Мы же не секретаря в британское посольство подбираем. Что это у тебя, кстати?

– Звезды, не поверишь, – хихикнула Света. – Ирка решила, что ей для хитпарада нужен задник со звездами. А мы когда-то в школе еще на уроках труда клеили объемные, вот я и предложила…

– Обожаю нашу работу! – Наташа раскинула руки в стороны и засмеялась. – Вот скажите мне, ну почему? Почему мне все твердят, что я должна найти после института нормальную работу? Нормальную – это какую вообще?!

Конечно же, никаких наблюдений за минутной стрелкой мы не стали, а немедленно увлеклись спором на тему «что такое нормальная работа». Накидали десяток скучных вариантов, поржали, а когда посмотрели на часы, выяснилось, что уже начало третьего. Так что мы сорвались со своих мест и с грохотом скатились на первый этаж по лестнице.

– Всем молчать! – громко заявила Наташа, оглядев народ в фойе. – Кто первый скажет, что у нас ненормальная работа, тот может сразу уходить!

Кандидаты, сбившиеся в несколько кучек по два-три человека, ошарашенно замолчали.

– Добрый день, – я вежливо улыбнулся. – Честно говоря, мы такого ажиотажа не ожидали, но… Погодите, Сергей?

Троица «реднеков» из наших завсегдатаев радостно помахала нам с Наташей руками.

– Вы тоже работу ищете? – спросил я.

– Не-не! – запротестовали «реднеки». – Мы пришли посмотреть, кого вы найдете.

– Ну и проконтролировать, чтобы кого попало не взяли! – важно добавил, собственно, Серега.

– Мы же, так сказать, за «Фазенду» душой болеем, – высказался третий.

– Приемлемо, – усмехнулся я. – Короче, граждане кандидаты! Мы честно думали, что вас будет двое или трое. И мы просто устроим собеседования по очереди. Но вас… эээ… семнадцать. Так что пойдемте-ка в зал все вместе. И там что-нибудь придумаем.

– Это вы что нам тут, хотите какой-то конкурс устроить? – склочным тоном спросила полноватая тетка среднего возраста в трикотажном костюме, который был ей слегка маловат. Обесцвеченные волосы взбиты в высокую прическу, макияж такой… Гм… Я бы сказал, молодежный, но дамочка в нем выглядела скорее старше своих лет.

– А вас что-то смущает в слове «конкурс»? – подчеркнуто вежливо произнесла Наташа.

– Девушка, у меня вообще-то два высших образования, – с гонором заявила дамочка. – И опыт работы в культурно-развлекательных учреждениях. И я должна с кем-то соревноваться за место в этом вашем… подвале?!

– Вы знаете… простите, как вас зовут? – Наташа приблизилась к женщине вплотную и доверительно заглянула ей в лицо. Сверху вниз, Наташа была выше высокообразованной кандидатки почти на голову.

– Инна Павловна, – отозвалась та, слегка опешив.

– Инна Павловна… – пропела Наташа. – Красивое имя, я бы тоже такое хотела… Так вот, о чем я? А! В общем, я была маленькой. И как-то мне попала в руки скучная взрослая газета. Читала я тогда плохо, так что выбирала тексты покороче. И там было объявление про конкурс на замещение вакантной должности бухгалтера. Я прочитала это, и так обрадовалась, представляете?! Я же думала, что взрослая жизнь скучная, а тут, бах – и конкурс! И я долгое время была уверена, что чтобы стать бухгалтером или, там, в отдел кадров устроиться, нужно сначала выиграть в конкурсе. Что-то вроде «веселых стартов». Пирамиды из кубиков собирать, яйцо в ложке носить… По шведской стенке быстрее всех залезть…

Среди кандидатов началось хихиканье и шепотки. «Реднеки» так вообще заржали.

А вот Инна Павловна хмурилась и пыталась отодвинуться от Наташи подальше. Но та не отставала.

– Инна Павловна, вы нам не подходите, – сладким голосом сказала Наташа. – Вас проводить до выхода?

– Что? – опешила дамочка и посмотрела на меня, как будто ища поддержки.

Я кивнул.

– Да, Инна Павловна, – сказал я. – Будет лучше, если вы не будете занимать ни наше, ни свое время.

– Да вы… Да я… – шея дамочки покрылась красными пятнами. Не то от злости, не то от стыда, что ей отказали вот прямо при всех. И ее дипломы и опыт работы никак нас не впечатлил.

– А все остальные – за мной, – Наташа двинулась к залу. Потом оглянулась через плечо. – Кстати, да! Если что, у нас как раз будет конкурс типа «веселых стартов». И если кого-то еще такой подход смущает, можете проводить Инну Павловну до двери. Или даже на свидание сходить, вместе веселее.

Народ потянулся следом за Наташей. А я шел за ними и оглядывал, что за публика отозвалась на наше объявление-статью. В большинстве своем это были люди за тридцать, наших ровесников была всего парочка, и они пришли вместе – парень и девушка. Был дедок с чехлом не то баяна, не то аккордеона. Мужиков, кстати, в целом было больше. Только они были довольно безликие, никакие. Часть в скучных костюмах, другая часть одета более неформально – в джинсы и турецкие свитера. Сходу взгляд не зацепился толком ни за кого. Разве что яркая барышня лет двадцати семи в блузке с глубоченным декольте привлекала внимание. Но тут дело было явно не в перспективности ее как кандидата…

– А что вы садитесь-то? – Наташа остановилась у края сцены. – Это мы будем сидеть и на вас смотреть, а вам вон туда, на сцену!

Глава 3

Я запрыгнул на сцену и вклинился между нашими слегка ошалевшими кандидатами. Никто из них не ушел следом за взбешенной таким приемом Инной Павловной. Но, сдается мне, тут дело было вовсе не в их решительном настрое на “успешный успех”. Просто напор Наташи оказался неожиданным. И они двигались совершенно механически, как бандерлоги перед Каа. И надо было эту ситуацию как-то… гм… разрядить.

– Минутку внимания, – сказал я, ободряюще улыбаясь. Ну, во всяком случае, я старался выглядеть ободряюще. – Вам может показаться, что мы с Наташей решили тут устроить что-то унизительное. Чтобы посмеяться над вами. Но это не совсем так. Видите ли, “Фазенда” – это наше любимое детище. И нам нужен кто-то такой же сумасшедший, как и мы сами, чтобы оно осталось именно таким, каким мы его любим. Мы понимаем, что вы взрослые и серьезные люди. Если есть вопросы, спрашивайте сразу. И если мы вас пугаем, можете сразу уйти. Чтобы не тратить время.

Повисло напряженное молчание. Наташа хотела что-то сказать, но я поднял руку, и она замерла.

– Черте что тут устроили… – буркнул один из безликих дядечек. – Не хватало еще из-за мартышкиной должности тут прыгать…

И он направился к боковой лестнице со сцены. Хотел гордо уйти, но в самом низу споткнулся и нелепо замахал руками. Но хоть не упал.

Шаги его звучали громко, как выстрелы.

– Как-то еще более нервно получилось, да? – усмехнулся я. – Если кто-то еще хочет уйти, не стесняйтесь. Ну и вы же видели, что в спину мы не стреляем.

– И даже гнилые помидоры с собой не принесли сегодня, – ехидно добавила Наташа.

И тут атмосфера как-то разрядилась. Оставшиеся кандидаты расслабились, кто-то даже захихикал.

– Я серьезно насчет уйти прямо сейчас, – сказал я. – Всех вас мы точно не возьмем.

– А гарантированная зарплата есть? – спросила женщина в брючном костюме и с куцым хвостиком.

– Нет-нет, Велиал, не затыкай меня! – Наташа замахала руками еще до того, как я успел открыть рот. Она в упор посмотрела на эту женщину. Потом обвела взглядом всех остальных. – Вас как зовут?

– Дарья, – ответила женщина.

– Дарья, хотите честно? – Наташа забралась на край сцены, села, свесив ноги вниз, и посмотрела на наших кандидатов долгим взглядом. – Я хотела вам сейчас сказать то же, что и той предыдущей дамочке. Забыла уже, как ее зовут. Ну, типа, досвидули, вы нам не подходите. Но Велиал все правильно сказал. Я даже немного устыдилась. Вы же не виноваты. Вы же все сюда пришли, потому что хотите жить лучше. Больше денег, и все такое. И нормально, что вы этим интересуетесь. Да, Велиал, я же правильно говорю?

– Все верно, – кивнул я, цепко следя за лицами наших кандидатов. Кажется, я пытался вычислить по каким-то неведомым признакам того единственного или единственную, кто нам нужен. Но взгляд все еще ни за кого не цеплялся. Все они воспринимались этакой аморфной серой массой.

– Га-ран-ти-ро-ван-ная… – медленно проговорила Наташа. – Нет, гарантированной зарплаты у нас нет. Если “Фазенда” не будет работать или будет работать плохо, вы ничего не получите. Такие дела. Но верно и обратное – будет работать хорошо, то получите больше.

Наташа изогнулась какой-то немыслимой буквой “зю” и посмотрела на меня, запрокинув голову.

– Можно уже начинать наши “веселые старты”, да? – спросила она. – А то еще пара унылых вопросов, и я начну сердиться.

– Валяй, – я махнул рукой. – Так, граждане! На всякий случай, я остаюсь с вами на сцене. И буду делать все то, что требует Наташа. В качестве моральной поддержки, ясненько?

Честно говоря, я надеялся, что на нашей предварительной беседе отсеется больше людей. Но ушло трое. И пока мы там болтали, пришло еще несколько. В общем, к началу “веселых стартов” на сцене оказалось двадцать человек. Если не считать меня.

И самое обломное, что эти все люди реально не сбегали потому что тупо боялись самостоятельно принять такое решение.

Сначала Наташа попросила каждого представиться и рассказать о себе. Но где-то на третьем кандидате ей это надоело, она заявила, что поторопилась. Мол, имена – это скучно и долго, а главное – незачем пока.

– Делитесь на две команды, – сказала она и выразительно посмотрела на наручные часы. – У вас минута. Кто через минуту будет болтаться посередине сцены, тот сразу уволен. Велиал, отойди в сторону и не помогай им, это задание не для тебя!

– А как…? – подал голос один из кандидатов.

– Сорок секунд, – сказала Наташа, не поднимая взгляд от своего запястья.

На сцене моментально возникла толчея и гвалт. Я сделал шаг в сторону.

– Да ты куда прешь?

– Я первый в эту сторону!

– Так, давайте-давайте вот сюда! Мы одна команда!

– Эй, а кто это тебя главным выбрал!

– Ой, а можно мне сюда тоже?

Наташа подняла руку вверх, растопырив пальцы в стороны. И стала сгибать их по одному.

– Стоп! – громко сказала она. – Вот вы пятеро – свободны. Кто будет спорить, тому Велиал даст в лоб.

Пятеро первых выбывших поплелись к лестнице. И потом дальше к выходу. Потом один остановился.

– А можно мы посмотрим, что дальше будет?

– Да, можно остаться? – поддержал его второй. Похоже, эти двое друзья, вместе пришли.

– Нет! Нет! Пусть уходят! – зашумели оставшиеся кандидаты.

– Можно, – кивнула Наташа. – Наш человек не боится зрителей. Кто громче всех кричал, что нельзя, когда его не спрашивали?

“Как же она хороша!” – в очередной раз с восхищением подумал я. С каким-то дьявольским чутьем она угадывала настроения аудитории, вычисляла слабые места… Да блин, она, кажется, даже температуру в зале могла контролировать! Ну вот реально, эти взрослые люди видели ее впервые в жизни. Раз они пришли сюда, значит какой-то опыт работы у них был. Возможно даже руководящей. И вот они скачут по сцене по наташиной указке. И готовы сквозь землю провалиться под ее гневным взглядом.

“Отбракованные” вернулись от двери обратно в зал и сели на кресла. Та парочка приятелей устроилась рядом с троицей “реднеков”. Натурально, блин, все вернулись, никто не ушел!

Действо на сцене и рядом с ней довольно быстро захватило вообще всех, включая Наталью Ильиничну, парней и девчонок из “Африки”, “реднеков” и даже Стаса, завернувшего к нам на шум. Так-то он шел на выход, просто не смог пройти мимо. Наташа тоже увлеклась, что, кажется, даже забыла, зачем вообще это все устроила. По началу она обещала выгнать одну из команд, но потом решила, что надо снова всех перетасовать и поделить на четыре. Я честно, как и обещал, участвовал во всем этом движе – прыгал, пел хором, танцевал туземные танцы и замирал по команде “Замри!”

Мужики избавились от пиджаков, глаза всех участников заблестели азартом, девица с декольте хохотала, как гиена. Женщина с хвостиком, Дарья, кажется, оказалась весьма недурной декламаторшей и сразила всех матерными частушками речтативом.

– Вы такие все милые, оказывается, – сложив руки на груди, сказала Наташа. – Теперь вы мне все нравитесь, жалко, что нам нужен только один из вас. Или одна… Что же мне делать?

– А давайте голосование устроим? – предложил один из “реднеков”. – Ну а чо? Мы так-то заинтересованные люди!

Все нервно засмеялись.

– А давайте! – энергично кивнула Наташа. – Эх, жалко, что я шляпу звездочета уже в институт отнесла… Но мы и без нее справимся. Короче, правила голосования такие! Сейчас все, кто есть в этом зале возьмут по бумажке… Блин! Ребята из “Африки”, у вас же есть бумажки?

– У меня тетрадка есть с собой, сейчас! – раздался из зала голос девушки.

– Супер… – Наташа подняла взгляд к потолку. – Сейчас каждый напишет на бумажке имя того кандидата, который подходит…

– Но мы же так и не представлялись, как писать-то? – спросил один из мужиков, лысоватый, в фиолетовой рубашке, выбившейся из штанов.

– Можно без имени, – сказала Наташа, не меняя тона. – Просто напишите “лысый смешной дядька”.

Снова смех. Один из сокомандников ткнул лысого локтем в бок.

– И когда вы все проголосуете, мы подсчитаем, кто у нас прошел, – сказала Наташа.

– А если несколько человек наберет равное количество голосов? – спросила Дарья.

– Тогда… – Наташа сделала паузу. – Тогда еще что-нибудь придумаем. Ну, там, спички потянем или монетку бросим.

*****

– И никто не возмущался? – спросила Ева, когда я закончил свой рассказ о нашем “конкурсе на замещение вакантной должности”.

– Конечно, возмущались, – усмехнулся я. – Такой ор поднялся.

– И как думаешь, она справится? – спросила Ева.

– Дарья-то? – хмыкнул я. – Не знаю. Там, в общем, было реально сложно кого-то выделить. А эта Дарья на самом деле довольно забавная. Она работала воспитателем детского сада, с Нового года уволилась, ушла на рынок торговать. А потом объявление наше прочитала и пошла, считай что, от безнадежности. А еще было здорово, что наши эти кандидаты после всего сбились в кучку и вместе куда-то пошли. Не все, но человек десять точно.

– Устроили им клуб знакомств, – захихикала Ева.

– Может, договорятся и частную фирму откроют, – я засмеялся. – Они нам еще и контакты свои оставили. На тот случай, если у нас будет еще какой-то конкурс.

– Смешные такие, – хмыкнула Ева. – Даже странно. Вроде бы, вы балаган какой-то устроили, а им понравилось.

– Так это был адекватный балаган, – сказал я. – Дарье потом в этом жить придется. И работать. И еще, желательно, зарабатывать.

– Мне теперь даже жалко, что я этого всего не видела, – вздохнула Ева.

– Даже сам не ожидал, что так весело все получится, – сказал я. – О, начинается!

Рабочие версии эфира нашего ТВ “Генератор” я уже видел, но с какого-то момента Ирина вдруг стала мнительной и решила, что никому ничего не покажет до самого старта. Мол, посмотрите в телевизоре. Она же отвергла идею о том, что нам нужно собраться всем вместе и устроить банкет в честь первого эфира. Совместно с просмотром. Заявила, что ничего такого не будет. И запретила нам собираться где-то отдельно. “Я хочу, чтобы вы все остались дома и посмотрели все по телевизору. Вот как вы обычно телек смотрите. А уже потом банкет и все такое. Но сначала мне нужна нормальная обратная связь!”

Заставка была новой. Если бы дело происходило в моем прошлом-будущем, я бы сказал, что вдохновлялись они мультиками Тима Бертона. Там были три глазастые обезьянки, очень небрежно так нарисованные, а по центру стоял ящик с ручкой. Сначала одна обезьянка в него постучалась, потом вторая засунула руку в дырку сверху и застряла. А потом третья покрутила ручку, вторая обезьянка откатилась в сторону, а из дырки в пузырях вылетели буквы и составились в два слова “Телеканал Генератор”.

Это было… довольно стильно. Странновато, кое-где прихрамывало качество видео и звука, но у программы, которую собрала Ирина, определенно был стиль. Этакий артхаус с безумными нотками. Эти три обезьянки присутствовали так или иначе в заставке каждой передачи. Но мультик был только на старте. В остальных заставках они либо сидели на буквах, либо таращились удивленно, либо прятались и выглядывали из-за букв.

Сама Ирина на экране ни разу не появилась. У нее была идея начать вещание со своего обращения к зрителям, но она почему-то от этого отказалась. Надо будет спросить, почему.

Хотя, в общем-то, все было понятно. Не вписалось обращение в общий стиль программы.

– Ой, мамочки… – прошептала Ева, когда очередь дошла до интервью с ее отцом. Монтаж ее был не тем, который я видел. Интервью было нарезано на рваные куски с перебивками в стиле немого кино. И этими самыми обезьянками опять. Монтаж получился неидеальным, но идея была понятна. Камера замирала на Наташе, которая в очередной раз принимала какую-то странную позу или делала широкий жест, дальше кадр сменялся на рисованную обезьянку в той же позе. И рядом с обезьянкой появлялся вопрос, который она задала.

– Получается, они этих обезьянок с Наташи нарисовали? – хихикнула Ева.

– Не исключено, – согласился я.

– А она об этом знает? – спросила Ева.

– Не факт, – я покачал головой. – Думаешь, обидится?

– Твоя Наташа меня пугает, – Ева прижалась ко мне и положила голову на плечо. – А еще мне теперь страшно в универ идти…

– Ты же говорила, что однокурсники никогда твоего отца не видели, – я обнял девушку за талию.

– Они не видели, – сказала Ева. – Но земля круглая. Мои одноклассники видели. Некоторые из них тоже учатся в универе, только на других факультетах. Такие вещи быстро разносятся, ты же знаешь.

– Факт, быстро, – согласился я.

– Вот ты меня вообще сейчас не успокоил! – со смехом сказала Ева и ткнула меня кулаком в бок.

– А я и не пытался, – подмигнул я.

– Почему? – спросила Ева. – Я же правда боюсь…

– Потому что я за тебя не переживаю ни капельки, – честно сказал я. – Ну вот давай представим себе, как могут максимально плохо развиваться события. Допустим, в универе прямо завтра все все узнали.

– Завтра первое мая, выходной, – сказала Ева.

– Окей, третьего мая, – кивнул я. – Ты приходишь третьего мая на пары, а там тебя уже ждут твои однокурсники. С бочкой дегтя и мешком перьев! И табличкой позора: “Ее папа снимает порррррно!”

– Вот блин! – Ева сначала надула губы, потом фыркнула и засмеялась. – Какой еще деготь, откуда они его возьмут?

– Ну это я просто Тома Сойера вспомнил, – сказал я.

– Гекльберри Финна тогда уж, – поправила меня Ева. – Это там мазали дегтем и в перьях валяли.

– Точно! – согласился я. – Но будет ведь не так, верно?

– Не так, – покачала головой Ева. – Будут шушукаться. Пальцем показывать. Удалова может высказать прямо, что-нибудь… Она в школе была комсоргом, кажется. До сих пор не отвыкла.

– Страшно? – спросил я.

– Да ну тебя… – Ева засмеялась и отвернулась. Но потом замолчала. – На самом деле, вообще вряд ли будет что-то плохое. Скорее просто задолбают вопросами дурацкими.

– Это точно, – сказал я. – Возьми у Наташи мастер-класс по дурацким ответам.

Мы снова замолчали. Программа шла дальше, и это было интересно. Я подумал, что надо было, наверное, напроситься в гости к родителям на этот вечер. Все-таки наша с Евой реакция была понятна. Ведь все эти передачи рождались на наших глазах и при нашем участии. А вот посмотреть, как левые люди реагируют на подобное творчество, на самом деле хотелось. Я пытался сначала как-то мысленно анализировать, высказывал внутри своей головы мнение о том, что программы получились чересчур непохожие ни на что. Это было похоже на журнал “Птюч”. В каком-то смысле. А он ведь тоже родом из девяностых. Только, кажется, еще пока не начал выходить. А мне он попадался в моем прошлом-будущем. Один приятель хранил подшивку этого сюрреального издания, у него и листал. Так что может как раз вот этот рваный хаос в немного темных тонах – это и есть то, что сейчас нужно. Сейчас, в девяностые, много кто жалуется, что реальность похожа на какой-то абсурдный сон, который все никак не хочет заканчиваться. А иринин телеканал что-то похожее как раз с экрана и транслировал…

И мартышки эти еще бертоновские…

– Надо будет пораньше завтра проснуться, – сказала Ева задумчиво.

– Зачем? – спросил я. – Концерт начинается с четырех.

– Никак не могу привыкнуть, что демонстрации теперь нет, – сказала Ева. – Мне в детстве нравилось. В прошлом году была, а в этом…

– Какой-то движ явно будет, – сказал я. – Хочешь сходить?

– Это будет совсем не то, – скривилась Ева. – Какой-то митинг. Мне именно ходить нравилось. Чтобы машины украшенные, все такое. Так что план проснуться пораньше отменяется. Будем дрыхнуть до полудня. А в конце программы будет кино, как на ТВ “Кинева”?

Глава 4

– Снег? Серьезно?! – Астарот зло сплюнул. – Да что за невезуха вообще…

– Да ладно, может еще закончится, – неуверенно сказал Бельфегор.

Погода, как у нас частенько бывает, выдала ночью адский кульбит. Еще вчера стояла практически жара, почки на деревьях проклюнулись зелеными листиками, трава поперла из-под ковра прошлогодних прелых листьев. Казалось, что все, зима теперь уже точно закончилась, впереди одно сплошное лето… Но рассвет пришел мутный и серый, а к десяти утра небо налилось свинцом, и полетел снег. Крупными новогодними хлопьями. Пока что на сухом асфальте эти хлопья таяли, превращаясь в мокрые кляксы. Но как там дальше пойдет – хрен знает. Может и сугробов навалить, бывали такие случаи.

– Ну мы же не на шашлыки едем… – философски заметил Макс.

– Обидно, что мы в первый раз выступаем на общегородской сцене, а народу мало будет из-за этого дурацкого снега, – угрюмо сказал Астарот.

– Или наоборот, – пожал плечами Макс. – Народ увидит снег, не поедет на природу и повалит в центр. Там хотя бы есть, где в тепло спрятаться.

– Какой смысл гадать? – сказал я. – Грузимся и поехали.

– Кто идет пешком? – азартно спросил Бегемот. – Самый молодой или самый рыжий?

– Нет уж, сегодня я в машине! – заявила Надя. – У меня юбка короткая, не хватало еще отморозить себе что-нибудь!

«Ангелочки» лениво поспорили насчет мест в машине, раскидали выигрыш на «камень-ножницы-бумага», и Бегемот с Максом вздохнули и поплелись к воротам. Остальные радостно загрузились, и я вырулил с территории завода.

– Вроде должно быть как-то волнительно, да ведь? – нарушила короткое молчание Надя. – Я помню, что перед концертом на масленицу у меня прямо мандраж был. А сейчас – ничего вообще. Астарот, а у тебя как?

– Та же фигня, – кивнул Астарот. – Мозгом вроде понимаю, что достижение огромное, но это себе приходится повторять, чтобы не забыть. Будто вообще не выступать едем, а так… На шашлыки.

– На шашлыки… – эхом повторил Бельфегор. – Блин, а может правда на шашлыки сгоняем? На День Победы, а?

– Шашлыки в сугробах жарить будем? – криво ухмыльнулся Астарот.

– Да растает еще, – не очень уверенно возразил Бельфегор.

Снег становился все гуще, уже настоящая такая метель. На асфальте он все еще таял, а вот на зазеленевших газонах появились белые пухлые лоскуты.