Комплимент

– Здравствуйте! В центр к Опере не подбросите?

Просьба была необычной – мало того, что на служебных «Чайках» мало кто ездил, но ещё и не дерзал попроситься в такую поездку.

– За четвертак, – сразу для верности определил цену вопрошавший.

В описываемые времена доехать из этого района до центра города на такси стоило пару рублей.

Шофёр удивился – он не привык к подобным обращениям, но сумма ему определённо понравилась. Да и сводобного времени у него было достаточно.

– А садитесь! – обрадовавшись неожиданной оказии, согласился он.

Оба молодых человека устроились на заднем сиденье.

Машина тронулась, и не успела она выехать со стоянки, как первый пассажир решился и, взяв быка за рога, произнёс:

– Только у нас к вам будет одна маленькая просьба!

– Ну? – взглянул на него шофёр в зеркало.

– Понимаете, мы тут с другом вчера на дискотеке с девушками познакомились, на свидание едем. И хотим всё так… интересно обставить.

Шофёра, для которого танцы, дискотеки, знакомства с девушками, свидания и встречи, в силу возраста, комплекции и напрочь ушедшей в приятные воспоминания весёлой юности, давно остались в прошлом, преамбула заинтересовала.

А пассажир, понимая необычность просьбы и стремясь всё подробно, доходчиво и ненавязчиво объяснить, продолжал.

– В общем девушки, как оказалось, в университете учатся. И такие фифы – все из себя. А как услышали про наш институт, так сразу фыркать начали.

– Чем же им ваш институт не нравится? – обидевшись за молодых людей, решил восстановить справедливость шофёр.

– Да кто их знает? Но смотреть стали так свысока, как на неровню. Ну, мы им и сказали, что приехали сюда кино снимать со съёмочной группой. Они сразу переменились, открытыми стали, встретиться согласились.

– Красивые девушки? – оживился и весело поинтересовался шофёр, глядя на пассажиров в зеркало.

– Очень, – продолжал пассажир, – мы им сказали, что мы артисты.

– Как кино называется? – стал развивать понравившуюся тему шофёр.

– «Закат над синим морем», – включился в беседу второй пасажир.

– Потянет, – расплылся в улыбке и одобрил водитель.

– Мы, вообще, сказали, что в разных фильмах снимались, – продолжал первый пассажир.

– И в каких? – продолжал внедряться в тему шофёр.

– Вовка, – кивнул на друга первый пассажир, – в «Отважном барабанщике» и «Стальном характере». Он, по легенде, с детства – на съёмочной площадке. А я – в «Долгой команировке» и «Тайне золотого перстня».

– А что, есть такие фильмы или сами придумали? – загорелся фантазией и засмеялся шофёр.

– Конечно, сами! А кто проверит? – самоуверенно отозвался Вовка, не подозревавший, что через несколько десятков лет всё будет возможно.

– Молодцы. Так откуда, говорите, съёмочная группа? – продолжал беседу водитель.

– Из Питера, – ответил первый пассажир и добавил, – из Ленинграда.

– А сами откуда? – продолжал любопытствовать шофёр.

– Я Игорь, – представился первый пассажир. – Мы здесь учимся. Я, и правда, из Питера, наговорил им всего! А Вовка – из Пскова.

– У меня тётка в Питере живёт! Довезу я вас, не волнуйтесь. А просьба-то какая? – сыпал вопросами заинтригованный шофёр.

– Так вот… просьба, – замялся Игорь. – Когда подъедем к стоянке, мы выйдем, я вам скажу: «Ладно, Серёга! Ты нам сегодня больше не нужен. Спасибо! До завтра!»

Шофёр представил себе красоту и достоверность сцены и принялся бурно и заливисто хохотать. Лицо его мигом покраснело, и он долго не мог унять неожиданного приступа безудержного смеха. Благо, что машина стояла на светофоре.

Отсмеявшись, отхохотавшись, и даже местами отстонавшись, он вытер левой рукой слёзы под глазами и сказал:

– Ну, артисты! Да я с вас и денег за такой прикол не возьму, бесплатно довезу!

С этими словами шофёр свернул направо, во двор дома, и остановился.

– Садись, Игорь, вперёд, – предложил он, – большим человеком будешь! Тебя как по батюшке?

– Иванович! – Игорь обрадовался тому, что им хотят подыграть.

– Значит, Игорь Иваныч! Ну, хорошо! А я, и правда, Сергей – угадали! – представился водитель.

Пересаживание на переднее сиденье не заняло у студента много времени.

Вскоре около стоянки у показавшегося перед машиной здания оперного театра стали заметны фигуры двух броско и модно одетых барышень-блондинок.

– Эти? – спросил Серёга.

– Ага, – в унисон радостно промычали в ответ самозванцы.

– Артисты! – одобрил шофёр выбор и алгоритм действий пассажиров.

– А ничего, что им вас подождать пришлось? – вдруг озаботился он. – Такие красотки – ещё обидятся!

– Так мы же с утренней съёмки едем! – откликнулся с заднего сиденья артист с младых ногтей Вовка.

– Тогда ой! – разулыбался шофёр.

«Чайка» с кричащими белыми надписями «Киностудия» картинно и плавно подъехала к девушкам и остановилась.

Оба студента так, как будто совершают привычное обыденное действие, вышли из машины.

– Ладно, Серёга! Ты нам сегодня больше не нужен. Спасибо! – точно по тексту произнёс свою реплику Игорь и по-деловому громко и от души захлопнул переднюю дверцу.

– До завтра! – добавил Вовка, не менее эффектно пристукнув своей дверью.

– Игорь Иваныч! Володя! – с многообещающими интонациями, намекающими на завтрашнюю встречу, крикнул в приоткрытое окно, прощаясь с пассажирами, водитель и укатил вперёд.

А Игорь Иваныч и Володя с ослепительными актёрскими улыбками пошли к ожидавшим их капризным и разборчивым прелестницам. Легенда была отработана и представлена во всей неоспоримой достоверности.

На вопросы из серии «А дальше?», водопадом лившиеся из уст любопытного развеселившегося автора, рассказчик, а точнее, пересказчик истории, толкового ответа дать не мог, ибо не был посвящён в подробности и дальнейшее развитие событий. Он ограничился лишь неопределённым и абсолютно неинтересным «Ну, потусовались, наверное» и посоветовал «Придумай что-нибудь, ты умеешь!»

Автор же додумать нетривиальное развитие этого сюжета не в состоянии.

Так что княгиня Марья Алексевна никакой дополнительной информации не получит и может говорить всё, что ей угодно.

Закат солнца на берегу моря

По дорожке из тонких деревянных планок, ведущей к морю, поспешно идёт семейная пара.

Пляж полон людей, собравшихся на концерт органной музыки. Традиция появилась в ковидные времена и прижилась: иногда летом на берегах Рижского залива огранизуются подобные мероприятия – они романтичны, необычны и зрелищны, потому что органично вписываются в природную красоту.

Под звуки классики можно спозаранку встретить рассвет в Юрмале. В Вецаки меломаны массово провожают спускающееся в воду солнце под классические мелодии вечером.

Инструмент установливается на балконе спасательной станции. Публика размещается на песке хаотично.

Часть зрителей, устроившихся на складных стульях, пляжных покрывалах и пледах, сидит лицами к импровизированной сцене и смотрит на музыканта.

Часть размещается чуть поодаль. Эти эстеты предпочитают наблюдать заходящее солнце над вечерним серовато-синим морем и потому сидят спинами к исполнителю.

Кто-то приезжает на концерт целенаправленно, оставляя машины на стоянках. Кто-то – на автобусе, электричке или марштурке. Кто-то – на велосипедах, и те ожидают своих хозяев здесь же, неподалёку на песке, в прощальных лучах солнца. Кто-то попадает сюда случайно и врасплох для себя – после проведённого на пляже выходного дня.

Концерт вот-вот начнётся.

Семейная пара неожиданно попала в пробку, едва нашла место на автостоянке и, несмотря на то, что выехала из дому вовремя, опаздывает.

Мужчина несёт складной стул, на руке женщины – перекинутая куртка-ветровка.

С правой стороны от дорожки – часть публики, сохраняющая должное уважение к искусству. Слева – любители визуальных развлечений. Им предстоит увидеть все нюансы процесса погружения солнца в воду. Всё рассчитано точно – полное исчезновение светила должно состояться в самом конце концерта – с заключительными нотами, что всегда сопровождается благоговейными рукоплесканиями.

Над площадкой станции на электронным табло, сменяя друг друга, высвечиваются оранжевые циферки – данные о дате, температуре воздуха и времени.

Пара выискивает место, где можно поставить складной стул.

Идти в гущу публики направо им не хочется, они жаждут видеть море и обещанный заход светила.

Пара в скором порядке успевает, не углубляясь в зрительские массы, разместиться слева – недалеко от дорожки.

Они устроиваются на своих местах – жена на стуле, муж – на скамейке рядом, когда ведущий произносит в микрофон приветсвенную речь, выходит органистка и публика приветствует её аплодисментами.

Органистка усаживается за инструмент и начинает с вечного любимого Баха. Пляж мгновенно преображается. В светлой атмосфере концерта на открытом воздухе сразу возникает нечто особенно завораживающее и таинственное.

Выпущенные на простор и волю, всегда мятущиеся в замкнутых стенах соборов или концертных залов ноты плавно растворяются во влажном морском воздухе и превращаются в осязаемые частицы, заполняющие песчаный берег.

Небо над огромным морем укутано отдельно плавающими пышными стального цвета тучами.

Заявленного главного героя представления – солнца – не наблюдается.

Лишь на западе небосвод сводободен от туч и окрашен в непонятный сизоватый цвет. И только одинокая отбившаяся от общей массы туча со слегка подсвеченным в оранжевые тона брюхом особняком зависает над водой невысоко над горизонтом – там обычно видны корабли, стоящие в очереди в ожидании входа в устье Даугавы или покидающие его.

Под странной формы тучей, напоминающей занесённый топор с хорошо наточенным лезвием, массивным обухом и толстой рукояткой, медленно уходит в морскую даль многопалубный белый красавец-паром, гипотетически избежавший иллюзорной расправы.

Он неторопливо удаляется в глубь Балтики куда-то к далёким скандинавским берегам.

Так он и уйдёт, скрывшись в слегка подсоленных водных милях, к окончанию концерта.

А неприкаянная туча всё будет висеть и висеть в своём одиночестве, не понимая, куда и зачем ускользает из её вычурной неординарной тени непослушный свободолюбивый, счастливо миновавший экзекуции корабль.

Стул, на котором устроилась женщина, поставили очень удачно – так что сидящие впереди зрители не мешают любоваться огромным небом над заливом. И для её спутника нашлось местечко на пляжной скамейке тоже с видом на небо и море.

Можно медитативно погрузиться в слушание рассыпающихся и гармонично перекликающихся звуков, в ни к чему не обязывающее созерцание и в единение с природой.

Но море всегда непредсказуемо в своих поступках.

Летним днём на раскалённой сковороде пляжа было нестерпимо жарко.

А к вечеру невзначай стало холодно – по берегу созвучно музыке принялся дуть ветер. Наверное, днём в нестерпимую жару, он мог быть даже не заметен или воспринят как приятное освежающее дополнение. Но сейчас он сделался неприветливым и холодным, отчего зрителям очень неуютно.

Опытные ценители, дальновидно прихватившие с собой тёплые вещи, принимаются кутаться в них. Кто-то просто укрывается пледами, взятыми на концерт.

Женщина, предусмотрительно взявшая с собой куртку-ветровку, скоро натягивает её, застегнув молнию до самого подбородка, отчего чувствует себя непередаваемо уютно. Говорят, что настоящая рижанка летом должна иметь при себе зонт, купальник и лёгкую куртку.

Супруг же её, не ожидавший природного коварства и наотрез отказавшийся взять с собой из дома что-нибудь тёплое, скоро чувствует дискомфорт в летней льняной рубашке с коротким рукавом.

Поэтому, как только смолкают аплодисменты, венчающие фугу Баха, он встаёт и, подойдя к жене, говорит, что, пожалуй, насладится концертом, сидя в машине, – на стоянке за спасательной станцией всё хорошо слышно. Он предлагает переместиться в более благоприятные условия и жене, но та отказывется – ей тепло в плотно застёгнутой куртке.

– Радость моя, позвони, когда всё закончится, я за тобой приду, – говорит мужчина и удаляется в машину.

Радость Моя обещает позвонить и с блаженной улыбкой остаётся сидеть и наслаждаться классической музыкой, разливающейся над балтийским пляжем.

По небу на западе, где не наблюдается скопления туч, подальше от грозного топора, в замедленном темпе плавают лёгкие белые облачка, напоминающие диковинных рыбок.

Справа, на северо-востоке, над лесом из ниоткуда выползает огромное белое облако с жёлтым пятном и тёмно-серым не предвещающим ничего хорошего толстым боком, намекающим на беспощадный ливень.