Вырванная из рода, или Хроники Облачного Королевства.

И этот предатель, семейный булыжник, заполыхал алым, чуть ли не на все деления. Азалия получила огненную магию и совсем немаленький канал. Нет, я не плакала. Я стояла с сухими глазами и завидовала лютой завистью, видя, как отец и мачеха радостные обнимают и поздравляют Азалию. А она с гордой улыбкой, высоко задрав подбородок, прошествовала мимо меня на обед в ее честь, бросив на меня украдкой самодовольный взгляд. Вот, как плюнула.

И снова я осталась одна в этом подвале. Прямо как в день моего четырнадцатилетия. Мне было горько и тяжело. Моя сводная сестра получила то, чего не досталось мне.

Нет, Ларисса, ты не должна злиться. Ты бы сама ее жалела если бы все сложилось как с тобой. Да, я бы жалела, а сейчас завидую и считаю, что это вопиющая несправедливость. Я наследница и я должна была стать магиней. И я бы никогда не выгнала Азалию, а заботилась бы о ней. А сейчас я буду блуждать по потайном ходу и, обливаясь злыми слезами, смотреть на гору подарков, на чествование сестры. Да не пойду я смотреть. Спущусь лучше к реке и буду камешки перебирать.

Но в замке играла веселая музыка, слышались возбужденные голоса из раскрытых настежь окон. Над городом в небе полыхали огненный цветы – магический салют. Злости прошла, только легкая грусть лежала на моем сердце. Потом подумала, что я теряю, пойду хоть просто посмотрю на счастливых людей в красивых нарядах.

Потайной ход длинной нитью вился вокруг огромного зала. Хрустальные люстры переливались бликами огней. Гостей было за сотню, они беседовали, кружились в танцах. Блеск украшений, яркие наряды, счастливое лицо Азалии, ослепительная улыбка Сандры, только у отца не было сильной радости на лице. Он разговаривал о чем-то в сторонке с высоким крепким синеглазым мужчиной. Я по тайному ходу подошла поближе и замерла возле слухового окошка, чтобы послушать, о чем они говорили.

– Анатоль, так нельзя.

– Все по закону. Ларисса – отродье.

– Это да, но так неправильно. Вот это все. – Он обвел рукой, как бы охватывая весь зал, а заодно и замок. – Это ее прямое наследство. И теперь оно достанется твоей внебрачной дочери.

Отца перекосило.

– Азалия не внебрачная, я ее удочерил официально. И ее принял источник. У нее огромный потенциал.

Синеглазый отпил из фужера, который держал в руке:

– И ты отдашь Азалии, то что полагается Лариссе.

– Что ты от меня хочешь? – взвился отец. – Я имею право передать все младшей дочери.

– Успокойся. Имеешь. Но…

– Я не желаю больше об этом говорить. Прошу прощения, меня ждут жена и дочь. – Отец поклонился и двинулся к Сандре, которая не сводила с него пристального взгляда. Он, подойдя, взял бокал вина у слуги с подносом и залпом выпил его. Потом взял еще один, но этот стал пить уже маленькими глотками.

А я ушла к себе. Мыслей не было. Я не знала, что мне делать. Руки как-то опустились. В голове крутился подслушанный разговор. Слезы наполнили глаза и потом ручейками побежали по щекам, унося обиды и горечь.

Следующий день в замке все еще развлекали нескольких гостей, мне даже завтрак и обед принесли, давая понять, что меня не желают видеть вне комнаты. А уже вечером, спустившись через потайной ход к реке я из кустов наблюдала их отъезд.

Самое интересное случилось потом. Стоило уехать старым гостям, как в темной карете прибыло два новых. Вначале вышел долговязый худой брюнет с франтоватыми усиками, а затем из кареты выбрался старик с крючковатым носом и черными выпуклыми глазами. На его лице постоянно гуляла снисходительная полуулыбка. Он окинул глазами замок и что-то сказал франтоватому, тот хохотнул.

Когда леди Сандре доложили о их приезде, она вышла встречать гостей лично.

– О, как я рада что вы посетили нас так скоро, мастер Таглиатес.– обратилась она к старику.– А вы должно быть будущий учитель магии нашей Азалии?– мачеха протянула руку франтоватому. Тот поцеловал ее и шаркнул ножкой:

– Мастер Дискипл к вашим услугам.

Что за гости к нам прибыли? Задумавшись, поднялась к себе, и уже хотела юркнуть опять в тайный ход, как ко мне постучал слуга.

– Леди Ларисса, вас ждут сегодня к ужину. Леди Сандра велела, чтобы вы надели праздничный наряд.

Я даже сказать ничего не смогла в ответ, настолько была изумлена. Я год не присутствовала на ужинах.

Открыв гардероб, я осмотрела платья и выбрала темно синее в пол. Помню, оно мне так нравилось. С серебряным кружевом, и главное шнуровка спереди, что очень удобно, когда сама одеваешься.

Это мне сшили еще, когда няня приглашала портних и я сама выбирала цвет. Правда я терпеть не могла стоять на стуле как кукла, и ныла как маленькая. Тогда мне сшили еще два платья на вырост попроще, чтоб не мучить примерками. В них сейчас я только и ходила. Рукава сделали подвертываемыми, а широкий пояс позволял подтянуть вверх юбку. Только сейчас они мне стали как раз.

Я вздохнула и погладила бархатную ткань. Надела праздничный наряд и подошла к зеркалу. За это год я сильно вытянулась и теперь рукава не доходили до запястья сантиметров десять, а из-под юбки торчали ноги в серых чулках. С тоской оглянулась на открытый шкаф. Боюсь, мне сейчас все красивые платья будут коротки. Если пойду в домашнем – еще больше попадет, скажут все приличия забыла. Я тяжело вздохнула, закрутила косу вокруг головы и прикрепила шпильку с маленьким сапфиром. Криво улыбнулась, может не заметят, какой у меня несуразный вид, или хотя бы сделают вид, что не заметили.

В дверь требовательно постучали:

– Леди Ларисса, вас ждут ко столу.

Перед смертью не надышишься, и я вышла из своей комнаты.

С гордо поднятой головой я вошла в обеденную залу и присела в поклоне. За торжественно сервированным столом сидели не только отец с Сандрой и Азалией, но и вновь прибывшие гости. Чуть поодаль от стола, стояли навытяжку трое слуг. Разговор за столом утих и все посмотрели на меня.

К сожалению, все заметили мой нелепый вид. У мачехи иронично приподнялось одна бровь, сестрица прыснула, а отец побагровел:

– Леди Ларисса, – произнес он тяжелым голосом, приподнимаясь с места. – Как вы выглядите? Ступайте переоденьтесь.

Ну да, конечно. Я специально пришла как чучело на ужин с гостями.

– Боюсь, что все платья будут такие. Мой гардероб больше года не обновлялся, – спокойно ответила я, глядя ему в глаза.

Отец осекся и ожег взглядом мачеху. А та, как бы ни замечая, сказала мне:

– Леди Ларисса впредь не стоит так опаздывать к столу. Вы заставили нас ждать. А по поводу нарядов ко мне надо обращаться вне ужина.

Меня усадили прямо напротив гостей. Франтоватый мазанул по мне равнодушным взглядом и увлекся поеданием цыпленка. А старик рассматривал пристально, как будто захотел залезть мне прямо в душу. Ироничная полуулыбка не сходила с его тонких губ. А у меня от этого кусок в горле не лез.

– Как дорога? Долго вы до нас добирались? – обратилась Сандра к старику.

– Дорога вполне нормальна, исключая бесконечные ямы рядом с вашей собственностью. – Криво усмехнулся он Сандре.

– Извините, вы о чем? – поинтересовался отец.

Сандра, аккуратно нарезала мясо в своей тарелке на маленькие кусочки, и ответила, как бы не хотя:

– Ох, дорогой, мастер Таглиатес давний друг нашей семьи. Он проводит магические исследования, для этого ему нужна уединенность, поэтому он еще лет одиннадцать назад попросил разрешения пожить в глубинке, в деревне, которая досталась мне в качестве приданного. В Мантире. Предгорье Змеиного хребта. Я туда отправляю нерадивых слуг.

Перед моими глазами встали зареванные лица служанок умоляющих старшую прачку.

– Пожалуйста, мы отработаем. Только чтобы до госпожи не дошло. Мы не хотим в Мантир. Пожалейте нас.

Я взглянула на старика. Тот поймав мой взгляд расплылся в мерзкой улыбке, так что меня передернуло.

Пытка ужином наконец-то закончилась, и я мучительно ждала, когда же меня наконец выпустят из-за стола. Отец отложи в салфетку встал, за ним поднялись все остальные.

– Сандра, милая я покину вас. Мне нужно написать письма.

– Конечно, дорогой. Мы пока с мастером Таглиатесом обсудим план учебы Азалии. – А потом обратилась к франтоватому. – Мастер Дискипл, слуги покажут вам покои. После долгой дороги вам просто необходим отдых.

Тот поклонился и все наконец разошлись по своим делам. Меня же ждал потайной ход. Пока я стащила с себя малое платье и натянула домашнее, прошло минут десять – не больше. Ход за камином открылся и Леди Ларисса, то есть я, скользнула в темный коридор и через некоторое время прильнула к смотровому окошку, выходившему в личный кабинет мачехи.

Мастер ходил по комнате, рассматривая картины, развешанные по стенам. Сандра с цветком и Азалией. Сандра на лошади. Азалия с куклой. А мачеха сидела в глубоком кожаном кресле, с удовольствием потягивала вино из бокала и наблюдала за стариком.

– Ну, что, Сандра, ты получила что хотела. Титул, любимого мужчину, дочь магиню и все это. – Не пора ли тебе начать платить по счетам?

– Мастер, а чем я занимаюсь последние четырнадцать лет? Я вам фактически отдала Мантир.

– Мне мало. – Он повернулся и глаза его жадно заблестели. – Мы договаривались на большее. Мне нужно пять таких Мантиров и где-нибудь подальше от людей.

Сандра потянулась как кошка.

– Ну максимум еще две деревни-поместья и еще вы должны будете проконтролировать начало обучения Азалии.

Старик задумчиво попыхтел, излишне заинтересованно стал разглядывать портрет маленькой Азалии, потом смахнул несуществующую пыль с книжной полки. И я поняла, он просто тянет время, набивает себе цену. Думаю, что и мачеха это понимала, она улыбаясь смотрела на старика и молчала.

– Пожалуй, я готов подумать…

– Пожалуй, вы готовы согласиться, – поправила его мачеха.

Старик глубоко вздохнул, поцокал языком.

– Ну, хорошо, я согласен.

Мачеха удовлетворенно кивнула и продолжила.

– Учитель, которого вы привезли из ваших?

Старик поморщился:

– Скажем, он сочувствующий. Хочет много, но силенок маловато. Хотя обучит Азалию хорошо.

Сандра поставила пустой бокал на столик, откинулась и прищурившись взглянула на старика.

– Ну а теперь о самом главном. Вы же не зря попросили падчерицу присутствовать на ужине. Что скажете? Барьер держит?

Я напряглась и прильнула к окну, обратившись в слух.

Старик с кривой улыбочкой, развалился в кресле напротив мачехи, как хозяин.

– Милая, все что я делаю, делаю на века. Барьер прекрасный, иначе твоя дочурка не заполучила бы ее источник. – Потом замолчал, потер большим пальцем подбородок и задумчиво добавил. – Красивая девочка выросла, и пахнет вкусно. А до источника дотянуться сможет, если изнутри станет его расковыривать. Что кстати с ней планируешь делать?

– Да замуж выдадим куда подальше, чтобы на глазах не мелькала, а то мужа совесть может замучить и начнет глупости делать. Его и так корежит. А что вы имели в виду про расковыривать. Такое разве возможно? – приподняла тонкую, словно нарисованную кистью бровь, спросила мачеха.

Я слушала, затаив дыхание. Неужели все это говорят про меня? Это мой источник, каким-то образом достался моей сестре? Про какой барьер рассказывал этот старик?

– Если вдруг ее будут учить магии, и она сама будет заниматься, то есть такая вероятность. Сандра, это как каменная стена из валунов. Предположим, какой-то узник сидит за такой стеной и начнет изо дня в день царапать обломком шов между блоков. И через какое-то отнюдь небыстрое время, но несчастный сможет увидеть в щели солнечный луч. Потом еще год другой и камень можно вытолкнуть.

Сандра рассмеялась бархатным смехом:

– Ну вот это исключено. Во-первых, сама она вряд ли представляет, как это делать, для этого нужен учитель. А во-вторых- где она его возьмет. Отец ей наймет что ли? Абсурд! Да она с самого начала ему не нужна была. Ни она, ни мамаша ее. Он готов был на мне жениться даже если в приданное за мной давали только одну деревню. Я из магического рода, Азалия и так получила бы магию. Все отец его.

Ее лицо зло искривилась, и она стала нервно отстукивать длинными красными ногтями по деревянной боковине кресла.

– Если бы он не проигрался – не заставил его жениться на Каменской. – Она налила себе в бокал еще вина и успокоившись, продолжила. – Но хотя, все что не делается – делается к лучшему, Азалия богатой невестой стала. И с шахтой-то как удачно получилась.

Мачеха засмеялась серебряным смехом.

– Один к одному сложилось в тот день. Няньку отравили. Девок служанок, ей наших пришлось брать. Вам ничего не помешало спокойно провести ритуал построения барьера у падчерицы. И главное! – Она откинувшись захохотала. – Потом еще этот рудник завалило. Случайность право. Но все один к одному. Мамаша погибла, у дочери заблокировали канал.

Допив бокал, уже слегка охмелевшая, Сандра покрутила его в руках потом поднесла к глазу и посмотрела через него на старика.

– Чтоб я без вас делала, дорогой мой мигистр.

Я захлопала глазами, мне послышалось? Или она и в самом деле назвала его мигистром? Этот старик- черный маг?

Мастер подскочил и с исказившемся от гнева лицом грозно навис над мачехой.

– Сандра! Никогда не называй меня так!! Даже когда мы одни! Ты что не понимаешь, чем это для меня закончится, если кто услышит! Твой муженек конечно любит тебя, но в то же время он очень принципиальный. Тебе тоже мало не покажется!

Мачеха успокаивающе подняла руки.

А старик продолжал:

– Нас осталось только двое. В Пустошах королевское войско уничтожило тогда всех. И только благодаря тому, что мы не высовываемся – мы еще живы.

– Ну простите, мастер, не буду. Я очень рада, что вы мне помогли, но и я не осталась в долгу – авансом Мантир отдала. Там половина жителей благодаря вам уже почила, слуги готовы в реке сами утопиться только чтоб я туда не отсылала. Сколько у вас силы прибавилось с тех пор.

– Мне нужно еще, – старик даже слегка взвизгнул.

– Да поняла я. Сделаем. Вы когда Азалией займетесь сейчас или после визита в столицу? -перевела она тему.

– После. Через неделю вернемся. Объясню ей азы, а дальше Дискипл займется.

Больше я уже не слушала, внутри меня все заледенело. Мигистр! Орден чернокнижников из Пустошей, хуже были только нелюди с островов. Все, что я узнала сейчас наложилось на рассказ няни, и стало на свои места. У меня был канал и я должна была получить магию!

Тупо уставившись в стену, я думала, что же делать. Идти к отцу и все рассказать? А поверит? И главное, захочет ли поверить? Получается мой единственный шанс, как выразился старик – ковырять барьер изнутри.

Я вернулась к себе.

А на следующее утро сильно заболела. Видимо нервное потрясение сделало свое дело, и я свалилась в горячке на пять дней. Наверное, это даже было к лучшему, я настолько ослабела после болезни, что сил на эмоции уже не было. Когда через неделю я спустилась к завтраку, сидела и молча ела, не чувствуя ничего, как будто все обиды и злость сгорели от высокой температуры. Равнодушно смотрела на вернувшегося мигистра и мачеху.

Внутри было только одно желание – расковырять этот клятов барьер и увидеть в щели солнечный лучик.

Глава 5 Как расправиться с черным магом

На первом уроке магии Азалии, кроме нее и Дискипла присутствовали Сандра и мигистр. Сначала учитель так нудно рассказывал про источник и канал, что я чуть не уснула на своем посту. Азалия кстати тоже стала подремывать. Увидев такое дело Таглиатес поморщился и, пристально смотря на франтоватого, тихо процедил:

– Мальчик мой, меньше слов больше дела. Теория нужна только после того, как она увидит в себе канал и зажжет магический огонь на указательном пальце левой руки. – И, обратившись к Азалии, спросил. – Девочка, вы заметили, как ваш отец зажигает огонь?

Азалия похлопала глазами как механическая кукла, извиняюще улыбнулась и покачала головой.

– Нет, не припоминаю.

Старик сморщился как старый урюк, видимо до него стало доходить какой уровень интеллекта у его подопечной.

– Огонь он зажигает указательным пальцем левой руки, всегда. Потому что именно этот палец отвечает за огненную магию. Когда создают протуберанец, он появляется на всей ладони, но все равно магия течет через указательный палец. Вы поняли леди Азалия? – каркнул он, и дождавшись неуверенного кивка, продолжил. – Все маги прежде чем начинать заниматься, учат детскую считалочку. Да, она странная, но существует издревле и очень проста. Задействуется вначале три пальца на левой руке, потом четыре на правой. По каждому из них течет только свой вид магии. Я достаточно хорошо все разжевал? Начнем:

Указательный сожжёт,

Средний лечит без забот,

Безымянный – ветерок,

Принесет нам холодок.

Справа пальчик всё растит,

Средний дождиком журчит,

Безымянный, в камень вмиг —

Все что надо превратит!

А мизинец – снег и лёд,

Все морозом обернёт.

Тронешь раз – метель взовьётся,

Лёд узором разольётся.

Сожмите руки в кулаки. И с каждой строчкой разжимаем пальцы.

– Леди Азалия, я кому сказал! Начинаем с левого указательного, и заканчиваем мизинцем правой.

Бедной Азалии понадобился час, чтобы выучить считалочку. Ну что я могу сказать: да, я позлорадствовала, правда первые 10 минут, потом сестрицу стало откровенно жалко. Чернокнижник орал на нее как резанный. Мачеха сидела и кривилась, но ничего сделать не могла. Наконец стишок был выучен. Позеленевший от злости старик навис над испуганной Азалией и цедил:

– Чтобы почувствовать связь с источником вначале надо увидеть внутренним зрением свой канал. Девочка, он у тебя есть, иначе бы родовой камень не среагировал. Закрой свои прекрасные глаза и ищи серебристую точку внутри себя в районе груди. – Он положил свою костистую руку ей на грудь.

Я увидела, как Азалия вздрогнула и напряглась, широко открыв глаза. Потом она видимо хотела перехватить взгляд матери, но тело мигистра, нависшего над ней закрывало обзор. Она съёжилась и попыталась отстраниться, но он прошипел ей:

– Закрой наконец свои глазенки и ищи точку, где я показываю. Это сверкающая точка через какое-то время должна расшириться и стать полноценным каналом. При том, что показал камень у тебя ширина канала будет размером с кулак.

Я закрыла глаза и искала внутри себя маленькую серебристую искорку. Ни у меня, ни у Азалии ничего не получалось, и ее обессилевшую и заплаканную увели из учебной комнаты. Выходя, она на миг задержалась и взглянула на мачеху. Еле видно качнула головой и сделав страшные глаза показала на мигистра. Сандра прищурилась, а ее руки сжались в кулаки. Старик стоял к ним спиной и только я видела эти переглядки.

– Как-то вы недобро с ней занимаетесь, – поджав губы сказала мачеха.

– Ты же сама хотела, чтобы она превратилась в сильную магиню. Я решил пойти тебе навстречу и остаться у вас на месяц-другой. Этого Дискипла еще учить и учить надо. Да, и еще, пока я здесь в гостях я хочу, чтобы Ларисса присутствовала на всех завтраках, обедах и ужинах. – И не дожидаясь ответа, старик вышел.

А мачеха прошипела ему во след:

– Значит не врали деревенские про тебя, любитель маленьких девочек. Ну лучше пусть Ларисска, чем моя Азалия.

Какая гадость! Меня как помоями окатили. Фу, мерзкий старик! Я пробралась к себе и не переставала ежилась. Я теперь поняла реакцию бедной Азалии, да он ее попросту лапал.

Постучал слуга и громким голосом, не заходя, продекламировал, что меня желают видеть на всех совместных приемах пищи.

– Я услышала, я буду.

Мачеха после моего демарша в малом мне платье, не мудрствуя лукаво – съездила в магазин готового платья для небогатых семей и закупила целых четыре наряда. Сидели они конечно на мне как седло на корове, но по крайней мере ноги в чулках не торчали из-под подола.

Когда я вышла к обеду в новом сером платье, грозные взгляды отца меня не опалили, зато ко мне приклеился взгляд мигистра, липкий грязный. От этого взгляда хотелось залезть под стол и не показываться. «Мерзкий, мерзкий старикашка» – твердила я про себя, с каменным лицом, поедая безвкусный обед. Я не смела даже поднять глаза, опасаясь встретиться с пристальным взглядом чернокнижника.

Случайно взглянув на Азалию, я чуть не подавилась Первый раз в жизни, сестра смотрела на меня с сочувствием. Я проморгалась и опять посмотрела на Азалию. Та с милой улыбкой пила свой чай. Показалось, наверное.

– После ужина, для закрепления, нам нужно еще раз повторить урок, – ласково сказал чернокнижник.

– Да, да, конечно, – поддержала его Сандра, а потом обратилась к отцу. – Дорогой, тебе надо обязательно поприсутствовать.

– Хорошо, – растерянно кивнул отец, – у меня правда много дел.

– Дела подождут, – отрезала мачеха с неожиданной жёсткостью.

Отец опешил. Обычно ему просто сообщали об успехах Азалии, но никогда не настаивали на присутствии. Однако Сандра была непреклонна.

– Дорогой, я хочу, чтобы ты был рядом, когда Азалия откроет свой канал с Источником, – её голос звучал мягко, но напористо.

После ужина мы все собрались в учебной комнате: Азалия, чернокнижник с учителем, Сандра, отец и я – незримая, в тайном ходе. Старик заставил Азалию несколько раз повторить считалочку, а потом приступил к главному: стал учить её сосредотачиваться, чтобы найти внутри себя серебряную точку.

– Деточка, закрой глаза и выброси все мысли из головы, – его дребезжащий голос был полон раздражения. – Тебе нужно сосредоточиться.

Азалия напряглась, сжалась в комок.

Сегодня было видно, как чернокнижник злился и постоянно мечет недовольные взгляды на отца с мачехой. У Азалии ничего не получалось. Она крепко зажмуривалась и кусала губы от напряжения, но ничего не происходило. А у меня – тем более. Я решила, что буду медитировать потом одна, а сейчас внимательно понаблюдаю за процессом обучения.

Старик то нависал над сжавшейся сестрой, то расхаживал широкими шагами по комнате. Затем остановился перед Сандрой.

– Мне кажется, девочка не может сосредоточиться из-за вашего присутствия. Вам следует уйти.

– Может, мы и правда мешаем? – неуверенно произнёс отец, бросив взгляд на жену.

– Нет! – резко открыла глаза Азалия. – Не надо уходить. Мне с вами спокойнее. – Она жалобно посмотрела на мать, словно прося защиты.

Сандра голосом ледяной королевы, четко чеканя слова проговорила:

– Мы останемся здесь. И если у вас не получится при нас – мы будем искать других учителей.

Чернокнижник стиснул зубы и продолжил своё дело, всё сильнее раздражаясь. Азалия старалась изо всех сил, её лицо даже побелело от напряжения.

– Да! – вдруг воскликнула она радостно. – Я вижу кружок! Серебряный!

Родители радостно захлопали. А я грустно улыбнулась. Меня раздирали два чувства: с одной стороны – гордость за сестру, что она сумела, и, с другой, – чувство досады. Я понимала, как долго мне ещё искать в себе своё иголье ушко, если вообще когда-нибудь найду.

– Теперь рисуй пальцами вот такой знак, – недовольно произнёс старик, изобразив в воздухе три соединённых треугольника. – Чтобы по каналу пошла магия. Когда научишься, будет достаточно одной мысли. Тренируйся, девочка.