Пальмера

– Ты за вчерашнее еще не расплатился.

– Не хитри. Я дал тебе вдвое больше, а ты настолько бессовестный, что прикарманил денежки, не указав мне на ошибку. Так что у меня переплата.

– Вот же черт остроглазый, – проворчал Чарли, сгибая и разгибая пострадавший палец.

Пока Чарли занимался выпивкой, Бен пытался рассуждать.

Родриго Кортес дорожил своими людьми так, как дорожит хороший генерал солдатами – отлично обучал, посылал на смерть, но на тщательно рассчитанную смерть. Никогда и ни при каких обстоятельствах он не стал бы демонстрировать силу и жестокость, прилюдно убивая кого-то из своих. А это значит…

– Скотти и правда не из их числа. – Бен откашлялся. – Где там мое пиво?

– Вот. – Чарли поставил бокал на подставку.

Стрелки на больших часах, висевших над музыкальным автоматом, почти добрались до трех. Пора было открываться.

Чарли включил гирлянды и отпер дверь, разбитое стекло в которой заменял теперь кусок картона. Не слишком презентабельно, зато не дуло.

Внутрь, звякнув колокольчиком, прошмыгнул невысокий человек в белом пальто и взобрался на табурет у дальнего конца стойки. Чарли наметанным глазом сразу определил особого клиента и, оставив Бена потягивать пиво и успокаивать нервы, подошел к посетителю. Тихо переговорив с ним, принял небольшой конверт и сунул его в задний карман.

Бен даже не смотрел в их сторону. Он столько раз наблюдал эту картину и сам участвовал в подобном, что давно перестал обращать внимание.

«Пальмера» была необычным баром. А Чарли – необычным барменом. И когда он говорил, что нужен всем и каждому в этом городе, то не кривил душой, потому что тут гостям предлагали не только напитки.

Уходя из полиции, Ричард прихватил с собой одну большую ценность. Характеристики преступников, политиков, вышестоящего начальства, прокуроров, судей, простых граждан, которые каким-то образом попали в его поле зрения – мало кто мог похвастаться таким объемом данных. Он унес базу с собой из чистой мести: раз никому не нужны сведения, порочащие репутацию сильных мира сего, значит, никто их и не достоин.

Как оказалось – нужны. Но поначалу, когда Ричард только открыл бар, к нему отнеслись настороженно, не обошлось и без нападений. Однако после второго покушения он показал, что может случиться, если с его головы или головы сына упадет хоть волос.

На следующее утро весь район оказался закидан листовками, в которых разоблачались преступления группировки, решившей самым нехитрым образом заставить его замолчать. Полиция в долгу не осталась и тут же арестовала фигурантов, тем самым признав и ценность сведений, предоставленных Ричардом.

И дело пошло.

Вскоре ему удалось скопить достаточно, чтобы оплатить для Чарли операцию. Но, несмотря на благодарность бывших коллег, возвращаться в полицию Ричард наотрез отказался. Он владел своим маленьким баром, торговал информацией на обе стороны и надежно защитил себя и Чарли от посягательств. С развитием интернет-технологий броня стала еще крепче – теперь в случае чего распространить компромат можно было одним щелчком мыши.

Но от одного он себя не застраховал – от болезни.

В то время Чарли лелеял мечту стать полицейским. Он обожал отца, но лучшим другом считал Бенжамина Майерса – одного из многих стражей закона, покупавших информацию у Ричарда. Познакомились они, когда Чарли только-только стукнуло тринадцать. Бену было двадцать восемь, и похвастаться он был горазд. С раскрытым ртом Чарли слушал рассказы о погонях, перестрелках и прочей романтике. Отец никогда не вмешивался: он не одобрял увлечение сына, однако понимал, что именно так привлекало Чарли – сам как-никак посвятил жизнь служению закону. Мальчишка сам сделает выбор, когда подрастет. Когда узнает, насколько прогнил этот мир, а в особенности – полиция.

Но выбора у парня не осталось – болезнь за пару месяцев свела Ричарда в могилу, и он успел лишь передать Чарли дела, заверив, что «Пальмера» защитит его лучше полиции или преступных группировок.

Так и вышло. Никто не смел нападать на бар. Никто не смел нападать на Чарли. Новичкам, которые периодически появлялись в городе, разъясняли, что к чему. И если те не понимали с первого раза и пытались напакостить, старожилы накручивали им хвосты так, что те больше не смели показываться на улицах.

Именно поэтому вчерашняя перестрелка была из ряда вон.

Бен оглядел бутылки, ровными рядами выстроившиеся на стеллажах за стойкой. Чарли все прибрал, однако на стене тут и там виднелись дырки от пуль. Интересно, он оставит все так? В этом случае за нападавшим начнется настоящая охота. И шельмец наверняка это знал.

– Что он хотел? – спросил Бен, когда Чарли вернулся.

– Конфиденциальная информация. Я не раскрываю…

– Знаю, – перебил его Бен. – Так, для проформы спросил.

– Полицейские привычки не умирают, – хмыкнул Чарли.

– Не дави на больное, сопляк, – буркнул Бен и присосался к бокалу с пивом.

Мысли снова вернулись к нему. К Родриго Кортесу.

Несчастный Скотти так и остался лежать в луже своей собственной заледеневшей крови там, на катке. Бен правильно решил, что тот вряд ли был близок к Кортесу – своих людей эта мразь берегла как зеницу ока. И потом, четыре года назад банду «Амигос», состоявшую из двухсот пятидесяти четырех человек, попросту вырезали.

Всех, кроме одного.

Бен вздохнул и допил пиво. Над дверью звякнул колокольчик.

Глава 3

4 года назад

Кортес

– Поверить не могу! – ругался Родриго, гоня автомобиль по трассе вдоль морского берега. – Тебе было сказано сидеть тихо – тихо! Что в этом слове тебе непонятно? Буквы незнакомые?!

Солнце било в лобовое стекло, и он опустил щиток. Все четыре окна были опущены – кондиционер он не включал из принципа, предпочитая ветер, правда, приходилось орать, чтобы сидящая рядом сестра его услышала.

– Ой да брось. – Мануэла закинула голые ноги на приборную панель, откинула спинку сиденья и вовсю наслаждалась поездкой. – Ничего такого я не сделала, о чем можно орать на улицах!

– В крупном городе это было бы «ничего такого». – Родриго резко вывернул руль, хотя поворот и вполовину не был таким крутым. Мануэлу бросило на дверцу, и она, обиженно надув губы, одернула красную футболку и села прямо. – Но не в этой глуши. Ославила себя перед всем честным народом да еще и лишила церковь священника.

– И вовсе нет! – запротестовала Мануэла. – Все они не без греха, как бы ни строили из себя святош. Плохо за ними следят!

– Это за тобой глаз да глаз нужен! – рыкнул Родриго. – А не за ними!

– Ну так и запер бы меня в монастыре!

– Да какая из тебя монашка?! – фыркнул Родриго. – Ты бы ухитрилась пробраться на мужскую половину и перепортить всех послушников.

– Что есть то есть. – Мануэла блаженно подставила лицо соленому ветру. – Видел бы ты его на следующий день. Вы, мужчины, такие забавные, когда осознаете, что попались…

Родриго злобно зыркнул на нее, но в следующее мгновение уже хохотал в голос.

– Поверить не могу! – Он стукнул ладонью по рулю. – Додуматься же надо!

– Мне было скучно. – Мануэла рассеянно улыбнулась и уставилась в окно.

Прошло всего два часа как он забрал сестру из небольшого городка под названием Кильено. Сонное место, где никогда ничего не происходило, на этот раз жужжало, как растревоженный улей: все от мала до велика обсуждали – и осуждали – отца Константина, не сумевшего противостоять козням диавола. Покосившись на сестру, Родриго хмыкнул – голые ноги, короткие джинсовые шорты, съехавшая с плеча футболка… Роскошные черные волосы и огромные зеленые глаза. А если выступят слезы, превратив их в жидкие изумруды – всем срочно в убежище, пока ноги не подвели. Слабоват оказался святой отец перед такими искушениями, ох слабоват… Да и кто бы выдержал?

Плохо то, что тетушка Люсия наотрез отказалась более держать Мануэлу у себя после такого скандала. Ну и к чертям, сестричка и так задержалась там слишком долго. Пыльные деревушки ей не годятся, нужны большие города и свет софитов!

Родриго широко улыбнулся и прибавил газу.

Позже, в огромном, роскошно обставленном доме Кортеса, Мануэла приняла ванну и лениво вытянулась на кровати, закинув ноги на стену. Подол халата веером раскинулся вокруг. Родриго сидел в кресле рядом и с кем-то ворковал по смартфону, а закончив, раздраженно бросил его на кофейный столик.

– Что на это раз? – лениво протянула Мануэла, перебирая влажные волосы.

– Майерс, – процедил Родриго сквозь зубы. – Чертов шакал никак не уймется. Пытался получить разрешение на прослушку, но я вовремя позвонил Габриэлле Дуглас. Она мигом заставила папочку дать Гарри Кормаку пинка, а тот передал его Майерсу. Но я знаю этого копа, черта с два он так просто сдастся.

– Ну так подкупи его.

– Не выйдет. Он один из немногих, кому еще хватает зарплаты на жизнь. Законопослушный. Правильный. Высокоморальный. – Он скорчил рожу. – Я даже проститутку ему подсунуть не могу, чтобы скомпрометировать.

– Убей.

– Рискованно. – Родриго покосился на нее, слегка уязвленный тем, с какой легкостью она это предложила. – Отдел по борьбе с организованной преступностью меня тогда совсем задушит.

– Да чтоб тебя. – Мануэла перевернулась на живот и сердито уставилась на брата. – Как ты держишь своих людей в подчинении, если даже с паршивым копом справиться не можешь?

– Будь он рядовым легавым, пристрелил бы не раздумывая. – Родриго играл золотой зажигалкой – ее давним подарком на день рождения. – Он уже два года пытается меня прижать и на этом сделал себе имя. Его убийство спустит с цепи самых ярых борцов с преступностью, и тогда…

– И тогда придется начать войну против стражей закона. – Мануэла показала ему язык. – Да брось, ну что ты как маленький! Взгляни на себя – «Амигос» сейчас самая могущественная банда. Ты мог бы взять под контроль весь город, но боишься лезть выше. Почему?

– Мне достаточно того, что есть. – Родриго принялся загибать пальцы. – Игорные дома. Девочки. Оружие. Все это приносит отличный доход, но слишком мелко, чтобы этим занялись в высших эшелонах.

– Не настолько мелко, чтобы полиция оставила тебя в покое, – сестра притянула к себе подушку и обняла, закинув на нее ногу. – Так и быть, раз уж тебе нравится болтаться посередине, помогу.

– Ты-то? – Родриго фыркнул. – Я тебя не для этого сюда привез. Не вмешивайся в мои дела.

– Дурак ты. – Мануэла закатила глаза. – Сам только что жаловался на неприступного копа, и сходу отвергаешь мое предложение.

– Так ты еще ничего и не предложила!

– Так слушай. – Девушка хитро прищурилась. – Давай заключим пари. Месяц. Один месяц, и этот твой недотрога станет моим.

Родриго ошеломленно уставился на нее, не веря ушам. Она… что? Решила соблазнить Бенжамина Майерса? С ума сошла?

– С ума сошла? – повторил он вслух. – Да тебе ни в жизнь не пробить его броню. Чтобы крутой коп спекся из-за бабы…

– Не просто из-за бабы, идиот. – Мануэла вскочила с кровати и щелкнула его по носу. – Из-за скромной девочки-недотроги, которую злобный брат привез в город, чтобы выдать замуж в угоду своим амбициям.

– Ч-чего? – поперхнулся Родриго. – Это ты-то девочка-недотрога? И замуж?.. За кого?

– Да какая разница, – отмахнулась Мануэла. – Главное пусти слушок, а остальное – мое дело. Вот увидишь, – она коварно улыбнулась, – твой крутой мужик не устоит.

Родриго еще не пришел в себя от предложения сестры, но видел в ее глазах коварный огонек и хорошо знал, что это означает. Мануэла теперь будет спать и видеть, как подчинить себе неуступчивого копа.

– Это тебе не бедолага-священник, дуреющий от одного вида обнаженного плечика, – поддразнил он. – Это человек-скала, которого прошибить может разве что чистейшей воды алмаз.

Ореховые глаза Мануэлы вспыхнули гневом.

– Еще одно слово, и я сделаю тебя евнухом. – Она без всякого стеснения скинула халат и потянулась за футболкой. Родриго едва успел отвернуться, кляня ее про себя на чем свет стоит. – Я хочу проехаться по магазинам. Если уж мне предстоит играть роль скромной девочки, нужна подходящая одежда. Сегодня отведешь меня в клуб, за которым точно следят. Даже если твоего копа там не будет, ему доложат.

– Тогда лучше пустить слух заранее, – Родриго старательно рассматривал занавеску, – чтобы он уже знал, кто ты такая, и зачем я тебя привез.

– Выдать замуж за богатенького и влиятельного покровителя. – Мануэла решительно повернула брата к себе. Она уже натянула футболку и шорты. – Пока я занимаюсь делом, не зевай. В нужный момент тебе придется действовать быстро. Провалишься – нам обоим кранты.

Она поцеловала его в щеку, и Родриго расплылся в улыбке. Ну что за чертовка! С детства они бедокурили так, что взрослые только за головы хватались. Ни один не уступал другому в фантазии, и сколько безумных планов они осуществили! Даже однажды сбежали в соседний город в грузовичке местного фермера, спрятавшись за мешками с кукурузой! Сколько им тогда было?.. Родриго семь, а Мануэле всего пять… Мать орала так, что слышал весь район, а отца едва удар не хватил. Конечно же, Родриго храбро взял вину на себя. Только самый жалкий брат не станет защищать сестру.

– Едем по магазинам сейчас же, – решил он. – Нас ждет убойная вечеринка!

Бен

Бен с трудом подавил зевок. Дежурить четырнадцать часов кряду – пустяки, когда тебе двадцать два, но никак не тридцать пять. Несмотря на литры кофе, которые он вливал в себя, организм настойчиво требовал отдыха. Еще и чертова жара не давала нормально выспаться – ощущение, будто вместо кровати лежишь в теплом бульоне, не способствовало отдыху.

Сейчас Бен сидел в служебном автомобиле напротив модного ночного клуба «Гиацинт» и старался не отрубиться прямо на руле. Стивенс рядом листал порножурнал и усердно демонстрировал, что его ничуть не интересует, появится сегодня Кортес или нет.

Иногда Бен думал, что Родриго Кортес интересует лишь его. Начальство устраивало то, что он исправно платит деньги в тайную казну, и прерывать денежный поток не было выгодно никому. Однажды детектив из другого отдела со смехом сказал Бену: «Ты злишься, потому что тебе не предлагали». Бен начистил ему лицо, за что Кормак отстранил его от службы на две недели.

Этот дьявол купил половину города и не собирался останавливаться. И Бен должен рано или поздно защелкнуть наручники на его холеных запястьях.

Получив чувствительный тычок под ребра, Стивенс оторвался от разглядывания журнала и неохотно зыркнул туда, куда указывал Бен.

Родриго Кортес вышел из синего «мазерати» у самых дверей «Гиацинта». Черные волнистые волосы были уложены с нарочитой небрежностью, но даже такому профану как Бен стало ясно, что засранец провел пару часов у личного стилиста. Одет он был в блестящий бордовый костюм и рубашку под «леопарда». Несмотря на ночь, на нос он напялил солнцезащитные очки.

– Он на вечеринку девяностых собрался, что ли? – буркнул Бен. – Деньгами сорит, а вкуса никакого.

Стивенс хохотнул.

Обогнув «мазерати», Кортес открыл заднюю дверцу и галантно подал кому-то руку.

Из автомобиля вышла девушка. Голову она держала опущенной, волосы скрывали лицо, и Бен, как ни силился, не мог разглядеть, кто же это. Одета она была скромно, серое платье с голубым поясом доходило до колен. Поежившись, она обхватила себя руками, и Кортес, широко улыбнувшись, снял свой вырвиглазный пиджак и заботливо набросил ей на плечи.

– Как-то слишком скромна для его обычных девиц. – Бен в задумчивости смотрел, как они подходят к дверям клуба. Вышибала поклонился так низко, что едва не выбил зубы о заграждение, и пропустил их внутрь.

– Так она и не обычная, – проворчал напарник, возвращаясь к порножурналу. – Это его сестра.

Сигарета соскользнула с губы и едва не прожгла дыру в куртке. Бен щелчком отправил ее в полет в открытое окно и изумленно уставился на напарника.

– Кто?

– Сестра, – фыркнул тот. – Мануэла Кортес. Начал выводить в свет, надеется сосватать ее какой-нибудь шишке, чтобы окончательно обнаглеть.

Бен ошарашено смотрел, как девушка безропотно последовала за Родриго внутрь клуба. Отметил скованность в движениях, плохо скрываемое смущение… Ничего себе новости. Никогда бы не подумал, что у этого чудовища есть сестра. Да еще и такая… Скромная?

– Откуда она взялась? – Он снова повернулся к напарнику. – И почему я узнаю о ней только сейчас?

– Не смотри на меня так, никто о ней не знал, даже «Пальмера». А если уж там не в курсе…

Он не закончил, но Бен и так понял. Если Ричард не нашел никакой информации о том, что у Родриго Кортеса есть сестра, то в чем винить обычных полицейских? Даже он сам с неохотой признавал, что полицейские базы данных несовершенны, и тратил последние деньги в баре, надеясь добыть больше сведений об «Амигос».

Но откуда тогда взялась эта девчонка? Не из воздуха же…

Ждать у клуба не имело смысла. Обычно Кортес зависал там на всю ночь, и вряд ли сегодня сделает исключение ради новоявленной сестры. Бен завел машину.

– Уезжаем, что ли? – заметно обрадовался напарник.

– Нам тут нечего делать, – сквозь зубы процедил Бен и нажал на газ. – Веселье ему все равно обломать не получится. Встретим его завтра.

Уснуть не получалось, и виновата была чертова жара. Все тело облепляла жирная горячая пленка, и сколько ни ходи в душ, от нее не избавиться. Как только он ложился, ощущение липкости возвращалось. И это сентябрь!

Кондиционер сломался еще месяц назад, и домовладелица до сих пор не удосужилась вызвать мастера. Бен мог бы сам его починить, но та не позволяла – считала, что он сделает только хуже. Да куда уж хуже!

Бен вышел на балкон и, сунув в рот сигарету, чиркнул зажигалкой. Где-то в городе кипела ночная жизнь, слышались гудки автомобилей, лай собак и отголоски музыкальных басов, но прямо под ним улица была пустынна. Он снимал тут квартиру без малого три года и ценил район за его тишину.

Правда, пару раз ему пришлось вмешаться в потасовки между соседями, но, узнав, что он полицейский, все как-то присмирели.

Бен криво усмехнулся и выдул дым, глядя вниз, на освещенный уличным фонарем асфальт.

Такая жара, а она замерзла.

Кортес накинул на плечи своей сестре пиджак сегодня, у ночного клуба. Вспомнив, как зябко девушка передернула хрупкими плечами, Бен ощутил волну пожарче, чем дуновение горячего ветра из сломанного кондиционера.

О Родриго Кортесе Бен знал все. О ней же – ничего. Действительно ли она – его сестра? Почему он раньше ее скрывал? Если жила в другом месте, то почему именно сейчас решила появиться на сцене? Впрочем, ответ на последний вопрос Бен знал или думал, что знает – наверняка братец, собираясь заручиться поддержкой влиятельных людей, решил использовать свою привлекательную сестру. Бен не видел ее лица, но если они с братом похожи, Мануэла если не красива, то довольно миловидна. И глупо со стороны Кортеса не использовать такой козырь.

Сколько же ей лет?

– Черт!

Сигарета истлела и обожгла пальцы. Ткнув ее в пустую жестянку, Бен вернулся в комнату и, улегшись на теплые простыни, снова попытался уснуть. До рассвета оставалось чуть больше трех часов.

25 декабря

Чарли

Слова приветствия застряли у Чарли в горле. Он бросил быстрый взгляд на Бена и выскочил из-за стойки.

– Что ты тут забыла? – прошипел он. – Я в прошлый раз объяснил…

Красивая черноволосая женщина, одетая в роскошное меховое манто, смерила его ледяным взглядом.

– Не тебе мне указывать, куда можно приходить, а куда нельзя.

Бен вздрогнул, а Чарли едва не припечатал себя по лбу ладонью. Сначала Кортес, теперь эта…

А она уже шла к стойке, по пути сбросив манто в руки Карлосу – своему телохранителю. Чарли вернулся на место, но предлагать ничего не спешил.

Красавица уселась на табурет и достала из сумочки изящный портсигар. Выудив из него тонкую сигарету, лукаво обратилась к Бену:

– Не дашь огонька?

– Не курю, – сдавленно ответил Бен, отворачиваясь.

Она разочарованно хмыкнула и, махнув рукой, подозвала Карлоса, который, неудобно перехватив одной рукой манто, второй протянул ей золотую зажигалку.

Закурив, она выпустила облачко дыма.

– Полагаю, ты получил мой подарок. Иначе не сидел бы сейчас здесь. – Она склонила голову набок. – Как тебе идея?

Бен хмуро молчал, все еще не желая смотреть на нее, а Чарли вскинулся:

– Очень мило с твоей стороны, но у тебя что, в твоей черной душе перелив? Где ты взяла столько битума?

Она мелодично рассмеялась:

– Я лишь хотела, чтобы он хотя бы иногда выходил на улицу. – Улыбка погасла, будто никогда и не было, между изящных бровей залегла морщинка. – Но хватит этого цирка. Мой брат. Где он?

– Мне-то откуда знать? – язвительно ответил Чарли. – Я его не видел.

– Врешь. Он явился в рождественскую ночь в «Гиацинт».

– Мне об этом ничего не известно, – гнул свою линию Чарли. – Я не шатаюсь по ночным клубам.

– Хочешь сказать, сюда он не приходил? – Мануэла ткнула сигарету в пепельницу и прикурила следующую. – Жаль. Я была уверена, что он не откажет себе в удовольствии пропустить стаканчик. Ведь ему, как и тебе, – она лукаво глянула на Бена, – больше некуда идти.

Тот старательно делал вид, будто ее здесь нет.

– Твоими стараниями, – фыркнул Чарли. – Если он вообще жив.

– О, поверь, такие, как он, просто так не умирают. – Мануэла едва слышно вздохнула. – Хоть бей его, хоть режь, он все равно восстанет из пепла, как феникс, поджигая все, до чего сможет дотянуться. Это не прихоть. Это природа.

– Не зря же вы с ним родня, – прохрипел Бен. – Только и умеете, что разрушать. Коверкать. Уничтожать.

Мануэла улыбнулась.

– Ах, дорогой Бен, ты все еще не оправился… Я считала, что ты сильнее и не станешь придавать большого значения тому, что тогда случилось…

Он обернулся, и Мануэла невольно отшатнулась. Боль и ярость, горящие в его глазах, могли бы запросто поджечь бар.

Мануэла подалась вперед и коснулась небритой щеки Бена кончиками пальцев.

– Я бы сказала, что мне жаль, если бы это действительно было так, дорогой, – промурлыкала она. – Но я ни о чем не жалею. И ты не должен.

Бен хрипло рассмеялся, и она отдернула руку, как от горячей печки. Чарли аккуратно обогнул стойку на случай, если придется вмешаться, Карлос сделал шаг к своей госпоже, все еще сжимая в руках манто.

– Не жалеешь? – прокаркал Бен. – О, не сомневался. Ты уничтожила меня. Растоптала. Без всяких объяснений. До сих пор не знаю, то ли я такой дурак, что доверился тебе, то ли у тебя попросту не было выбора… Но теперь мне все равно. Наши дороги больше никогда не пересекутся, разве что я надену на тебя наручники и отправлю в тюрьму.

Лицо Мануэлы утратило всякое выражение. Она затушила почти целую сигарету в пепельнице и поднялась. Верный Карлос накинул ей на плечи манто. Один только Чарли увидел, что телохранитель с облегчением выдохнул, и его это позабавило.

– Чтобы осуществить то, чего ты так жаждешь, надо хотя бы иметь полицейский значок. – Она с жалостью смотрела на Бена сверху вниз. – Но сомневаюсь, что в ближайшее время его тебе вернут. Предателей в полиции не любят, знаешь ли.

Бен зарычал и вскочил, но Чарли успел схватить его за плечи.

– Тише, – прошептал он. – Успокойся, это ничего не даст.

– Наш милый бармен прав. – Мануэла послала ему очаровательную улыбку. – Можешь сколько угодно злиться или даже ударить меня, но это ничего не изменит. Ты на дне, Бен. Просто закопайся в тину и жди, когда мимо проплывет недостаточно осторожная рыбешка. Это все, на что ты сейчас способен.

Она пошла к выходу, стуча высокими каблуками. Верный Карлос бросил на Бена предупреждающий взгляд и последовал за ней.

Как только за ними закрылась дверь, Чарли толкнул Бена на табурет.

– Уймись! Ведешь себя крайне глупо, ну чего ты хотел этим добиться?!

– Не знаю! – рявкнул Бен. – Черт…

Он прижал ладонь ко рту, и Чарли, моментально сориентировавшись, пихнул его в сторону уборной. Бен едва успел распахнуть дверь и склониться над унитазом, как его вырвало.

Чарли тяжело вздохнул и выбросил окурки со следами губной помады из пепельницы в мусорное ведро. На стойке осталась золотая зажигалка, но он даже не подумал догнать посетителей и вернуть им дорогую вещь, прекрасно понимая, что Мануэла не просто так оставила ее здесь. Он взял ее и рассмотрел – на боку была выгравирована надпись: «Любимому братику».

Над дверью вновь звякнул колокольчик.

– Да чтоб вас всех, – шепотом выругался Чарли и, сунув зажигалку в карман, с дежурной улыбкой повернулся к новому клиенту.

4 года назад

Бен

Следующий день Бен провел по уши в бумагах – отчетов накопилось столько, что он закончил сражаться с ними только в девятом часу вечера. Разочарованный потерянным временем, он вышел на улицу с твердым намерением перепоручить всю бумажную работу Мерфи – самому молодому, но смышленому члену команды. Уж у него-то мозги работают отлично, с составлением удобоваримых отчетов он справится куда лучше. И вопросов у начальства будет меньше – нередко Кормак возвращал Бену стопку бумаг с приклеенным сверху ярко-розовым стикером: «ПЕРЕДЕЛАТЬ». Кормака Бен не винил – вышестоящее начальство не любило неудобные выводы, дискредитирующие кого-то из власть имущих, и требовало, чтобы на страницах безупречных документов никакого компромата не появлялось.