Ты мой последний свет в окне

Думал я, что вместе навсегда.

Представлял, какими будут дети…

Имена в мечтах уже им дал.

Но мечты развеялись, как ветер…

И внезапно нас покинула любовь.

Отпустила ты, а я уехал…

Но назад примчаться был готов,

Умирал без солнечного смеха!

Ты не позвала меня с собой

И со мной уехать отказалась!

Так и умерла наша любовь…

Только в памяти моей она осталась…" – мир сжался до размеров друх маленьких наушников, а песня стала единственной правдой. Только Женя никак не могла понять, если любишь – зачем расставаться?

"Может, ты сейчас тоже грустишь?

Вспоминаешь мои нежные объятья…

Тихо шепчешь в пустоту: “Глупыш!

Не смогла тогда тебя назад позвать я…”

Может, ты хотела, чтобы сам

Понял я, что был тебе так нужен?

Но нет смысла верить в чудеса!

Замужем ты за богатым мужем…” – это была одна из ее любимых песен, но в этот момент она звучала как-то по-новому, как будто Евгений добавил в нее что-то свое.

– Ты слушаешь RЯ? – удивленно спросила Женя.

– Да, мне нравится смысл, который несут в себе его песни. И рифма у него интересная встречается.

– Это мой любимый певец. Его песни помогают мне с улыбкой вспоминать мою прошлую жизнь и не думать о том, какой безрадостной она стала теперь. Не знала, что и мальчики слушают такую музыку, – искренне восхитилась девочка.

Парень пожал плечами. Он все больше и больше вызывал трепет ее сердца, все сильнее притягивал к себе взгляд. Женя прикрыла глаза, размышляя. Евгений был необычный не только внешне. Женю привлекала его душа. Она чувствовала с ним родство на каком-то ментальном уровне. С ним очень легко говорить и не требовалось подбирать слова, искать в голове подходящие темы, чтобы поддерживать разговор. Это и радовало, и настораживало одновременно.

Они сидели так несколько минут, слушая любимую музыку и не говоря ни слова. Женя чувствовала, как напряжение постепенно уходит, оставляя после себя тепло и спокойствие. Она открыла глаза и посмотрела на Евгения. Он сидел, устремив взгляд вдаль, и в его глазах было что-то такое, что заставляло ее сердце биться чаще.

– Спасибо, – сказала она, когда песня закончилась.

– За что? – не понял парень.

– За свои стихи, за RЯ…

– Да не за что, – ответил он, улыбаясь. – Я рад, что тебе понравилось.

– Мне очень приятно знать, что песни RЯ для кого-то еще имеют значение, – призналась Женя.

– Просто я люблю музыку, – сказал он. – А еще… Мне нравится, как ты о ней говоришь. Ты вкладываешь в это душу.

Девочка почувствовала, как щеки снова начинают гореть. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Вместо этого она просто улыбнулась.

– Можно спросить? – тихо произнес парень, и Женя кивнула. Он вздохнул, набираясь решительности. – Ты сказала, что твоя жизнь изменилась. Почему?

– Год назад мама погибла в аварии… – сквозь слезы ответила девочка и отвернулась, скрывая их.

– Прости… Я не знал, – сказал Евгений и виновато посмотрел на нее.

– Ничего… – прошептала она.

– Давай еще послушаем, – предложил Евгений, переводя тему и включая следующую песню.

Они провели так больше часа, слушая музыку и разговаривая о мелочах. Евгений рассказывал о своих путешествиях, о том, как он жил в разных городах, а Женя делилась своими мечтами о том, чтобы однажды уехать из этого городка. Она чувствовала, что с каждым словом они становятся ближе, это удивляло и волновало ее все больше.

Когда начало темнеть, Евгений предложил проводить Женю домой. Они шли по тихим улицам, разговаривая о музыке, книгах, стихах и жизни. Женя ощущала, как что-то внутри нее меняется, будто мир становится ярче и интереснее.

– Спасибо за сегодняшний день, – сказала она, когда ребята подошли к ее дому.

– Это только начало, – ответил Евгений, улыбаясь. – Погуляем после уроков завтра?

Женя кивнула, чувствуя, как сердце наполняется теплом. Она смотрела, как он уходит, и понимала, что этот день стал для нее особенным. Что-то новое и важное вошло в ее жизнь, и она пока не имела представления, к чему это приведет. Но одно осознала точно: Евгений – не просто новенький, он тот, кто может изменить все.

Тихонько отворив входную дверь, девочка прислушалась. В квартире было пусто, только шум с улицы из забытой утром форточки да ровное тиканье старых настенных часов нарушали давящую тишину, отдающуюся напряжением в висках.

– Па-а-ап! Ты дома? – позвала она, но ответа не последовало.

Женя вздохнула и, раздевшись, прошла в свою комнату. Достав телефон, она набрала номер отца, но в трубке раздавались лишь длинные гудки. Отложив аппарат, она присела на кровати. Безмолвие тяготило. Как часто она мечтала насладиться молчанием и спокойствием, не слышать пьяных придирок и истерик отца, не кричать в ответ на претензии о том, как устала, не пытаться донести до родителя, как он изменился. Ей и так тяжело переживать ранний уход матери, а он Жене вовсе не помогает, а, наоборот, добавляет страданий. Но сейчас, окруженная беззвучием, она не испытывала облегчения. Только необъяснимое беспокойство.

Отогнав от себя эти мысли, девочка села выполнять домашние задания. Казалось, что в тишине уроки она должна была подготовить быстрее. “Во всем надо искать плюсы…” – грустно подумалось ей. Однако, вопреки ожиданиям, отсутствие дома скандалов легкости не прибавило. Она уже сделала письменные задания на неделю вперед, которые были известны, приступила к устным, а папа так и не появился.

Закончив все домашние дела, Женя снова попыталась дозвониться до отца, но он не ответил на вызов. Она набрала ему еще раз – безрезультатно. В растерянности вышагивая по комнате, она уже волновалась не на шутку. Ни разу такого не случалось, чтобы он возвращался домой ночью или не приходил вообще. Это было очень странно.

Женя спешно оделась и торопясь выскочила из квартиры на улицу. Накрапывал мелкий дождик. Мрак окутал пустынный скверик возле ее дома. Потоптавшись немного во дворе, она осторожно направилась в сторону завода, где работал папа. Идти пришлось по безлюдной аллее, которая из красочной и приветливой днем, в темное время суток превращалась в опасное царство тьмы и страха, где деревья, подобно стражам ада, отбрасывают зловещие тени от тусклого света фонарей, сгущаясь в неясные силуэты. Казалось, что каждую секунду из темноты может выскочить нечто жуткое. Напряженная тишина наполнялась тревожными шепотами, заставляя сердце биться быстрее, а неожиданный хруст веток под ногами вмиг становился предвестником неописуемого ужаса. С большим трудом Женя останавливала себя от жгучего желания побежать со всех ног обратно. Спешно шагая, она куталась в капюшон своей старенькой куртки телесного цвета, склонив голову немного вниз, чтобы внимательнее смотреть под ноги.

Вдруг ее кто-то окликнул. Девочка резко притормозила и подняла глаза на темную фигуру впереди, имевшую устрашающий вид. Казалось, что она подстерегала Женю, чтобы утащить в свое жуткое логово для расправы. Однако, присмотревшись получше, она поняла, что зловещий силуэт принадлежал соседке – тете Насте из квартиры напротив. Та давно жила одна. Муж умер несколько лет назад, а сын двумя годами ранее. Обоих забрала страшная болезнь – онкология.

– Женька, ты чего здесь делаешь в такую погоду? Да еще ночью? – подойдя ближе, строго спросила тетя Настя и пристально уставилась на нее.

– Папа с работы не вернулся. Я на завод иду искать его, теть Насть, – грустно ответила девочка и поежилась от холода.

– Та-а-ак… – протянула женщина. – Вот что, пошли обратно. Нечего тебе в такую темень одной по улице ходить. Люди разные могут встретиться. Или нелюди…

– Нет, мне отца найти надо, – запротестовала Женя. – Вдруг случилось что, а я…

– Никуда я тебя не отпущу! – перебила ее соседка. – А если тебя беда догонит? Ну уж нет! Живо ко мне домой!

– Но папа может…

– Ничего! У меня переночуешь. А дома записку оставь. Коли трезвый придет – прочтет. А нет… – тетя Настя не договорила и тяжело вздохнула. Женя коротко кивнула соседке и, развернувшись, покорно поплелась рядом.

Когда они вместе поднялись на третий этаж, девочка забежала домой и, никого там не обнаружив, написала отцу сообщение, где ее искать. Потом прошла в комнату и, на всякий случай, еще и написала ему записку о том, что заночует у соседки, и положила ее на кухонный стол, подсунув под сахарницу. Тетя Настя ждала ее в коридоре и украдкой оглядывала квартиру. Потом они вместе вышли на лестничную площадку и Женя закрыла дверь на ключ.

– Проходи, дорогая, – радушно пригласила Женю тетя Настя, настежь открыв перед ней дверь. – Давненько ты у меня не была! С тех пор, как…

Женщина замолчала, сообразив, что напомнила сейчас девочке о несчастье, и суетливо стала раздеваться, сетуя на промозглую осеннюю погоду. Женя молча прошла на кухню, когда соседка надевала домашние тапочки.

– Ты же все также оладушки любишь? – участливо поинтересовалась тетя Настя и заговорщицки подмигнула. – Сейчас состряпаю по-скорому!

– Да не нужно! Я не голодная, – соврала девочка, стесняясь.

– Еще чего! – настаивала женщина. – Мне не в тягость! Тут дел-то на пять минут…

Желудок в этот момент предательски напомнил о себе громким урчанием. За переживаниями и домашними хлопотами девочка совершенно забыла поесть. Она смущенно взглянула на соседку.

– Ну вот, а ты говоришь – не голодная! – всплеснула руками тетя Настя и хитро прищурилась. – Живот-то твой посговорчивее будет.

Женя пожала плечами, стыдливо улыбнувшись и виновато посмотрела на нее. Соседка покачала головой и принялась за намешивание теста. Она была очень доброй. Они с мамой Жени по-соседски дружили и всегда приходили друг другу на выручку, если у кого-нибудь случались непредвиденные казусы в виде внезапно закончившейся соли или чего-то еще, либо делились удачными рецептами вкусных блюд и часто захаживали в гости на чай с домашней выпечкой. Женя, и правда, любила оладушки, приготовленные тетей Настей. Они у нее всегда получались пышными и таяли во рту. Когда с мамой произошла беда, она первая навестила их с отцом, предложив свою помощь и в организации похорон, и по дому. Кто, как ни она знала, насколько это тяжело – терять дорогих и близких.

– Давай-ка, голубушка, садись скорее, – хлопотала соседка, а потом вдруг опомнилась. – Ой! Ты же руки не помыла! Ну-ка, давай бегом в ванную!

Ничего не ответив, Женя поплелась умываться. Спорить в гостях было неприлично. К тому же она действительно пришла с улицы, а значит, ладони сейчас атаковали микробы, которые если не смыть, непременно попадут в желудок и могут устроить там войну.

Вернувшись из ванной, девочка принялась за угощение. Сначала несмело и осторожно, борясь со смущением, а потом, когда голод взял свое, уже уплетала за обе щеки, потрясающие на вкус оладушки, макая в сметану, и запивала сладким чаем. Женщина с теплотой наблюдала за ней. Ей было и радостно видеть такой аппетит у Жени, и тоскливо.

– Володька часто хулиганит? – мягко поинтересовалась тетя Настя.

– Бывает… – ответила девочка, дожевывая оладушек и уныло потупила взор.

– Эх! Сколько раз уж я с ним разговаривала! Пыталась образумить, так нет же! Никак не может понять, что девчонка матери лишилась в таком нежном возрасте, а тут еще и отец… – печально вздохнула соседка. – Ведь такой парень хороший был! Работящий, вежливый, непьющий… А теперь…

– Просто ему тяжело… – робко заступилась Женя за папу. Ей хотелось верить, что когда-нибудь он опомнится и вернется к своему прежнему состоянию. Вспомнит, что у него есть дочь, которая нуждается в нем, в его поддержке.

– Ему тяжело… А тебе? – беззлобно возмутилась соседка. – Тебе ж приходится весь дом на себе тянуть! Я сразу заметила – чисто у тебя, все вещи на своих местах. А он не то, что не помогает, еще мучений тебе прибавляет – смотреть на его пьянки…

Девочка ничего не ответила ей. Нечего возразить, тетя Настя была во всем права. Ей, действительно, очень нелегко сейчас. Потеря матери непосильным грузом легла на ее душу. Пережить такое горе оказалось невыполнимой задачей потому, что приходилось следить за отцом и мириться с его теперешним образом жизни. Выбора-то он ей не предоставил.

– Хоть не бьет тебя? – вкрадчиво спросила женщина и пристально взглянула на нее. – Если, не дай бог, то не посмотрю на хорошее к нему отношение по старой памяти! Сразу…

– Нет! Что вы?! – испуганно залепетала Женя. – Он меня любит! Просто… Просто горе сломало его…

– Ну, хорошо… – отступилась соседка. – Хоть до этого не додумался…

Женя кивнула и смахнула подступившие слезы. Девочка боялась, что если отца лишат прав, она может оказаться в детском доме. Он на самом деле не трогал ее. Лишь однажды, в порыве затуманенного алкоголем рассудка, ударил ее по щеке, когда она вылила водку в раковину, устав ругаться и уговаривать вернуться к нормальной жизни. После пощечины она шокировано уставилась на отца, сказав, что никогда ему этого не простит. А утром, когда тот протрезвел, то на коленях вымаливал прощение у дочери, осознав, что натворил. Больше этого ни разу не повторялось.

– Наелась, лапонька? – заботливо поинтересовалась тетя Настя, вырвав ее из горьких воспоминаний.

– Да, спасибо большое… – прошептала Женя и благодарно улыбнулась.

– Вот и хорошо. А теперь спать! – подмигнула ей женщина, забирая пустую тарелку, чтобы помыть.

Ночью Женя долго не могла уснуть, думая то об отце, то о новеньком. Мысли лихорадочно скакали от одного к другому, мешая своими прыжками сну подобраться поближе. Но, наконец, она закрыла глаза, устав бороться с сонливостью.

Утром же, первым делом она схватила телефон, чтобы проверить, не звонил ли ей отец. Пропущенных вызовов не было. Это вернуло вчерашнее беспокойство. Быстро позавтракав омлетом и бутербродами с колбасой, с любовью приготовленными добродушной соседкой, девочка поспешила домой.

Зайдя в свою квартиру, она обнаружила, что папины вещи валялись на полу, а дверь в его комнату была нараспашку. Отец спал – видимо, явился очень пьяным или уже спокойно напился дома, найдя записку дочери. Сообщение-то так и осталось непрочитанным. Женя обреченно вздохнула, спешно собралась и отправилась в школу.

Глава 3

Женя шла на занятия, не торопясь. Впервые за прошедший год утро началось с заботы о ней. Это не она старалась встать пораньше, чтобы успеть не только собраться в школу, но и приготовить завтрак. Уже забытое чувство теплоты разливалось в ее душе, словно ласковый морской прилив на иссушенный берег. Ровно до того момента, пока она не застала своего родителя спокойно спящим, а по квартире витал мерзкий запах перегара. Отец вновь напился и даже отсутствие дочери дома не вызвало у него переживаний. А вдруг она не у соседки бы ночевала?

Надежда на исцеление отцовской души, на то, что он вдруг осознал, что так больше жить нельзя и взялся за ум, растаяла, как хрупкая снежинка на ладони. Сердце разрывалось от горечи и обиды. Ну почему он не хочет вспомнить о том, что у него есть дочь? Она понимала, что отцу нелегко пережить утрату, только вот ей-то гораздо сложнее. Он уходит в свой иллюзорный мир, боль притупляется, чувство безысходности отступает. А она? Ей приходится каждый день, каждую минуту переживать не только боль потери, но и отчаяние, которое наступает при виде отца.

Помотав головой, девочка постаралась разогнать эти неприятные думы. Зачем мучить себя постоянно? Надо отвлекаться от домашних проблем хотя бы на время учебы. К тому же, в ее жизни появился тот, кто дарит удивительные ощущения. Вчерашний день, проведенный с Евгением, оставил в ее душе теплый след. Она думала о том, как они слушали музыку, как он улыбался, и как его голос звучал спокойно и уверенно.

В школе все было как обычно. Учителя объясняли новый материал, одноклассники шептались на задних партах, а Женя старалась сосредоточиться на уроках. Но ее мысли постоянно возвращались к Евгению. Она украдкой поглядывала на него, замечая, как он сидит, устремив взгляд в окно, словно его мысли были где-то далеко. Они находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и в то же время казались такими далекими. Кроме сухого приветствия, он никак больше не выразил своего отношения к ней. А вчера ей показалось, что они сблизились.

На перемене Женя хотела подойти к нему, когда новенький облокотился на подоконник и смотрел в окно. Она чувствовала, что не может больше ждать, что ей нужно узнать о нем больше. Но так и не решилась. Просто иногда поглядывала на него и смущенно отворачивалась, если Евгений замечал ее взгляды. Он едва различимо улыбался и вновь обращался к окну.

Последним уроком в расписании стояла химия. Женя любила этот предмет. Ей нравилось видеть, как при смешивании реактивов, растворы меняли цвета с прозрачного на яркие, словно по мановению волшебной палочки. Сегодня ожидалась лабораторная работа. Учительница, строгая и педантичная Ольга Павловна, предупредила всех: на этом уроке они будут проводить сложный эксперимент по смешиванию растворов, и любая ошибка может привести к… непредсказуемым последствиям. Женя ждала эту лабораторную с предвкушением.

Когда звонок прозвенел, все уселись на свои места. Евгений безразлично записывал данные для лабораторной работы и не замечал, как казалось Жене, ее волнительных взглядов. Она вздохнула и полностью погрузилась в задание, потому что парень не обращал на нее внимания. Женя была тихой и аккуратной, старалась всегда все делать правильно, чтобы не подвести ни себя, ни других.

И вот учительница раздала всем необходимые материалы. Она прочитала инструкцию для девятого класса и попросила всех быть крайне внимательными и точно следовать шагам:

– Налить в пробирку раствор медного купороса.

– Добавить несколько капель щелочи.

– Аккуратно нагреть смесь на спиртовке.

Ольга Павловна еще раз предупредила ребят об осторожности при выполнении работы.

С правого ряда, где сидел Арсений, послышались смешки. Женя прислушалась. Тот решил поэкспериментировать и налить в пробирку намного больше щелочи. Дескать, интересно, что же тогда получится?

– Ни в коем случае! – громко прошептала она, обращаясь к Сене. – Ты что задумал? С ума сошел?  А если будет взрыв?

– Да ничего страшного не произойдет! – посмеиваясь, возразил одноклассник. – Если бы это было так опасно, нас не подпустили бы к этой щелочи! Расслабься. Никто даже не заметит. Будет весело!

– Оставь его, – тихо посоветовал Евгений. – Пусть развлекается. В конце концов, это его пробирка. Ему и отвечать.

– Но он может пораниться! – не отступала Женя.

– Значит, будет ему уроком, что нужно слушать, – спокойно ответил новенький. – Эксперименты – вещь рисковая.

Девочка хотела рассказать учительнице о задумке нерадивого одноклассника, чтобы не случилось ничего опасного, но в последний момент отступила и принялась увлеченно смешивать свои реактивы, подумав: “Наверное, Евгений прав. Каждый волен сам выбирать, что ему делать. Может, Арсений все-таки одумается.”

Но он, конечно же, проигнорировал предостережения Жени и добавил в свою пробирку почти вдвое больше щелочи, чем требовалось. Затем он нагрел ее на спиртовке. И тут произошло то, чего никто не ожидал: пробирка внезапно начала бурлить, как мини-вулкан, а потом… БАБАХ!

Все в классе подскочили от неожиданности. Раствор разлетелся во все стороны, окрасив лица сидящих рядом с виновником, одежду и даже потолок в ярко-синий цвет. Особенно сильно досталось Арсению, который теперь выглядел так, будто только что вернулся с фестиваля красок Холи.  Ольга Павловна, находившаяся за своим столом и что-то писавшая, замерла на мгновение, а затем громко воскликнула:

– Витковин! Что ты натворил?!

Тот сидел за перепачканной партой изумленный и растерянно смотрел то на себя, то по сторонам. Пока учительница пыталась успокоиться, обмахивая себя рукой, ребята еле сдерживались от смеха. Преподавательница строго приказала Витковину умыться, и когда тот вернулся и сел за парту, шумно выдохнула, испепеляя его взглядом. А когда Ольга Павловна вышла, чтобы позвать уборщицу, весь класс разразился громким хохотом. Женя шокировано оглядывала нерадивого одноклассника какое-то время, а потом услышала сдавленный смех Евгения. Он приложил сжатый кулак ко рту и старался скрыть хохот, рвущийся наружу, но у него плохо получалось. Видя отчаянные попытки новенького, Женя рассмеялась. Тот взглянул на нее и тоже от души захохотал.

Когда прозвенел звонок, оповещающий о конце школьного дня, Евгений, складывая принадлежности в рюкзак, несмело обратился к своей соседке:

– Погуляем?

Та молча пожала плечами. Ее окликнула Рита и подошла. Новенький скривился, но отступать не спешил.

– Нет, вы подумайте только, что выкинул этот недоумок! – сказала девочка одноклассникам, качая головой и улыбнулась.

– Он хотел веселья, – холодно отозвался Евгений и оглядел зону бедствия. – Вот все и смеются теперь.

– Ба-а-а-тюшки! – раздался негодующий возглас уборщицы, тети Шуры. Которая стояла в дверях, держа в руках швабру и ведро с водой. – Олюшка, да тут работы до ночи!

Она поставила свой инвентарь и подошла к учительнице. Они стали бурно обсуждать случившееся и размышлять, как нейтрализовать этот беспорядок.

– Ты домой? – спросила Рита у Жени и с интересом посмотрела на стоящего рядом Евгения.

– Нет. Мы решили пройтись немного… – ответила подруге Женя и смущенно опустила глаза.

– А с вами можно? – поинтересовалась Рита.

– Мы с Женей будем обсуждать кое-что, – слегка раздраженно пояснил новенький. – Не сегодня…

– Понятно, – обиделась одноклассница. – Тогда пока. До понедельника.

– Пока… – почти хором ответили ей ребята.

Они медленно брели по унылой улочке, ведущей в парк. Погода стояла пасмурная. Мелкая изморось то заканчивалась, то начиналась вновь. Хорошо хоть морозы еще не ударили несмотря на то, что ноябрь уже вовсю господствовал, и увядающая природа вызывала лишь сожаление о пролетевшем лете.

– О, беседка свободна! – обрадовался Евгений. – Пошли туда?

– Пошли… – тихо согласилась Женя.

Под навесом оказалось гораздо теплее. Скамейки были совсем сухие. Девочка смахнула несколько кленовых листочков и присела, облокотившись на деревянную спинку. Новенький тяжело опустился рядом. Какое-то время ребята молча наблюдали за гуляющими вдалеке маленькими ребятишками с мамами. Те приходили в восторг от каждого найденного красочного резного листочка и спешили показать их своим матерям. А они в ответ бурно удивлялись, как это малышам удалось отыскать такую красивую листву! Дети пищали от радости и бежали на поиски еще более интересных, на их взгляд, листьев.

– Хорошо здесь… – первой нарушила тишину Женя.

– Да… – отозвался Евгений. – Ты не замерзла?

– Нет… – коротко ответила она и поежилась.

– Точно? – недоверчиво уточнил парень.

– Угу… – сказала она в ответ. – Такая свежесть, даже дышится легче…

– Это правда… Мне не хочется сейчас идти домой…

– Мне тоже, – призналась Женя. – Ты… ты часто слушаешь RЯ?

Евгений кивнул.

– У тебя тоже дома проблемы? – осторожно спросила она.

– Нет… Дома все в порядке… – ответил Евгений и грустно посмотрел куда-то вдаль.

Женя поняла, что он не хочет говорить об этом. Она решила не настаивать несмотря на то, что у нее было безудержное желание знать все об этом мальчишке: откуда он, кто его родители, почему они переехали сюда и почему он вызывал к душе девочки такие сильные чувства?

– Знаешь, мне песни Якова Риваненко помогают жить, как бы пафосно это ни звучало. Иногда на меня нападает такая грусть, что задумываешься – а не закончить ли все это? Но я включаю RЯ, и тоска отступает…

– Да, мне тоже нравится его музыка. Она… настоящая. Как будто он говорит о том, что чувствует каждый.

Женя удивленно взглянула на него. Она никогда не думала, что кто-то еще в их школе может так понимать музыку RЯ, тем более мальчишка. Для нее это было чем-то личным, почти священным. Эмоции, что дарили любимые песни, не разделял никто в классе. Когда она призналась Рите, насколько сильно они отзываются в душе, та деликатно промолчала. Женя поняла тогда, что ей не с кем поделиться своими ощущениями. Больше она не заводила подобных разговоров с подругой.

– Ты прав, – сказала она. – Его песни… они как будто про меня.

Евгений улыбнулся. Эта музыка вызывала у него те же чувства.

– Я знал, что ты поймешь. Ты… ты не похожа на других.

Женя почувствовала, как сердце замирает, а потом начинает колотиться в груди с неистовой силой. В этот момент она поняла, что Евгению можно открыть свой самый сокровенный секрет.

– Рассказать тебе о своей мечте?

– Конечно! – оживился парень, внимательно посмотрев на нее.

– Когда-нибудь я обязательно уеду отсюда, чтобы… – девочка замолчала, набираясь решимости. – Чтобы встретиться с ним вживую…