Мирный договор: Тавро

– Мы с тобой осознанно не претендуем на брак, значит и на друг друга. Если я решу разделить с кем-то иным постель, это не должно тебя касаться. Как и я не имею права требовать от тебя верности. Между нами ничего нет и не будет, – отрывисто и с расстановкой, тоном воспитателя сказала Эйр, в очередной раз очерчивая личные границы.

Кей вдруг поймал себя на одном единственном желании – заткнуть её и непременно поцелуем. Кровь взыграла от спора, перешедшего от простых вопросов к повышенным тонам. Эйрин всегда в таких обстоятельствах мыслила и говорила слишком правильно и рационально. До тошного, до одури. Действительно, это ведь ревность подкралась к Кею со спины, он не может сейчас рассуждать и мыслить трезво… Как и всегда, когда он рядом с Эйрин.

Расстояние в три метра и пять минут беседы – вот те границы, что ему теперь известны.

Но разве во всем этом не виновата сама Эйрин, у которой начало входить в привычку использовать секретаря Императора как щит против Кея? Он больше не мог обвинять в своей злости метку или серую одежду девушки. Сама Эйрин специально играла на его нервах, по-садистски ожидая, когда же он публично сломается.

– Не воображай себе, что я ревную. Просто констатирую факты. Это всё похоже на то, что тебя планируют использовать по прямому назначению, – с холодной жестокостью вкрутил он, чтобы Эйрин знала, Кей не поддался её игре. Это не она подводит Сторма к ловушке, а сама слепо ходит по краю вырытой для неё ямы.

Эйр молча поднялась, смахнула в утилизатор остатки еды и ушла, скрывшись за раздвижной дверью. Она понимала, о чем говорит Сторм. Эйр не раз уже прокляла саму себя за то, что увязает в связи с Ториесом всё больше и больше, как муха в паутине. Этот благодетель однажды затребует в уплату набежавших долгов не только её верность, но и душу в придачу с телом. Но отчего было так больно слышать это из уст Сторма? Дело ведь уже не в метке.

***

До конца полёта они избегали друг друга. Эйр сама не ожидала такой сдержанности от Сторма. За поездку они обошлись всего одним разговором, но зато каким. Мурашки ползали по спине от воспоминаний о той гадости, что слетела с его губ.

«Использовать по прямому назначению!»

Так вот, что он на самом деле думает о ней!

Доу снова убеждалась, что не будь у них меток, она никогда не связала бы свою жизнь с подобным человеком.

Когда на горизонте показалась дымчатая кромка Кловерфилда, Эйр выдохнула с облегчением, будто уже вернулась домой. Даже отсюда можно было разглядеть знакомые ей с детства здания – шпиль управления городом, главную площадь перед ним, библиотеку с часами на башне.

Через полчаса шаттл приземлился на окраине. Свежий воздух – первое, чем насладилась Эйр, покинув душный корабль. Здесь по сравнению со Столицей ей было легче дышать. Не было вечного смога и влажности. Хотя Доу знала ещё одну причину – в родном городе на плечи ей не давили обязательства, здесь можно обмануть себя, что всё как в детстве, за её спиной семья. Как будто отец, который вытащит из любой передряги жив.

Но Сторм нагнал Эйр, заняв позади место охраны. Он так ловко перехватил ручку её саквояжа, что не коснулся Доу ладонью. Она лишь успела распахнуть глаза, смотря на него с недоумением, но не стала спорить или возражать, ведь они уже были на людях. Неприемлемая слабость опять подкатила к горлу. Всё-таки этот путь в замкнутом пространстве, где, казалось, всё пропахло ими, дался ей с трудом. Одно радовало – Эйр не нужно было смотреть на Сторма.

«Вот ему пусть мозолят глаза моя спина и то, что пониже», – мстительно думала Эйр, надеясь, что сейчас ей станет легче.

Им, как новоприбывшим, предстояло пройти здание маленького вокзала, чтобы попасть в город. Пол там украшала шахматная плитка кирпичного и бежевого цветов. Подойдя к кромке этого странного моря, Эйр остановилась. Ещё одно воспоминание о том, как она пересекала этот холл полгода назад, нахлынуло на неё. Она думала тогда, что начинает новую жизнь.

– Ты должна подписать маршрутный листок и документы на парковку, – прошипели за её спиной. Первая фраза после того злополучного разговора. Эйр сжала губы от того, что Сторм отдернул её в такой момент. Должно быть, со стороны она выглядела слишком рассеянной.

Кей сам уже задыхался на корабле. Там, чтобы чувствовать и желать Доу, ему не нужно было её видеть. В городе после полета легче дышалось, но он все равно не мог оторвать от девушки взгляд. Эйрин опять сменила одежду: снова широкая рубашка и темно-зеленые штаны, облегающие её как вторая кожа. Необычный, но приемлемый вид для женщины за пределами крупных городов и на фермах. Но стоило лишь бросить взгляд на фигуру Эйрин, как Сторм сжимал зубы, а мозги размягчались, превращаясь в плавленый сыр. Пожалуй, впервые в жизни ему так сильно не хотелось видеть соблазнительных женских изгибов.

Эйр молча отправилась к кабинету управления портом, чувствуя, как её преследует по пятам Сторм. Все дела с документами были окончены враз, пару росчерков косившегося на Эйр имперского гвардейца и дежурного, после они были свободны, если бы у дверей её не остановили.

Мальчишка лет тринадцати бросился к Эйрин с возгласом, что заставило Кея напряженно сдавить ручку саквояжа. Лишь то, что Доу легко приняла объятья подростка, остановило нервного Кея от опережающей атаки.

– Эйр!

– Хён, я же просила мать не встречать меня, – сдавленно проговорила девушка из вороха рук и сбивчивых объятий.

Рядом появился второй парень, уже старше на несколько лет и выше Эйр почти на голову, хотя всё ещё подросток.

– Так она и не встречала. Послала нас, – недовольно пробурчал второй юноша, держа дистанцию.

– Представляешь, мы почти три часа прождали на вокзале. Мать же не знала, когда именно прибудет твой шаттл, – мальчишка отлепился от Эйрин, сложив руки козырьком, издали рассматривая бликующий на солнце корабль. – С ума сойти, это ведь частный корабль, даже у мэра он казенный! А можно будет…

– Мне позволено им пользоваться, исключительно потому что я на службе у матери советника по внутренней политике. Он тоже принадлежит империи,– строго отчеканила Эйр.

Она наконец отстранилась от младшего брата, осматривая его лицо. Хён стал выше и старше, пусть чуточку, но больше отрицать это не было возможности. Рейн же начал уже «застревать» в своём возрасте. Ещё пару лет, и оба станут скорее ровесниками ей, чем младшими братьями. Рейн давно начал показывать самостоятельность и характер. Хён только вступал в пору, когда осознаёшь себя чем-то отдельным от семьи.

Рейн скептически осмотрел Эйр с ног до головы.

– Тебя во дворце совсем не кормят, Эйр? Ты как тростинка. И волосы… Ты снова подстриглась?

Она действительно за эти полгода на нервах сбросила пару килограмм, а волосы остригла из-за кофора, чтобы было удобнее. Эйр почувствовала, что краснеет. Рейн был тем ещё бестактным идиотом, к которому она привыкла, вот только слушать комментарии о своей внешности в присутствии Сторма оказалось неприятно. Она сразу бы заткнула братца жестким словом, если бы не поймала на себе взгляд Кея. Оценивающий, будто возвращающий ей и те пару килограмм, и волосы по лопатки.

– Это офицер Сторм – императорский гвардеец из дворца, моя охрана, – холодно представила она его братьям, чтобы обозначить статус своего спутника и оборвать их не слишком сдержанные слова.

Она никого не предупреждала об охране, придётся поселиться в гостинице, в доме вряд ли найдётся место незнакомому мужчине. Эйр не хотела так обременять мать. Да и подпускать Сторма к своей семье не стоило. Вдруг тот попытается контролировать её через угрозы близким?

Хён и Рейн дёрнули головами, безмолвно вопрошая: «Правда?» И если в глазах младшего отражался восторг, как при виде императорского шаттла, то старший нахмурил брови, будто бы оценивал опасность в лице высокого и поджарого мужчины. Эйр после паузы сказала:

– Это мои младшие братья.

От Кея не ускользнуло, что Эйрин не удосужилась назвать их имена. В этом не было пренебрежения к близким, скорее пренебрежение к нему. Это он здесь лишний, и Эйрин не подпустит его к своей семье. Сторм кивнул головой в знак приветствия.

Он холодно встретил новость о том, что они направляются в гостиницу. Судя по перекрестным взглядам братьев, те были удивлены, но смолчали.

Спустя короткое путешествие по узким улицам города они остановились в единственной гостинице на весь Кловирфилд – «Топаз». Эйрин за обоих поставила росчерк в гостевой книге. Кей лишь успел рассмотреть размашистые каллиграфические завитки через её плечо.

Оставив мальчишек на первом этаже, они поднялись к номерам на втором. Лишь когда оба остались наедине, Кей заговорил:

– Я думал, ты приехала сюда ради встречи с матерью. Не проще было поселиться у семьи?

– Прости, – выдавила из себя девчонка, блеснув лисьими глазами. – Не могу же я привести в родительский дом на несколько ночей незнакомого мужчину.

В её прищуре Кей прочёл издевку. Очень уж удобный предлог, чтобы держать его подальше от матери… Насколько же Эйрин соврала о её знаниях, способных скрыть его метку?

– Ты всё равно должна ей рассказать, что нашла своего меченого и тебе нужна помощь. Не проще ли сразу сказать ей, кто я?

Эйрин так отчётливо, с волнением сглотнула, а потом облизала пересохшие губы, так что Кею показалось – этот коридор слишком мал, метр между ними ничего не значит. В некоторых обстоятельствах и помещениях выдерживать дистанцию было физически невозможно. И её явный страх усилил его возбуждение, а самоконтроль и так висел на волоске. Наперекор всему Кей вкрадчиво уточнил:

– В чем дело, Эйрин, ты нервничаешь, ты обманула меня?

Эйр тоже ощутила усилившиеся напряжение и возбуждение. Она густо покраснела. Кей будто гипнотизировал её своими глазами. Эйр бросила взгляд на его губы, корка ссадины уже сошла, лишь покраснение напоминало о месте раны.

– Ты не пойдёшь со мной в дом моей матери, – Эйр тоже решила вопреки всему изобразить твердыню – каменную скалу, которая не поддается этому шторму.

Кей приподнял уголок губ в ухмылке, это еле заметное движение задело Эйр сильнее удара хлыста.

– С чего вдруг? Я твой телохранитель и должен сопровождать тебя везде, – напомнил он.

Эйр скрипнула зубами – почему бы Сторму не определиться, он её меченый или телохранитель?

– Спать со мной тоже в одной комнате будешь? И «используешь по прямому назначению»? – мстительно и язвительно вкрутила она, будто теперь пыталась оскорбить Кея его же словами.

В ответ Сторм лишь хмыкнул, пытаясь в своей голове найти причину, почему он должен проигнорировать это предложение. Надо бы бросить саквояж на пол и стиснуть наглую девчонку в крепких объятьях, чтобы она застонала от боли. Метка сладко заныла требуя этого, а Кей стиснул зубы. Это всё агрова связь с ними играет, с каждой попыткой отвоевывая в их сознаниях всё больше места, заслоняя рациональное мышление. Вот уже Эйрин не замечает, что делает и говорит.

– А ты это выдержишь? – спросил он нагло, с удовлетворением наблюдая, как Эйрин краснеет ещё больше.

Она мстительно процедила сквозь зубы:

– Если у тебя проблемы с повышенным влечением, я могу сделать для тебя успокоительную микстуру.

– У меня? Проблемы? – сказал Кей, всё также холодно улыбаясь, потом мотнул головой, отворачиваясь.

Оставив саквояж в коридоре, Сторм открыл дверь своей комнаты и захлопнул её перед носом Эйр, заставив девушку гадать, что это было – сарказм или обида.

***

Эйр не удалось избавиться от Кея. Через полчаса, когда она спустилась в холл, он уже ждал. Из её братьев остался только младший – Хён. Рейн сбежал при первой возможности по каким-то своим делам.

Она, злая на Сторма, решила дойти до родительского дома пешком. Пусть это на другом конце города, зато меньше получаса неспешным шагом. Кловерфилд по меркам Столицы был маленьким городом. Да и лишняя возможность размять ноги после двух дней на корабле и подышать относительно чистым воздухом. Небо здесь было ясным – светло-бирюзовым, такого она не видела давно.

Это хотя бы чуть-чуть отвлекало от произошедшей сцены в коридоре. В свою новую комнату Эйр ворвалась с бешено стучащим сердцем. Потушить пожар на щеках получилось лишь ледяной водой из умывальника, но попутно она забрызгала всю рубашку.

Почему рядом с Кеем Эйр начинает вести себя как последняя идиотка? Ей не составило труда уговорить госпожу Циан на путешествия и запудрить мозги самому императорскому секретарю. Почему же, когда имеет дело со Стормом, она не может найти адекватный способ влиять на его поведение? Обычно, когда она лгала другим, предпочитала полагаться на интуицию. Та редко подводила. Но со Стормом ничего не получалось. И теперь память о произошедшем скручивала низ живота истомой. Эйр немыслимым усилием воли привела себя в порядок, чтобы с успокоительным вкусом розовой мяты во рту спуститься вниз.

Кей весь путь держался позади неё, но забыть о его присутствии не получалось. Прохожие то и дело бросали взгляды на Сторма. Чёрная имперская форма нередко вызывала напряжение и страх на их лицах. Эйр пообещала себе заставить Сторма снять эту чёрную шкуру, чтобы меньше привлекать внимания. Ехать к фермерам в такой компании совершенно неблагоразумно.

Покусывая губы, Эйр вполуха слушала Хёна, новости из его колледжа и о новой девушке Рейна.

Небо было такое чистое, что Оберон – их солнце – начинал припекать затылок. Эйр уже отвыкла от жары, ещё на полпути к дому сама не заметила, как расстегнула несколько верхних пуговиц рубашки.

Когда в череде лавок показалась литая шильда аптеки её отца, Эйр осознала, что губы её пересохли, а дыхание сбилось от ускорившегося шага.

Витрину изнутри, как вуаль, покрыл слой пыли. Эйр поняла, что проблемы со здоровьем у матери действительно достаточно серьёзные.

– Мама так плоха? – спросила она у Хёна. Тот сдвинул брови, не понимая её вопроса. – В лавке как будто полгода не убирали, – пояснила Эйр.

– Мы же не можем торговать, зачем тратить силы на уборку там? Вот Рейн получит лицензию…

Эйр сморщилась, будто съела нечто кислое. Когда она жила здесь, то из одной только памяти об отце выдраивала полы и все полки раз в неделю. Почему братья не помогают матери? Та не допустила бы подобного раньше.

Кей вдруг заметил, что девчонка неподдельно обеспокоена. Они уже не спеша обогнули здание, найдя второй вход. Семья Доу жила во второй половине дома над лавкой.

Хён постучался в дверь, ту открыла невысокая и худая женщина с длинными светло-русыми волосами, убранными в низкий хвост и глазами, подобными первой зелени. Кей невольно покосился на Эйрин. Если в братьях он мог сомневаться – высокие и темноволосые, то родство с этой женщиной было неоспоримо. Глаза её как будто вспыхнули при виде дочери, и она раскрыла объятья.

– Ты похудела, – выдохнула мать на ухо Эйр, заставив снова покраснеть. Она не забыла, что рядом безмолвная тень. Развернувшись боком и ловя внимательный взгляд Сторма, девушка сказала:

– Это София Доу – моя мать…

Кей уже заметил, что Доу-старшая испугалась. «Имперских гвардейцев никто не любит,» – некстати напомнило сознание.

– Кей Сторм, – в этот раз он сам представился, опередив Эйрин.

– Мой телохранитель, – сквозь зубы процедила она. – Сторм, я закончу через три часа, вы пока свободны. Можете отправиться и поесть где-нибудь.

Кей от такого неожиданного предложения вскинул левую бровь. Они же обсудили это в гостинице.

– Я обещал господину Ториесу, что вы вернётесь во дворец, – сказал он.

– А у вас есть причины сомневаться в этом? – Кей не ожидал, что Эйрин затеет спор публично. Кто-то из прохожих даже оглянулся, пусть в этом проулке и было не так многолюдно.

– Я должен вас охранять, – тихо, но с нажимом продолжил настаивать Кей.

– От кого вы намерены охранять меня в родительском доме? – уточнила Эйрин зло. – Это не дворец, здесь у меня нет врагов. Разве только господин Ториес попросил вас следить за мной.

Кей не ответил, но взгляд его намекал, что он отомстит ей за эту публичную игру слов. Мать Эйрин смотрела на него уже с неподдельным ужасом. Её младший брат, до этого косившийся с осторожным интересом, сделал шаг от Кея, смотря в сторону.

Эйрин же, наоборот, сделала шаг к нему и коснулась руки.

Публично! Посреди улицы!

Перед глазами Кея как будто бы включили тёплый плазменный свет. Эйрин, её волосы заиграли новыми красками золота. Метка второй раз за день заныла адской истомой. Девчонка приоткрыла алеющие губы, чтобы тихо и на выдохе сказать:

– Клянусь, что так будет лучше, и я выполню своё обещание.

Рука под чернилами метки пульсировала в такт каждому её слову, как их мирному договору. Кей отдернул её с усилием и отвёл взгляд.

– Хорошо, – сухо ответил он. Кей сглотнул мерзкое чувство, что опять поддался и проиграл девчонке, она уже манипулирует им. Но спорить и вламываться в чужой дом, строя из себя телохранителя? Что может быть ещё глупее?

Эйрин всё равно не сбежат от него. Он ведь умудрился найти её во дворце, найдёт и в этом городке.

Девчонка упоминала про успокоительное. Может быть она сама глушит его литрами, чтобы иметь холодный разум рядом с раздражающими желаниями Кея. Иначе зачем так лезет на рожон публично? Может лисица права, и ему поможет какой-нибудь эликсир, насмерть убивающий это агрово желание.

***

– Что это значит? – спросила мать, когда они оказались в прохладном полумраке коридора. – Тебя в чём-то подозревают?

Эйр гулко сглотнула, понимая, что за осторожными словами скрывается страх матери, что брачную метку дочери раскрыли. Она бросила косой взгляд на Хёна, спрятавшегося за дверцу шкафа.

– Эйр ведёт себя странно, – сдал сестру с потрохами младший брат. – Они поселились в «Топазе».

Мать с недоумением бросила взгляд на дочь. София только сейчас поняла, что та без дорожной сумки. Значит не намерена оставаться дома.

– На охраннике настоял личный секретарь Императора, – Эйр надеялась, что этого громкого титула хватит, чтобы от неё отстали.

Мать и вправду замолчала, задумчиво направившись в гостиную. Хён же скрылся на втором этаже. Эйр проследила от лестницы, чтобы за братом закрылась дверь. Щелчок замка послужил сигналом, после которого девушка последовала за матерью. То, о чем она собиралась говорить, не предназначалось для чужих ушей. Она не врала Сторму – в родном доме у неё нет врагов. Но Эйр не хотела, чтобы на братьев упала тяжёлая ноша её секретов.

– «Топаз» значит, – сухо проговорила мать, в тоне её скользил упрёк.

– Я не хотела приводить имперского гвардейца в наш дом, – в очередной раз огрызнулась Эйр, только сейчас понимая, насколько этот порыв был подсознательным и нерациональным. Она могла не устраивать эту сцену. Что в сущности изменилось, если бы они с матерью заперлись в кабинете отца для разговора, оставив Сторма на первом этаже? Даже брат заметил её неестественное напряжение. И от подонка Кея не ускользнул её страх за семью, чем он рано или поздно воспользуется.

– Он следит за тобой? – спросила мать.

– И да, и нет, – ускользающее восприятие ситуации только сейчас начало складываться понятным для самой Эйр узором.

– Почему он это делает? – спросила мать.

– Это неважно, – Эйр старалась отгородить семью от своих проблем.

Мама поджала губы. Она была из тех редких сдержанных и терпеливых родителей, чей укор слышится громче в долгом молчании.

– Эйр, вернись, пожалуйста, в Кловирфилд… – начала вдруг мать, и сердце Эйрин сжалось так болезненно, будто на самом деле она боялась именно этих слов. – Тебе ведь необязательно работать при дворе.

– Обязательно, – перебила её Эйр. Голос от сухости в горле казался слишком острым. – Лавка отца, наш дом и образование Хёна и Рейна, – напомнила она.

– Нам ведь не нужно жить в таком большом доме, – робко начала их старый разговор мать.

Эйр набрала побольше воздуха в легкие, сдерживаясь. Продать лавку она не позволит. Это единственное, что всё ещё держит их семью вместе. Воспоминание о её счастливом детстве.

– Эта работа слишком опасна для тебя, – ещё один удар по гордости Эйр. Она меньше всего хотела услышать от матери нравоучительную опеку. Эйр сама вправе решать, на что способна. Она впервые призналась себе, что на самом деле ей нравится работать у госпожи Циан, в центре интриг и загадок, иначе её там нельзя было удержать. Она слишком целеустремлённый человек.

– Ты ошибаешься, я справлюсь, – почти теряя терпение, сказала Эйр. Эта грань между подчинением другим и самостоятельными решениями была слишком острой, чтобы копаться в её истоках сейчас.

– А если твою метку раскроют? – спросила мать.

Эйр выдохнула:

– Это ведь не смертельно. Самое худшее, что может произойти, меня заставят выйти замуж, – соврала Эйр. Вполне возможно, что, если это произойдёт, Сторм снова попытается убить её, пока его метка не раскрыта.

Господи, почему она уже чувствует себя виноватой перед ним? В их ситуации у Кея гораздо больше шансов быть раскрытым.

– Мама, амулет, который ты дала мне, как он попал к вам с отцом? – спросила она, резко меняя тему разговора.

Мать сдвинула брови в напряжении, подозревая худшее.

– Что-то случилось с амулетом? – прошептала она.

– Нет! – Эйр поспешно дернула ворот рубашки, показав цепочку с прозрачным камнем. – Просто мне надо знать, как отец его получил.

Мать задумчиво отвела глаза, будто всматриваясь в прошлое. Эйр отметила, что не только она похудела за время разлуки. София Доу казалась старее, чем помнила дочь, изможденней, будто что-то съедало её изнутри.

– Я не знаю. Он просто взял этот камень и уехал, а вернулся уже с амулетом.

«Взял камень, а вернулся с амулетом», – отметила Эйр. Значит, отец мог быть свидетелем ритуала.

– И ты никогда не интересовалась, как он это сделал? – упрекнула Эйр свою мать. Та молчала. Тут-то Эйр поняла, что мать что-то знает, но скрывает. Хочет оградить дочь?

– Как долго его не было тогда? – тверже спросила Эйр.

Мать продолжала молчать, будто ответ раскроит все её тайны. Эйр, прозрев, хмыкнула. Пусть мать знает её вдоль и поперёк, но и обмануть дочь у неё не получится.

– Когда это случилось? – спросила она тверже. В дневниках отца должны были остаться записи, Эйр хорошо знала это. Он записывал все рецепты лекарств, с которыми сталкивался.

– Зачем тебе это? – спросила мать, наконец посмотрев дочери в глаза. Эйр видела её страх. Опасение, что дочь ввяжется в плохую историю и отправится за ещё одним камнем из одних только исследовательских побуждений. Лучше бы Эйр пару минут назад соврала о том, что потеряла свой амулет. Тогда её цель казалась бы матери более обоснованной.

– Я хочу быть уверенной, что, если с этим камнем что-то случится, смогу достать второй… В конце концов Рейн и Хён могут, как я, стать меченными,– ответила Эйр. Она не хотела рассказывать о том, что её предназначенный нашёл её и пытался убить. Не сейчас, когда мать уговаривает Эйр остаться и покинуть слишком опасную службу при дворе.

Мать опустила взгляд, её молчание длилось долго.

– Ты слишком похожа на отца, – проговорила она. Это задело Эйр, она явно пошла внешностью в мать, значит она говорила о её характере. – Он тоже всегда брал ответственность за всё на себя, – ещё одно откровение, раскрывшееся перед Эйр. Она ведь раньше даже не осознавала весь свой эгоизм. Эйрин хочет сама защитить их семью, просто потому, что так решила. Даже спасение лавки она не доверит никому иному, поэтому не покинет двор, пока не добьётся своего.

– Это так плохо? – агрессивно защищаясь, спросила Эйр.

Мать покачала головой, пряча за молчанием свои мысли. Она, выдохнув, встала и отправилась к камину. За одним из камней кладки оказался тайник. Напряженная Эйр молчала до тех пор, пока мать не передала ей шкатулку из металла. Она видела прежде подобные вещи, защищавшие содержимое не хуже сейфов.

– В ней незаконные исследования отца, запись об амулете, возможно, тоже.

Пораженная Эйр приняла увесистую шкатулку в руки. Очевидно, отец сталкивался в своей практике с рецептами и исследованиями за гранью законов, поэтому мать так сильно нервничала, когда его деятельность посмертно попытались изучить чиновники.

– Я не могу открыть её. Она настроена на ДНК Эйрика, но, возможно, у тебя или у Рейна с Хёном получится – вы его потомки, – пояснила мать.

Эйр посмотрела на замок шкатулки, там виднелся кончик тонкой иглы. Она приложила к ней большой палец, прожимая механизм, и ощутила боль укола. Замок, напитавшись её кровью, с щелчком открылся. Мать оказалась права. В шкатулке лежал рукописный дневник с множеством вкладок.

– Только обещай мне, что ты не пойдёшь туда!

Увлечённая Эйр, словно ей досталась святыня, встрепенулась:

– Куда?

– Эйрик принёс мой амулет из гетто Обери. Пока с тобой имперский гвардеец, идти туда нельзя.