Демон и Птичка

Msg John: «Понял, удачи!»

Msg Neal: «Доброе утро, Птичка» и прикреплённое селфи с Мариэль.

Я погладила пальцем через экран их одинаковые улыбающиеся лица с одинаковыми озорными чертятами в глазах и погрузилась в работу. Вечером, приняв душ и приведя себя в порядок прямо в клинике, переодевшись в классический костюм, я ещё раз навестила Персика и выехала в Sheraton. Это один из самых роскошных и стильных, огромных отелей LA. В программе – трехчасовая лекция на тему нутрициологии от топовых докторов США, а затем – фуршет, где можно пообщаться с коллегами в неформальной обстановке и завести много полезных знакомств. За это мероприятие я отвалила почти всю свою месячную зарплату, но с чувством ценности этого вложения. Во первых – актуальная тема. Промышленность предлагает лечебные корма для любого заболевания, но не все хозяева согласны кормить питомцев «сухариками». Во вторых – у меня появится ещё одна «корочка» о том, что я прослушала полезную лекцию. В третьих – таки знакомства и обмен опытом в моей сфере нужны и полезны.

Меня заселили в симпатичный одноместный номер, я успела только спуститься в конференц – зал и найти себе удобное место с хорошим обзором сцены, как началось мероприятие. Оно было действительно наполненным и полезным, я сделала множество заметок в планнере и множество фотографий информационных слайдов, транслируемых на огромный экран. Презентация продлилась чуть дольше запланированного, поэтому вышла я с разрывающимся от новой информации мозгом, уставшая. Хочу опрокинуть в себя бокал сухого шампанского и перевести дух.

Фуршет в ресторане был организован по типу «шведского стола». Подцепив на тарелку пару закусок, я заказала бокал шампанского, присела за уединенный пустой двухместный столик и принялась листать слайды, которые сфотографировала.

– Здравствуй, Анна! – боковым зрением замечаю, как некто в сером классическом костюме садится на стул рядом.

Смотрю на соседа и обалдеваю.

– Джон! Как ты здесь оказался?

– Я живу в доме прямо напротив, решил заглянуть на досуге, посмотреть, что за мероприятие у вас здесь.

– Вот так неожиданность! Возьми себе выпить, раз уж ты здесь. Классно выглядишь, тебе идут костюм и собранные волосы!

Рядом, как раз, спиной к нам орудовал официант, убирая освободившийся стол. Джон окликнул его и я во второй раз за этот вечер обалдела от неожиданной встречи.

«Алессандро!»

Он подошёл к нам, не спуская с меня заинтересованных глаз.

– Привет, старая «подруга»! – процедил Алессандро.

– Что ты здесь делаешь? – растерянно спросила я, бегая глазами по нему.

– Работаю, не видишь что – ли? После твоих махинаций меня вышвырнули из агентства и не принимают ни в каком другом, приходится теперь с подносом бегать, зарабатывая себе на хлеб! Ну а ты что здесь забыла? – Алессандро бросил взгляд на моего спутника, – Кайзера обтрахала, теперь ищешь, на какой ещё денежный член запрыгнуть?

Я потеряла дар речи, в то время как Джон с невозмутимым, каменным лицом поднялся со стула и одним точным, прицельным ударом в челюсть, сбил с ног Алессандро. Он отлетел и громко рухнул на соседний стол.

– Фильтруй базар, чмошник! – выплюнул Джон и сел обратно.

К нам тут же подбежали сотрудники ресторана.

– Ваш официант оскорбил гостью самыми непристойными выражениями. – спокойно объяснился с ними Джон, пока я сидела окаменевшая. Сотрудники извинились и, подхватив под руки Алессандро, увели.

– Боже, Джон, какой позор! Извини! Спасибо, что заступился за меня!

– Так себе ресторанчик конечно. Сервис хромает. – улыбнулся Джон и приложил салфетку к лопнувшей костяшке на кулаке.

Из неё обильно сочилась кровь. Я покачала головой.

– Давай попрошу аптечку. Нужно заклеить чем-то, испачкаешь костюм.

– Пошли лучше ко мне домой. У меня есть медицинский клей для ран. А ещё шампанское и камамбер. А то, это заведение явно негостеприимное.

– Согласна. Пошли.

Действительно, Джон жил через дорогу, в простом четырехэтажном многоквартирном доме, даже без домофона на двери подъезда. Его жилище пахло, как типичное холостяцкое – сигаретным дымом и крепким алкоголем, хотя выглядело весьма чисто и упорядоченно. Джон нашёл клей и я помогла ему нанести его на рану, а затем он разлил нам шампанское в простые кружки, нарезал сыр и открыл пачку грецких орехов. Мы присели за стол в маленькой кухне.

– Идеальный фуршет! – я чокнулась с Джоном, – Ты давно здесь живешь?

– Да. Когда-то мы с Уиллом жили вместе в этой квартире и тогда здесь было намного веселее. Потом он съехался с Анастейшей и погрузился в семейную жизнь, а я остался одиноким волком.

– Должно быть, тебе грустно?

– Бывает иногда, Анна.

– И как ты с этим справляешься?

– С помощью музыки. Играю или слушаю. Пойдем, покажу тебе кое-что.

Он привёл меня в другую комнату, похожую на гостиную, где стояло несколько разных электрогитар и предмет, который я впервые видела вживую – проигрыватель виниловых пластинок. Красивый, современный, сверкающий множеством хромированных деталей. Рядом располагалась огромная коллекция винила, в основном – в подарочных изданиях и я с интересом принялась листать пластинки: Metallica, Black Sabbath, Muse, System of a Down, HIM.

– О, а вот эту я бы послушала! – я вытянула пластинку со старыми хитами Nightwish.

– Изысканный выбор, леди. – ответил Джон и установил её в проигрыватель. Первой заиграла песня, которую я отлично знала и любила – Sleeping Sun. Красивейшая, сложносочиненная музыка и роскошный оперный женский голос, пронзительный текст песни – эта смесь брала за сердце крепкой хваткой и не отпускала до самого конца.

Ради мечты я берегу жизнь,

Ради желаний ухожу в ночь,

Истина где-то в конце пути,

Потерять веру – совершить злодеяние.

Я хочу чтобы эта ночь продолжалась вечно,

Чтобы тьма стала берегами для моря света,

Как я хочу, словно солнце, уйти -

В грезы, в слёзы, с тобой

Джон притянул меня к себе.

– Чудесная мелодия, чтобы потанцевать.

Мы качались посреди комнаты и чем дольше это продолжалось, тем более странно я себя чувствовала. Будто происходит что-то слишком интимное, откровенное, будто он подозрительно крепко меня обнимает и будто эти объятия меня душат, будто они мне некомфортны. Будто я делаю что-то неправильное. Это всё дебильная созависимость от Нила! Злюсь на себя. Он без зазрения совести совокупился с Даной, а я, даже танцуя с другим мужчиной, чувствую себя плохой, грязной.

Я аккуратно отстранилась от Джона.

– Мне пора возвращаться в гостиницу, завтра рано вставать.

– Хорошо, я провожу тебя.

– Спасибо.

Он отвёл меня через дорогу, до входа в отель.

– Встретимся на концерте завтра, Анна. Спокойной ночи!

Я быстро поднялась в свой номер и сбросила костюм, пропитавшийся ароматом Джона. Он пах приятно, но не так, если вы понимаете, о чём я (а вы понимаете).

Телефон разразился новым оповещением. Фото от Нила. Открываю его, ожидая увидеть очередное селфи с Мариэль и погибаю, глядя на экран. Там фото его обнажённого, мокрого после душа, тёмного торса, расписанного множеством рисунков. Белое смятое полотенце небрежно наброшено на самую интересную деталь этого тела. Искра, брошенная им, мгновенно поднимает высокое пламя в моём теле и, не помня себя я пишу ему ответ.

Msg Anna: «Покажи, что под полотенцем.»

Msg Neal: «Только вживую.»

Ставлю телефон на подоконник и снимаю короткое видео, на котором медленно стягиваю с себя бюстгальтер и трусики. В комнате почти темно и на видео угадываются лишь сумеречные очертания моего тела, без ярких подробностей.

Отправляю ему и, прикусив губу, жду реакцию.

Msg Neal: «Где ты находишься? Напиши адрес, я хочу к тебе!»

Снимаю ещё одно сумеречное видео, где сажусь на кровать, облизываю пальцы и начинаю ласкать себя между ног, тихо постанывая.

Отправляю.

И продолжаю ласкать себя, умирая от мысли, что он сейчас смотрит моё видео. Это так заводит!

Видеозвонок от Нила.

Ложусь на кровать с телефоном в руке и отвечаю на него, не отрываясь от своего клитора.

На экране вспыхивает моё измененное похотью лицо, моя обнаженная грудь со стоящими дыбом сосками. Возбуждаюсь ещё больше, глядя на себя. А потом – еще больше, глядя в его бешеные глаза.

– Птичка, я тоже хочу поиграть с тобой!

Прикусываю губу и ускоряю темп своих пальцев.

– Скажи, что ещё ты хочешь сделать со мной, Нил…

Замечаю, что его рука тоже активно двигается в районе паха.

– Хочу трахнуть тебя так, чтобы ты потеряла сознание от количества оргазмов. – шепчет он, – Хочу вылизать твой рот, твой зад, твою киску, хочу шлёпать, пока твоя задница не станет красной, хочу привязать к этой долбанной кровати и отыметь со всех ракурсов, хочу услышать, как ты шепчешь моё имя, кончая.

Каждое его слово, как острый кол, вонзается в моё тело и приближает к пику.

– Я тоже этого хочу, Нил, Господи, как же я хочу… – с этими словами я разразилась стонами и, выгибаясь на подушках, сладко, остро кончила, каждую секунду думая, что он смотрит на меня и эта дума делала мой оргазм ещё ярче и вкуснее.

– Так в чём проблема? – шепчет Нил, гипнотизируя меня через экран, – Назови адрес и я буду весь твой этой же ночью.

Стервозно улыбаясь, смотрю в экран.

– Приятно было пообщаться. Счастливой дрочки, мистер Кайзер! – отключаюсь и сразу ставлю телефон в «режим самолёта».

Наверное, Нил найдет меня и убьет после этого звонка. Если суд оправдает его – я пойму.

Глава 81

«Анна»

«Ходи и бойся» – такое сообщение горело на экране моего телефона. Я улыбнулась и не стала отвечать.

Сегодня мне точно нечего бояться – у Нила гостит Мариэль, значит до её отбоя он точно не будет охотиться за мной. Как раз успею сходить на концерт с Джоном.

Эх, Джон. Каждая девушка мечтает найти для жизни, такого как Джон – спокойного, надёжного, рассудительного. Но «торчим» мы в итоге только от таких, как Нил – плохих парней, которые божественно трахают, которые вскрывают все наши самые тёмные черты, торчим от «красных флагов», после которых ещё полжизни будешь приходить в себя на ретритах и посещать всевозможных гадалок с вопросом «любит ли он меня?»

Msg John: «Подъезжаю, выходи.»

Он отвёз нас в Голливуд Палладиум – одну из старейших и известнейших концертных площадок в центре города, вмещающую четыре тысячи человек. Зал выглядит как огромный круг – круглый танцпол и балконы, расположенные по орбите этого круга. Надо ли упоминать, что сегодня здесь полный sold out?

Шоу было бесподобно! Я наслаждалась им, стоя достаточно близко к сцене, наслаждалась бесподобным пением Ноя Себастиана, голос которого местами звучал даже лучше, чем в студийной записи. Он ещё совсем молоденький парень, кажется, ещё лет пять – семь и этот парень раскроется по настоящему, раскроется во всю свою мощь и «выстрелит» так же ослепительно, как Нил Кайзер. У меня подкосились ноги, когда зал окрасился в красный цвет и заиграла «The death of peace of mind” – та самая песня, под которую обезумевший от страсти Нил растлевал меня на горячем капоте кибертрака, крепко сжимая волосы в кулаке, шепча непристойные фразочки на ухо. Джон странно посмотрел, заметив мою дебильноватую мечтательную улыбочку и явно о чём – то догадался, ведь солист поёт не о чём – то, а о сексе.

В конце группа объявила, что исполнит новинку, песню, которую ещё никто не слышал – Specter.

Я всегда была чувствительной к музыке. Красивая мелодия или глубокий текст вполне себе могли довести меня до слез, внушить оптимизм, придать сил и энергии.

Но что делала со мной песня, которая играла сейчас, не объяснить. Она вскрыла меня, как острый нож вскрывает консервную банку, вывернула меня наизнанку, выпотрошила, как старую сумку с мусором. То, что пел Ной было слишком созвучно с тем, что творилось в душе с недавних времен. С первых слов текста слёзы, горячие, как кипяток, покатились по моему лицу. Я смотрела на сцену, где солист надрывно пел, будто у него есть собственная боль, которую он вкладывает в свою песню и его боль, помноженная на мою боль, помноженная на боль остальных зрителей отравляли сейчас всё пространство этого зала. Я видела много других плачущих парней и девушек – каждый словил свой триггер, каждый вскрылся, как нарыв, каждый проявил на свет то, что долго и упорно хоронил в себе, пытался затолкать поглубже, спрятать, присыпать чем-то, замаскировать.

Чувствуешь ли ты любовь?

Потому что я – нет.

И некого обнять.

Чувствуешь ли ты любовь?

Когда ты одна,

Чувствуешь ли ты себя как дома?

Джон заметил мою истерику и крепко сжал руку, пытаясь поддержать. Я оперлась на его плечо и рыдала, глядя на сцену. Каждое слово песни резало по сердцу, выпуская мою отравленную кровь.

Как безумие, как выходящий из берегов океан.

Всё это всего лишь несчастный случай.

Я меняюсь, я ощущаю себя как призрак.

Как фантом в свете фар перед тобой.

Песня закончилась, зал разразился овациями и я тоже от всей души поаплодировала, ибо так размотать тысячи болезненных клубков в сердцах слушателей – это истинный талант нужно иметь!

Джон вывел меня из зала, всё ещё рыдающую.

– Пойдем, выпьем! Кажется, тебе нужен допинг.

Я без слов кивнула. Ты прав, Джон, хочу залить свои эмоции чем – нибудь обжигающим. Я немного успокоилась, пока он вёл меня до ближайшего бара, где решила не размениваться по мелочам и взять сразу Ягермейстер. Джон решил тоже пить его, а на закуску мы выбрали ассорти из брускетт.

– Спасибо за то, что вывел меня на этот концерт! Я давно не испытывала столько эмоций! Запомню это на всю жизнь.

– Оно и видно! – усмехнулся Джон, глядя, как я поправляю поплывшую тушь.

– Джон, расскажи, как ты пережил предательство? Что помогло тебе выкарабкаться? Мне жизненно необходим рабочий лайфхак. Порой кажется, что я неплохо держусь, а потом случается что – то типа сегодняшней последней песни и я сыплюсь, сыплюсь как песочный замок.

Джон пристально сканировал меня пронзительной голубизной своих глаз.

– Только время, Анна. И новые ориентиры в личной жизни. Клин клином вышибают, слышала такое выражение?

– Слышала. Но не могу представить себе другого. Возможно, было бы проще, если у меня не было ребёнка. Без детей принимать новых мужчин намного проще. А с детьми это – большая ответственность. Ты не создаешь семью, а приводишь в свою, уже устоявшуюся семью чужого человека. В мире столько скрытых извращенцев, педофилов… как подумаю, такой страх накрывает! Да и он элементарно может просто не поладить с ней, не полюбить её. Проще, чтобы в нашем с Мариэль стерильном доме вообще никого не появилось. Да и я не готова открывать своё сердце снова, изучать нового человека, пытаться вырастить в себе доверие к нему…

– Это решается намного проще. Не нужно пытаться завести отношения с незнакомцем. Выбери того, кого уже знаешь. – с этими словами он накрыл мою ладонь своей ладонью.

– К чему ты это клонишь, Джон? – я в шоке уставилась на наши руки.

– Ты мне нравишься, Анна. Давно. Ещё с того момента, когда только пришла работать к Нилу.

– Джон, шутишь? Ты никогда не давал сигналов, вёл себя исключительно как друг.

– Естественно! – усмехнулся Джон, -На пьянке Нил поделился, что ты – неприступная скала, которая слила его вместе с Вэнсом и я решил подождать более удачных времен. Потом история с Лукой, как – то неприлично подкатывать к девушке сразу после таких событий. Ну а затем я опоздал и тебя застолбил другой.

Я продолжала смотреть на его ладонь, накрывшую мою и вспоминала наш первый поход в кофейню с Нилом, когда он тоже впервые взял меня за руку и выписывал узоры на ладони пальцем. Мне казалось, что моя рука воспламенится в его руке, что эти узоры шрамами, ожогами останутся на коже. Я трепетала, вся кровь моего организма перетекла в эту руку и бурлила там.

Что я чувствую сейчас, под рукой Джона? Ни – че – го. Абсолютный вакуум. Кристаллическое равнодушие. Ни один рецептор моего организма не дрогнул.

Я осторожно вытянула из под него кисть.

– Извини, Джон, но тебе нужно отказаться от этой идеи. Я не могу ответить тебе взаимностью. Я вижу, я знаю, что ты хороший парень. Возможно, мне было бы хорошо, спокойно с тобой. Но я не хочу проверять. И обманывать не хочу. Я верная псина на строгом поводке Нила. И мне тошно от себя за это. И я ничего не могу с этим поделать.

Джон соболезнующе смотрел на меня.

– Я ни к чему не обязываю, не принуждаю. Готов подождать, может, постепенно, ты откроется мне.

– Лучше не трать на это драгоценное время. Я, пожалуй, вызову такси и домой поеду. Достаточно впечатлений на сегодня.

– Как скажешь, Анна.

По дороге домой я смотрела в окно и крепко думала. Джон такой спокойный, принимающий. Не давит, не нарушает личных границ, уважает мои просьбы. Я вспоминала, как Нил в своё время вцепился в меня мёртвой хваткой бульдога и не разжимал зубы, пока не перекусил пополам. Мучал, провернул аферу с договором, выследил в ночном клубе, насильно увёз из больницы, догнал на трассе и плевать ему было на личные границы, он хотел свою игрушку и получил её. И, кажется, собирается снова провернуть этот трюк…

Msg Neal: «Анна, ты где?»

Не отвечаю.

Msg Neal: «Ответь, иначе из под земли достану и тебе не понравится!»

– Абьюзер долбанный. – шепчу и нажимаю на иконку режима «в самолёте».

«И вот таких придурошных мы, женщины, любим. Не добрых и надёжных Джонов. Не мудрых Микаэлей. Нам подавай отборных ублюдков, которые искалечат раз и навсегда!» – с этими мыслями я уныло ввалилась в лифт Карлтона и ткнула на кнопку сорокового этажа. Приложив горячий лоб к зеркалу в лифте, пытаюсь охладить свою дурную голову. Шум, кто-то раздвинул створки лифта, когда они почти закрылись. Оборачиваюсь и выпадаю в осадок.

– Не ожидала? – в кабину протиснулся явно взбешённый Кайзер и зажал пальцем кнопку закрытия дверей.

«Кажется, меня ожидает весьма увлекательная поездка…»

Он бросился ко мне, схватил за шею, за челюсть, заставляя смотреть в глаза, вдавливая мой затылок в зеркало.

– А ну отвечай, чем ты занималась с Джоном?

Я выпучила глаза.

– Ты что, опять следил за мной?

– Много чести! Джон проболтался Уиллу, Уилл – Анастейше, Анастейша – мне. У вас что-то было? – он крепче сжал ладонь на моём горле.

–Т ы больной, Нил? Мы просто друзья! Вместе сходили на концерт и всё.

«Какого хера я оправдываюсь перед ним, как будто в чем-то провинилась?»

Нил шумно втянул ноздрями воздух и выдохнул его мне в лицо, смешанный с запахом табака.

– Ты пила с ним! Чувствую запах Ягера!

– Пила, и что?

– Слишком много Джона в последнее время в твоей жизни! Если он твой друг, почему вы так плотно не дружили раньше?

«Ну всё, Кайзер, приготовься, тебе – пизда.»

– Раньше обстоятельства были другие. – наигранно нежно прошептала я, самодовольно наблюдая, как он взрывается, как его окончательно захлёстывает ярость, как трясутся все вены, все желваки в его потемневшем лице.

– Сука! – кричит он и агрессивно врывается в мой рот, удерживая голову, чтобы я не увильнула, наваливаясь всем телом и я, ликуя, отвечаю ему так же агрессивно и глубоко, хватая за волосы и прижимая к себе, кусая его губы.

Ох, эти ядовитые поцелуи, как я по ним скучала! Как хотела снова почувствовать этот терпкий, вяжущий рот вкус тестостерона на языке! Я стону от восторга, задыхаюсь, пока он пожирает меня, высасывает всю через рот.

– Я не потерплю никакого мужика рядом с тобой, слышишь , Птичка? Я убью каждого, кто коснётся тебя! – шепчет он, прикусывая мне ухо и запускает свои щупальца под футболку, под лиф, сжимает грудь на грани с болью.

– Ты часом не перепутал ничего, Кайзер? Сам путался с другой девкой!

– Заткнись! – кричит Нил и лезет мне под юбку, где жара ещё с того момента, как он только ворвался в лифт.

В восторге раздвигаю ноги, предвкушая, Нил скользит в мои трусики но, как только его пальцы проводят по половым губам, резко выдёргивает руку и серьезно смотрит на меня.

– Что ты сделала с собой, Птичка? Ты была другая наощупь. Это та операция, которую ты сделала?

– Да…

– Господи, зачем?

«Когда этот блядский лифт уже доедет? Вечер перестаёт быть томным.»

Внезапно, я не знаю, как мне ему ответить. Не знаю, как объяснить. Мы никогда не проговаривали это, он не знал, что у меня комплексы. Видел только их последствия.

Дрожа от гаммы эмоций – страх, возбуждение, смущение, отворачиваюсь от него.

– После родов я считала себя некрасивой там, Нил. Точнее – отвратительной. Омерзительной. Ужасной.

На его лице настоящая скорбь. Будто я призналась ему, что у меня – рак.

– Птичка, ты не должна была резать себя из – за этого. Поверь, я видел тебя самой красивой, самой лучшей! – нежно прошептал Нил, обняв меня.

«Блядский лифт наконец-то доехал.»

– Ага, и именно поэтому трахнул Дану! – отталкиваю его, что есть силы и выбегаю из лифта.

Но он бежит за мной.

– Отвали, Нил! Не хочу тебя видеть! Ненавижу тебя!

– Конечно! – кричит он и, догнав, перекидывает через своё плечо и несёт к двери квартиры, попутно выуживая из моего кармана ключ.

Открывает дверь, заносит, закрывает дверь и прячет ключ в своем кармане.

– Нииил, нет!!! – ору во всё горло и колочу его по спине, свисая с неё.

– Ненавидь меня, Анна! Я сам себя ненавижу! – с этими словами он ставит меня, сжимает в стальные тиски, сминает и отчаянно целует.

– Отпусти! – пищу я, колотя его кулаками.

– Бей меня. Ненавидь меня. Проклинай меня. Я заслужил! Но одно я знаю точно – твоё тело меня хочет. Только меня хочет. Оно, как и раньше, не врёт! – с этим возгласом он хватает меня на руки и тащит в ближайшую спальню, отчаянно матерящуюся на русском и английском, бьющуюся, как раненая птица в капкане охотника.

«Пожалуйста, не надо. Для меня это же равно смерти.»

Но что там рассуждать о смерти? Я давно убита. Отравлена. Уничтожена. И чувствую себя живой только тогда, когда он накрывает меня своим телом вот так, как сейчас. Когда сверлит меня языком, грубо, властно, беспардонно, вот так, как сейчас. Когда превращает мою одежду в лохмотья, как сейчас. Личные границы? Не знаю, что это такое. Не с ним.

Моя крепость, как и полагается, пала, рухнула, как карточный домик и вот я уже лежу под Нилом абсолютно голая, прижимаюсь к его телу, целую с полной отдачей и трепетно жду, когда он войдет в меня. Волнительно, ведь я ещё не пользовалась новой вагиной по назначению. Вдруг мне будет больно? Чувствую себя, будто лишаюсь девственности.

Он покрывает поцелуями каждый сантиметр моего тела, от лица до кончиков пальцев на ногах и беспрестанно шепчет, как скучал по этому всему, шепчет о том, что я самая желанная. И мне так хочется ему верить. До слёз хочется!

– Я люблю тебя, маленькая Птичка! – Нил припадает языком к моей вагине и начинает виртуозно играться со всеми складочками, бугорками, холмиками, сминая руками мои бёдра, исследуя мою новую «подружку».

Впервые догадываюсь о том, что он невероятно хорош в этом, потому что постоянно делает вокальные упражнения и у него развитые мышцы языка.

Ощущения невероятно острые, будто все мои нервные окончания близко, как никогда. Чувствую, что оргазм вот – вот разберёт меня на части и отстраняю его огромную голову.

– Войди в меня, Нил. Я хочу кончить… от твоего члена. – хрипло признаюсь, закусывая губу.

Он зависает надо мной, дрожа и еле сдерживая свою страсть. Кажется, он тоже волнуется. Кажется, тоже переживает, что я могу испытать дискомфорт.

Чувствую горячий наконечник копья у своих врат и, дрожа, подаюсь ему навстречу. Нил пронзает меня медленно, аккуратно, внимательно глядя в глаза, наблюдая за моей реакцией. Сантиметр за сантиметром. Сладкий отклик заполняет низ живота и со стоном я хватаю его за бёдра и погружаю в себя до самого конца.

– Мне хорошо, Боже, как хорошо! Да, глубже, Нил! Ох…

Казалось, такого оргазма я не испытывала ни до, ни после родов. Он был особенным, удивительно глубоким и острым, сметающим всё на своём пути. Нил продолжал двигаться во мне, наращивая темп, от чего казалось, что оргазм не отступает, не сбавляет обороты и я постоянно где-то на его острие, сгораю и распадаюсь на молекулы, на атомы.