Половинка

Наталья Медведская

Половинка

Глава 1

Сентябрь походил на ещё один летний месяц, и только свежий прохладный ветер напоминал о приходе осени. Обхватив себя руками за плечи, Елена бездумно смотрела в большое кухонное окно, и, хотя взор остановился на клумбе с карликовыми хризантемами, она не видела ни едва распустившихся лиловых цветков, ни упругих бутонов: перед глазами стояла пелена. Резкий звук открывающихся железных ворот заставил её вздрогнуть и выпасть из оцепенения. Надо же сегодня Димка вернулся домой не просто вовремя, а на полтора часа раньше. Она почти привыкла к его небольшим задержкам на работе. Последние четыре недели вымотали Елену настолько, что обычное спокойствие рассыпалось в прах. До жути хотелось устроить мужу допрос, потребовать ответа на терзающие её вопросы. Всем известно, что самое трудное – ждать. А уж мучительное ожидание некоего выбора, особенно когда на выбор невозможно повлиять, доконало окончательно.

Загнав во двор чёрный внедорожник «Отинг Паладин», Дмитрий почему-то не спешил ставить его в гараж. Глядя на суетливые движения мужа, на его хмурое, потерянное лицо, она поняла: ожидание закончилось – сегодня всё прояснится. Взъерошив руками густые тёмные волосы, Дмитрий тяжко вздохнул, поднял лицо к небу. Постояв неподвижно минуты две, словно набирался смелости, решительно шагнул к входной двери.

От едва слышного скрипа дверных петель и глухих шагов по коридору Елена поёжилась, внезапное понимание, что над их семьёй завис нож гильотины, и скоро он опуститься, заставило её похолодеть.

Слушая рассказы тех, кто столкнулся с изменой, она не понимала, как можно не заметить перемен в настроении, привычках или поведении близкого человека, увлёкшегося другим. Она могла точно назвать день, когда Дмитрий начал меняться, но не сразу осознала, с чем связаны перемены. Поначалу даже её проклятая эмпатия1 уловила от мужа лишь растерянность и смятение, но уже спустя пару-тройку дней его чувства сменились на приятное волнение и лёгкое беспокойство. И волновался Дмитрий явно не о ней, собственной жене, он предвкушал встречи с чужой, посторонней женщиной. Затаенная улыбка и знакомый азартный блеск в тёмно-карих глазах мужа, подтвердили подозрение: он влюбился. Спустя ещё неделю подозрение перешло в уверенность. Вернувшись домой, Дмитрий произносил дежурные фразы, ужинал, потом включал телевизор и рассеянно, не обращая внимания на то, что идёт на экране, витал в своих мыслях. Он не замечал, как на него смотрит жена, не видел, чем она занята. Пребывая в своём отдельном мирке, Дмитрий что-то сосредоточенно обдумывал, изредка на его красивых губах появлялась нежная улыбка. Его чувства легко считывались ею, доставляя болезненную тревогу. Она давно не радовалась возможности распознавать чужие эмоции, эта способность не всегда оказывалась полезной. Будучи ещё ребёнком, после нескольких неприятных случаев Лена поняла: лучше скрыть от всех, даже родных людей, свой дар эмпатии. По детской неопытности и простоте уличив тётю и бабушку в безобидной лжи, надолго отвратила их от себя. Соседи и знакомые тоже стали опасаться слишком проницательную девчушку. Даже подружки не задерживались с ней надолго, ведь большинству людей неприятно, когда их видят насквозь. Прошли годы, все забыли об её особом умении, а она, наученная горьким опытом, не рассказала об этом даже мужу.

Теперь наблюдая за ним, слишком хорошо понимала, что происходит. По всему выходило, что сейчас он делает выбор между прежней жизнью и новым увлечением. Было ли ей больно и обидно? Ещё как. Но Елена точно знала: физически муж не изменял и не сделает этого, пока не примет решения. За девятнадцать лет совместной жизни она досконально изучила его, даже больше чем он себя сам. В Димке не имелось ни капли подлости или лживости, а излишняя честность часто мешала ему самому. Если бы её спросили, почему ничего не предпринимала и просто ждала? Пока он ещё с ней, встряхнула бы его, поговорила по душам, заставила ревновать, поскандалила или наоборот устроила романтический ужин, а потом горячую ночь. Ну хоть что-то. Она бы только усмехнулась. Слишком хорошо уяснила бесполезность любых манипуляций. Дмитрия никто и никогда не мог заставить сойти с выбранного пути или повлиять на его решения. В упорстве и упрямстве, даже во вред себе, он превзошёл собственного отца.

А главное, пять лет назад Елена сама находилась в подобной ситуации. На время с ней произошло помрачение рассудка, по-другому она не называла собственное кратковременное состояние влюблённости. Работая в санатории администратором, Елена снискала о себе мнение как об умном, решительном и спокойном человеке. Её отношения с сотрудниками, как мужчинами, так и женщинами были дружескими, она могла пошутить, посочувствовать, а если надо, то и выслушать. Поэтому не обратила внимания на комплименты нового менеджера, решила, что Александр с ней просто вежлив. Заходя в её небольшой кабинет по какому-нибудь делу, он ненадолго задерживался, рассказывал короткую смешную историю, приключившуюся с отдыхающими или работниками санатория, а подняв настроение, сразу исчезал. Спустя время к комплиментам Александра добавились цветы и мелкие, но милые презенты. Елену насторожили, ставшие откровенными заигрывания Александра, но пока мужчина не перешёл черту, она не останавливала его попытки соблазнения. Кроме слов между ними не было никаких прикосновений. Как и любую другую женщину, внимание молодого обаятельного мужчины приятно грело душу и поднимало самооценку. Хотя она откровенно не понимала, зачем Александру понадобилась глубоко замужняя дама, старше его на целых пять лет. Никто, кроме Дмитрия, не ухаживал за ней так усердно. Елена не ханжа, догадалась, к каким последствиям приведёт подобный пока ещё невинный флирт. Но беспечно думала, что в любой момент это прекратит. Как же не хотелось отказываться от окутывающего её романтического флёра, как будто вернулась в юность во времена ярких и острых эмоций. С мужем отношения замечательные и чувства к нему не угасли, но если сравнивать их в начале брака и спустя много лет, всё чуточку иначе, теперь они как ровное, тёплое, трепетное горение без бурлящего пламени. Елена осознавала: никакая даже самая сильная и горячая любовь не может пылать долго, иначе люди бы выгорали или сходили с ума. Настоящая любовь из жгучей страсти постепенно переходит в иную форму привязанности: сердечное глубинное родство. И это родство душ и тел посильнее первоначальных чувств. Она и Дмитрий проросли друг в друга всей своей сущностью и их связь невозможно разорвать. А теперь получалось, что простое увлечение способно поколебать её принципы, на мгновение она даже представила себя рядом с Александром. А он, почувствовав в ней перемену и заглянув в самые зрачки, жарко прошептал:

– Мы взрослые люди, поэтому не стану ходить вокруг да около. Я так хочу тебя, что крышу срывает. Ты потрясающая женщина. После полуночи жду тебя в номере. Найди замену на пару часов. Заезда гостей сегодня больше не предвидится – у нас есть немного времени для себя. – Александр улыбнулся. – Уверяю, тебе понравится. – Сунув ключ от номера Елене, он вышел из кабинета.

Она положила ключ на стол. Щёки полыхали огнём. Перед глазами стояло лицо Александра: смеющиеся голубые глаза, высокие скулы и немного капризный порочно-притягательный рот.

«Никто не узнает – шепнул похотливый дьяволёнок внутри. – Пусть это будет новым опытом. У тебя же никого, кроме мужа, не было. Интересно же, как это бывает с другим. Иди. Это будет твоей тайной».

Тряхнув головой, Елена бросила ключ в ящик стола. В десять вечера заселив последнюю группу гостей, вернулась в свой кабинет. Сердце колотилось в груди, кажется, даже температура поднялась. Сделав чашку крепкого кофе, она выбралась из душного помещения на свежий воздух. С верхней площадки помпезного крыльца, крыша которого поддерживалась четырьмя белыми колоннами, хорошо просматривалось море. Елена сделала глоток горького кофе, потом обжигаясь, допила чашку до дна. В груди пекло, будто жар кофе проник в сердце. Вернувшись в здание, открыла на компьютере файлы, принялась за работу. К трём часам ночи все документы, отложенные ранее, были приведены в порядок. В душе царило спокойное умиротворение: ей удалось сбросить морок ненужной влюблённости. Откинув голову на спинку кресла, Елена закрыла глаза. Если не случится форс-мажора, удастся подремать пару часов. Разбудили её голоса горничных, убирающих холл. Потянувшись, она размяла плечи. Умывшись над раковиной в крохотной кухоньке, привела себя в порядок. Около семи утра в кабинет зашёл хмурый Александр.

– Не смогла или не захотела? – в его глазах стыл холод и обида. Кривоватая улыбка портила красивый рот.

Елена достала ключ, положила на стол.

– Извини, я вела себя глупо. Ключ мне никогда не пригодится. Думаю, наше общение должно стать более профессиональным. – Объясняться не хотелось, да она и не считала нужным. Из-за какой-то интрижки чуть не рискнула семьёй. Было противно от самой себя, немного утешало, что не поддалась похоти.

– Даже так? Уверена? Я как клоун выплясывал возле тебя полтора месяца. И вот так всё закончится? – Процедив сквозь зубы ругательство, Александр процедил: – Или тебе нравилось играть со мной? Считаешь себя особенной? Зря. Ты ничем не лучше других. Я ведь больше не позову. – Усмехнувшись, он смерил её с головы до ног каким-то лютым взглядом.

Елена пожала плечами.

– Я извинилась. Не надо меня звать. На этом всё.

– Как скажешь. Хозяин барин. Не жалей потом.

– Не пожалею.

Схватив ключ, Александр стремительно покинул кабинет.

Тогда она выбрала семью и, действительно, не пожалела.

Спустя неделю, до неё дошли сплетни: красавчика менеджера ночные горничные застукали с дежурной медсестрой при выходе из номера. Быстро же он утешился.

Елена прислушалась к себе – ничего не ёкнуло. Влюблённости как не бывало, вместо неё пришли облегчение и радость: она не совершила глупейшую ошибку, устояла перед искушением. После этого случая чувства к мужу стали только горячее, между ними случился прямо-таки медовый месяц.

А теперь спустя пять лет, уже ей предстояло узнать: какой выбор сделал Дмитрий.

Услышав скрип половицы на кухне, Елена обернулась. От неприятного звука резануло в ушах. Отчего-то подумалось: сколько раз просила прибить доску, но муж так и не удосужился, а теперь уже и не сделает. Уф, что это? Дурное предчувствие? Бросила взгляд на духовку, минут пять как поставила картошку по-французски, до готовности блюда ещё далеко. Не ожидала столь раннего возвращения Дмитрия домой. Муж выглядел собранным и серьёзным. Чёрные прямые как стрелы брови нахмурены, карие глаза потемнели от волнения, губы так крепко сжаты, что ямочка на подбородке стала глубже. Дмитрий не выглядел на свои сорок два, в его коротких тёмно-каштановых волосах не появилось седины, фигура осталась спортивной и поджарой. Впрочем, и она могла похвастаться стройностью, больше тридцати трёх ей никто не давал, а светлые от природы волосы и яркие голубые глаза добавляли облику свежести.

Дмитрий кашлянул, прочищая горло.

– Алён, сядь, нам надо поговорить.

У Елены появилось ощущение, что стоит на краю обрыва и смотрит вниз. Ещё шаг и случится непоправимое. Она усмехнулась. Ну уж лучше спрыгнуть, чем застыть в ожидании. Каждый день наблюдать за телом мужа, когда его душа не с ней, хуже этого ничего нет.

Дмитрий сжал руки, хрустнул пальцами. Шумно сглотнул слюну, собираясь начать разговор.

От мужа пахло женскими цветочными духами. Аромат был приятный горьковато-травяной с ноткой мелиссы.

Елена хмыкнула.

– Вкус у неё неплохой, духи зачётные. Раз она предпочла тебя, то вкус точно хороший.

Глаза Дмитрия расширились от удивлёния.

– Откуда ты?

– Неужели ты думал я слепая? Не замечаю, что ты целый месяц не в себе? Встретив другую женщину, потерял покой? Ну и что ты решил? Кого выбрал?

Скулы Дмитрия окрасил румянец.

– Не надо ставить вопрос так. Я не могу выбирать между ней и тобой. Ты моя жена, мать моих детей, ты мне дорога. А она это … – он замолчал, не зная как объяснить.

– Значит, я права. У тебя другая женщина, – кивнула Елена.

Дмитрий провёл ладонями по лицу, пытаясь стереть свою растерянность и оторопь. Он же знал: его жена внимательный и умный человек, а почему-то решил, что ничего не заметит. Заглянул ей глаза – яркая голубизна подёрнулась изморозью, зрачок расширился, затопляя радужку чёрнотой. Понятно, Алёна вошла в стадию ледяного спокойствия. Такой напряжённой и собранной она становилась при виде надвигающейся беды или смертельной опасности. Он зябко передёрнул плечами неприятно и даже больно, когда близкий человек воспринимает тебя как угрозу. Большинство людей в сложной ситуации теряются, впадают в панику или истерику, а вот его с виду хрупкая и нежная жена действует хладнокровно. Эта особенность не раз помогала ей принять единственно правильное и точное решение. Дмитрий до сих пор помнил, какой ужас испытал, заметив кровь, хлещущую из раны на ноге Игоря. Услышав крики о помощи, он и Елена бросились во двор к соседям. Ирина жена Игоря безостановочно вопила, показывая на него пальцем. Бледный до синевы пострадавший пытался зажать рану на ноге, алая кровь забрызгала не только его одежду, но и траву вокруг. Никогда прежде Дмитрий не видел столько крови. И пока он стоял столбом, Елена схватила нож, отрезала кусок тонкой резиновой шланги, быстро перетянула ногу Игоря выше раны. Подняв повреждённую конечность, уложила её на скамеечку.

– Да заткнись ты уже! – прикрикнула она на Ирину. – Звони в «Скорую».

Но обезумевшая женщина, уставившись шалым взглядом на кровь, не двигалась и только скулила.

Елена вырвала из руки соседки телефон, сделала звонок сама. Коротко и ясно объяснила ситуацию диспетчеру, назвала адрес, а потом, отыскав ручку и листок бумаги, написала время, когда наложила жгут на рану.

Тогда Дмитрий впервые узнал, на что способна его милая жена. А после благодаря ей, его мама не только осталась жива, но и пережила инсульт. На дне рождения матери ни он, ни отец, и никто из гостей не заметили странного поведения Марины Степановны. В общем-то, оно не было таким уж странным, просто именинница какое-то время молчала, а встав со стула, покачнулась. Однако Елена вскочила следом за ней, подхватила свекровь под локоть, зачем-то попросила её улыбнуться и поднять обе руки вверх. Преодолевая сопротивление Марины Степановны, настойчиво повела к дивану, заставила лечь на бок, задала пару вопросов.

– Алён, что ты делаешь? – удивился Дмитрий, смущённый поведением жены, вынудившей мать на виду у всех гостей улечься в гостиной на диване.

– Она не поднимется по ступенькам на второй этаж, – пояснила Елена. – Звони в «Скорую», скажи, что у больной подозрение на инсульт: отвечает невпопад, улыбнуться не может, появилась асимметрия лицевых мышц.

Дмитрий покосился на мать, спокойно лежащую на диване. Некритично бледное лицо, видимо, устала, всё-таки возраст сказывается. С недоверием уставился на жену.

– Разве?

– Да. Не тяни. Дорога каждая минута.

Правильные действия Елены, вовремя заметившей неладное с его матерью, смягчили последствия от инсульта. Каким-то образом она замечала то, на что обычно никто не обращал внимания. После этого случая Дмитрий пошутил:

– Не тем ты занимаешься. Тебе бы в разведчики пойти. Выдержка как у Штирлица, замечаешь малейшие перемены в людях, обнаруживаешь такие тонкости, на которые никто и не посмотрит.

Елена отмахнулось с досадой.

– В этом нет ничего такого, просто немного внимательности к деталям и всё. – При этом на её лице появилось виноватое выражение.

Дмитрий восхищался женой, пока однажды не понял, что из-за излишней самоуверенности может потерять свою безрассудную жену. Как-то утром проходя через пост охраны, он услышал о пожаре, случившемся в санатории «Полярная ночь». Дмитрий сразу же набрал номер Елены, но телефон молчал. Не раздумывая, он вернулся в машину и отправился к жене на работу. Пройдя к корпусу, в котором она дежурила, заметил охранника.

– Привет. Елена Ивановна ещё здесь?

Парень бросил сигарету в урну.

– Здравствуйте, Дмитрий Ильич. Ваша жена уже уехала домой.

– Что у вас случилось ночью?

Охранник всплеснул руками. На его молодом лице, усыпанном веснушками, заблестели глаза.

– Ох, что тут было. Как только сработали датчики дыма, Лена, то есть Елена Ивановна, приказала мне и горничным выводить отдыхающих со второго и третьего этажей по пожарным выходам на улицу. Сама же, эвакуировав всех с первого и пересчитав гостей, снова вернулась в корпус. Нам велела ждать на улице. Через минуту здание погрузилось во тьму. Мы ахнули. Все растерялись. Стоим, ждём. Пожарных всё нет и нет. Минут через пятнадцать свет включился. Пожарные наконец подъехали. Не успели они выбраться из машины, дверь корпуса открылась, на порог вышла мокрая Елена Ивановна. Махнула пожарным рукой.

– А я уже потушила, но вы проверьте, вдруг где-то возгорание осталось.

После выяснилось, гостья из люкса забыла выключить утюг. Сначала запылала гладильная доска, потом шторы, ковёр, за ним вспыхнул диван. У нас на каждом этаже стоят пожарные шкафы с кранами. Елена Ивановна молодец! Подключила рукав для воды и просто залила номер. Через час дым на этажах выветрился, отдыхающие вернулись в свои номера.

Слушая дифирамбы парня в адрес жены, Дмитрий разозлился на неё за неоправданный риск.

– Понятно. Ты не в курсе, почему телефон нашей героини молчит? – поинтересовался он.

– Так разбился, кто-то из отдыхающих толкнул Елену Ивановну, и телефону пришли кранты. Утром она отчиталась перед начальством и уехала. А мой сменщик задерживается, поэтому я ещё торчу тут.

Чертыхнувшись про себя, Дмитрий отправился в административный корпус к директору санатория по совместительству отцу жены. Тесть хоть и являлся начальником дочери, поблажек ни ей, ни жене, работающей здесь же экономистом, никогда не делал. Выяснив у Ивана Петровича подробности произошедшего, собственно ничего нового тот не сказал, отправился на работу. Сам Дмитрий трудился замдиректором по хозяйственной части в другом санатории. Он был зол и взбешён. Узнав о пожаре, так перепугался за жену, что чуть сердце не остановилось. А она преспокойно отправилась домой и даже не подумала ему сообщить, могла ведь попросить телефон у любого человека, никто бы не отказал. Тесть уверил, что с Еленой полный порядок, просто немного устала.

Еле дождавшись конца рабочего дня, Дмитрий собрался устроить жене хорошую взбучку. Елена встретила его свежая, отдохнувшая, в отличном настроении. Подав на стол его любимые отбивные по-царски, уселась за стол. Не дождавшись от неё рассказа, он сердито буркнул:

– Когда ты расскажешь, что рискуя собой, сунулась в пылающий номер. А если бы горела проводка? Ты хоть в курсе, что электричество нельзя тушить водой. А если бы ты наглоталась дыма и свалилась без сознания? – Он бросил вилку на стол. – Ален, ты меня с ума сведёшь! Я же переживаю. Тебе что больше всех надо? Умоляю, в будущем, прежде чем так рисковать, подумай обо мне и детях. Мы же без тебя жить не можем.

Елена поднялась, обняла его за шею, поцеловала в висок.

– Прости. Но я совсем не рисковала. Обесточив корпус, нацепила респиратор, взяла фонарик, поднялась на этаж, подключила рукав, залила огонь. Всё. Никакого риска. Каждый администратор проходит подготовку, зря меня что ли учили? – Она ещё раз чмокнула его в висок, потом в щёку.

– Почему мне не позвонила? Хоть представляешь, что я почувствовал, когда узнал о пожаре в «Полярных зорях».

– Прости. Не хотела тебя волновать. Не подумала, что новость так быстро дойдёт до твоего «Бриза». Собиралась вечером рассказать. Я еле доехала домой, чуть не заснула по дороге. Ты же знаешь, после сильного волнения я вырубаюсь как разряженная батарейка, будто во мне невидимый тумблер отключается.

Он знал об этой её особенности. Из-за нервного перенапряжения Елена ощущала такой упадок сил, что могла заснуть даже сидя, в любой неудобной позе. И засыпала так крепко, что её пушкой не разбудишь.

Вот и сейчас Дмитрий понял, из-за него жена находится в состоянии сильнейшей концентрации и собранности. Дети в шутку называли это состояние: мама-терминатор.

Неприятно, но в какой-то мере Елена права: он собирался разрушить брак. А значит и он, и его теперешняя любимая женщина – её враги. Собравшись с силами, Дмитрий продолжил:

– Ты права у меня появилась другая женщина. Но я не изменял тебе физически, у меня ничего с ней не было. Ты меня знаешь, я никогда не оскорблю и не унижу изменой, не принесу в семью грязь. Прежде чем начать новые отношения, должен прекратить старые. Это будет честно и правильно по отношению к тебе и нашим детям.

Не отводя глаз, Елена пристально смотрела на мужа. По лицу пробежала её заметная судорога боли. Она уловила исходящие от Дмитрия тревогу и обеспокоенность, но больше всего от него веяло бесповоротной уверенностью в своих действиях. Он всё решил за них обоих. Их дружной семье пришёл конец. И точку в ней ставит Дмитрий. Что ж ни умолять, ни цепляться за него не будет. Даже если он пожалеет её и останется, толку от этого никакого. Она не согласна терпеть его безразличие. Зачем ей тело Дмитрия без души, без чувств к ней. Пусть уходит.

– И что дальше. Я тебя слушаю, – чуть дрогнувшим голосом произнесла Елена. Она ощутила оцепенения, будто получила порцию анестетика.

Дмитрий не выдержал и отвёл взгляд от лица жены. Из-за внешности девочки-девочки: голубых глаз, ямочек на щеках, красивого рисунка губ, которые не портил даже небольшой шрам в правом уголке рта, никто не мог заподозрить в Елене стойкого оловянного солдатика. Сейчас её кожа побелела, губы обесцветились, глаза отливали ртутью. А он ещё смеялся над словами друга Яна Заремского, когда тот заявил: несмотря на безобидную внешность взгляд у его Алёны кинжальный. Теперь и он удостоился такого взгляда. Почему она не распсихуется как другие бабы, не наорёт, не устроит скандал. Ему бы стало легче. Дмитрий с обречённостью приговорённого к смерти едва слышно произнёс:

– Я не вижу иного выхода, только развод. Помнишь, ты говорила, что брак не тюрьма. Если кто-то из нас встретит другого человека, влюбится, то тянуть незачем…

– Говорила. Не бойся, держать не буду. Ты совершенно свободен. Как там говорится: вольному воля.

Дмитрий поёжился, всё-таки его сильно смущал какой-то нездешний взгляд жены, привык к другому: тёплому и ласковому. В мыслях представлял, что после развода, как интеллигентные люди, они останутся друзьями. Он не собирался бросать её на произвол судьбы, ведь почти двадцать лет вместе, а это не кот чихнул. Изредка он будет проведывать Елену, беседовать о детях и решать возникшие проблемы. Дмитрий сжал пальцы рук в замок. Кажется, мечты о будущем далеки от действительности. Взвешивая каждую фразу, спокойным тоном добавил:

– Ты была замечательной женой и прекрасной матерью, все эти годы мне было хорошо с тобой … Встреча с Полиной как гром среди ясного неба. Я сам от себя не ожидал … просто…просто влюбился… Ничего не могу с собой поделать.

Елена усмехнулась.

– Меньше всего хочу слушать о твоей новой любви. Уволь меня от этого. Что ты предлагаешь?

Дмитрий дёрнул шеей, расстегнул верхнюю пуговку на рубашке. Что-то на кухне душновато.

– Завтра, в девять часов, заеду за тобой, подадим заявление на развод. Дети у нас совершеннолетние – развод продлится недолго. Имущество разделим по справедливости, без суда. Сами. Тебе и детям останется этот дом и участок. Я возьму машину и дачу. Согласна?

Дом в Анапе пусть и не в центре города, с участком в четыре сотки стоил дорого. Но и новая машина Дмитрия, на которую ушли все семейные сбережения тоже не из дешёвых. Так что дача и джип вполне компенсировали стоимость дома. Вот только дом и автомобиль оформлен на мужа, а на Елене стояла лишь дача.

– Перед тем как подавать заявление на развод, заедём к нотариусу, оформим договора дарения. Ты отдашь мне и детям дом, а я перепишу на тебя дачу.

Дмитрий хмыкнул.

– Неужели не доверяешь мне?

Губы Елены скривились в грустной улыбке.

– До этого дня я считала: у нас крепкий брак, но как видишь, ошиблась. Всё быстро меняется. Тебе я доверяю, а вот твоей новой женщине нет. Откуда мне знать какие у неё аппетиты. В первую очередь я должна сохранить жильё, обезопасить себя и детей.

Дмитрий хотел возмутиться. Мол, Полина порядочная женщина и не станет претендовать на чужое.

Но Елена сразу отмахнулась от его объяснений.

Скрепя сердце, нехотя, он согласился с её предложением. Жена осталась себе верна: в трудной ситуации мыслила чётко и ясно.

– Хорошо. Сделаем, как ты сказала.

– На этом у тебя всё? Или имеются другие приятные для меня новости?