Вспышка, или Включи свет в конце тоннеля

Светлана сразу же пожалела о содеянном – знала, что новость незамедлительно распространится по редакции, обрастая все новыми неведомыми и ей самой пикантными подробностями. Впрочем, пусть. Пусть знают, что и она не лыком шита, и кроме как пахать за гонорары, есть у нее и другие, о-очень личные интересы.

«Тартюфка», заполучив порцию редакционных сплетен, наконец ретировалась, после чего вкрадчиво пропиликал телефон. Светлана схватила трубку, ожидая услышать долгожданного респондента, при участии которого статья наконец-таки достигла бы финиша.

–Алло! Я вас слушаю!

– Это хорошо, очень хорошо. Слушай меня внимательно, детка…

***

Олег никак не мог сосредоточиться на бизнес-планах. Мысли отнюдь не скакали, а будто бы вяло ползали вокруг да около вчерашнего случайного вечернего рандеву. Конечно, он погорячился, так-таки сразу озвучив золотоволосой незнакомке столь ответственное предложение руки и сердца.

Конечно, постельные, почти позабытые острые ощущения ни в какое сравнение не идут с гелевыми приевшимися развлечениями, и эти глаза…Как будто в душу смотрит. А надо ли ему, чтобы кто-нибудь в его душу-то заглядывал? Самому, и то подчас страшно туда наведаться.

Готов ли Олег Лемешев, вальяжно закинувший ногу на ногу в кожаном крутящемся кресле, к обручальным кольцам и прочей непонятно кем придуманной свадебной мишуре? Погорячился, ох погорячился.

–Да ничего я ей не должен! – неожиданно для самого себя проорал изрядно выбитый из привычной колеи руководитель фирмы, «вершащей чудеса благодаря новейшим изобретениям в сфере биотехнологий». Банально все же. Надо «отодрать» за такую рекламу.

– Ты чего орешь?! С утра радостный вроде был, я уже о свадебном подарке всерьез призадумался. Так кому ты там должен? – подвел вердикт тираде Михаил Алексеевич Вершаев, привычно устроившись на любимом угловом офисном диванчике и внимательно изучая из-под очков в дорогущей оправе расходившегося друга-компаньона.

– Честно? Попал я, кажется. В первый раз за столько месяцев не могу сосредоточиться на работе. Думать о женщине! Изумляться, раздражаться, сожалеть, чуть ли не угрызения совести испытывать! Зря я, Мишка, с ней так вчера, повелся на чувства, бог знает чего наобещал в первую встречу, что мне вообще с женщинами несвойственно! Затмение какое-то. А сегодня на свежую голову в ужас пришел: не нужна ни мне, ни ей эта свадебная авантюра.

Олег залпом осушил стакан воды и выжидающе воззрился на своего «исповедника», ожидая мужской поддержки, после чего, конечно же, совесть или что там у него царапает внутри, успокоится. Однако Михаил, похоже, не был намерен продолжать личную тему:

– Я тебе так скажу: сам кашу заварил, сам и разбирайся. Мою позицию ты знаешь: я закоренелый семьянин с маленькими слабостями, и менять ничего не намерен в отличие от тебя. Давай-ка лучше о деле: проект с французами висит на волоске, я сегодня созванивался с интересующей нас фирмой, они хотят дополнительной проплаты за поставки…

– Что?.. А, ну да, конечно, свяжись с банком, нам нельзя потерять этого партнера, сколько сил и времени потрачено.

– Но там заоблачные суммы! При том, что речь идет всего лишь о пробной партии товара. Еще неизвестно, как этот препарат воспримут на российском рынке.

– Ладно, Миш, кто не рискует…Работай по плану, а я отлучусь часочка на два, если что, звони на мобильный.

Олега явно не отпускало. Впервые ему не до товара и деловых партнеров. Мишка и сам все решит. А у него сегодня другой важный проект и другие риски – потерять свободу движений, выражаясь фигурально. И непонятно что обрести.

Ох уж это мироздание, далось оно ему! Баба как баба, ничего, в принципе, особенного. Но почему же не отпускает, почему так тянет по крайней мере ей позвонить, увидеть и еще раз понежиться в этом теплом свечении изумрудных женских глаз?

Да, одной встречи, как ни странно – Олег кожей чувствовал – будет достаточно, чтобы удостовериться в том, что он не идиот и готов оставить в силе вчерашнее предложение руки и сердца. Или… Отказаться от желаний-обещаний. Такая возможность в любом случае есть, не средневековый рыцарь же он в самом деле и не принц на белом коне!

Гудки в телефонной трубке, казалось, длились бесконечно. Почему она не отвечает? Ну, может оно и к лучшему, вот все само собой и разрешилось.

***

– Через полчаса ты будешь сидеть за столиком в кафе, что напротив твоей конторы, ты знаешь. Разговор есть к тебе, красавица. Не придешь – пожалеешь.

– Подождите, с кем я разговариваю, что вам от меня надо? – Короткие гудки были весомым ответом для обомлевшей Светланы. Похоже на детективный триллер или на розыгрыш? Кому она, рядовой журналист и женщина «за», могла понадобиться? Что означает этот анонимный звонок с угрозами? Сердце бухало так, что Света всерьез испугалась, не выскочит ли оно сейчас из груди, ладони моментально вспотели. Она даже предположить не могла, откуда дует ветер, и она совсем одна. Нет уж, дудки, никуда она, конечно, не пойдет!

***

Народу в кафе было мало, время еще не обеденное, одиннадцать с копейками утра. Света отпросилась у руководства на час, лихорадочно управившись с материалами в номер, и теперь, сидя за столиком, озиралась по сторонам.

– Добрый день! Что будем заказывать?

Вопрос официанта вывел ее из состояния ступора.

– Кофе, пожалуйста, – машинально ответила Светлана. Ну так где же ее инкогнито?

Минут через десять она начала потихоньку приходить в себя – наверное, чья-то неудачная шутка. Допиваю кофе – и в редакцию.

– Не спеши. Я здесь. – Это был даже не шепот – скорее, шипение в ухо из-за спины. Светлана не успела оглянуться в прямом смысле слова, как за столиком напротив вальяжно расположился незнакомец. Короткая стрижка, стильная черная рубашка, очки в роговой оправе и кольцо с внушительным бриллиантом – точно, герой из бульварного чтива.

– Ну что, девочка, хорошо провела вчерашний вечер? – насмешливые водянисто-голубые глаза буквально ощупывали девушку до костей.

– Простите…

– Прощу. – Тут же согласно кивнул стриженой головой непрошеный собеседник. – Конечно, прощу, если ты сейчас правильно расставишь свои приоритеты. Короче. Продолжай в том же духе, ты понравилась мне, а главное, ему – сразу видно, толк будет. Я помогу тебе со свадебкой, а ты потом поможешь мне «сделать» твоего женишка. Да не бойся, жив останется. Просто старый должок отдаст, и мы в расчете. Раз в месяц будем встречаться здесь, что от тебя требуется, позже скажу, а пока будь с ним ласковой, ну, как вчера, помнишь? Я позвоню. Считай это деловым предложением.

– Да кто вы такой, откуда знаете про Олега? И вообще, какое право имеете так разговаривать со мной?! – От возмущения у Светланы чувство страха несколько притупилось.

– А вот лишних вопросов задавать не надо. Одно тебе скажу: не захочешь сотрудничать со мной, получишь большие проблемы.

Мужчина резко поднялся из-за столика, не забыв на него бросить щедрую купюру, и уже было пошел к выходу, но вдруг развернулся и с кривой улыбкой добавил:

– А ты и впрямь минет классно делаешь, с душой, что называется. Для порно-сайта видео с тобой в главной роли и со всеми «выходными данными» просто находка, ты не находишь?..

***

Светлана плохо соображала, сколько еще времени провела в злополучном кафе и сколько чашек кофе оприходовала. Мысли путались и никак не увязывались хоть в какую-то логическую цепочку.

Кто этот человек, чем ему насолил Олег, как он узнал о Свете и чего теперь хочет от нее? А самое непостижимое – откуда он знает про вчерашний интим? Боже, как страшно и какой стыд! Ну, не спрятался же он в спальном шкафу, в самом-то деле! Или же в квартире Олега установлено что-то типа скрытой камеры?.. Нет, ну это уже совсем из области фантастики.

Впрочем, по словам ее вчерашнего сексуального партнера, он крутится в бизнесе, возглавляет какую-то крупную фармацевтическую фирму… Все, хватит! Подальше от всего этого, в свою привычную жизнь с коммуналкой, одинокими прогулками по вечерней столице и бесконечными редакционными заданиями. Кстати, на работе ее, наверное, уже потеряли!

Как только Светлана подошла к своему рабочему столу, то сразу поняла, почему на протяжении двух часов ее не потревожил ни единый телефонный звонок – мобильник сиротливо притулился на рабочем столе среди бесчисленных пресс-релизов и прочих нужных-ненужных бумаг.

Три пропущенных вызова от Олега! Он все же позвонил, все же позвонил, хотя Света давно перестала верить в силу благородного мужского порыва после хорошего секса. Но ведь хочется верить!

Хочется, чтобы мужчина увидел в ней то, что она, возможно, и сама не увидела. И не только увидел, но и потрогал, и приласкал, бережно и властно. И потом чтобы не стонало тело и не стенало сердце от очередной подставы. Романтика и прагматизм, свет и тьма…

Как странно. Все, что осталось в ее маленьком провинциальном городке, все, от чего она так стремительно уезжала в новую московскую жизнь – все это возвращалось к ней в причудливых гримасах реальности.

Светлана уткнулась в монитор компьютера, но вместо очередной газетной статьи перед глазами начали проплывать картинки из прошлого. Смешного и грустного, наивного и мечущегося под неясными порывами ее женской души…

***

– Бабулечка, бабулечка, как же я счастлива! Я влюбилась, родная моя, понимаешь, по-настоящему влюбилась! Он самый лучший, понимаешь?! Другого такого нет, – Света смеялась и плакала одновременно, прижимаясь мокрой щекой к теплой морщинистой щеке бабушки Веры, единственного человека на земле, которому она могла рассказать все-все.

Бабушка с малых лет стала для девчушки кем-то вроде исповедника. Она вела внучку по жизни мудро и ненавязчиво, жалела, когда та в детстве разбивала коленки, когда обижали «фарфоровую» городскую деревенские мальчишки, когда родители за тройки ругали…

Их, родителей то есть, не выбирают. Поэтому, наверное, Светлане Стрельцовой и в голову не приходило роптать на недостаток тепла, внимания и ласки – все это ее мама и папа адресовали брату, что на тринадцать лет младше. Поздний и нежданный подарок судьбы был возведен во главу угла, тем более что Влад с рождения отличался слабым здоровьем, но сильным, умеющим любыми способами добиваться своего, характером. Света же росла, словно полевой цветочек – оказывается, и с родными родителями можно быть Золушкой…

Доброй феей для нее стала бабушка Вера, мама отца, которая частенько приезжала из деревни подсобить по хозяйству, а лето сама Света проводила со своей любимой бабулей. Там, в тихом подмосковном поселке, им никто не мешал задушевно разговаривать за жизнь, там в одно расчудесное июньское утро у Светы впервые пришли месячные, и именно бабушка Вера поздравила повзрослевшую внучку с этим событием: «Теперь ты у меня девушка, красавица моя. Чистота в тебе, радость, ты не разбрасывайся этим, прибереги. Дай Бог, найдется тот, кто оценит тебя по достоинству».

***

– И кто же он, этот принц заморский? – Бабуля вся просто лучилась улыбкой, гладя внучку по золотисто-рыжим растрепавшимся волосам.

– Да какой заморский, Андрей со старшего курса, мы учимся вместе! Он в гости завтра приедет, с тобой познакомиться хочет, ты не против, бабулечка? – Света на секунду замерла, прислушиваясь к биению собственного сердца и ловя бабушкин настрой.

– Ну конечно, нет, солнышко мое, пойду тесто замешивать, пирожками твоего принца угощать буду.

…Андрей так и осел в своем поселке, что в Красногорском районе. Работает физруком в местной школе со своим высшим педагогическим, и, наверное, о большем не помышляет. Семьей, насколько она слышала от бывших однокурсников, по сей день не обзавелся, так, случайные попутчицы из разряда непритязательных.

Любил ли он ее? Любила ли она?.. Что тогда, на взлете своей юности, она нашла в этом неприметном парнишке? Просто был теплый вечер в компании друзей, просто один из них будто бы невзначай коснулся рукой ее руки и заглянул в распахнутые изумрудные девичьи глаза. И они ответили взаимностью. Светлане тогда казалось, что это навсегда. И прогулки к речке, и ромашковое поле, и наивные обещания верности и счастья на всю оставшуюся жизнь.

… Бабушка Вера потчевала своими фирменными пирожками дорогого гостя, который не уставал их нахваливать. Вере Максимовне парень вроде бы понравился, как говорится, без претензии, и в огороде сразу подсобить вызвался, а главное, на Светочку так смотрит…

– Годков-то сколько тебе, Андрюшенька?

– Двадцатый пошел, баб Вер, – не переставая жевательных движений, ответил «жених».

– На два годка постарше нашего Светика-семисветика. Значит, зеленые вы у меня еще совсем, – вздохнула, задумчиво подперев подбородок рукой бабуля.

А спустя еще три месяца Светлана напишет в своем дневнике: «Сегодня я стала женщиной! Больно почти не было, ощущение такое, словно я стала какой-то новой, для себя и для него. Понравлюсь ли я ему в новом обличье, которое я же сама позволила ему надеть на себя? Надеюсь, но чуть-чуть страшно.

И все же какое это счастье, отдаться любимому, знать, чувствовать, что нужна ему, когда он всю-всю меня целует, и шепчет, шепчет так горячо, что снова хочет меня, что ревнует даже к самому себе. Быть может, когда-нибудь я улыбнусь, перечитав эти строки, быть может, пожалею об этом дне, но это потом. А сейчас я так счастлива!».

Пожалела Светлана уже спустя две недели. Когда в институте к ней подошел здешний «казанова» и ни с того, ни с сего предложил «скоротать с ним вечерок».

С чего бы вдруг? «Да ладно, недотрога ты наша, а сама такое вытворять умеешь, уже вся группа в курсе, как хорошо с тобой в постели. Ну что, прогуляемся вечерком или как?».

Черный шлейф оставила ее первая любовь, горечь разочарования, а еще унизительный, полный боли и ужаса, тайный визит к гинекологу… Об этом Светлана не сказала тогда даже любимой бабуле.

***

Шло время, и худо-бедно, оно лечило, но полудремотных утренних минут она по-прежнему боялась больше всего. Ни с того, ни с сего где-то внутри, на уровне подсознания начинало биться что-то мутное, темное. «Господи, помилуй!» – может, в молитве избавление? Она так хотела вернуться в привычный мир желаний, образов, полутонов… Но не могла. Никак. Будто неведомая сила стальным обручем все настойчивей перекрывала живительную связь с радостью, счастьем, мечтой.

Когда это началось? Наверное, на той равнодушной больничной койке, все еще во власти липкого наркоза. Прощай, малыш! И прости, прости свою мать неразумную. Где ты, как ты там без меня?.. Болит сердце. До сих пор болит. Это только разбитые коленки лечит зеленка, бабушкины травки и время.

Старит время – это да. Светлана всегда подспудно боялась старости, некрасивости что ли. Есть в ее дневнике и такая, куда более поздняя запись: «В человеке ведь все должно быть прекрасно, и тело отнюдь не на последнем месте, пусть хоть сотни раз возмутятся приверженцы красоты души. Кто эту красоту-то оценит, увидит, разглядит?

Кому она ЗДЕСЬ вообще нужна? Все бегут, бегут… На лицах надутые, важные маски дутой уверенности в себе, суперважности и суперзамечательности. Вот, собственно, и все, на что мы, одержимые урбанизацией, способны. А цель, а, главное, цена усилий какова?».

Это уже штрих из ее теперешней, столичной жизни. Порой разочарование наваливалось на Светлану настолько сильно, что не передохнуть. Сигарета спасает. Пока куришь, в безопасности. Пока горит огонечек, не заплачешь. Значит, все хорошо. Все хорошо… Но отчего же не отступает это мутное, темное? Душа плачет. Ну, хоть на стену лезь. Что-то ей не так, что-то не нравится. О чем-то она сожалеет. И вновь чуть слышен женский шепот: «Прости, если не расслышала, второпях просто накрыла тебя подушкой».

***

Сидя перед экраном монитора в душном рабочем кабинете и совершая неожиданный экскурс в давшее прошлое, Светлана в который раз спрашивала у себя: как научиться не сожалеть?

Сегодня, после вчерашней ночи на Автозаводской и утреннего кофе с незнакомцем, она не просто сожалела – чувствовала себя полной идиоткой. Какую же молитву горячо прошептать, чтобы ТАМ услышали и поправили? Человек слаб, самому ему не дано, как бы ни пытался он играть с миром в игру «я умнее, я тебя обхитрю, и все будет по-моему». Увы, это не проходит.

Как смириться с тягостным открытием, что чудес не бывает? Как, наконец, избавиться от легкой дурноты, реагируя на любимую фразу прагматиков типа «надо жить реальной жизнью».

А где, простите, эта реальность? Здесь, в этом очередном московском сумасшедшем дне, убегающем в вечность в душных вагонах метро и пригородных электричек? Или в заставляющих внутренне сжиматься тревожных и непонятных образах пробуждения? Или же она в цветных снах, в которых так легко летать, захлебываясь восторгом и свободой? Пусть редко, но они ей все еще снятся. И разве же это не маленькое обыкновенное чудо?..

Рабочий день уже подходил к концу, когда на мобильнике вновь высветился номер Олега. Ответить ли нет? Для Светы этот вопрос был из категории гамлетовских мучений «быть или не быть». Но почему, не могла понять.

Может быть, потому что вчерашний вечер в принципе выбивался из череды обычных, она впервые за долгие годы «отпустила» себя, позволила себе на один вечер быть распутной и нежной, загадочной и независимой. Забыла о добропорядочности и пофигизме, мол, «я не такая, я жду трамвая» или самоуверенный писк типа «я выше этого, господа, мне и так нормально».

Однако стоит ли продолжать? Мужское предложение «руки и сердца», сделанное «в бессознанке» за секунду до наступления оргазма, Светлана, конечно, всерьез не расценивала.

Надолго ли ее хватит? А если случиться так, что дальнейшие отношения приведут к влюбленности с ее стороны, или, что еще страшнее, к любви? «Любовь не трогай, это сильнее и глубже» – так она, кажется, сказала Олегу, будучи в его постели полностью обнаженной.

Только груди, ножки и прочие женские прелести все же легче выставить напоказ мужчине, концентрируясь на телесном сексуальном удовольствии. Внутренне обнажаться перед этим «сильным мира сего» Светлане пока не хотелось. Да и перед самой собой тоже не хотелось. В пледе надуманных иллюзий ей комфортно, очень комфортно. Да еще этот утренний разговор с циничным незнакомцем в кафе! Стоит ли говорить о нем Олегу?..

***

– Алло…

– Привет. Как ты? Я звонил тебе утром, но ты была недоступна. Что-то случилось?

– Транспорт, ты же знаешь, в метро связь не берет. И случилось. Я весь день думала о нашем вчерашнем знакомстве, если честно, не знаю, стоит ли продолжать…

– Жалеешь? Так и знал. Но тебе хотя бы понравилось? Ну, признайся, тебе ведь было хорошо со мной?

Боже, как скучно! Сейчас она должна томно проворковать «да, милый», и он будет полностью удовлетворен. А потом в лучшем случае предложит куда-нибудь сходить поужинать, после чего безо всяких сомнений по поводу своей мужской состоятельности намекнет насчет дальнейших занятий любовью…

И как только люди измудрились придумать столь пошлое выражение? Ну, разве можно заниматься любовью? Можно либо любить, либо прикрываться ею в своих земных желаниях. Однако она явно не Ева, и от ее яблока Олег, тоже отнюдь не Адам, ни кусочка еще не откусил. А значит…

Просто легкое дыхание в трубку. Просто снисходительно улыбнуться, увидев очередное подтверждение извечным мужским амбициям – Олег увидит эту ее улыбку, но конечно, не поймет, о чем это она. Хорошо ли ей было с ним? Не стоит углубляться. Ей хорошо сейчас. Когда он ждет – далеко не в первый, надо полагать раз в своей жизни! – лестно-вкрадчивых женских слов «да, милый», и тогда уж… Пусть помучается. А потом поединок «кто кого» продолжится.

– Ну ладно, пока, приятного вечера.

Итак, сегодня вечером Светлана дала Олегу отбой. И ей совсем не хотелось говорить с собой на тему морали, эти разговоры она по приезде в Москву решительно отложила «на потом». Вот приедет в отпуск к бабуле, и все-все ей расскажет, о чем думает и о чем не мечтает. Она поймет и быть может, откроет ей истину, зачем она, Света, здесь, в душной-равнодушной Москве, от чего и куда бежит, и почему так страстно хочет и так отчаянно сопротивляется единению с Любовью и со своей собственной душой. А теперь…

***

– Свет, ты еще не ушла? Я думала, в редакции уже и нет никого, спокойно доклепала очередную заказуху. Слушай, может, вместе пойдем по магазинчикам прошвырнемся? – Голова в немыслимых кудряшках, как обычно, была настроена решительно. Однако в эту минуту появление вездесущей Тартюфки пришлось весьма кстати, да и весеннее солнышко настраивает на игривый лад. По магазинам, так по магазинам, хоть и не по карману пока. Но ведь не зря говорят, что шопинг лечит лучше любой кремлевской таблетки? А шопинговая терапия ей в свете последних событий весьма кстати.

***

Да, та еще штучка – не без примеси легкого раздражения подумал Олег, и впрямь не готовый «проглотить» никчемушный прерванный разговор. В его сердце, давно пресытившемся дамским восхищением прежних многочисленных пассий, впервые со времен встреч с Ленкой закралось сомнение. Неприятное, надо сказать, чувство. Будто он не зрелый мужик, знающий секреты постельных утех, а едва оперившийся юнец, каким был когда-то…

Правда, к моменту первой ночи любви с Ленкой у него имелся определенный опыт интимного общения с противоположным полом, и все же… Тогда он совсем так же, как теперь, мучился сомнениями – а вдруг ей, Ленке то есть, не понравилось? Впрочем, что она могла почувствовать, кроме боли и страха, ведь и Олег у нее был первым, и ей попросту не с кем и не с чем было сравнивать.

Здесь совсем другое дело. Эта золотоволосая отчаянная бестия, с первых секунд знакомства окрестившая Олега самоуверенным самцом, как ни странно, попала в самую точку. Ну, что самец, понятно, а вот насчет самоуверенности Олег как-то не задумывался. Он всегда умел быть мачо, супер-джентльменом и все такое. Нет, не с Ленкой, с ней не надо было быть кем-то, с ней всегда было легко, ее глаза всегда договаривали несказанное и никогда не лгали. И в тот первый раз, когда любимая наконец-таки испытала оргазм, Олег понял это, как только заглянул в них – они буквально сочились светом…

«Вот это и был мой «подлинник», второго не дано. Светлана всего лишь дешевая подделка, скорее всего. Просто показалось, почудилось похожее свечение. Да и чем, собственно, отличается эта девушка с Пушкинской, так легко согласившаяся на близость, от тех, что с Тверской?»

Олег машинально пил кофе в своем кабинете, наконец-таки замолчавшем к восьми вечера, и в который раз, удивляясь сам себе, проигрывал ситуацию. И в конце концов сделал вывод: она, то бишь ситуация, явно не в его пользу. Мало того, что эта секс-бомба буквально разбомбила несколько минут назад его мужское самолюбие, так он все равно страстно желает продолжения!

Даже не в близости, как в таковой. Он хочет ее в своей жизни. Вновь и вновь «ловить» в зеленых женских глазах теплое загадочное свечение, обращенное к нему, к нему одному, и наконец-таки почувствовать себя уверенно и защищенно.

Наверное, так чувствует себя ребенок в материнской утробе – пребывая во тьме, он еще не видит света, но точно знает, что он есть.

***

Платье было шикарным. Летящим, ярким, воздушным. Подчеркивающим каждый пленительный изгиб ее ладной фигурки. И зачем только она повелась на уговоры Тартюфки заглянуть в этот дорогой магазин женской одежды?

– Светка, классно! Прямо-таки модель с обложки журнала! Сколько оно, ну-ка давай посмотрим, – прыгала вокруг неутомимая коллега, обжигая завистливо-восхищенными взглядами. Эх, она может быть спокойна: знает ведь, что такая обновка не по карману: на ценнике аккурат вся месячная зарплата журналистки «одного из престижных столичных изданий».

– Все, пошли отсюда, – Светлана решительно вышла из примерочной, вконец разбитая такой шопинговой терапией. И почему ее всегда прельщало то, что позволить себе не может?

– Свет, ну давай я тебе одолжу…

– Да не надо, у меня хватит, – неожиданно для самой себя выдохнула Светлана. В кошельке как раз покоился «неприкосновенный запас» средств, заранее приготовленный для расчета за комнату в коммуналке. Однако деньги надо будет отдать только через две недели, а там зарплата, плюс гонорар за рекламную статью должен подойти. А, была ни была!

Светлана и сама не знала, зачем совершила столь дорогую покупку. До сих пор она умела разумно относиться к своему скромному бюджету, грамотно планировала расходы и умела отказывать себе в удовольствиях. Что же с ней теперь происходит?

Вчера, плюнув на все свои моральные принципы, ринулась в объятия незнакомого мужчины, сегодня покупает обновку, о какой еще недавно даже не мечтала! Ах, какими бы глазами смотрел на нее Олег, если бы увидел ее в этом платье, и как бы она ему отвечала!.. Стоп. Не доверять. Не отдавать. Не просить. Этому своему давнему девизу, родившемуся еще тогда, в неполные восемнадцать после прерванной беременности, Света изменять не хотела.