Учитель. Назад в СССР 3

А вот этого в сценарии не было. Я не про открытки, а про свою фамилию. «Вот ведь… инициаторы», – хмыкнул про себя, старательно удерживая на лице сдержанную улыбку. Не нужно было даже по сторонам смотреть, чтобы понять: все внимание сейчас приковано именно ко мне. Даже дорогая гостья внимательно и пристально разглядывала меня, все с тем же каменным выражением.

Голос Даши чуть подрагивал от волнения, когда девушка начала читать первые поздравительные строки:

– Дорогие первоклассники!

А дальше ребята продолжили по цепочке, каждый сказал свою фразу. И этого тоже не было в сценарии, собственно, об этом не знал даже я. Молодцы, что сказать! Горжусь своим десятым классом.

– Ребята, от лица коллектива учителей и учеников мы поздравляем вас с началом первого в вашей жизни учебного года. Примите наши поздравления. Береги школьные традиции, учитесь хорошо. В этом году наша великая страна празднует своё пятидесятилетие. Будьте достойными гражданами нашей Родины, Союза Советских Социалистических Республик! Помните славные завоевания Великого Октября. Будьте честными, смелыми, справедливыми, гордо несите звание советского гражданина и ученика школы номер двадцать семь села Жеребцово.

Немного пафосно, как по мне, но главное от души. Ребята действительно постарались. Едва закончилась торжественная речь, мои выпускники, держа в руках свертки, красиво перевязанные коричневыми ленточками для косичек (ну не придумал я, из чего еще сделать бантики), волнуясь, но стараясь выглядеть солидно и по-взрослому, двинулись к первоклассникам.

Неожиданно стих привычный уже гомон. Гости, дети и родители внимательно и с некоторым удивлением наблюдали за вручение подарков. Малышня довольно пищала, прижимала к себе подарки, некоторые пытались тут же развязать ленточки и посмотреть, что внутри. Учительнице пришлось утихомиривать своих сорванцов и пообещать, что обязательно выделит время, чтобы дети посмотрели свои презенты. Но только когда зайдут в класс.

Мои выпускники, взволнованные и счастливые, вернулись на свое место, и ведущие передали слово директору и завучу.

Я очень надеялся, что товарищи административные работники не будут рассусоливать, коротко поздравят всех собравшихся, и можно будет завершать линейку.

По сценарию оставался наш акробатический этюд и первый звонок.

Выступил директор, Зоя Аркадьевна представила гостью и дала ей слово. Аделаида Артуровна к моему удивлению, поздравила коротко и по существу. Упомянув и юбилей Октября, и славные традиции школы, и даже назвала несколько имен выпускников, которые погибли, защищая страну во время Великой Отечественной войны. Призвала быть похожими на лучших из лучших и не подводить партию и страну. И все это с почти искренней улыбкой на невозмутимом лице без единой эмоции. Суровая женщина.

Последней выступила Зоя Аркадьевна, коротко поздравила и зачитала итоги прошлого года: сколько отличников, куда поступили ученики и прочее. Как я не настаивал, но завуч не поддержала мое предложение опустить этот официоз. Директор тоже поддержал Шпынько. Административные традиции, что поделать.

Приближался самый ответственный момент, через несколько минут ведущие начнут подводку к акробатическому этюду. Я расслабленно стоял, вполуха слушая завуча, когда заметил в окне кабинета Шпынько перепуганную Нину Валентиновну. Кудрявцева отчаянно махала мне рукой, призывая к себе.

Глава 4

Я быстренько огляделся по сторонам и заметил, что Аделаида Артуровна не отводит от меня взгляд. Похоже, дама из роно заметила и Ниночку, торчащую в окне, несмотря на то, что пионервожатая пряталась за занавеской. Вежливо улыбнувшись важной гостье, я скрылся за спинами своих десятиклассников и рванул на выручку к Кудрявцевой, на ходу пытаясь сообразить, что такого страшного могло случиться? Не пришла девочка, которая должна давать первый звонок? Или кто-то из спортсменов внезапно заболел и пропустил первый школьный день? Да вроде утром все были на местах, а больше мне ничего в голову не приходило.

Все оказалось куда прозаичней. Малышка, которую выбрали первопроходцем линейки, так распереживалась, что умудрилась оторвать язычок колокольчика. Ниночка пыталась его приделать самостоятельно, но звонок после ее действий не звонил, а кашлял. Другого колокольчика у нас не имелось. Мы и этот-то раздобыли с трудом. Пришлось напрягать Степна Григорьевича, чтобы он нам сваял металлическое изделие.

Наш завхоз оказался не только на все руки мастером. У него, к тому же, во всех колхозных мастерских имелись свои люди. Вот Борода старший и напросился в кузню, чтобы сварганить для нас персональный звонок, а позже даже украсил его чеканкой.

И вот теперь колокольчик остался без язычка. До выхода на сцену оставались считанные минуты, я быстро соображал, как выкрутиться и достойно выступить, завершить линейку.

– Так, Нина Валентиновна, сейчас оперативно выходишь и… черт…

– Не ругайся, – машинально поправила меня пионервожатая. – Ой, извини, – раздался судорожный вздох и следом уверенное. – Не реви, Егор Александрович все починит! – строго велела девчонке, которая хлюпала носом и теребила косичку.

– Не дергай волосы, иди сюда, я тебе поправлю, – вздохнула Ниночка, переключаясь на школьницу. – Так что делать-то? – Нина умело и быстро начала переплетать косы Леночке Жигловой, при этом с надеждой смотрела на меня.

– Так… Мне надо в мастерскую, тут без щипцов не обойтись… Нам надо затянуть выход наших акробатов… Что делать, говоришь? Что делать… Нина, есть идея! Так, кто у нас из парней выступает, все мои?

– Почти что да, – подтвердила Кудрявцева.

– Значит так, берешь мальчишек из девятого класса, бегом по кабинетам, собираете букеты из ваз…

– Какие букеты, Егор? – не сообразила Ниночка.

– Ну, те самые, которые мы уже вручали учителям с утра пораньше.

– Ой, неудобно же, – засомневалась девушка.

– Неудобно, Нина, спать на потолке, и провалить линейку по глупости. Потом объяснимся с директором, учителя, думаю, тоже нас поймут. Короче, берешь парней, букеты, я в мастерскую, а ты сейчас, не дожидаясь отмашки на выход спортсменов, выходишь красивая и с улыбкой на лице к ведущим, и говоришь, что школьники подготовили сюрприз для учителей. И прямо сейчас этот сюрприз будет доставлен адресатам. Ясно?

– Ясно, но…

Я не дал Нине договорить.

– Все, Нина, не обсуждается, никаких «но». Это единственное, что можно сделать здесь и сейчас. Или у тебя другие идеи?

– Нет, – расстроенно вздохнула Кудрявцева и обратилась к первоклашке. – Стоишь здесь, никуда не лезешь, косички не дёргаешь. Ждешь меня. Лена, ты поняла?

– Да, Нина Валентиновна, – пропищала малышка.

– Смотри у меня! Сдвинешься с места, больше не разрешу звонить в колокольчик на празднике, – сурово сдвинув брови, отчеканила пионервожатая.

– Я больше не буду! – голос девчушки задрожал, глаза наполнились слезами.

– Нина Валентиновна, не пугай ребенка. Давай, за пацанами. Я в мастерскую. Мне надо буквально пять минут. Справишься?

– Справлюсь. Стой здесь и никуда! – еще раз приказала первоклашке Нина и рванула к девятому классу.

Благо ученики стояли буквально с краю сразу возле моих десятиклассников. Я не знал, сколько мальчишек в классе, но очень надеялся, что их хватит на всех учителей. На крайний случай, надеюсь, Нина догадается и кто-то возьмёт по паре букетов, чтобы за один раз подарить всем педагогам. Хорошо бы дарили медленно и печально, а не с наскоку и побыстрее.

Сам я же рванул через черный ход в мастерскую. И почему-то даже не удивился, когда обнаружил, что вместе со мной к трудовому кабинету подходит завхоз.

– Ну что у тебя? – на ходу поинтересовался Борода.

– Язычок оторвали, – показал колокольчик.

– Это у кого ж такая силища, – изумился Степан Григорьевич.

– Не поверите, у девчушки из первого класса, – усмехнулся я.

– Ого, – покачал головой Борода, открывая мастерскую.

Однако, как хорошо, что завхоз у нас такой деятельный и все любит держать под контролем. Мне даже в голову не пришло, что мастерская может оказаться закрытой. Я еще не до конца изучил местные правила, традиции и обычаи. Пришлось бы время терять на поиски трудовика, бежать за ним, ждать, пока он дойдет.

Степан Григорьевич хоть и управлялся ловко со своим протезом, и если не знать то в жизни не догадаешься, что у Бороды нет одной ноги, но все-таки ходил он медленней, чем полностью здоровые люди, да и прихрамывал иногда. На погоду культяпка у него сильно болела, но завхоз никогда и никому не жаловался на проблемы со здоровьем. Это мне птичка по имени Степанида Михайловна донесла, когда рассказывала за односельчан.

– Давай сюда, – велел мне Борода.

– Да я сам справлюсь, мне бы щипчики, тут дел на минуту.

– Ишь ты, какие все самостоятельные стали, – хмыкнул завхоз. – Сказано, давай. Сам точал, сам и починю. Тут секрет надобно знать, как соединить чтобы колокольчик песней зазвучал.

– Секрет? – удивился я.

– Секрет, – подтвердил Борода, отобрал у меня звонок, уселся за стол, нацепил очки, с синей изолентой на дужках. Затем достал какие-то инструменты из ящика, что-то похожее на крючочки и щипчики, склонился над колокольчиком и принялся колдовать.

– Я гляну… – бросил Степану Григорьевичу и, не дожидаясь ответа, вышел из мастерской, прислушался.

Над школьным двором раздавался звонкий и громкий голос Ниночки Кудрявцевой. Пионервожатая радостно и с огоньком вещала о том, как хорошо учиться в школе, какие молодцы ребята. И вот. Наконец, подошла к главному моменту, объявила, что школьники придумали и подготовили для учителей небольшой сюрприз.

При этом Ниночка так вошла в роль, что неожиданно для меня начала вовлекать в игру педагогов. Перед этим комсорг кинула взгляд в сторону мастерской, заметила меня вопросительно приподняла бровь. Я жестами показал, что нужно еще немного потянуть время. И Нина Валентиновна нашла самый простой выход.

– Как вы думаете, дорогие наши учителя, что приготовили для вас ученики? – поинтересовалась задорно Ниночка и принялась по очереди приставать к каждому преподавателю, внимательно выслушивала ответы и задорно комментировала каждый.

– Вот теперь мы с ребятами знаем все тайные мысли и мечты наших дорогих учителей. И это нам пригодится в будущем. А сейчас настало время сюрприза! – Нина кинула очередной взгляд в мою сторону, кивнула и радостно продолжила. – Ребята, но сначала давайте все дружно поздравим наших педагогов с началом учебного года. Итак, три-четыре. Позд-рав-ля-ем! Позд-рав-ля-ем! – начала скандировать Нина Валентиновна, азартно хлопая в ладоши.

Через секунду к ней присоединилась вся школа. Мальчишки и девчонки, а также их родители и прочие родственники радостно вопили кричалку-поздравлялку.

– Готово! – хлопнул меня по плечу завхоз, вручая колокольчик.

– Звенит? – зачем-то уточнил я, прекрасно понимая, что все работает, как надо.

– Не звенит – ухмыльнутся Степан Григорьевич, и не дав мне опомниться, добавил. – Поет!

– Спасибо! – от души поблагодарил я и рванул в школу.

Возле Леночки Жигловой, которая стояла на том же самом месте и дожидалась строгую пионервожатую, я оказался буквально в считанные секунды.

– Ты как? Готова? Не боишься? – подмигнул малышке.

– Всегда готова! – неожиданно ответила будущая первоклассница и задрала руку в пионерском приветствии.

Я присел на корточки рядом с девчушкой, улыбнулся и серьезно пояснил:

– Ты молодец, что знаешь, как пионеры приветствуют друг друга и отвечают. Только без пионерского галстука так делать нельзя.

– А когда галстук можно? – серьезно глядя на меня, уточнила первоклашка.

– А когда галстук на шее, можно. Но сначала тебе нужно стать октябренком.

– А что для этого нужно? – тут же спросила Леночка.

– Хорошо учиться и активно участвовать в школьной жизни, – ответил я. – А еще быть честной, дружелюбной и смелой.

– И тогда я стану пионером? – теребя кончик косы, застенчиво поинтересовалась девчушка.

– Сначала октябренком, потом пионером, а потом и комсомольцем.

– А сразу нельзя? – малышка хитро сверкнула глазками.

– Сразу нельзя, все должно идти своим чередом. Вдруг тебе не понравится быть октябренком или пионером. И ты не захочешь вступить в комсомол, – озвучил я вслух крамольную вещь, и только договорив, сообразил, что ляпнул. Но первоклашка возмущенно фыркнула и заявила:

– Еще чего! Как это не понравится? Очень даже понравится! – возмутилась девчушка. – Вы меня проверяете, да, дяденька? – тут же задала странный вопрос.

– Проверяю? – удивился я.

– Ну да, – серьезно заявила Леночка. – Мне старшая сестра рассказывала, что пионеров проверяют, что в них только смелых и честных берут, которые… – ребенок запнулся, нахмурился, но уже через секунду выдал медленно, но отчетливо. – Которые преданы делу партии! Вот! – торжествующе объявила девочка. – Я честно-пречестно буду следовать!

Продолжить увлекательную беседу мы не смогли, в коридор влетела Ниночка, увидела меня, обрадовалась.

– Ну что? – выдохнула пионервожатая.

– Готово! – я показал колокольчик. – Поет.

– Хорошо! Тогда что? Финал?

– Финал, – кивнул я.

Кудрявцева метнулась к ведущим, шепнула им что-то, затем махнула рукой девятому классу. Последний букет нашел свою героиню, парни вернулись к своему классу, а Лена с Павлом продолжили вести линейку по сценарию.

Праздник дальше пошел по плану. Я выдохнул, но выходить во двор к своему классу уже не стал, остался дожидаться финального аккорда в школьном коридоре.

И снова на порожках школьного крыльца появился сосредоточенный и серьёзный Петя Васильев с горном в руках. И снова взметнулась торжественная музыка в синие небеса. И замерли школьники и родители, гости и администрация.

По-прежнему каменным изваянием наблюдала за всем происходящим Аделаида Артуровна. Но лично мне было все равно. Несмотря ни на что, линейка удалась. Да, нервы мы себе знатно потрепали неожиданностями, но в целом все шло замечательно.

Над школьным двором летела славная советская песня:

Взвейтесь кострами, синие ночи!Мы пионеры – дети рабочих.Близится эра светлых годов,Клич пионеров: «Всегда будь готов!»

Старшеклассники под руководством учителя физкультуры Григория Бороды творили и вытворяли гимнастические и акробатические кульбиты. Пирамида то собиралась, то распадалась. Ребята сходились и расходились. Поддержка, прыжки, кувырки, развороты… Четко, красиво, синхронно.

Я стоял в коридоре и любовался сквозь открытые двери четкими и отлаженными движениями спортсменов. И вот, наконец, прозвучали финальные аккорды.

Мы поднимаем красное знамя,Дети рабочих, смело за нами!Близится эра светлых годов,Клич пионеров: «Всегда будь готов!»

И замерла живая звезда, и взметнулся красный флаг в руках мальчишки из седьмого класса, который гордо стоял на плечах своих старших товарищей и держал знамя Победы. Миг, и зазвучал взволнованный голосок Лены Верещагиной.

– Почетное право дать самый первый звонок нового учебного года предоставляется ученику десятого класса, комсомольцу, отличнику, спортсмену Павлу Барыкину и ученице первого класса Елене Жигловой, внучке нашего прославленного земляка, Владлена Ивановича Жиглова, ветерана Великой Отечественной войны, награжденного орденом Отечественной войны Первой степени, Героя Труда.

Пашка, который исчез со школьного двора, едва Лена Верещагина начала говорить заготовленные слова, появился возле малышки, подхватил девчушку на плечо. Мы с Ниной расправили девчушке подол платья, поправили банты в косичках, и я торжественно вручил Леночке колокольчик.

– А теперь звони! Со всей силы звони! – улыбнулся я. – Паша, вперед.

Пашка кивнул и шагнул за порог, крепко придерживая девочку на своем плече. Звенел колокольчик, знаменуя начало нового учебного года, звенел голос Лены, которая взволнованно читала стихи:

– Звонок, звени! Звени, звонок!Взвивайся громкой трелью!В мир знаний дружно мы идем,Раскрой нам в школу двери!

Четверостишье мы сочинили сами. Может, слегка коряво, зато от всего сердца.

Павел сделал круг почета школьному двору, вокруг застывшей живой пирамиды. По этому поводу мы тоже долго спорили с завучем. Зоя Аркадьевна считала, что ребята сразу должны уйти. Старшеклассники настаивали на том, чтобы уйти после поданного звонка, потому что звезда и флаг – главный символ, и никак нельзя, чтобы фигура сразу взяла и рассыпалась.

Я вслушивался в тишину, которая опускалась на школьный двор с каждым Пашкиным шагом, с каждой трелью колокольчика. И задавался вопросом: что не так? Ведь радоваться должны, хлопать. Но школьники и гости молчали.

Стих колокольчик, Пашка уже зашел в школу, спустил девчушку с плеча и теперь с тревогой смотрел то на меня, то на побледневшую Ниночку Кудрявцеву. Комсорг закусила губу, в девичьих глазах блестели слезы.

– Не поняли нашу идею, Егор, – прошептала Ниночка.

Ответить я не успел. Во дворе раздались четкие резкие хлопки. Мы даже сперва не поняли, что происходит, и кто-то начал аплодировать. Через полсекунды школьный двор буквально взорвался аплодисментами, Пашка же повернулся ко мне и с круглыми удивленными глазами выдал почему-то шепотом:

– Сама хлопала! Первая!

– Кто сама? – не врубился я.

– Ну, эта… из города! Первой хлопать начала, – пояснил Павел.

Тут я уже сам удивился. Неужто пробрало нашу суровую гостью? Ладно, поглядим, что скажет на разборе полетов. В том, что после линейки нам предстоит серьезный разговор не только с завучем, но и с дамой из роно, я почему-то не сомневался. Ну и ладно, я уверен в правильности своих действий и поступков.

Как и в том, что парторг с директором будут на нашей стороне. Но даже если вдруг Свиридов не встанет на нашу сторону, мне есть что сказать строгой даме, и молчать я не стану.

Кудрявцева и Звягинцева, и Борода младший, завхоз и Митрич, и все ребята, кто принимал участие в организации нашего праздника, заслуживают похвалы. И уж точно не заслуживают, чтобы их ругали. Так что все претензии возьму на себя, но и молчать не стану, если Аделаида Артуровна просто из прихоти решит все охаять.

– Егор Александрович, все! Отработали! – Пашка тронул меня за плечо. – Лена объявляет очередность выхода с линейки.

– Что? Извини, задумался, Хорошо, спасибо, Павел, – со всей серьёзностью поблагодарил я десятиклассника и протянул парнишке руку.

Пашка удивился, неуверенно принял мою ладонь, но крепко пожал, а затем улыбнулся и взволнованно произнёс:

– Вам спасибо, Егор Александрович! Вышло здоровски! Я первый раз на линейке не скучал! И чувство такое… такое… – выдал Барыкин, махнул рукой и смутился.

– Все путем, Паша. Вы молодцы! – улыбнулся я в ответ.

Классы расходились по кабинетам на первый урок. Я кивнул Павлу и через черный выход вышел во двор. Стоял, наблюдал за тем, как школьники заходят в школу, как довольные родители весело обсуждают праздник. Как переговариваются директор и парторг. Валентина Ивановна, не отрываясь от разговора, вдруг поймала мой взгляд и подмигнула.

Я смотрел, как тревожно молчит завуч, поглядывая на Аделаиду Артуровну. Как все еще не улыбается дама из роно. «Ну и черт с ней», – подумал я, запрокинул голову и улыбнулся, радуясь прекрасному утру, звонкому детскому смеху и началу своей новой жизни.

«Мы наш, мы новый мир построим! Где будет место всем мечтам!» – пропел про себя переделанную строчку известной советской песни.

Глава 5

Первый урок мне провести не дали. Завуч быстренько организовала замену, отправила в мой десятый класс Нину Валентиновну, чему я очень удивился. Меня же попросили задержаться. Предполагал, что пороть нас с Ниночкой… в смысле, воспитывать, будут коллективно как самых молодых и ранних.

Кудрявцева растеряно на меня глянула, я подмигнул и кивнул, мол все нормально, иди, замещай. Нечего девчонке слушать гадости от товарищей из образования. Эти люди в булочную и сами на такси не ездят, и другим не дают. В том смысле что любой начальничек даже в идеально сделанной работе всегда при желании найдет косяк. А Нина девушка трепетная, несмотря на весь свой боевой характер.

Завучу я тоже кивнул, занял позицию возле окна в коридоре напротив кабинета директора и приготовился долго ждать. Эх, жаль, нет у меня нынче мобильника, скоротал бы времечко за чтением книг с любимого мужского сайта. Интересно, третий том про футбол автор уже выложил? Теперь вот никогда развязку истории не узнаю. Разве что снова доживу до своего будущего…

От собственных мыслей настроение поднялось, я принялся наблюдать за выездом царя-батюшки, в смысле, за выходом товарища Григорян из директорского кабинета на экскурсию по школе в сопровождении завуча и директора. Проходя мимо, Свиридов мне подмигнул. Хороший мужик Ильич, и парторг Дедешко ему под стать.

Валентина Ивановна, кстати, высокую коллегию не сопровождала, чему я тоже удивился. Все-таки в интересное место я попал, никак оно у меня до конца не бьется с прошлым, которое я помню. все в жеребцовское школе какое-то человечное, что ли, не совсем зашоренное. Хороший коллектив подобрал директор.

Мимо меня, подпирающего подоконник, неторопливо продефилировала высокая компания: Аделаида Артуровна с непроницаемым лицом слушала нашего директора. Юрий Ильич что-то негромко рассказывал, то и дело указывая рукой на стенды. Рядом с директором вышагивала как караульный на плацу честь и совесть нашей школы, заодно и орган воспитания и контроля Шпынько Зоя Аркадьевна. Судя по всему, администрация отчитывалась перед товарищем Григорян о проделанной работе. Попутно демонстрируя ремонт и прочие новшества.

Я задумчиво смотрел на важную троицу, которая по прихоти Аделаиды Артуровны задержалась возле стенда, на котором висел поздравительный плакат. Ниночка с девочками успели соорудить прекрасную стенгазету со стихами, поздравлениями, фотографиями из школьной жизни. Не знаю, где Кудрявцева умудрилась распечатать фотокарточки, но получилось очень здорово.

Внезапно ощутил, что на меня кто-то смотрит. Вынырнул из собственных мыслей и встретился взглядом с товарищем Григорян. Вежливо улыбнулся и вопросительно приподнял бровь. Суровая дама поджала губы, повернулась к своему сопровождению, что-то буркнула, и компания двинулась дальше, на второй этаж.

Вот, спрашивается, какого лешего приспичило снимать меня с урока? Прекрасно мог провести урок и зайти к директору на перемене. «Ну да Ленин с ними, – ухмыльнулся про себя. – Нам-то какое дело, что там в головах у начальников?»

– Минуй нас больше всех печалей… – пробормотал я негромко вслух.

– И барский гнев, и барская любовь, – закончил вместо меня женский голос. – Цитата неточная, поэтому только «хорошо», никак не «отлично». Но есть шанс повысить отметку, назвав имя автора бессмертных строк.

Я обернулся и увидел Тамару Игнатьевну.

– Так Грибоедов, Тамара Григорьевна, «Горе от ума», – поддержал я игру. – И снова здравствуйте, а вы почему не на уроке? – вырвалось у меня без перехода. – Прошу прощения, – извинился за резкость вопроса.

Прозвучало грубовато, словно я пытаюсь контролировать русичку, или вовсе с претензией.

– Да вот… вызвали, – улыбнулась Звягинцева.

– Куда?

– К директору. А вы что же не на уроке, Егор Александрович?

– Так вот… оставили после линейки… за плохое поведение, наверное, – пошутил я, и полюбопытствовал. – А вас-то за что? Сценарий мы сочиняли, нам и получать на орехи.

– Кто его знает, Егор Александрович. Может, режиссура не понравилась, или за артистичность поругают, – усмехнулась Звягинцева.

– А знаете, что, Тамара Игнатьевна! – таинственным шепотом начал я.

– Что? – русичка невольно понизила голос.

– А плюньте вы на этих проверяющих и прочих-разных с силосной башни. Если бы не вы, линейка не получилась бы так замечательной. Не знаю, как Ниночка… Нина Валентиновна, я бы точно не сумел так подобрать актеров, да еще и отрепетировать настолько качественно. Многократное повторение – не мой конек. Без вас мы бы точно провалились! Поэтому позвольте пожать вашу руку, и от лица коллектива и себя лично сказать огромное спасибо!

– Ну что вы, Егор Александрович, – я с удивлением наблюдал, как щеки русички окрасились легким румянцем смущения. – Когда сценарий хорош, тут и репетировать в радость. Где вы научились так сочинять? Вам на сценарном самое место. Почему педагогика? – Звягинцева крепко пожала мою ладонь. – Неужто сценарному искусству учат нынче в столичных институтах.

– Нет, не учат, – улыбнулся я, пропустив мимо ушей вопрос о выборе профессии. – Самородок, наверное. Но это не точно, – пошутил над собой.

– А знаете что, Егор Александрович? – лукаво улыбнувшись в ответ, заявила Звягинцева.

– Что? – я чуть напрягся, но подвоха не ожидал.

– Нравитесь вы мне, товарищ Зверев, – русичка неожиданно мне подмигнула.