О проблемах созависимости

20f. Не только влияние родителей. Перестроить опыт, выбирать отношение к происходящему.{127}

20g. Если и было, что травма от родителей. Примеры деформации и примеры восстановления.{128}

20h. Если и было, что травма от родителей. Перестроить систему реакций. Прощение, исцеление.{129}

20i. Спекуляция на теме вины родителей, игнорирование иных причин. Институт детства.{130}

20j. СУТЬ. Если и было от родителей, выйти из колеи обиды. Картина мира, построенная не на ненависти.{131} 20k. СУТЬ. Если и было от родителей, преодолеть модели. История девушки, мама-психопатия.{132}

20l. СУТЬ. Если было от родителей, простить, строить жизнь. Ненависть сжигает, примеры.{133}

20m. Родители. Слом личности. Созависимость – ложность концепции. Иначе настроиться.{134}

20n. Родители. Спорность концепции вытеснения в бессознательное. Мозг. Тренинги, риски.{135}

20o. Родители. Спорность концепции т. н. внутреннего ребёнка, техники стирания в бессознательном.{136}

21a. Стремление преодолеть внутренние проблемы с помощью психологических моделей и новый виток проблемы. О преодолении фатализма.{137}

21b. О преодолении травматического опыта (кратко).{138}

21c. ГОРДОСТЬ И СМИРЕНИЕ. Горделивое самоуничижение и страх. Смиренное осознание ошибок и перспективы развития.{139}

21d. Трагедия гордости (живой опыт заслоняется моделями; закоснение в ошибках). Смирение и развитие.{140} 21e. Гордость и потеря адекватного взгляда на мир и себя.{141}

21ee. О преодолении травм. См. цикл «Доминанта жизни и самоубийство», пункт 3.3.{142}

21eee. О преодолении травм. См. ответ «Мучительные воспоминания о прошлом (обиды на родителей и на Бога)».{143}

21f. История мужчины, считавшего, что ему нужно развивать маскулинность.{144}

21g. История о человеке, который хочет внутренним проблемам найти объяснение в психологической литературе и запутывается.{145}

22a. Через мечты о себе – к изменённому состоянию сознания. Учение свт. Игнатия (Брянчанинова) о состоянии самообольщения.{146}

22b. РАЗБОР ПИСЕМ О МАСКУЛИННОСТИ (заповедь о щеке, воины-христиане, вопрос о женщинах, вопрос об отношении ко злу).{147}

22c. РАЗБОР ПИСЕМ (о смирении; мешают ли смирение и христианство жить; о духовниках из монашествующих).{148}

22d. РАЗБОР ПИСЕМ (о смирении, об отношении к женщинам).{149} 22e. РАЗБОР ПИСЕМ (замкнутость на идее – начало расстройства, выход – услышать другого, выбрав любовь).{150}

23a. Гордость как путь к регрессии и порабощению ложным образам. Смирение (самоукорение) как путь к развитию, перспективе.{151}

23b. Проф. Иоанн Корнаракис и его мысли о фантастическом человеке (живущем с ложным образом самого себя).{152}

23c. Проф. Иоанн Корнаракис о постпатристическом богословии (измена Святому Духу).{153}

23d. ПОСТ-КНИГИ, которые никуда не ведут (ложная картина мира, вместо стремления к подлинному – движение к психологической фикции).{154}

23e. ПОСТ-КНИГИ (стандартизация проблем, которые индивидуальны, ложные интерпретации, шизофренизация сознания, взращивание эго).{155}

24a. ПОСТ-КНИГИ. Упоение собой (ощущения подтягиваются к ложным мыслям). Замкнутая конструкция, в которой ты – прав.{156}

24b. Стремление освободиться от страха, вычитая из себя человеческое. Отчуждение. Не найти общий язык. Искажённое восприятие.{157}

24c. Чувство вины и его преодоление.{158} 24d. Правда ли, что осуждение других и их неприятие – от неприятия себя.{159}

25a. Групповая психотерапия и фильм «Бойцовский клуб». Не видно выхода – термины объединяют явления, которые в природе разделены.{160}

25b. Иеромонах Серафим (Роуз) о духовной жизни и её подмене. Подмена – не к подлинным целям стремления, а к фикциям и сугубо земному.{161}

Когда говорится, что не всё дело в родителях, конечно, не отрицается факт домашнего насилия, если оно было. Безусловно, бывает и такое. Действительно, встречаются издевательства над детьми и довольно жестокие. Насилия много. Другой вопрос – направление фокуса внимания, направление перспективы. Важно отношение человека к произошедшему, позиция, с которой происходит осмысление прошлого.

В качестве некоей аналогии можно привести узников концентрационных лагерей. Австрийский психолог Виктор Франкл, оказавшись в концентрационном лагере, ставил перед собой вопрос: действительно ли человек полностью зависит от внешних условий. «Казалось бы, в лагерной жизни своеобразная социальная среда принудительно определяет поведение людей. Но против этого можно с полным правом выдвинуть возражения, задать вопрос: а как же тогда быть с человеческой свободой? Разве не существует духовной свободы, самоопределения, отношения к заданным внешним обстоятельствам? Неужели человек действительно не более чем продукт многочисленных условий и воздействий, будь то биологические, психологические или социальные?» Ответ на эти вопросы Франкл оставил в своей книге «Сказать жизни "Да!": Психолог в концлагере»[43]. «Есть достаточно много примеров, – писал Франкл, – часто поистине героических, которые показывают, что можно преодолевать апатию, обуздывать раздражение. Что даже в этой ситуации, абсолютно подавляющей как внешне, так и внутренне, возможно сохранить остатки духовной свободы, противопоставить этому давлению своё духовное Я».

Другой автор, Бруно Беттельхейм, анализировал психологическое состояние человека в экстремальных условиях концлагерей. Некоторые его выводы вполне применимы к обсуждаемой нами теме. В частности, он отмечал, что уничтожение людей в лагере шло и по некоей ментальной линии. В те времена не были ещё изобретены системы столь массового уничтожения. Людей истребляли вручную: расстрел, газовая камера. Но если газовая камера дистанцировала исполнителя казни от жертв, то расстрел, несмотря на психологическую «обработку» палачей, всё равно оказывал на них травмирующее влияние. Поэтому и создавались условия, попав в которые человек впадал в апатию, терял волю к жизни и умирал сам. Бруно Беттельхейм в книге «Просвещённое сердце» указал, что людям пытались привить некую инфантильность. (Инфантильность не в русле Евангелия – «будьте как дети» (Мф. 18:3). В евангельском нарративе подразумевается способность детей прощать. Дети не злятся. Дети не привязаны к материальному. По крайней мере, так было раньше, сейчас дети стали другими). Вследствие угасания рефлексии начинался регресс. Узники могли драться, воровать друг у друга еду, ябедничать и не испытывать при этом чувства раскаяния. Тот, кто хочет остаться человеком мыслящим, самостоятельно избирающим свой путь, по мнению Бруно Беттельхейма, неизбежно несёт бремя свободы. Человек, совершая проступок, понимает, что не прав, и сталкивается с ощущением боли. Тот, кто соглашается с тем, что травмирован, что его поступки определяются травмой, нанесённой родителями, теряет здоровую инициативность. Это, по сути, – признание фатального влияния внешних условий. За счёт смещения фокуса гаснет рефлексия, то есть способность принять здравое суждение там, где его можно принять, проанализировать и найти выходы, варианты разрешения ситуации.

Концепция виновности родителей даёт человеку некую систему оправданий: мол, я таков, потому что меня травмировали мама и папа. Виктор Франкл говорил, что задача человека как раз и состоит в преодолении социальной судьбы. «Под впечатлением от неверно понятых и истолкованных идей индивидуальной психологии невротический фатализм начинает ссылаться также на воспитание и влияние среды, которые «сделали» из него то или сё, превратились в его судьбу и т. д. Это лишь способ снять с себя ответственность за изъяны своего характера. Люди принимают свои слабости как данность, а должны бы видеть в них задачу перевоспитания или самовоспитания. Попавшая в нервную клинику после покушения на самоубийство пациентка на все увещания психотерапевта отвечала: «Что вы от меня хотите? Я типичный "единственный ребёнок", в точности по Альфреду Адлеру». Да ведь речь о том и идёт, чтобы освободиться от типического! Если правильно понять этос индивидуальной психологии, то она как раз требует от человека полностью освободиться от типичных изъянов и слабостей характера, какие могла вызвать среда или ситуация воспитания, и пусть никто не сможет разгадать в нём "единственное дитя" или кем он там был»[44].

Одна его пациентка утверждала, что относится к типу людей, неудачи которых запрограммированы. Такой человек, соглашаясь с фатальным влиянием родителей на его жизнь, принимает и признаёт участь травмированного, дефектного человека. Он переходит из положения субъекта в положение объекта. Субъектность – основа принятия решений, осмысленности действий.

В поэме «Антропологический манифест»[45] по этому поводу есть такие слова:

Внушали людям, что их действия не производят результата,Песчинки в жерновах истории, пыль под ногой немецкого солдата.И тот, кто, подгоняемый прикладом, верил в эту версию,Терял свободу выбора и волю к действию.

Результат один – потеря внутренней осмысленности, которая является основой выбора. Вот что пишет об этом Виктор Франкл: «Как-то во время очередного лекционного тура меня попросили обратиться к заключённым Сан-Квентина[46]. Впоследствии мне рассказали, что заключённые, по их словам, впервые почувствовали себя понятыми. В том, что я сделал, не было ничего экстраординарного. Я просто отнёсся к ним как к человеческим существам, а не как к механизмам, требующим починки. Я воспринимал их такими, какими они воспринимали себя сами – свободными и достойными уважения. Я не предлагал им дешёвый способ избавиться от чувства вины – почувствовать себя жертвами биологических, психологических или социологических аспектов прогресса. Я не считал их беспомощными пешками на поле битвы между «Оно», "Я" и «Сверх-Я». Я не искал им оправдания – с них невозможно снять вину. Я отнёсся к ним как к равным. Они узнали, что стать виновным – прерогатива человека, а его ответственность – преодолеть вину». Прерогатива человека – страдать. Нет, страдание не самоцель, но, если человек совершил ошибку, если осознал, что она произошла вследствие уклонений, и если эта ошибка не была прописана во внешних по отношению к самому человеку действиях, значит, можно её исправить, что-то изменить[47].

Мысль Виктора Франкла в контексте иных размышлений была озвучена в упомянутой выше{164} поэме:

«В лагерях расчеловечивали,В кабинетах опредмечивали,В лагерях выставляли узникам не дороже пули цену,В кабинетах вместо личности отдельные части выводили на сцену.Говорили, что человек – лишь поле для бойни,На нём разворачивают «Я», "Сверх-Я" и «Оно» свои войны.И вот, – человек – или подавлен, или сокрыт,Вертикальный столб личности раздавлен, разбросан, изрублен, зарыт.Ощущение человеком себя как отдельной личности стиралось,И в целом само представление о человеке сминалось.Чело-век – чело́ – То есть лицо, направленное к вечности,Заменялось на тело́,Прикованное к земле нижней конечностью.Одни действовали пулемётом, другие – пером и словом,Но деперсонализация личности – следствие по обоим протоколам.Акцент на тёмных импульсах, сакрализация биологического,Сведение к низшему, схемам методологическим.Высший этаж личностиСловно замазан сажей,И человек представлен в линейке следующих персонажей.Тревожное эго под страхом кастрацииИщет на веб-сайтах аутентификации.Невротик, убеждённый, что навеки травмирован матерью,Свободный гендер, экспериментирующий на сексуальной самобранке-скатерти,Самость, самоценность креативнее всех серостей во все времена,Нейронов самостроящиеся сети, в которых нет ни меня, ни тебя.За грань добра и зла к нью-эйджевской эклектикеИ новой духовности рванувшаяся монада,Психологизмами оснащённый скептик,Считающий, что двигаться к познанию себя более не надо.Что бы ты ни выбрал из таких продвижений,Итог – эмоций холод, каскад из многоуровневых отчуждений».… «При поступлении в лагерь шла сортировка:Одних – работать, других – под газ и в топку.Детей изолировали, чтобы родителей не видели,Теперь твердят: "родители тебя травмировали, бессознательно ненавидели!".Вместо громкоговорителей на плаце              Психолог в кабинетеИнфантилизирует голосовой вибрацией:               Мол, "все вы – дети".Вы не отвечаете за всё, что с вами происходит,Вы – просто переброд инфы, которая с экранов входит.Вместо лагерной системы            Уничтожают сменойВсего, что дорого, на мемы.Стримы, стрёмы – как если б кожу поменять на кремы.Раньше от близких отрывали, чтобы сникнул,Теперь их просто растворили, заменив на ники.Они убиты    Битой        Бита, –             И если твои коды не будут перебиты,Ты вместе с ними представитель —contr-, post-, trans-, after – Homo sapiens vitae»[48].

Полный отказ от боли и чувства вины – не выход

Довелось говорить с человеком, прожившим в Перу несколько лет. Он был помощником шамана. Проблемы он пытался решить с помощью айхуаски – наркотического отвара, который вводит человека в изменённое состояние сознания. Его история приведена в беседе «Ведут ли ЛСД (прочие ПАВ) и психотехники к познанию Истины?»

4.1. ЛСД, айхуаска. Три истории употреблявших. Последствия. Психопатия. Использовать ли для науки?{166}

Когда этот человек решил перестать применять айхуаску, психолог ему предложил некую попытку отвлечения как средство терапии (здесь не утверждается, что все психологи плохи). На первых этапах требовалась фармацевтическая поддержка. (Сейчас этот человек решил постепенно уходить от препаратов). Ему была прописана серьёзная медикаментозная терапия, как при шизофрении, ведь функционирование мозга во время приёма айхуаски сопоставимо, как можно предположить, с работой мозга при шизофрении. Он не согласился на длительный приём антидепрессантов. Эти препараты погружают в несколько отуплённое состояние. Да, человек не чувствует боли. Но бывает, что именно боль подсказывает: ты оступился, повёл себя неверно. Вычленяя свои неправильные шаги, человек приходит не к самобичеванию, а со временем учится избавляться от неадаптивного, как сейчас модно говорить, поведения. Адаптивное поведение предполагает конструктивную стратегию, а попытка полного заглушения боли медикаментами может привести человека к регрессии. Кто-то адаптацию к аномальным условиям внешней среды может понимать как слияние со средой с целью сделаться от неё неотличимым. Иногда на фронте воину помогает остаться в живых приём, когда он притворяется мёртвым. Но всё же разумная адаптация порой заключается в осмысленном отказе соглашаться с тем, что происходит вокруг. Мы приспосабливаемся к окружающим условиям и в том смысле, что отказываемся принимать яд, сочащийся из них. Другой вопрос, что не всегда нужно о своём несогласии с повесткой, объединяющей негативные условия в сеть, трубить на всех углах. Но, имея в виду свою стратегию, стараться придерживаться лучших вариантов, не конфликтуя понапрасну.

Со временем появляется опыт признания ошибок, приобретается понимание того, что именно лишило тебя внутреннего равновесия, и, как следствие, рождается способность находиться в более или менее мирном состоянии духа. Но мир этот достигается не через удаление от источника стресса. Приходит понимание: моя реакция, если будет реализована, приведёт к вспышке гнева, а вот спокойный ответ (несмотря на внутренний гнев) поможет сохранить устойчивость. Человек, отказывающийся войти в причину боли, замкнутый на психологизмах или применяемых препаратах, тупеет. Важно дать основу, понимание того, что ты можешь выйти в конструктив несмотря ни на что.

Ремарк в романе «Искра жизни» описывает девушку, которой был предложен выбор: либо иди в публичный дом при концентрационном лагере, либо – в газовую камеру. Она выбрала первое. Её физически тошнило после взаимодействий с посетителями публичного дома. Данное заведение посещали и охранники, и те, кому в виде поощрения давали талон. После окончания войны она считала себя сломленной. Но! В неё вдохнули жизнь. Дали понять, что она вовсе не обязана соглашаться с тем, что говорили эсэсовцы, а те внушали, что жизнь не имеет ценности.

Человек, отказывающийся от разумного признания в том числе и своей вины, входит в состояние регрессии. Например, узник отбирал у другого заключённого еду, и если не стремился изменить своё поведение вследствие осмысления, то выбирал другую стратегию – размывание чувства вины, к примеру, утверждением, что имел право на подобный поступок. Такой заключённый незаметно для себя становился неотличим от эсэсовцев. Происходила трансформация личности. Цена за отказ от чувства вины слишком высока – потеря себя.

Текст «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты», часть 4.3. «Посттравматический рост. Примеры преодоления моделей поведения, сформированных под воздействием травматического опыта. Трудное детство и прощение родителей»{48} включает истории, рассказанные нашими паломницами о ситуациях с родителями. Несмотря на свой негативный опыт, они посредством духовного и культурного обогащения вышли из колеи, из зацикленности на обвинении родителей. Это общая идея! В тексте упоминается Эрик Ломакс – британский военный, который в 1942 году попал в японский лагерь для военнопленных и который после перенесённых пыток многие годы не мог забыть происшедшего. О выходе из этой колеи – его книга «Возмездие». Кстати, на его могиле написано: «Ненависть не может быть вечной». Конечно, человек, утверждающий, что сломлен войной, – прав, но прав только наполовину. Выход есть. И выход – не в бесконечной проработке того, что было.

Нужно понимать, что есть положительный опыт преодоления травм детства. Всё поправимо. Только не в том ключе, что предлагает современная психология, – бесконечно расковыривать рану и обвинять родителей. Выстраивая собственную личность, человек преодолевает травмы детства и не только. Тому есть твёрдая основа.

«Экологичное» проживание гнева?

По поводу экологичного проживания гнева можно сказать следующее. Курсы для родственников зависимых предлагают выплёскивать гнев на бумагу. Эта стратегия видится совершенно ошибочной. Здесь можно вспомнить, что профессор С. Г. Кара-Мурза в своих работах употреблял термин «манипуляция сознанием». Человеку даётся определённая метафора, и таким образом его мышление загоняется в некий коридор. Чтобы не поддаться манипуляции, необходимо отказаться от предложенной формулировки и попытаться переформулировать проблему своим языком. Пусть коряво, но предельно понимая, что имеешь в виду.

Как рассказывалось в разделе 1, в главе «Компульсивность, тревожность и травматический опыт», одна женщина ходила в группу для созависимых по поводу проблем мужа. Она заполняла «листки гнева», которые должны были помочь ей справиться с гневом, и заметила, что, наоборот, стала гневаться ещё больше. Психолог объяснила это тем, что проблема вскрылась, и предлагала дать время для её выхода наружу. Но ведь если эта женщина (или любой другой человек, применяющий данную практику) будет описывать гнев в подобном ключе, то станет чудовищем за те 2–3 года, что необходимы, по мнению «специалистов», для избавления от проблемы.

Знание физиологии показывает, что нервный импульс аккумулируется. В материалах, опубликованных на сайте Соловецкого монастыря, гнев рассматривается с позиции учения академика А.А. Ухтомского о доминанте. Даже если человек пытается проживать его «экологично» (как ему кажется), то есть бьёт тарелки, заполняет «лист гнева» и комкает его, то всё равно лишь подкрепляет текущую доминанту, напитывает её новым нервным импульсом. В итоге завтра у него будет не 15 баллов гнева, а 15,5. Гнев будет расти и шириться. Доминанта подчинит себе новые отделы коры головного мозга, а человек примется интерпретировать всё происходящее сквозь призму текущей доминанты.

Принцип доминанты применительно к теме преодоления гнева и обиды описан в материалах: Подборка «Обида, гнев, злость… Прощение – ЛЕКЦИИ, ТЕКСТЫ ИЕРОМОНАХА ПРОКОПИЯ (также – иных авторов)»,{44}; В рамках одного текста – «Гнев».{45}

В рамках одного видео – «Управление гневом: как это работает? | Сергей Комаров, иеромонах Прокопий (Пащенко)».{46}

Не входя в духовную плоскость, посмотрим на гнев с точки зрения физиологии. Доминанта – это стойкий очаг возбуждения в коре головного мозга, который, приходя в движение, притягивает все поступающие импульсы к себе. К примеру, в момент гнева человек, даже наблюдая хорошие поступки того, против кого он гневается, подозревает лицемерие. Одновременно в прочих отделах коры мозга развиваются процессы торможения. Человек забывает обо всём хорошем, что вокруг него происходит. Со временем гнев становится компульсивным. Человек его подпитывает. Учение академика Ухтомского вместе со святоотеческими мыслями приведено в работе «Преодоление травматического опыта… (часть 2.1)»[49]. По слову прп. Марка Подвижника, иногда помыслы нас словно тянут к себе. Преподобный говорил, что так происходит потому, что мы сами для этих помыслов согрели место. Хоть святой этот – V века, но приводил он в своих трудах всё те же выражения, что и нейрофизиолог XX века Ухтомский.

То есть мы сами подготовили процесс, просто не отдавали себе отчёта в том, что, питая эти мысли, мы растили доминанту, и теперь она властвует над нами, как тиран

В чём манипулятивность утверждения, которое было представлено в виде ответа женщине, писавшей листке гнева и начавшей гневаться ещё сильней? Согласно ответу психолога, мол, активизация её гнева была связана с тем, что «что-то там» (в душе? в мозге?) начало вскрываться. Этот вид манипуляции, согласно книге С.Г. Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием», можно назвать метафорой. Суть этого приёма состоит в том, что человек даёт оппоненту метафору и тот, размышляя над метафорой, попадает в сконструированный человеком коридор. Выход состоит в том, что отвергнуть трактовку манипулятора и пересказать ситуацию своим, пусть и корявым языком. Пересказать – в терминах понятий, связанных с реальной жизнью.

Процесс, который можно описать с точки зрения нейрофизиологии, представлен в виде житейского образа – гнойник, который можно выдавить, или кувшин, содержимое которого можно вылить, или колодец, что может быть вычерпан. Но мозг – не гнойник, не колодец и не кувшин. Мозг работает по иным принципам. Если их знать, то становится понятным, что за попыткой «экологично» проживать гнев следует его усиление, подкрепление текущей доминанты. Каков выход? Покрывать гнев любовью! Тогда ничего вытесняться не будет.

Не стоит бояться этого пути. Так называемое вытеснение может происходить только при одном условии: если, например, женщина гневается на своего пьющего мужа, кипит, но не проявляет своих эмоций и переживаний, так как боится его реакции. Но вот если она ненавидит, но понимает, что чувство это её разрушает, разрывает её связь с Богом, если осознает, что, возненавидев мужа, она, по сути, этим же мозгом и этим же сердцем будет общаться с детьми, – всё будет иначе. Поэтому когда мы молимся за неприятного нам человека, понимая, что только Бог ему судья, то освобождаемся от гнева. Мы этот гнев не подавляем, а освобождаемся, с Божией помощью, от него через молитву. Если рассматривать этот процесс с физиологической точки зрения, а не с духовной, – мы переучиваем те самые нейроны, что участвовали в гневном процессе, и включаем их в другую функциональную систему. Нет, мы не становимся инфантильными. Святые, победившие гнев и воспитавшие в себе любовь, всё видели и всё понимали. В грешнике они видели не меру греха, а те струны, на которые ещё можно воздействовать. Им удавалось донести свою мысль так, что человек умилялся душой и сказанное принимал. Эта идея применительно к вопросу воспитания развита в статье «Родители и дети (часть 3)».

См. текст «"Родители – Дети – Воспитание". Лекции и тексты иеромонаха (Прокопия)»:

На сайте Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря, в разделе «Соловецкий листок».{168}

В соцсети «В контакте».{169}

Примечательно, что Фёдор Павлович Карамазов (герой романа Достоевского «Братья Карамазовы»), который подходил под описание аддикта (он был зависим от алкоголя, женщин), слушал только Алёшу – и потому, что тот его не осуждал. Человек, понимая, что не осуждён, ещё способен прислушаться. Мы видим его с иных ракурсов. Замечаем те необорванные струны, на которые ещё можно повлиять. Буквально ощущаем ту искру, которую можно раздуть, чтобы разгорелся огонёк.