Однажды в Шотландии

– А вот и наши вещи. – Надеж грохает на пол рядом со мной огромную сумищу, протягивает паспорт, и я автоматически беру его.

– Встретимся на досмотре!

Я зависаю. «Наши» вещи? Только не говорите мне, что они еще ничего не поняли. Неужели Фредерик ждет где-то неподалеку? Я открываю паспорт и вижу… его фотографию. Похоже, до них так и не дошло, что я не уступлю свое место. Чувствуя, как во мне поднимается волна гнева, делаю глубокий вдох и, приложив некоторые усилия, подавляю желание убивать. Однажды это выйдет мне боком!

Вот и моя очередь. Я подхожу к стойке и протягиваю документы, среди которых и удостоверение личности Надеж.

Вдруг кто-то, перегнувшись через мое плечо, подает сотруднице аэропорта еще какие-то документы.

– Что… Опять вы?! – восклицаю я, снова увидев того, кто преследует меня с тех пор, как я вышла из машины Вирджинии. – В конце концов я вызову охрану!

– У нее сегодня плохой день, – обращается он к сотруднице за стойкой.

Возмущенная тем, что он себе позволяет, собираюсь резко ответить, как вдруг он спохватывается, видимо, сообразив, насколько двусмысленно прозвучали его слова, и добавляет:

– Дело в том, что Кассиопея ненавидит Рождество, но иногда она бывает совершенно очаровательна… Когда спит. Если, конечно, не храпит.

– Да что с вами такое? – возмущаюсь я.

– Прошу сдать багаж, – говорит сотрудница за стойкой, не обращая внимания на нашу перепалку.

Я ставлю сумку и рюкзак на ленту и смотрю, как на них наклеивают бирки, – хочу быть уверена, что они окажутся в том же самолете, что и я. Потом ставлю на ленту багаж сестры – ее сумка весит тонну.

– Не могли бы вы отойти в сторону, чтобы и я мог зарегистрировать свой багаж? – ворчит мой преследователь.

Медленно отстраняюсь, будто и правда могу не отойти, и смотрю в его темно-карие глаза. Он отвечает таким пристальным взглядом, что смущает меня. И он прекрасно видит это… А потом этот невежа отталкивает меня и ставит свою сумку на ленту.

– Вы так и не сказали, какие у вас на меня планы, – замечаю я. – Может быть, долгая и мучительная смерть? Если не вы, так моя двоюродная сестра мне это точно обеспечит.

– Регистрация на наш рейс заканчивается через пять минут. Может быть, продолжим этот увлекательный разговор в самолете?

– Нет! – восклицаю я. – Не хочу разговаривать с вами ни сейчас, ни потом. Вы чуть не прищемили мне голову крышкой багажника! И я бы хотела, чтобы вы оставили меня в покое.

– Возьмите!

Я резко оборачиваюсь – сотрудница за стойкой невозмутимо протягивает документы мне и… М-м, кажется, нужно придумать, как его называть!

– Вы всегда так мелодраматичны, или это представление в мою честь? – Незнакомец поворачивается и обращается к девушке за стойкой: – Спасибо.

Его улыбка выводит меня из себя. Мне хочется забить ее ему в глотку, молотя сумкой по голове. Сегодня не самый удачный день, чтобы дразнить меня!

– Вообще-то, вы первая начали, когда открыли багажник. Я едва успел увернуться, – напоминает он.

Элегантным кивком он предлагает мне двигаться вперед и освободить место тем, кто стоит за нами.

– Вы исчезнете, если я извинюсь?

– А вы действительно намерены извиниться?

– Нет. Вернее, да, но это будет неискренне.

Понимая, что мое поведение выходит за рамки допустимого, останавливаюсь и честно говорю:

– Мой день начался очень плохо. И дальше будет не лучше. Не могли бы мы поставить на этом точку? Вы, кажется, обладаете суперспособностью ухудшать мой и без того скверный характер.

– Ого, так у меня есть суперспособность?

Понятно. Он намерен и дальше ломать комедию. Я направляюсь в зону досмотра и вдруг замечаю Надеж. И Фредерика. Просто замечательно. Собрав всю свою храбрость, выпрямляю спину и подхожу к ним.

– Привет, – улыбаюсь я самым естественным образом.

– Посадочные талоны получила? – спрашивает Надеж, даже не поздоровавшись.

– Конечно.

Я показываю ей их, но не отдаю – ни ее, ни тем более мой.

– Скажи, как ты собиралась пройти рамки? Если ты забыла, твои документы у меня.

– У меня с собой паспорт.

Она действительно все предусмотрела! Незаметно вздохнув, прохожу вперед и вижу, что у рамок всего два человека. Потом наша очередь…

– Могу я получить свой посадочный талон? – спрашивает Надеж и протягивает руку.

Глупо было бы не отдавать, ведь служащий аэропорта все равно попросит показать его, прежде чем пропустить Надеж. Почти с сожалением отдаю ей талон, а свой прижимаю к груди.

– А мой где? – спрашивает Фредерик.

– У нас только два места, – холодно отвечаю я. – Одно для Надеж, второе – для меня.

– Стой, ты что, не изменила имя в билете? – восклицает Надеж.

– Зачем бы я стала это делать?

Сотрудник у рамки подает нам знак – можно подходить, но Фредерик внезапно пропускает вперед человека, который стоит за нами, и продолжает, обращаясь ко мне:

– Напоминаю – ты с нами не летишь!

– Это почему же?

– Потому что теперь этим всем занимаемся мы с Надеж.

«Этим всем»?

Как можно с таким неуважением относиться к блогу с сотней тысяч подписчиков, благодаря которому мы несколько лет путешествуем по всему миру?

– Не знаю, что ты имеешь в виду под «этим всем», но в одном я абсолютно уверена: ты не принимаешь участия ни в этом путешествии, ни в каком-либо другом. Кажется, я уже говорила тебе это несколько недель назад – после того, как ты полез ко мне со слюнявыми поцелуями.

– Они не слюня…

Фредерик замолкает, наверняка сообразив, что сейчас не время обсуждать, умеет он целоваться или нет. Заметив, что место у рамки освободилось, я делаю шаг вперед, но он удерживает меня за локоть.

– Мы будем путешествовать и вести блог без тебя, Касси. Ты должна понять, что Надеж больше не хочет быть с тобой в одной команде. Ей не нужно, чтобы ты постоянно путалась под ногами.

Ну, сейчас я заткну ему рот! Я собираюсь сообщить ему, что Надеж вот-вот выставят из «команды» и это будет совершенно законно, но тут кто-то толкает меня в сторону сотрудника безопасности.

Сотрудник этот настолько же лыс насколько и накачан, и он бросает предупреждающий взгляд на того, кто меня толкнул. Радуясь, что этот взгляд предназначен не мне, протягиваю ему свои документы.

Фредерику я отвечу потом, когда вернусь, и он приплетется, поджав хвост.

– Хорошего полета, – обращается ко мне сотрудник безопасности, пропуская за рамку.

Выложив из карманов все, что может звенеть, я прохожу и, подхватив рюкзак, вздыхаю с облегчением. Внезапный приступ паранойи заставил меня испугаться, что эти двое ненормальных схватят мой багаж раньше, чем я. В рюкзаке моя дорожная косметичка и все необходимое для того, чтобы вести блог: ноутбук, фотоаппарат…

– Не обязательно поступать так по-свински, – шепчет Надеж, догоняя меня. – В любом случае мы с Фредериком заключили контракты, в которых твое участие не предусмотрено.

Я сгораю от нетерпения указать ей на то, что, если она попытается присвоить мой блог, у нее будут проблемы – в конце концов, не она владелец аккаунта и всего, что связано с блогом… Но меня снова кто-то пихает.

– Вы что… нарочно это делаете?

Преследующий меня незнакомец бросает на меня мрачный взгляд.

Он выглядит внушительно и даже пугающе – выглядел бы, если бы в моей крови не бурлил сейчас адреналин. А еще запах… Поговорим о нем? Древесные нотки его парфюма будоражат меня. Неужели я так взвинчена, что даже это меня отвлекает?

– Касси… – ворчит сестра.

И вдруг лицо Надеж претерпевает невероятные метаморфозы – теперь она сама невинность и доброта. Честное слово, если бы не ее отвратительная память, она могла бы стать актрисой!

Боже, какая же я злая! Но это меня даже забавляет, и я с хищной улыбкой поворачиваюсь к стоящему передо мной мужчине.

– Простите ее, – говорит Надеж. – Обычно она не такая.

– О, именно такая! – возражаю я.

– Она шутит, – вмешивается Надеж и подходит к нему ближе. – Могу я спросить, куда вы летите?

Быстро же она забыла Фредерика!

– В Эдинбург.

– Какое чудесное совпадение! – восклицает Надеж. – Подумать только!

– Неужели.

– Всегда мечтала побывать в Шотландии!

Я удивленно хмыкаю, но замечает это только мой «преследователь». Повернувшись ко мне, он поднимает бровь, а сестрица, не заметив, как мы переглянулись, продолжает разливаться:

– Может быть, вы посоветуете, что обязательно стоит посмотреть там?

Не обращая на меня никакого внимания, они направляются к нашему выходу на посадку. Я смотрю на них – красивая пара. Двое привлекательных, уверенных в себе людей. Волосы Надеж сияют в свете неоновых ламп, а я себя чувствую дурнушкой, полной ненависти. Мы подходим к нашему гейту, но до посадки еще десять минут. Ровно столько времени я буду бояться, что внезапно случится что-то, что заставит меня остаться здесь.

Сажусь рядом с Надеж. Смотрю на табло, надеясь, что так время пройдет быстрее.

– Ваш бойфренд с вами не летит? – обращается мой преследователь к Надеж.

– Фредерик? Это не мой бойфренд! – отвечает она.

Она качает головой, элегантно встряхивает волосами, гипнотизируя беднягу. Я бы пожалела его, если бы не мечтала вцепиться ему в горло.

– Он просто привез нас с Касси в аэропорт, а потом, наверное, что-то себе вообразил! – смеется она.

Ну и лгунья! Как неудобно стало бы ей, узнай она, что я приехала на одной машине с тем, к кому она обращается. Или не стало бы? В последнее время я начала сомневаться в том, что у Надеж есть совесть или хотя бы способность смущаться.

– Прошу меня извинить, мне нужно отойти, – произносит она, поднимаясь с кресла.

Я прекрасно знаю все ее привычки и уверена, что речь не о нескольких минутах. А вдруг она опоздает на самолет? Взволнованная мыслью о том, что она может пропустить посадку, и о том, насколько это облегчит мое пребывание в Шотландии, я не сразу замечаю, что ко мне кто-то подсел.

– Вы улыбаетесь, – говорит мой преследователь. – Это необычно и даже пугающе…

Машинально подношу руку к своей обезображенной щеке. С облегчением касаюсь волос, которые скрывают шрам, выпрямляюсь и испепеляю взглядом нового соседа.

– Вы намерены не отходить от меня ни на шаг, пока мы не приземлимся в Шотландии?

– Как я могу? Общество вашей двоюродной сестры поистине дарит наслаждение. И так… освежает!

– Говоря о ней, я бы выбрала другие слова!

– Она так уверенно лжет… Очень необычно!

Я киваю и на мгновение закрываю глаза. Наслаждаюсь покоем, несмотря на то, что рядом со мной сидит незнакомец.

– Почему вы не оставили ее по ту сторону рамки?

– Как бы я это сделала?

– Вы могли бы не брать с собой ее билет или уже здесь направить ее в другую сторону, чтобы она опоздала на посадку.

– Хочу напомнить, что она вцепилась в вас и это вы привели ее сюда. Так почему же вы не увели ее на другой конец аэропорта?

– Потому что я должен сесть в этот самолет.

– А у меня с ней контракт, который я пока не разорвала.

Он кивает, глядя перед собой. Его лицо омрачается… Кажется, его мысли заняты чем-то не очень веселым.

– Вы ворчите, как человек, у которого проблемы с пищеварением. Это из-за вашей поездки? Или у вас просто такой характер? – спрашиваю я.

– Не думаете же вы, что Шотландия может быть виновата в том, какое у меня настроение?

– Я никогда там не была и могу составить мнение только по фотографиям, но мне кажется, что это потрясающая страна. А в наших несчастьях, как правило, виноваты другие люди.

Слабая улыбка появляется на его лице. Ловлю себя на мысли, что мне бы хотелось, чтобы она была искренней. И чтобы на его лице появилось что-то еще кроме этого странного выражения, заставляющего думать, будто он идет навстречу своей смерти. Мои пальцы подрагивают – мне хочется коснуться его щеки, чтобы он почувствовал мою поддержку. Это неожиданно, ведь всего несколько секунд назад я мечтала, чтобы он испарился.

– Скажем так, причину моей поездки вряд ли можно назвать веселой.

– Вот почему вы приехали из Парижа на машине, – говорю я. – Вы тянули время.

– Да. Как и вы.

– Я? – удивляюсь я. – Ничего я не тянула…

– А ваше сотрудничество с Надеж?

– А что с ним?

– Вы же не станете уверять меня, что оно дало трещину только сейчас! Ваша двоюродная сестра наверняка не в первый раз пытается избавиться от вас. Сколько раз она уже делала что-то подобное?

С того самого дня, когда я переехала к ним. Уже больше одиннадцати лет. Я хмурю брови. Вопрос на миллион евро: почему я все это время путешествую с ней? Я ведь могла предложить это Клео, моей лучшей подруге. Конечно, она не похожа на топ-модель, как Надеж, но… Нет, дело именно в этом. Я хотела, чтобы мои читатели думали, что я красотка.

Ох. Как же неприятно это осознавать!

– Джошуа, можно подниматься на борт…

Надеж вернулась из туалета и улыбается так кротко, что я начинаю сомневаться и в том, чему была свидетелем за последние несколько часов, и в самой себе.

– Иду, – говорит он и встает.

Не глядя на меня, он следует за Надеж и подходит к стюардессе, которая проверяет документы и посадочные талоны.

Я смотрю в противоположный конец холла, туда, где находится выход.

Как просто было бы уйти, оставить их обоих…

Вот только куда мне идти? Вернуться к дяде и тете? Это не кажется мне хорошим вариантом. Завтра они получат письмо от адвоката и, я уверена, будут считать его объявлением войны.

Переехав к ним, я изо всех сил старалась не быть обузой. Молча горевала об отце; терпела, когда меня таскали по врачам; смирилась с тем, что лицо, которое я вижу в зеркале, не похоже на то, каким я его помню; покорно принимала соболезнования и проявления жалости, которыми докучали мне незнакомые люди. В школе я выкладывалась по полной, получала только отличные оценки и никогда не делала ничего запрещенного. Не выкурила ни одной сигареты. Нескольких глотков алкоголя хватило, чтобы я поняла, как он опасен. И встречалась я только с хорошими парнями.

Да, это было скучно, но я была хорошо воспитана, и жизнь меня кое-чему научила.

Так что я ничем не заслужила подобное отсутствие уважения и полное к себе равнодушие. А теперь я вдобавок должна бороться за то немногое, что принадлежит мне по праву. У Надеж живы и мать, и отец. Ей не приходилось видеть, как на протяжении семи долгих лет ее мать борется с одной из самых опасных болезней и проигрывает битву. В машину, в которой она ехала, не вреза́лся грузовик – всего за несколько дней до Рождества. Она не просыпается в холодном поту, до сих пор слыша во сне отца, который шепчет, что все будет хорошо, – в то время как жизнь покидает его.

– Мадемуазель?

Чей-то бархатный голос возвращает меня в реальность. Стюардесса наклоняется ко мне. Ее светлые глаза так напоминают мне другие…

Так, стоп… Надеж. Шотландия.

– С вами все в порядке?

– Да.

Я отвечаю моментально. Как всегда. Людям, задающим этот вопрос, совершенно не нужно, чтобы вы вдруг начали с ними откровенничать.

– Вот, возьмите! – Стюардесса протягивает мне бумажный носовой платок.

Я с удивлением смотрю на нее, и она незаметно указывает на мои глаза. Прикасаюсь к щеке – она мокрая и почти ледяная. В холле ужасно холодно, а воспоминания заставили меня заплакать.

– Прошу прощения, – бормочу я, вытирая глаза.

– Вам совершенно не за что извиняться, – уверяет меня стюардесса и, отступив на шаг, пропускает меня.

Будто окутанная густым туманом, я прохожу в самолет и приветствую стюарда, который встречает на борту. Иду по единственному проходу, ищу свое место. В кресле справа от него сидит Джошуа – вот как его, оказывается, зовут – и с непроницаемым видом смотрит на меня. Как же это сбивает с толку. Он то холоден, даже циничен, то вдруг готов тебя выслушать…

– Я уж думала, что ты решила бросить меня тут после того, как буквально опозорила перед… Ты сама знаешь, перед кем, – ворчит Надеж. – Это вполне в твоем стиле, и я…

Она вдруг замолкает, поджав губы, – вероятно, сообразила, что все ее слышат. Я смотрю на свободное кресло рядом с Джошуа. И не чувствую в себе сил выносить его рядом с собой на протяжении всего полета.

– Это твое место? – спрашивает Надеж.

Ее улыбка ослепительна – как всегда, когда Надеж что-то нужно от меня. Готова поспорить, ее последний каприз – сидеть рядом с моим преследователем. Я киваю, и она тут же встает. Берет розовый рюкзак, с которым не расстается, и пересаживается.

– Надеюсь, тебя это не побеспокоит?

– Нет.

Без сил падаю в кресло рядом с женщиной в костюме. Окинув меня быстрым взглядом, она тут же теряет ко мне всякий интерес. Я благодарна ей – если бы мне пришлось подвергнуться полномасштабному досмотру, это могло бы стать последней каплей. Пристегнув ремень, вновь погружаюсь в свои мысли. Рассеянно слушаю инструктаж по безопасности – нам объясняют, что делать в случае аварии…

Этот день действительно мог бы быть еще хуже.

Наконец самолет набирает высоту, я достаю ноутбук и начинаю обрабатывать фотографии. Меняю резкость и яркость, обрезаю изображения, выбираю фильтры… Хорошо, что мне есть чем заняться и можно не прислушиваться к разговору Надеж и Джошуа, которые сидят через проход от меня. Вот бы они друг другу не понравились… В глубине души я хотела, чтобы Надеж вызвала у него отвращение. Она совершенно очарована им, и мне хочется, чтобы он ее оттолкнул.

Щипаю себя за переносицу и заставляю остановиться. Да, я имею полное право быть в ярости, но гнев не должен управлять мной. И я с еще большим усердием продолжаю заниматься фотографиями. Снимки, оставшиеся от других путешествий, позволяют мне поддерживать активность в блоге в промежутках между поездками. С их помощью я подогреваю интерес к тем туристическим направлениям, о которых уже рассказывала, – в обмен на звонкие евро.

– Касси, мы разве не должны, как обычно, обсудить наши планы?

Удивленная тем, что сестра отвлеклась от разговора с соседом, молча смотрю на нее, ожидая продолжения.

– Я имею в виду наше расписание…

– Раньше ты просто делала, что я говорю.

– Вовсе нет!

– Надеж, в последний раз, когда я пыталась тебе объяснить, чем мы будем заниматься, ты начала вопить что-то про «быть в потоке», «отдых без обязательств» и все в таком духе.

Надеж испепеляет меня взглядом, и я ее понимаю. Ей хочется произвести впечатление на Джошуа, а я не даю ей это сделать. Можно подумать, мне есть до этого дело…

– Ты могла бы больше советоваться со мной…

– Нет, – обрываю я ее. – Могу показать тебе материалы, которые я распечатала для поездки, и на этом твое участие в организации тура заканчивается.

– Касси, но мы же партнеры…

– Как зовут человека, которому мы должны отправлять отчеты о поездке? – спрашиваю я, протягивая ей папку с материалами.

– Мы никому не посылаем отчетов, – отвечает она с презрительной гримаской.

Самое забавное, что она действительно так считает. Возможно, она даже думает, что я решила ее подловить. Турагентства, с которыми я сотрудничаю, просят присылать регулярные отчеты, чтобы не разбирать целую кучу материалов после нашего возвращения. Это облегчает и мою задачу, особенно если бывает нужно что-нибудь попутно уточнить.

Но я не собираюсь переубеждать Надеж. Снова поворачиваюсь к своему ноутбуку. Записываю в блокнот, какие фотографии мне нужны. Я бы хотела сфотографировать оленей, дельфинов и морских львов. И еще нужны снимки восходов и закатов.

Сжав зубы, добавляю: «рождественские украшения». Люди просто обожают елки, гирлянды и фонари. И я обязана дать им это, даже если сама ко всему этому совершенно равнодушна. Или, наоборот, погружаюсь в болезненные воспоминания.

– О, это было бы замечательно! – слышу справа от себя восклицание Надеж.

Повернувшись к ней, вижу, что она разложила на откидном столике распечатки, которые я ей дала, и делает ручкой какие-то пометки на листке бумаги. Чем это она занята? Я встревожена – наклоняюсь, чтобы слышать, о чем они говорят.

– Ты можешь быть нашим гидом!

Кстати, а когда это они перешли на «ты»? Так, стоп!

«Стать нашим гидом»? Что это значит?

– Касси, ты себе не представляешь! – Надеж поворачивает ко мне. – Джошуа согласился нас сопровождать!

Сделав вид, что не слышу этого чудовищного имени, спрашиваю:

– Как это понимать?

Вижу, как он улыбается за спиной Надеж. Глядя на меня, он поднимает бровь – ему весело. Нет! Он не может… Он же не собирается…

– Ты бы лучше распустила волосы, – шепчет Надеж, украдкой оглядевшись. – Шрам видно.

Меня возмущает, что она не скрывает отвращения, но распускаю волосы, которые собрала, чтобы они не мешали работать. Перебрасываю их на одну сторону и снова возвращаюсь к тому, что вызвало мой интерес:

– Что это значит – «сопровождать нас»?

– У Джошуа есть несколько свободных дней, прежде чем он встретится со своими родственниками. И мне удалось уговорить его присоединиться к нашему road trip.

– Я бронировала гостиницы только на двоих…

– Ты хотела сказать: мы бронировали, – сухо поправляет она меня.

Как будто количество мест от этого изменится!

– Джошуа, как ни жаль, но нам придется отказаться от вашего предложения. Надеюсь, вы поймете – мы путешествуем вдвоем. Кроме того, Надеж, мы совсем его не знаем…

– А я ведь могу запросто оказаться серийным убийцей, – подхватывает он. – Или преследователем.

Я киваю, но Надеж трясет головой.

– Настоящий убийца никогда так легко в этом не признается, – заявляет она. – И потом, у меня хорошее предчувствие.

Итак, у меня два варианта: категорически отказаться, и тогда моя двоюродная сестра отравит всю поездку, или согласиться и наблюдать за их романом в течение нескольких дней, которые он проведет с нами. В последнем случае уверена, что увижу и услышу то, чего видеть и слышать не хочу. Надеж – девушка свободных нравов. Очень раскрепощенная.

– А насчет гостиницы – ну ты просто позвони туда, когда приземлимся, – продолжает Надеж. – Думаю, ты сможешь с этим разобраться.

Она выразительно подмигивает мне и отворачивается.

Теперь она сладким голосом нахваливает Джошуа мои организаторские способности и умение убеждать. Она считает, что все уже решено. Я закатываю глаза, а потом снова возвращаюсь к ноутбуку. Путешествие все больше напоминает поездку в ад с билетом в один конец.

3

17 декабря, вскоре после полудня

Эдинбургский аэропорт

Глубоко задумавшись, следую за другими пассажирами к выходу. Мы приземлились пять минут назад, а я все спрашиваю себя, правильно ли поступила, сев в самолет. Я ведь могла позволить Надеж улететь одной… Но что было бы дальше? Она никогда не принимала участия в подготовке наших путешествий. Она просто едет туда, куда я ее везу, и позирует там, где мне нужно.

Довольно часто она предлагает места или позы для фотографий. Я каждый раз соглашаюсь, но никогда не использую эти снимки. За последние одиннадцать лет я хорошо усвоила одну вещь – лучше пусть думают, что ты соглашаешься, чем тратить время, отстаивая свою точку зрения. Да, это малодушно. Кто-то, возможно, даже скажет, что я бесхарактерная… Вот только в моем случае это инстинкт выживания. Жизнь с тремя людьми, которые с трудом тебя выносят, и так отнимет много сил, а уж если у них найдется повод в чем-то меня упрекнуть…

– Так ты будешь звонить? – Надеж дышит мне в ухо.

Нет. Звонить я не буду! И речи быть не может о том, чтобы в поездку по незнакомой стране с нами отправился человек, которого мы впервые увидели всего несколько часов назад. Мне что, одной кажется, что это абсолютно ненормально? Я продолжаю идти, направляясь к ленте, на которую должен выехать наш багаж.

Надеж встает вплотную ко мне и начинает сверлить меня взглядом, в котором я вижу упреки, угрозы и что-то еще, не поддающееся описанию. Я прекрасно понимаю, чего она хочет: чтобы я немедленно позвонила в гостиницу.

– Мне нужно освежиться! – С этими словами она удаляется.

Вихляющей походкой, в которой нет ничего естественного, она направляется в сторону туалетов. У самой двери оборачивается и посылает улыбку, которая уж точно адресована не мне.

Как только она исчезает из поля зрения, я подхожу к Джошуа.

– Вы должны объяснить ей, что это невозможно, – холодно говорю я.

– Почему же?

– И речи быть не может о том, чтобы вы приняли участие в путешествии, которое оплачено для нас двоих.

– За себя я заплачу сам.

Я морщу нос. Ясно. Он прикидывается, будто не понимает, что ему не рады. Что ж, придется объяснить более прямо.

– Мы с вами совершенно не знакомы.

– И..?

Меня раздражает его беспечность, я готова зарычать… и вдруг кое-что вспоминаю.