Боги-17

Митька фыркнул.

– Как сказал наш новый приятель: «Одно другому не мешает».

– Много ты понимаешь, «не мешает», знаешь, сколько времени учёба ест?

– Значит, ты дура, – хладнокровно известил её Митька.

– А ты – хам, – задохнулась от возмущения Ленка. – И вообще, ты даже рисунков не видел, почему сразу «дура»? Может, наоборот, я правильно на врача пошла, а рисование – не моё.

– Да хоть бы и видел, – пожал плечами Митька. – Я в живописи как свинья в апельсинах. Ты на себя посмотри, как будто не блокнот потеряла, а последнюю стипендию. Было б это «не твоё», ты б так не тряслась.

– А ты сам-то чем занимаешься? – растерявшись, спросила Ленка.

– Да ничем, – ответил Митька, снова поворачиваясь к ней спиной.

– Не учишься и не работаешь? – Дотошно уточнила Ленка, которая не очень уважала бездельников.

– Не учусь и не работаю, – подтвердил Митька высокомерно: – Демоны не работают и не учатся.

– И что же они делают? – прохладно спросила Ленка.

– Испытывают муки ада. По поводу того, что в институт не поступили и в армию не годны, – объяснил Митька, по-прежнему не поворачиваясь.

Ленка хмыкнула. Потом вздохнула и начала искать блокнот. К её удивлению, Митька скоро присоединился. Некоторое время они вдвоём молча шастали по крыше в сгущающихся сумерках.

– Значит, ты и завтра тут будешь? – спросила Ленка, нарушая довольно неловкую тишину.

– Угу, – рассеянно отозвался Митька. – Буду тут напару с Женей-психом.

– Думаешь, больше никто не придёт?

– Чё тут думать. Хотя, может, ещё те двое притащатся. Парочка с зонтиком.

На это Ленка не ответила ничего. Она задумалась над тем, хочет ли сама прийти сюда завтра на второе собрание «секты». Теперь почему-то ей было не так страшно, что она не вернётся домой. Совместные поиски не дали результата. Ленка кусала губы, отчаянно стараясь сдержать слёзы.

– Может, ты сюда уже без него пришла, – наконец, сказал Митька, сострадательно глядя на неё.

Ленка задумалась, потом что-то вспомнила и звонко хлопнула себя по лбу.

– Я его, наверное, оставила в том дворе, где Локки побили! Точно!

Митька смотрел на неё подозрительно:

– Ты собралась туда прям щас идти?

– Конечно! – Ленка уже направилась ко входу в чердак.

– Больная что ли? Ночью по подворотням шастать.

– Ой, папочка, тебя не спросила, – сухо отозвалась Ленка и тут же с раздражением ощутила, что ей в самом деле становится страшновато идти одной. Но блокнот!

– Пойдём вместе, – обречённым тоном выдавил из себя Митька.

– Одолжений мне делать не нужно.

– Это не одолжение, – промямлил Митька, – То есть это ты мне одолжение сделаешь, если позволишь… Короче, – он разозлился, – просто, давай пойдём вместе.

Ленка растерянно захлопала глазами.

– Ну давай. С одолжениями потом разберёмся.

И она снова двинулась к чердаку.

– М… Я вот тут подумал, – протянул Митька неуверенно. – А как нам нужно идти, чтобы потом нормально вернуться… Я про фокусы со стройкой и жилым домом, – уточнил он.

Ленка остановилась.

– Просто спустимся так, чтобы я шла первой. Как там этот Джек говорил – кто первый идёт, в тот ээээ пласт реальности и попадаешь… Потом вернёмся, сначала я зайду домой, а потом ты на крышу… Потом спустишься сам… Думаешь, есть разница? Уверен, что что-то произойдёт?

– Да ни в чём я не уверен, – хмуро сказал Митька. – Не хочу гулять по городу в котором моя стройка – это чей-то дом. Кто его знает, что там ещё изменено… Но, я, кажется, кое-что придумал.

Через мгновение он уже стоял вплотную к Ленке – она была высокой девочкой, но Митька оказался заметно выше. Ленка подняла голову и удивлённо приоткрыла рот. Митька, не говоря ни слова, наклонился и подхватил её на руки. Ленка онемела от удивления и смущения. «Я же вешу как корова», – мелькнуло у неё в голове, захотелось сжаться. И было страшно, что Митька её уронит. А он между тем легко прошагал с ней к краю крыши и встал на бортик.

– Я орать буду, – вцепившись в его пиджак и боясь шевельнуться, чтобы он не потерял равновесие, тихо-претихо предупредила Ленка.

– Зачем?! – изумился Митька. – Щас спустимся, держись.

И к ужасу Ленки, он сделал шаг вперёд, в густую, синюю пустоту вокруг крыши.

Несколько бесконечных секунд Ленка ждала столкновения с землёй, а потом поняла, что они с Митькой летят над городом. То есть, парят. То есть, парит Митька – распластав неподвижные крылья по воздуху, он плавными кругами спускался к подножию здания. И это было недостроенное здание. Митькино. Не их с Локки дом. Но Ленке было уже всё равно, от восторга полёта захватывало дух, ветер свистел в ушах, перед глазами кружились световые пятна далёких фонарей и окон.

Они приземлились, и Митька осторожно поставил её на ноги. Ленка судорожно вздыхала и боялась отпустить его пиджак. Митька посмотрел снизу вверх на стройку и огорчённо цокнул языком.

– Не, никакой разницы, я думал, может если мы вместе и минуя двери… то… Не знаю, то что-нибудь.

– Да ладно… Спасибо, – с некоторым усилием проговорила Ленка и уговорила себя отпустить Митькин пиджак. Глаза её сияли. Митька посмотрел на неё как-то настороженно.

– Обратно топать придётся, я только планировать умею, а потом спустимся пешком… Чтоб в этот твой пласт попасть, – предложил он.

Ленка       кивнула, медленно приходя в себя. Она опасливо оглянулась по сторонам – ведь, получается, это был параллельный мир. Но ничем таким он не отличался – остальные дома были теми же самыми, что и в её мире.

– Ладно, пойдём, – согласилась она.

Митька потянулся, громко хрустнув спиной.

– Да, подрастерял я форму, – с сожалением констатировал он.

Ленка       покраснела. Она уже не так сильно переживала о блокноте. Они кое-как поднялись в темноте стройки на крышу.

– Ну что, пойдём? – спросил Митька.

Ленка вздохнула:

– Наверное, нет, уже совсем поздно. Может быть, завтра утром одна схожу… – и искренне добавила: – Спасибо тебе, Митя.

– Да я ж ничо не сделал.

– За полёт спасибо и вообще, за компанию, – Ленка помялась секунду и сказала: – Ладно, я, наверное, домой.

– Угу. Давай, – отозвался Митька, и ей показалось, что он смущён. – Я тут ещё поторчу.

Ленка       медлила уходить.

– Слушай, а тебе не холодно? – задала она вопрос, который мучал её с тех пор, как они сидели все вместе в ожидании двоих оставшихся. – У тебя вся шея голая. И пиджак такой тонкий.

Митька открыл было рот, чтобы выдать очередную высокомерно-снисходительную фразу о том, что демоны не носят курток или не испытывают жару и холод, но вместо этого, неожиданно для себя, сказал:

– Ну так, не жарко, выскочил из дома сегодня, куртку забыл, – он помолчал и добавил: – Ну и если честно, на крылья куртку натягивать очень неудобно… А в пиджаке у меня прорези.

Ленка молча стянула с себя шарф и повязала его слабо сопротивляющемуся Митьке на шею.

– Он тёплый, – пояснила она свой поступок и вдруг, приподнявшись на цыпочки,      чмокнула Митьку в прохладную щёку. Тут же отскочила и, крикнув:

– Ещё раз спасибо! – скрылась в проёме чердака.

– Вау, вы с ней уже влюбились? – раздался где-то совсем рядом полный пытливости и энтузиазма голос Джека. – Прикольно.

Митька свирепо заозирался, пытаясь определить, где этот любопытный, и надавать ему по шее. Но на крыше было совершенно пусто. Митька обернулся и обнаружил Джека прямо у себя за спиной. Митька аж подпрыгнул.

– Прикольно, говорю, – повторил Джек, улыбаясь.

– Ты как тут оказался? – игнорируя Женькины восторги, спросил Митька.

– Какая разница? – он расплылся в улыбке. – А она тебе свой шарф оставила, прикоооооольно.

– Вот докопался, – вспыхнул Митька и нервно забросил концы шарфа себе за спину. – Большая разница, ясно?

Джек только отмахнулся от него:

– Кстати, тебе привет от Чёрной Птицы.

Митька открыл было рот, чтобы сказать, что никаких птиц он не знает, но Джек поправился:

– То есть от дяди Миши.

И Митька рот захлопнул едва не со стуком. Дядю Мишу он знал, но не видел уже несколько лет. Однажды тот просто пропал. С этой самой крыши.

– А ты его откуда знаешь? – отозвался он, стараясь скрыть сильнейшее волнение. – Джек затеребил рукава своей ветровки и промямлил:

– Я у него жил.

– Погоди-ка, – с мучительным подозрением остановил его Митька. – А ты где вообще живёшь-то?

Джек засопел по-детски и отвернулся.

– Я пойду, – сказал он кисло и, прежде чем Митька успел среагировать, исчез за чердачным проёмом.

Митька смотрел в тёмный ночной воздух над городом и думал, что даже если бы он не ходил на крышу каждый день сам по себе, то завтра он сюда бы пришёл, на сбор.

Виноваты были в его решении загадочность Джек, или шарф Ленки, он сам не мог ответить.

Глава 2. Карты, очки, зонты и прочие артефакты

2.1 Зонтик

Сашка зашёл за ней с самого утра. Выяснилось, что они с Анютой учатся в одном институте, просто не обращали друг на друга внимания. Оба собирались честно отправиться на лекции, но город не пускал их, путал знакомые маршруты, удлинял переходы, упорно направлял их в сторону парка, подальше от корпусов института. Время отнеслось к ним снисходительно и остановилось, медленно журча секундами в такт с шуршанием дождя в пока ещё безлистных каштанах парка, ни Сашка, ни Анюта не могли с уверенностью сказать – беседовали они или молчали. Им казалось, что их мысли без помощи всяких слов свободно текут между ними.

– Уже три, – вдруг сказала Анюта и остановилась.

– Полдня впереди, – Сашка тоже остановился и настороженно посмотрел на неё.

– Нам нужно на крышу.

– Зачем? – спросил Сашка с удивлением, чувствуя просыпающееся раздражение. – Знаешь, ты что, поверила в эти истории о богах?

– Нам нужно на крышу, – повторила Анюта и посмотрела Сашке в глаза. – Верим мы или нет. Я просто знаю, что нужно. Когда я тебя нашла, я тоже просто знала, что нужно пойти туда, где ты есть.

Сашка промолчал, отвёл взгляд.

– Странно, что ты не веришь в судьбу, – продолжила Анюта, не дождавшись ответа, и, будто против воли, посмотрела наверх – на изнанку зонта. – Нам всё равно придётся сегодня оказаться на крыше, хотим мы или нет.

Сашка проследил её взгляд. Изнанка зонта встретила их тьмой. И возникло у Сашки такое чувство, что тьма эта живая и мыслящая. Сашка поёжился.

– Откуда ты знаешь? – спросил он. – Вообще-то у меня сегодня тренировка… Я не стану пропускать, извини.

– Просто знаю и всё, – спокойно ответила Анюта. – Тренировки не будет.

Она снова взглянула на зонт.

– Зачем ты его всюду таскаешь? – спросил Сашка. – Я владею собой, если хочешь, дождя не будет. Зонт не нужен.

– Всё не так просто, – покачала головой Анюта, – его не выбросить, не отдать, не продать, не уничтожить. Его даже сложить нельзя, понимаешь? Вообще-то он меня защищает. Но ещё… Ещё он следит. Он ведь не хотел пускать меня к тебе. Так странно, на крышу он идёт спокойно…

Сашка даже думать не хотел, откуда у Анюты эта вещь, он снова посмотрел на зонт. В этот раз зонт почему-то не показался ему пугающим или враждебным. Подумаешь – живой. Его нельзя сложить… Да, Сашка вспомнил, что Анюта ходила с зонтом даже по институту – зонт больше никто не замечал.

– Мне нужно зайти в аптеку, у бабушки кончился корвалол, – неожиданно сказала Анюта, сбив Сашкины мысли, – Пойдём.

Сашка не торопился идти.

– Зайди без меня, а я его посторожу, – предложил он. – Неудобно же с ним внутри. Аптека такая маленькая.

Анюта задумалась на несколько секунд.

– Ладно, – сказала она, отпуская ручку. – Думаю, за пару минут с ним ничего не случится.

И скрылась за тихо брякнувшей колокольчиком дверью аптеки.

Сашка остался один на улице, под зонтом. Прохожих почти не было. Дождь привычно шуршал по асфальту и – недавний, пока ещё новый звук – барабанил по куполу зонта. Сашка стоял и прислушивался, пытаясь внутренне нащупать ощущение от зонта. Не прошло и минуты, как Сашка почувствовал, что за ним как будто следят. Он посмотрел на чёрную изнанку. Ощущение пропало. Стоило отвести взгляд – оно появилось вновь. Анюта стояла у окошка в аптеке – Сашка мог видеть её через стекло витрины. Тут ему пришла в голову странная идея – словно бы кто-то шепнул ему на ухо и толкнул под локоть для верности. Сашка поколебался мгновение, потом осторожно взялся за ручку зонта двумя руками и перевернул его, уткнув куполом в землю.

Дождь прекратился. Внезапно наступила полная тишина, и она была обескураживающе непривычной. Тишину порождал зонт. Сашка придерживал его за ручку. Вдруг стало совсем неуютно. Как будто даже улица сжалась, словно испуганная старушка. И тут прилетела чайка. Сашка не заметил, откуда. Птица с жалобным криком, камнем упала с неба и провалилась за безмятежно-гладкую, не дрогнувшую ни единой складкой, чёрную изнанку зонта. Как ухнула в черную дыру, которую вырыли посреди улицы. Он, Сашка, вырыл. Он будто окаменел: тупо смотрел в зонт, стараясь разглядеть там птицу.

Со стороны дома раздалось раздирающее душу мяукание. Сашка медленно поднял голову. Из кустов, покачиваясь, выходила кошка. Она упиралась изо всех сил, но было похоже, что ее волоком тянут. К зонту. Кошка продолжала вопить. Сашка не двигался, завороженный. Внезапно раздался щелчок, и всё прекратилось.

Кошка спешно скрылась в кустах. Сашка очнулся. Кругом вновь знакомо стучал дождь. Сашка посмотрел на зонт. Он был закрыт. В это время из двери аптеки вышла Анюта. Сашка сунул зонт подмышку и спрятал руки в карманы. Он даже умудрился криво улыбнуться.

Анюта подошла и протянула руку к зонту.

– Как ты это сделал? Как ты его закрыл?

Сашка подумал, что никогда и ни за что не расскажет этого Анюте. Он пожал плечами и взял её под руку, мешая забрать зонт.

– Случайно. Мне кажется, я повторить не смогу.

«Без жертвы» – додумал он про себя. Они пошли в сторону Анютиного дома. Анюта молчала. Дождь моросил.

– Знаешь, кто ты? – спросила она, когда они были уже у самого подъезда.

Сашка отрицательно качнул головой. В ушах стояли вопли кошки и крыло чайки, которое он успел разглядеть прежде, чем птица полностью погрузилась в зонт. Анюта сказала чуть торжественно:

– Ты тот, кто умеет управляться с этим зонтом. Единственный, кроме его настоящего хозяина.

Сашка смотрел ей в глаза, неловко улыбался и думал о чайке. Он не хотел знать, кто был хозяином этого зонта. Он мог поклясться, когда возвращал зонт Анюте, что тот игриво царапнул его ладонь. И Сашка вдруг чётко понял, что птица больше никогда не вылетит обратно.

– Зайди за мной в шесть, – попросила Анюта прежде, чем уйти.

Глава 2.2. Очки

Артём закурил на выходе из института, перекинул лямку сумки с ноутбуком через грудь и двинулся к дому. Сегодня они с куратором отлично поработали над его дипломом, Артём был доволен. Сейчас было шесть вечера, а на девять он договорился с Сеней выпить пива в бильярде. Ну и поиграть, конечно. День был хороший, солнечный, Артём мимолётно пожалел, что вечер до заката проведёт в помещении. Хотя, до дома можно было и прогуляться, не торопясь. Он свернул во дворы, чтобы не тащится вдоль дороги. Машин ему хватало и без того. Солнце и тут било в глаза. Артём без удовольствия вспомнил, что сломал последние солнечные очки. Докурил сигарету, зажал окурок между пальцев, высматривая урну. Урны не было. Зато были в грязно-талом снегу на газонах – бутылки, банки, тряпки, окурки, приветы от домашних животных и бомжей. Солнце безжалостно и насмешливо высвечивало весь весенний человеческий позор. Артём плюнул под ноги. Вдоль дорог по крайней мере не так заметно всё это дерьмо – там дворники работали усерднее. Центр комнаты вымыли, а по углам грязь вроде как и не видна. Артём брезгливо поёжился, «вот и погулял в тишине по солнышку, мать твою» и свернул обратно на улицу, к назойливому дорожному шуму. Выбросил окурок в урну. Тут кто-то окликнул его:

– Эй, Артём! Это ты, Артём?

Голос сопровождал шуршащий звук колёс по асфальту. Артём обернулся. Рядом с ним затормозил на самокате чернявый парень в красной кепке. Артём моргнул, автоматически пожимая протянутую руку.

– А, это ты… – ему было неловко вслух произносить кличку. Локки, кажется. Он давно отвык от подобных вещей.

– Точно. Это я. Здарова, – жизнерадостно улыбнулся тот.

Тут Артём сделал неприятное открытие – он впервые на себе испытал дурную игру разума. Ведь он не сказать что забыл о вчерашних невероятных вещах. О своей телепортации на крышу дома, о странном собрании «богов», дурацкой записке. Не забыл, но и не вспоминал. Память туманила, скрадывала неудобные моменты совсем недавнего прошлого. А ещё он понял, что рад видеть Локки, ему понравилось пить с ним пиво.

– Ваще отлично, что я тебя встретил. А то такое кому попало не расскажешь, – продолжал сиять Локки. – Штука специфическая, в духе вчерашнего бреда, вникаешь?

– Что такое? – осторожно поинтересовался Артём, слегка ошарашенный напором.

Локки прислонил самокат к стене.

– Цени, – объявил он, извлекая из кармана дутого жилета некоторый объект.

– Ну что, солнечные очки. Детские, пластмассовые, – констатировал Артём после напряжённого изучения. Пытливо глянул Локки в глаза: – Шутки шутишь?

– Ни разу. Надень и посмотри через них, – сияя ярче солнца за своим плечом, предложил Локки. Весь его вид выражал нетерпение и предвкушение.

Артём, хоть и сомневался, буркнул «Лады, только давай в сторонку отойдём».

Он глянул на Локки ещё раз, пытаясь определить, точно ли он не издевается, не пытается разыграть. Лицо Локки хранило безмятежно-восторженное выражение. Артём хмыкнул и надел очки.

В первую секунду ему показалось, что ничего особенного не происходит. И он открыл уже рот, чтобы сообщить об этом, но тут заметил: мусор, разноцветно и разнообразно валяющийся вдоль домов – исчез. Солнце било с неба особенно ярко и весело, не слепя глаз. И даже старый снег, как увидел сейчас Артём, был похож не на грязные груды, а на серые, чистые ледники, из которых бежали тысячи прозрачных ручейков. Он снял очки и поморгал. Мусор был на месте, снег – не просто серый, а чёрный, как обычно рядом с дорогой, таял мутными потоками, которые ползли одинокими тёмными полосами от домов, через тротуар, чтобы вылиться в канализационные решётки на дороге. Артём надел очки снова. И опять попал в немного иной весенний день. По-настоящему чудесный. Ему почудилось, что и пахнет иначе – не сыростью и выхлопным газом, а свежим ветром, весной и солнцем. Он перевёл растерянный взгляд на пешеходов. Людей было немного – человек пять-шесть. И все они были такими приятными, казались такими знакомыми, что так и тянуло поздороваться с каждым или, на худой конец, улыбнуться. Артём снял очки. По улице шли два мордоворота, тяжёлыми взглядами буравя воздух перед собой, бабуля с гигантской сумкой-перевозкой и группа школьников с синюшными мордашками.

– Не понял, что за эффект, – напряжённо прокомментировал он опыт, вертя очки в руках и стараясь рассмотреть стёкла.

– Круто, да? – довольно спросил Локки. – Это ещё не всё. Смотри.

Локки что-то нажал, и на его ладонь вывалились два стекла розового цвета. Теперь линзы в очках были непрозрачные – зеркальные.

– Нормальный фокус, – одобрил Артём, – Как ты это делаешь?

– Я ничего не делаю, – хохотнул Локки. – Они всё сами. Это даже не мои. Я их полчаса как нашёл, хожу, изучаю. – И он посмотрел через розовое стекло на дорогу. – Без очков то же самое, – констатировал он.

– Значит, секрет в линзах, – жадно глядя на очки, подытожил Артём. – Дашь мне их хотя бы на неделю, а? Я бы их нормально разобрал. Тут какая-то зверская технология, никогда ничего подобного не видел… Ты где их взял?

– Да говорю же, нашёл, на автобусной остановке, – недовольно повторил Локки. – Ты стопэ орать про технологии, сквозь эти ещё погляди, сквозь зеркальные.

На этот раз Артём нацепил очки безропотно. От увиденного у него перехватило дыхание. Артём не видел больше ни домов, ни машин, ни людей – только мириады сияющих тонких линий энергии, живые, пульсирующие в неповторимо сложном и красивом узоре. Люди выглядели как светящиеся коконы, сквозь которые проходила часть нитей мироздания, как прищепкой их собирала в пучок одна сияющая точка кокона. Артём пришёл в себя, только потому что Локки снял с него очки.

– Ты в порядке? – спросил он.

Артём молча моргал, не в силах сказать ни слова.

– Чего-то мне кажется, что ты увидел не то, что я, – с сомнением протянул Локки, глядя через очки.

– Я видел изнанку мира, – глухо сказал Артём. – Неужели Кастанеда был не таким уж укурком?

Локки захихикал и снял очки.

– Сорри, чел. Просто очень ржачно, как десятилетний пацан с пафосом говорит об изнанке мира.

– Не понял, – нахмурился Артём.

Локки с готовностью пояснил, улыбаясь:

– Я через эти линзы вижу всех людей как детишек мелких. Тебя вот так и видел.

– Херня какая, – потряс головой Тёма и отнял у Локки очки. – Они что, индивидуально подстраивают картинку под человека? Или у них рандомное воспроизведение?

Снова надел очки и погрузился во вселенную сверкающих, текучих нитей.

– Несколько раз смотрел – всё то же самое, – пожал плечами Локки.

Артём между тем сколупнул и эти линзы. В очках остались только два прозрачных стекла.

– Опа – третий слой, – показал он Локки.

– Ага, только через эти ничего интересного не видно, – покачал головой тот.

Артём надел очки и начал всматриваться в окружающее. Как будто Локки был прав, ничего не менялось вокруг. Он всматривался в прохожих, глядел на машины, рассматривал трещины в асфальте и бычки у домов, но ничего необычного не заметил. Локки терпеливо ждал, когда Артёму это надоест. Тот снова перевёл взгляд на прохожих и уже собирался снять очки, но тут сказал Локки:

– Так… К нам вчерашний чувак прётся, дождливый.

Артём нехотя снял очки. К ним подходил вчерашний “человек дождя” со спортивной сумкой на плече.

Сашка приблизился к ним вплотную и погода испортилась мгновенно – на солнце набежали серые, сырые тучки.

– Привет, – без особого удивления поздоровался он с обоими. – Идёте на крышу сегодня?

– Большая деревня, а не город, – пробурчал Тёма вместо ответа.

– Хочешь, чо прикольное покажем? – обрадовался ещё одному подопытному Локки.

– Не особенно, – честно признался Сашка, слегка вздрогнув, и нервно поправил на плече сумку. – Я сегодня уже достаточно видел… прикольного. Так что, мы с Анютой придём.

– Вы что, всеръёз всё это воспринимаете? – не выдержал Артём. – Вот эту всю хрень про Богов и миры? Ну полная фигня, честное слово, я могу пятьдесят книжек привести с сюжетом гораздо круче, чем вот эта его лажа.

– Анюта считает, что это не игра, – сказал Сашка. – У нас по сути нет выбора, – и добавил просто: – Я ей верю.

– Каблук, – шепнул Локки, Артём хмыкнул.

– Почему это нет выбора? – спросил Артём. – От таких заяв сразу хочется из принципа никуда не идти.

– Это как судьба, – пожал плечами Сашка. – Если не идти, будешь или стоять на месте или плутать по ложному следу.

– У меня сегодня вечер занят, – буркнул Артём.

– У меня тоже был занят, – кивнул Сашка. – Всё внезапно отменилось. Мне сейчас пора, нужно за Анютой зайти. Она мне сразу сказала, что вечер будет свободен. До встречи, – он кивнул и пошёл мимо них, дальше по улице.

Тёма и Локки смотрели ему вслед.

– Вот странный чувак, – протянул Артём, следя за тем, как свет солнца тем увереннее пробивался сквозь тучи, чем дальше отходил Сашка.

– Да ваще, – согласился Локки. – Отмороженный какой-то.

Тут у Артёма зазвонил мобильник. Он о чём-то быстро и недовольно переговаривал, пока Локки пялился через прозрачные линзы на прохожих, надеясь увидеть хоть что-то необычное.

– Сеня, паскуда, – с чувством сообщил он, обращаясь не к Локки, а скорее к стене дома и закуривая.

– Встреча накрылась? – быстро глянув на Тёму поверх очков, спросил Локки.

– Да, – безнадёжно махнул рукой Артём. – Этот олень с бабой своей помирился, видите ли. Друг называется. На бабу променял…

– Сочувствую, бро, – беспечно сказал Локки. – У меня, кстати, сегодня тоже засада. Ноут сдох, так что не писать мне сегодня курсовую.

– А что у тебя с ноутом? Хочешь, я посмотрю? – поколебавшись, спросил Артём.

– А ты чо, шаришь?

– Систему могу переустановить, разобрать и почистить могу.

– Давай, если не в лом, – оживлённо отозвался Локки и вспрыгнул на самокат. – С меня пивас. Может, заодно с очками придумаем ещё что-нибудь. У меня микроскоп дома есть.